IV. Структура как теоретическая модель

VI.1.

Пора разобраться с тем, что же такое структура. Неизбеж­но мы можем только коснуться этой большой и все еще актуальной

проблемы, по поводу которой существует обширная литература. По необходимости мы ограничимся объяснением того, как мы намерены использовать понятие структуры в нашей работе ⁴².

Приведем простой пример, единственный смысл которого состоит в том, чтобы выяснить, что представляют собой те умственные опера­ции, которые мы совершаем, когда и в более сложных случаях выяв­ляем структуры.

Передо мной несколько человеческих особей. И я отдаю себе отчет в том, что для того, чтобы выделить некоторые общие параметры, позволяющие говорить о разном, опираясь на одну и ту же методику, я должен прибегнуть к упрощению. Так, я могу представить челове­ческое тело в виде связки отношений, которую я отождествляю со скелетом, и, значительно упростив, изобразить его схематически. Таким образом я выделяю структуру, общую разным особям, систему отношений, дискретные элементы и порядок их сочетания в виде линий различной конфигурации и длины. И само собой разумеется, что эта структура уже есть некий код: набор требований, которым должно соответствовать тело, какими бы ни были его индивидуаль­ные особенности, для того, чтобы я мог признать в нем человеческое тело.

IV.2.

Но с другой стороны, совершенно очевидно, что данная структура — это не только упрощение и обеднение того, что есть в реальности; наше упрощение — продукт определенной точки зрения. Я представил человеческое тело в виде схемы-скелета именно потому, что намерен изучать человеческие тела как раз с точки зрения струк­туры их скелета, или как тела " прямоходящих млекопитающих", или " двуногих с верхними и нижними конечностями". Если бы у меня было намерение изучить человеческое тело с точки зрения его клеточ­ной структуры, я бы выбрал для него другую модель.

Структура — это модель, выстроенная с помощью некоторых уп­рощающих операций, которые позволяют рассматривать явление с одной единственной точки зрения. Так например, фонологический код предоставляет мне возможность свести различные по своим физичес­ким характеристикам звуки воедино для того, чтобы они могли соот­ветствовать определенному набору значений; для этого и нужно об­ратиться к системе фонологических отношений, игнорируя факульта-

⁴² Более подробно о термине " структура" см. AAVV, Usi e significati del termine struttura, Milano, 1965; Предисловие ко 2 изд. Opera aperta, cit; Мы возвратимся к рассмотрению этого вопроса в разделе Д.

тивные варианты произношения, которые в другом коде, скажем, китайского языка, могут оказаться смыслоразличителями.

Если бы, впрочем, мне понадобилось судить о человеке и о дереве с какой-то общей точки зрения (например, возникла потребность сопоставить человека с растением, чтобы выяснить, существует ли зависимость между ростом и числом особей на том или ином участке, я мог бы прибегнуть к дальнейшим структурным упрощениям, приво­дя человеческий скелет к более элементарной структуре, например, такой рисунок:

и мог бы сравнить ее с таким, например, изображением дерева,

обобщая схемы примерно в таком рисунке.

Таким образом, путем последовательного абстрагирования я нашел бы общий код для дерева и для человека, некую гомологичную структуру, опознаваемую и в том и в другом случае и которую мне трудно было бы увидеть, скажем, в змее. Иногда такие модели могут оказаться полезными ⁴³.

⁴³ См. весь раздел Д " Отсутствующая структура".

IV.3.

Очевидно, что полученная таким способом структура сама по себе не существует, она продукт моих целенаправленных действий. Структура — это способ действия, разрабатываемый мною с тем, чтобы иметь возможность именовать сходным образом разные вещи. В нашем рассуждении мы не касаемся вопроса о том, сходны ли умст­венные действия, к которым прибегают для того, чтобы выделить структуру, с реальными отношениями, установившимися между веща­ми. Именно здесь намечается различие между онтологическими мето­дологическим структурализмом, и уместно признаться, что мы при­держиваемся этой второй точки зрения отчасти потому, что целям нашей работы она вполне удовлетворяет.

IV.4.

Итак, мы видели, как совершился переход от структуры-кода, пригодного для описания многих человеческих особей, к структуре-коду, пригодному для описания многих человеческих особей и многих деревьев. В обоих случаях перед нами структура, но вторая структура образована путем упрощения первой.

Между тем всякий раз, когда устанавливается общая структура некоего круга явлений, следует задаться вопросом, нет ли у данной структуры своей структуры, нет ли кода у этого кода, такого, кото­рый позволил бы охватить большое число явлений, расширить сферу применения кода.

Так, фонологи и лингвисты, описав систему какого-то языка, спра­шивают себя, а на что это похоже и нельзя ли сравнить эту систему с системой другого языка, сыскав такой код, который стал бы их общим основанием. А затем, нет ли такого кода, который позволил бы вы­явить общность системы внутриязыковых отношений с системами родства, а эти, в свою очередь, связать с системой расположения домов в обследуемом селении. Этим успешно занимается структурная антропология.

Итак, переходя от упрощения к упрощению, структуралист грезит о том, чтобы в конце концов ему открылся Код Кодов, некий Пра-код, который позволил бы выявить скрытые ритмы (элементарные струк­туры), управляющие любым поведением, как культурным, так и био­логическим. Этот код должен был бы воспроизводить устройство человеческого ума, которое окажется сходным с механизмом органи­ческих процессов. И по сути дела, сведение всякого человеческого поведения и всякой органики к коммуникативным процессам, а также сведение всякой коммуникации к двоичному выбору предполагает не что иное, как сведение любого культурного и биологического факта к одному и тому же механизму порождения ⁴⁴.

⁴⁴ См Lé vi-Strauss, Il crudo e il cotto, cit, e Lacan, cit.

IV.5.

Но это не означает, что к абстракциям структурных моделей приходят путем последовательного упрощения того, что и без того известно, напротив, чаще структурный метод не столько обнаружива­ет структуру, сколько выстраивает ее, изобретает в качестве гипотезы и теоретической модели и утверждает, что все изучаемые явления должны подчиняться устанавливаемой структурной закономерности. Так ли это на самом деле, будет видно позднее, задача ученого в том и заключается, чтобы не загонять то, с чем он сталкивается, в приду­манную схему, допуская возможность ошибки и ее исправления; во многих дисциплинах этот способ исследования оказался плодотвор­ным, он позволил ввести безграничную стихию эмпирических иссле­дований в определенное русло, предложив структурные гипотезы, поддающиеся контролю как раз там, где они кажутся наиболее сомни­тельными ⁴⁵.

Так вот, найти код — это и значит теоретически постулировать его. Конечно, каждый лингвист, прежде чем установить закономер­ности языка, изучает языковое поведение во всей его конкретности и многообразии; но он не в силах исчерпать все возможности индиви­дуального произношения, индивидуальной манеры говорить, инди­видуальных намерений говорящего, стало быть, он должен бросить накапливать факты и заняться построением языковой системы.

Код — это модель, являющаяся результатом ряда условных упроще­ний, производимых ради того, чтобы обеспечить возможность переда­чи тех или иных сообщений.

IV. 6.

Вот почему не следует ни смешивать значение с психическими процессами, ни помещать их в мир платоновских идей, ни отождест­влять с конкретным узусом, несмотря на то что именно наблюдение за практикой речи, позволяющее вывести какую-то усредненную норму говорения, и подводит к идее кода. Код устанавливается тогда, когда участник коммуникации имеет в распоряжении набор извест­ных символов, из которых он осуществляет выбор, комбинируя их согласно известным правилам. Формируется нечто вроде станового хребта будущего кода, представляемого в виде двух осей, вертикаль­ной и горизонтальной, парадигматической и синтагматической. Па­радигматическая ось представляет собой репертуар символов и пра­вил их сочетаний, это ось выбора, синтагматическая ось — это ось комбинации символов, выстраивающихся во все более сложные син-

⁴⁵Эта точка зрения хорошо изложена в двух предисловиях, во вводной статье Рюве (Ruwet) o генеративной грамматике в журнале " Langages" и в статье Барта в " Communications", посвященной структурному анализу повествования

тагматические цепочки, собственно, и являющиеся речью. Ниже мы увидим, что этот подход также применим для установления законо­мерностей при артикуляции невербальных кодов.

В заключение скажем, код — это структура, представленная в виде модели, выступающая как основополагающее правило при формировании ряда конкретных сообщений, которые именно благодаря этому и обре­тают способность быть сообщаемыми. Все коды могут быть сопо­ставлены между собой на базе общего кода, более простого и всеобъем­лющего.

VI.7.

Возвращаясь к тому, что было сказано о денотативных кодах и коннотативных лексикодах укажем, что в то время как первые легко выделяются, подчиняются строгим правилам, являются более стойки­ми и, стало быть, сильными, вторые изменчивы, слабы, часто зависят от того, кто именно говорит, от социальной принадлежности говоря­щего, какой бы малой группе он ни принадлежал, их описание всегда более или менее приблизительно и связано с известным риском.

IV.8.

Но следует также делать различие между репертуаром знаков, кодом и лексикодом, по крайней мере, в том смысле, который здесь имеется в виду: репертуар предполагает перечень символов, причем иногда указывается их соответствие определенным означающим. Код воздвигает из этих символов систему различий и оппозиций и закреп­ляет правила их сочетания. Лексикод выстраивается как система зна­чащих оппозиций, но может не включать в себя правил сочетания, отсылая к тем, что установлены основным кодом, лексикодом кото­рого он является. Так, коннотативный лексикод приписывает другие смыслы означаемым денотативного кода, но использует правила ар­тикуляции, предусмотренные последним. Часто в процессе семиоло­гического исследования приходится предполагать код там, где в дей­ствительности имеется только лексикод, или, как мы сможем убедить­ся на примере различных изобразительных кодов (таких как иконо­графический код), считать лексикодом то, что в сущности является репертуаром. В этих случаях нельзя сказать, что для коммуникации нет условий, поскольку нет соответствующих кодов, ибо лексикоды и репертуары функционируют на основе более фундаментального кода⁴⁶.

⁴⁶ Ср. например, проблемы, обсуждаемые в Б 3 III