Фашизм и монополистическая буржуазия

Точное определение социального содержания политики партий и движений современного капиталистического общества — важ­нейшее усло'вие правильной оценки расстановки классовых сил и направления общественного развития. Решение этой задачи соп­ряжено, однако, с большими трудностями. Меньше всего можно полагаться при этом на оценки, которые дают себе сами партии.

Для партий, отражающих интересы эксплуататорских классов, признание действительного содержавши, классовой обусловлен­ности своей политики было бы равнозначно самоубийству, ибо предполагало заведомый отказ от массовой поддержки, необходи­мой в современном обществе как для прихода к власти, так и для ее удержания. Маскировка классовой сущности политики особенно важна для таких партий в условиях кризиса защищаемого ими строя, когда им приходится не время от времени, а постоянно при­бегать к чужому флагу и краденым лозунгам.

Немалое значение имеет и то, что классовая раздробленность, мозаичность капиталистического общества вынуждает многие по­литические партии, стоящие на позициях сохранения капитали­стического строя, искать опору не в одеюм, а в нескольких классах, что также исключает открытое признание классового характера проводимой политической линии.

Но на субъективную оценку социального содержания своей политики партией или ее руководством нельзя полагаться и в том случае, когда речь идет об организации, в большей или меньшей степени отражающей взгляды и интересы трудящихся масс. Во-первых, далеко не всегда сами массы достаточно четко сознают социальное содержание политической линии, которая, как им кажется, отвечает их интересам, и тем более — ее отдаленные социально-экономические последствия. Во-вторых, в случае, если речь идет не о марксистской партии, такой ясности, как правило, нет и у ее политического руководства. В-третьих, иногда, особенно в недостаточно развитом в социальном и экономическом отношении обществе, даже политика, на первый взгляд отвечающая интересам трудящихся классов, может при определенных условиях оказаться на руку классам эксплуататорским.

Более достоверным критерием классового содержания, классо­вой направленности политики той или иной партии является

анализ провозглашенных ею политических целей, методов их дос­тижения, основ ее идеологии, характера ее социальных связей, позиций, занимаемых ею в классовых столкновениях как внутри страны, так и на международной арене.

Естественно, однако, что яснее и ярче всего классовый характер политической партии проявляется в конкретных действиях, осу­ществляемых ею после прихода к власти. Социально-экономиче­ские результаты более или менее длительного правления — самый верный показатель того, во имя каких социальных сил действовало или действует то или иное политическое объединение, та или иная политическая организация.

События периода фашистского господства в Германии, как и опыт прошедших с того времени лет, позволили накопить большой материал для обоснованного и полного ответа на вопрос о действи­тельной роли фашизма в системе политических, социальных н экономических отношений современного капиталистического об­щества и соответственно о классовом содержании политики НСДАП. Ответ этот должен быть достаточно аргументированным и всесторонним. На протяжении длительного времени вокруг вопроса о роли фашизма ведется ожесточенная идеологическая борьба. С момента возникновения фашизма буржуазные политики и идеологи в подавляющем большинстве категорически отрицают какую бы то ни было зависимость между монополистическим капиталом и фашистским движением. В этом отношении трогатель­ное единство проявляют представители обеих фракций монопо­листической буржуазии — и умеренной, и крайне правой. Отвер­гали существование таких связей, как известно, и сами фашисты, старательно придававшие своему движению квазиантиканитали-стический характер.

Стремление монополистической буржуазии и ее идеологов отмежеваться от фашизма с особой силон проявилось после того, как в ходе второй.мировой войны были разгромлены державы фашистского агрессивного блока. Связанный с этим политический и идейный крах фашизма сделал его на время непригодным ору­жием классового господства. Волна антифашистских настроений, поднявшаяся во всем мире, крайне затруднила возможность его идейной реабилитации. Любая форма связи с фашизмом была равнозначна соучастию в его преступлениях, требующих самого сурового возмездия.

В этих условиях единственно эффективной тактикой герман­ской монополистической буржуазии, упорно боровшейся за восста­новление своих утраченных позиций, была попытка отмежеваться от фашизма и таким образом замаскировать существовавшую связь с ним. Это стало очевидно уже во время Нюрнбергского процесса над главными фашистскими военными преступниками. На процес­сах над германскими промышленниками, состоявшихся вскоре после этого в американской оккупационной зоне, подобная тактика была продемонстрирована еще более откровенно.

Во время процесса против Фридриха Флика Ялмар Шахт,

бывший гитлеровский министр хозяйства и президент рейхсбанка, который на протяжении ряда лет был самым близким Гитлеру человеком, представлявшим интересы германской монополистиче­ской буржуазии, выступая в качестве свидетеля защиты, заявил, что ему ничего не известно о связях между Гитлером и промыш­ленниками. На этом же процессе защитник Флика Рудольф Дике утверждал, что Гитлера привели к власти «массы», в то время как руководители тяжелой промышленности относились к нему отри­цательно '.

Аналогичную позицию заняла защита на процессе руководите­лей химического концерна «И. Г. Фарбениндустри». Бывший член президиума имперского Союза немецкой промышленности Кле-менс Ламмерс, являвшийся в одно время специальным экономиче­ским советником военного губернатора американской зоны гене­рала Клея, убеждал судей: «Мнение, будто германская промыш­ленность, особенно немецкие крупные промышленники в целом, помогли Гитлеру прийти к власти, основано на легенде» ².

В соответствии с политической линией на реабилитацию гер­манского монополистического капитала этот тезис получил широ­кое распространение и в специальной политической и историче­ской литературе. В одной из первых книг о гитлеровской «третьей империи'), выпущенных после второй мировой войны на Западе, Е1емецкий публицист Курт Штехерт писал: «Широко распростра­ненное мнение, будто крупная немецкая промышленность поддер­живала гитлеровскую партию, является объективно неверным» ³. В получившей большую известность в западных странах полити­ческой биографии Гитлера буржуазные историки Вальтер Герлиц и Герберт Квинд неустанно подчеркивали, «насколько неверно было бы утверждать, что немецкая крупная промышленность „сотворила" Гитлера для того, чтобы он осуществлял ее экспан­сионистские планы» ⁴. Защите германских промышленников от обвинения в поддержке фашизма посвящена от первой до послед­ней страницы книга американского журналиста Луиса П. Лохнера, ставшая после ее выхода в свет своеобразной библией адвокатов германского монополистического капитализма ⁵.

Подобная точка зрения столь широко утвердилась на Западе, что под ее влияние попали и многие серьезные буржуазные ис­следователи, как правило, не склонные идти на прямые фальси­фикации. К их числу можно, например, отнести Вальтера Хофера — автора ряда книг и публикаций, посвященных различным этапам истории фашистской Германии.

¹ Trials of War Criminals before I lie iViirenberg Military Tribunals. Vol. VI. The Fl; rk Case. Wash., 1952. P. 1170 ff. (далее: Flick Case).

Цит. no: Lochner L. P. Tycoon anil Ту rani. German Industry from Hitler lo Ade­nauer. Chicago. 1954. P. 97.

³ Stechert K. Wie was das nmglirh? Dei l/rsprung des Drifted Heiches in liislorischer
und soziologischer Beleichtmig. Stockholm, 1945. S. 316.

⁴ Gorlitz W., Quint H. Adolf Hitler — eine Biographie. Stuttgart, 1952. S. 257.

⁵ Lochner L. P. Op. cit.

«Особенно щекотливую главу в немецкой экономической исто­рии с 1933 по 1945 г., — пишет Хофер, — составляют отношения между национал-социалистами и промышленностью, в частно­сти — предпринимателями. В этом вопросе особешш недопустимы и исторически несостоятельны любые обобщения тенденций. Про­мышленники и предприниматели не выступали по отношению к Гитлеру и его движению как „сплоченная группа'» ^ь. В связи с этим, утверждает он, неправильно говорить об отношениях между Гитлером и промышленниками в целом: речь может идти только об отношениях между нацистами и отдельными личностями.

Исключение составляет в данном отношении Георг Хальгартен. Проведенное им исследование отношений между крупным капита­лом и фашистской партией, несмотря на некоторую сдержанность в выводах и фрагментарность в изложении фактического мате­риала, до сих пор является важным пособием при изучении со­циальных функций и социальных связей фашизма.

Стремясь обелить германские монополии, их защитники в поли­тике и науке пытаются спекулировать на сложности и многогран­ности исторического процесса и неполноте источников, находя­щихся в научном обороте. Основной упор при этом делается на попытках доказать, во-первых, будто немецкие монополии в целом не финансировали или почти не финансировали фашистское дви­жение, во-вторых, будто верхушка немецкой буржуазии не играла никакой роли в приходе гитлеровской партии к власти, и. в-третьих, будто немецкая буржуазия не получила никаких выгод от 12-летнего фашистского господства. Поскольку эти вопросы про­должают стоять в центре политических и научных споров, им и будет уделено ниже основное внимание.