I. Экспертные ошибки

Выводы судебно-медицинской экспертизы могут быть доказа­тельствами по уголовному или гражданскому делу только тогда, ко­гда они соответствуют действительности, т. е. являются истинными. Чаще всего они именно таковыми и бывают. Однако вполне объек­тивно существует и возможность недостижения экспертом истины, возможность экспертной ошибки. К экспертным ошибкам не отно­сятся случаи дачи заведомо ложного заключения, ответственность за которую предусмотрена ст. 307 УК РФ.

Причины экспертных ошибок различны и связаны с особенностя­ми познавательной деятельности судебно-медицинского эксперта.

Каждое судебно-медицинское исследование состоит из двух основных этапов: непосредственного исследования объекта и рассуждения, т. е. осмысливания полученных результатов и формулирования выводов. В зависимости от этого можно различать ошибки исследования и ошибки рассуждения.

Ошибки исследования. Их можно разделить на три группы: тех­нические, тактические и ошибки восприятия.

Технические ошибки возможны в тех видах судебно-медицинской экспертизы, где исследование сопровождается теми или иными ма­нипуляциями с объектом, которые должны осуществляться по опре­деленным методикам. Неправильное исполнение разработанных и принятых методик (техническая ошибка) может привести к невер­ным результатам и, как следствие — к неверным выводам. Например, при исследовании трупа, если не соблюдать необходимую осторож­ность, можно причинить повреждения, которые затем могут быть приняты за прижизненные (при неосторожном вскрытии полости черепа возможно появление трещин и переломов его костей; при не­аккуратном извлечении внутренних органов могут возникнуть пере­ломы подъязычной кости или хрящей гортани и т. п.); при судеб­но-медицинской экспертизе вещественных доказательств возможно перепутывание или использование непроверенных, некачественных реактивов, несоблюдение установленных количественных пропорций между реактивами и оптимального времени течения реакций и т. д.

Тактические ошибки состоят в том, что эксперт выбирает не са­мую рациональную в данном случае методику исследования. Они могут заключаться в применении неудачной последовательности оп­ределенных этапов исследования, неоправданной модификации из­вестной стандартной методики и т. д. Например, в случае неожидан­ной смерти беременной женщины всегда надо иметь в виду возмож­ность попытки криминального аборта и смерти от воздушной эмболии сердца. Поэтому, если эксперт не начнет вскрытие трупа с проведения пробы на воздушную эмболию сердца (эта проба позво­ляет установить наличие или отсутствие воздуха в полостях сердца), то исключение или подтверждение этой непосредственной причины смерти может оказаться крайне затруднено. При внезапной смерти маленького ребенка следует помнить о возможности асфиксии от за­крытия дыхательных путей инородным телом (горошиной, пугови­цей, монетой и пр.). Поэтому целесообразно до извлечения внутрен­них органов вскрыть переднюю стенку гортани, трахеи, главных бронхов и осмотреть просветы дыхательных путей. Если этого не сде­лать, при извлечении органов инородное тело может выпасть, зате­ряться, и действительная причина смерти, возможно, останется не установленной.

Ошибки восприятия заключаются в неправильном восприятии экспертом цвета, запаха, плотности объекта и т. д. Например, если эксперт не заметил, что трупные пятна имеют несколько необычный цвет или необычный оттенок, не ощутил, что от органов трупа исхо­дит посторонний запах, и потому не взял материал на дополнитель­ные исследования — это может привести к ошибке в определении причины смерти. Ошибки восприятия могут зависеть не только от внимательности эксперта, не только от его психофизиологических особенностей (состояния зрения, обоняния, слуха, осязания, вкуса), но и от неблагоприятных внешних условий, в которых проводится

исследование (освещенности, чистоты воздуха в помещении, темпе­ратуры среды и т. д.).

Ошибки рассуждения. Они более многочисленны. Суть их заклю­чается в неправильной трактовке объективных данных, полученных при исследовании. Причины ошибок рассуждения разнообразны. В ряде случаев они связаны с личностью эксперта, уровнем его под­готовки и чаще встречаются у экспертов с небольшим опытом рабо­ты, невысокой квалификацией. Условно эти ошибки можно назвать субъективными. В других случаях неправильные выводы обусловли­ваются либо недостаточным уровнем развития судебно-медицин­ской науки на данный период (наличием спорных, нерешенных во­просов, противоположных точек зрения по некоторым проблемам), либо недостатками действующих нормативных документов. Это так называемые объективные ошибки.

Субъективные ошибки в экспертных заключениях могут быть свя­заны с нарушениями правил и законов логики, с неумением эксперта, логически мыслить, рассуждать последовательно. Например, Р., 22 лет, доставлен в участковую больницу с ножевым ранением груд­ной клетки. Осмотрен врачом-терапевтом П., который отметил нор­мальную окраску кожных покровов, ритмичный, удовлетворитель­ного наполнения пульс. Больной находился в состоянии алкогольно­го опьянения, возбужден, просил снять с груди повязку, так как она ему «сильно давит». На груди слева — линейная рана длиной 0, 5 см, некровоточащая. Ранение расценено как непроникающее, и больной был отправлен домой, где вскоре умер. При вскрытии трупа обнару­жено проникающее ранение грудной клетки с повреждением сердца. Вывод о правильности действий врача экспертная комиссия сформу­лировала так: «Для установления того, проникающая или непрони­кающая рана грудной клетки у Р., необходима была ревизия раны, которая могла быть произведена только специалистом-хирургом. Данных к такой ревизии... при осмотре Р. врачом П., судя по его пока­заниям, имеющимся в материалах дела, не было». Эксперты выска­зывают две противоречащие друг другу мысли: в одно и то же время ревизия раны была и показана («необходима»), и не показана («дан­ных к ревизии раны не было»). Экспертами нарушено требование ло­гического закона исключенного третьего, согласно которому из двух противоречащих друг другу суждений одно непременно истинно, другое ложно, а третьего не может быть. Из приведенного заключе­ния невозможно понять, правильно или неправильно поступила врач, отправив больного домой. Правильным был бы вывод, что по­терпевший нуждался в консультации хирурга (и далее — в оператив­ном лечении), поэтому его следовало направить в хирургический ста­ционар.

Иногда неправильная оценка выявленных в процессе исследова­ния объективных данных обусловливается метафизическим способом мышления эксперта, т. е. тем, что он рассматривает какое-то явление изолированно, само по себе, без учета его временных, пространствен­ных, причинно-следственных связей с другими явлениями.

Объективные ошибкирассуждения. Судебная медицина, как и всякая другая наука, постоянно развивается и совершенствуется. Возникают новые разделы, уточняются понятия, изменяются неко­торые научные положения или их оценка, разрабатываются новые и совершенствуются старые методики исследования. Возникают но­вые взгляды, идеи, которые могут в той или иной степени не совпа­дать со сложившимися, общепринятыми. Временами выясняется, что отдельные научные положения, признававшиеся прежде абсо­лютно верными, сохраняют свое значение лишь в определенных пре­делах и условиях. Например, отпечаток протектора на теле или одеж­де потерпевшего раньше считался одним из бесспорных признаков переезда человека колесом транспортного средства. Однако практи­ка показала, что образование отпечатка протектора возможно также в результате удара пешехода резко вывернутым (при повороте) коле­сом. Поэтому отпечаток протектора может считаться признаком пе­реезда лишь с учетом характера и особенностей других повреждений на теле и одежде потерпевшего. Наличие копоти вокруг входного от­верстия признавалось одним из безусловных признаков выстрела с близкого расстояния. В дальнейшем было установлено, что при оп­ределенных условиях возможно отложение копоти и при выстреле с неблизкой дистанции (феномен И. В. Виноградова).

Некоторые научные положения, также не вызывавшие до поры до времени сомнений в своей истинности, по мере развития знаний ока­зываются спорными или даже признаются явно ошибочными. Так про­изошло с представлением о праве судебно-медицинского эксперта определять род насильственной смерти, т. е. устанавливать, имело ли ме­сто убийство, самоубийство или несчастный случай. Сравнительно недавно (в 30—40-е гг. XX века) считалось, что распознавание рода смерти является «одной из важнейших задач судебного врача». В 1950-е годы появились сомнения в правильности этого положения, в связи с чем среди судебных медиков разгорелись бурные дискуссии, в которых приняли участие и юристы. Точку в затянувшемся споре поставил Вер­ховный Суд СССР своим постановлением № 1 от 16 марта 1971 года «О судебной экспертизе по уголовным делам», где отмечалось, что «су­ды не должны допускать постановку перед экспертом правовых вопро­сов, как не входящих в его компетенцию (например, имело ли место... убийство или самоубийство и т. п.)».

Разногласия в науке надо воспринимать как явление естествен­ное и прогрессивное, поскольку именно в борьбе мнений выкристал­лизовывается истина. Однако в практической судебно-медицинской деятельности наличие спорных положений нередко приводит к про­тиворечиям в экспертных заключениях, к экспертным ошибкам.

К числу спорных и сложных для решения вопросов относится вопрос о разграничении роли травмы и патологических изменений кровеносных сосудов в происхождении так называемых базальных субарахноидальных кровоизлияний (кровоизлияний под паутинную оболочку на основании головного мозга). Одни судебные медики в таких случаях полагают достаточным, найдя сосудистую патологию, полностью исключить роль травмы, другие считают возможным су­дить о травматической природе таких кровоизлияний, основываясь только на самом факте травматического воздействия на голову, хотя этот факт подчас устанавливается только материалами дела.

Даже если в чисто научном плане какой-то вопрос не может счи­таться окончательно решенным, для практических судебно-меди­цинских экспертов все же должны быть разработаны четкие методи­ческие рекомендации, позволяющие давать единообразную эксперт­ную оценку в аналогичных ситуациях.

Научные споры, разногласия в экспертных заключениях и экс­пертные ошибки могут быть обусловлены и недостатками действую­щих нормативных документов. Например, в Правилах для составле­ния заключения о тяжести повреждений (1928) отсутствовали четкие указания по поводу оценки степени тяжести проникающих ранений грудной клетки. В связи с этим возникали разногласия по вопросу о жизнеопасности и степени тяжести таких повреждений. Одни авто­ры считали, что опасными для жизни (и следовательно, тяжкими) яв­ляются все без исключения проникающие ранения грудной клетки. Согласно другой точке зрения, проникающие ранения грудной клет­ки, не повлекшие за собой сколько-нибудь серьезных осложнений, опасности для жизни не представляют и к тяжким телесным повреж­дениям относиться не должны. Разгоревшаяся дискуссия прекрати­лась лишь с изданием в 1961 г. новых Правил определения степени тяжести телесных повреждений, где было четко и однозначно указа­но, что все проникающие ранения грудной клетки опасны для жизни и должны относиться к тяжким телесным повреждениям. Вместе с тем Правила 1961 г. и Правила судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений 1978 г. также не лишены не­достатков. В частности, в них нет указаний по поводу оценки степени тяжести повреждений, осложнившихся развитием сепсиса, в связи с чем одни эксперты признают наличие причинной связи между трав­мой и сепсисом и относят такие повреждения к опасным для жизни, другие — считают развитие сепсиса случайным и потому не прини­мают его во внимание при оценке степени тяжести травмы. Какая бы точка зрения ни оказалась правильной, ясно, что обе вместе они ис­тинными быть не могут.

Знание причин и условий возникновения экспертных ошибок необходимо для разработки широкого круга мероприятий по их про­филактике. Для юристов же знание экспертных ошибок и их проис­хождения — обязательное условие формирования критического от­ношения к заключению эксперта в целом и к экспертным выводам в частности.