Право на жизнь. Состоявшийся в конце 2009 года фактически окончательный отказ Российской Федерации от применения смертной казни стал огромным шагом вперед в деле гуманизации

Состоявшийся в конце 2009 года фактически окончательный отказ Российской Федерации от применения смертной казни стал огромным шагом вперед в деле гуманизации правовой системы страны. В этой связи особенно важно подчеркнуть, что, согласно имеющимся оценкам, в отчетном году понимание этого шага в целом сформировалось и в российском обществе. Конечно, несогласных с отказом от применения смертной казни по-прежнему немало, но и они постепенно привыкают к мысли о том, что возврата в прошлое быть не может. Впрочем, положение дел с соблюдением права на жизнь в отчетном году практически не изменилось. Причина в том, что, с одной стороны, исключительная мера наказания в виде смертной казни и так не назначалась в России с 1999 года, а с другой стороны, практика бессудной ликвидации членов незаконных вооруженных формирований по-прежнему имела место.

Как и в своем докладе за прошлый 2009 год, Уполномоченный, разумеется, не ставит под сомнение необходимость бескомпромиссной и жесткой борьбы с боевиками. Лица, вступившие на путь вооруженной борьбы с государством, должны ясно понимать, что оно имеет все основания, в том числе и правооснования, использовать против них свои силовые возможности. Долг Уполномоченного напомнить: смысл антитеррористической борьбы в том, чтобы здесь, как и в других сферах нашей жизни, с беззаконием боролась законность. Это должно быть ясно видно всем законопослушным гражданам. Иначе в борьбе со злом можно потерять ориентиры. Как показывает опыт ряда зарубежных стран, да и наших " проблемных" регионов, залогом окончательного, прочного успеха в такой борьбе является понимание и поддержка всех законопослушных граждан. Добиться этого можно лишь комбинацией решительных мер против активных и " необратимых" боевиков и позитивных инициатив, среди которых одно из первых мест занимает строжайшее следование законным процедурам даже в самых острых ситуациях. В этом контексте Уполномоченный призывает прежде всего к строгой, объективной и лишенной чрезмерных эмоций (что, конечно, нелегко в подобных обстоятельствах) оценке индивидуальной вины того или иного лица, вовлеченного в преступные действия. Принцип коллективной вины здесь, как и везде, не стыкуется с законом. Очевидно, что все обстоятельства любой ликвидации незаконных вооруженных формирований должны тщательно проверяться. В действительности же сделать это трудно, ибо доступ к материалам уголовного дела, возбуждаемого по факту ликвидации, имеют только правоохранительные органы. Нелегко получить доступ к материалам таких проверок даже Уполномоченному.

В своем докладе за прошлый год Уполномоченный рассказал о работе с жалобой, поступившей к нему в связи с исчезновением и последующей ликвидацией гражданина М. в Дагестане. Заявитель сообщил о том, что 1 марта 2009 года М., выехавший из своего дома в Левашинском районе Республики Дагестан для оформления свидетельства о рождении ребенка, был задержан сотрудниками милиции и доставлен в районный отдел внутренних дел. Из отдела М. позвонил домой и сообщил о своем местонахождении. Вечером того же дня М. вновь по телефону связался с женой, передав, что его везут в г. Махачкалу. После этого связь с М. пропала.

После ряда запросов Уполномоченного прокуратура Дагестана сообщила, что 4 марта 2009 года М. был ликвидирован в лесополосе близ с. Кичигамри Сергокалинского района Республики Дагестан при попытке вооруженного нападения на сотрудников силовых структур. При нем обнаружен пулемет и боеприпасы. По фактам незаконного хранения и ношения оружия, а также нападения на представителей правоохранительных органов в отношении М. возбудили уголовное дело.

В течение длительного времени Уполномоченный, пользуясь своим правом, предоставленным ему Федеральным конституционным законом, пытался получить копии итогового решения и описи материалов дела. В конце сентября 2010 года на имя Уполномоченного из следственных органов Дагестана, наконец, поступило постановление о прекращении уголовного дела в отношении М. в связи с его смертью. В этом документе повествуется о допросах неких свидетелей и о результатах экспертиз и оперативно-розыскных мероприятий. Содержание допросов, однако, не раскрывается, а оценка доказанности вмененных М. преступных деяний отсутствует. При этом скупо упоминается о том, что факты причастности М. к каким-либо незаконным вооруженным формированиям или террористическим организациям установлены не были.

Посчитав полученный ответ не вполне удовлетворительным, Уполномоченный в отчетном году был вынужден вновь обратиться в Следственный комитет при прокуратуре Российской Федерации (с 27 сентября 2010 года - Следственный комитет Российской Федерации) с просьбой предоставить все материалы уголовного дела в отношении М. для более детального ознакомления. На момент подписания настоящего доклада ясности в деле М. так и не наступило.

Пытаясь понять причины устойчивости описанной практики, Уполномоченный не мог не обратить внимания на некоторые особенности ведомственной отчетности. Действительно, при живом обвиняемом отчитаться о пресечении или раскрытии преступления можно только после соответствующего решения суда. Напротив, ликвидация подозреваемого позволяет отчитаться о пресечении преступления сразу, ибо его дело до суда не дойдет. Не этим ли объясняется то, что количество ликвидированных боевиков кое-где превышает количество тех, кто был задержан и предстал перед судом. Министр внутренних дел Российской Федерации, выступая 8 января 2010 года на оперативном совещании в г. Махачкале, сообщил, что в 2009 году в Дагестане было задержано " свыше 100 бандитов, в то время как 153 участника бандподполья были нейтрализованы", то есть ликвидированы. Очень хотелось бы ошибиться, но, похоже, что " упрощенный порядок" расследования дел о бандитизме является отнюдь не единичным.

Со своей стороны, Уполномоченный по-прежнему склонен считать, что выход из ситуации состоит в обеспечении доступности и даже открытости уголовных дел, возбуждаемых по фактам ликвидации членов незаконных вооруженных формирований. Как минимум в подобных делах необходимо участие адвоката. Должен быть предусмотрен и механизм общественного контроля за ними. Представляется, что подобные меры без особого ущерба для эффективности работы правоохранительных органов позволили бы предотвратить укоренение столь опасного для общества в целом явления. Представляется, что сотрудничество Уполномоченного с правоохранительными структурами в этом вопросе было бы важным и полезным.

В контексте изучения узловых вопросов соблюдения права на жизнь Уполномоченный в отчетном году держал в поле зрения конкретное дело, по материалам которого Конституционный Суд Российской Федерации принял решение о недопустимости дальнейшего применения смертной казни.

В 1993 году гражданину Ф. было назначено наказание в виде смертной казни. Осужденный обратился в Конституционный Суд с жалобой на нарушение своего права на жизнь тем, что исключительная мера наказания была назначена ему без участия присяжных заседателей. По жалобе Ф. Конституционный Суд Российской Федерации 2 февраля 1999 года принял Постановление N 3-П вначале о приостановлении назначения наказания в виде смертной казни (в ноябре 2009 года Конституционный Суд вынес Определение N 1344-О-Р о полном отказе от назначения наказания в виде смертной казни).

Согласно упомянутому выше Постановлению Конституционного Суда дело в отношении Ф. подлежало пересмотру. Однако к этому времени Ф. был помилован указом Президента России, и смертная казнь была ему заменена пожизненным лишением свободы. Президиум Верховного Суда Российской Федерации, рассматривая ходатайство о пересмотре дела, решил, что смертная казнь уже заменена пожизненным лишением свободы, что исключает необходимость пересмотра всего дела присяжными заседателями. Уполномоченный же, рассмотрев жалобу матери Ф. на это решение, с ним не согласился, о чем и написал в своем соответствующем ходатайстве Председателю Верховного Суда. В 2010 году состоялось повторное заседание Президиума Верховного Суда. Сославшись на то, что в момент вынесения приговора по делу Ф. Конституция Российской Федерации 1993 года еще не была принята, Президиум Верховного Суда в пересмотре приговора отказал. Со своей стороны, Уполномоченный был вынужден вновь не согласиться с выводами Президиума Верховного Суда, поскольку приговор Ф. вступил в законную силу уже в момент действия Конституции, причем в кассационной инстанции осужденный ходатайствовал о рассмотрении дела присяжными заседателями. Требуя обеспечить право каждого осуждаемого к смертной казни на суд присяжных, Уполномоченный направил в сентябре 2010 года повторное ходатайство Председателю Верховного Суда России. (См. приложение 2.2.1.)

Также представляет интерес и правовая природа самого Определения Конституционного Суда Российской Федерации N 1344-О-Р. Многие из лиц, ранее осужденных к смертной казни, а затем помилованных Президентом России, увидели в этом документе силу закона, отменяющего наказание, а следовательно, улучшающего положение осужденного и требующего пересмотра уголовного дела. Четверо из них обратились в Конституционный Суд с жалобами, в которых оспаривали конституционность статей Уголовного кодекса РСФСР, по которому в свое время были осуждены. Определением от 06.07.2010 г. N 939-О-О Конституционный Суд отказал в рассмотрении их обращений, пояснив, что правовая позиция, выраженная им в Определении от 19.11.2009 г. N 1344-О-Р, касается вопроса о возможности применения смертной казни после того, как на всей территории Российской Федерации введен суд с участием присяжных заседателей, обращена в будущее и, таким образом, в отношении заявителей, которым смертная казнь актом о помиловании заменена лишением свободы, правовых последствий не порождает.

Эту же позицию Конституционный Суд Российской Федерации вновь подтвердил в своем Определении от 09.11.2010 г. N 1536-О-Р, указав на то, что нет оснований предполагать наличие в решениях от 02.02.1999 г. N 3-П и от 19.11.2009 г. N 1344-О-Р положений, которым можно придать обратную силу в отношении пересмотра приговоров, вынесенных до 2 февраля 1999 года.

Уполномоченный со своей стороны также не склонен видеть в Определении N 1344-О-Р " закон, устраняющий или смягчающий наказуемость деяния и влекущий пересмотр дела", поскольку тот факт, что ранее в нашей стране существовала смертная казнь, не противоречит Конституции Российской Федерации. Более того, Конституция предполагает, что как исключительная мера наказания смертная казнь впредь до ее отмены может применяться при условии предоставления обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей. В целом же Уполномоченный, естественно, убежден в том, что отмена смертной казни в России является своевременным и необходимым шагом.