О теории и воспитании внимания

Упразднение внимания

Несколько лет назад в буржуазной психологии возникло мнение о необходимости совсем уничтожить понятие «внимания». Это мнение бы­стро стало весьма распространенным и в настоящее время все еще ока­зывает значительное влияние на всю буржуазную психологию. Говорить о внимании стало признаком «дурного тона»; считается, что понятие внимания ничего научного не выражает; это понятие сделалось каким-то архаизмом; его употребление казалось возвратом к ненужным, изжив­шим себя понятиям старой психологии. Стало чрезвычайно модным от­рицать всякое содержание в старом понятии внимания. Вместо того что­бы говорить о внимании, начали говорить о структуре восприятия, о зрительном поле, о сенсорной ясности, об установке.

Чем было вызвано упразднение столь употребительного в обыден­ной жизни, да и в прежней психологии понятия «внимания»? Именно чрезмерная распространенность этого понятия, его использование где нужно и не нужно, постоянное оперирование словечком «внимание», постоянные попытки все объяснить наклеиванием простого ярлычка, — послужили причиной попыток совсем упразднить внимание. Исследова­тели, возражавшие против понятия внимания, обычно мотивировали это тем, что за данным понятием прячется все что угодно, что там, где мы не можем объяснить явление, мы просто апеллируем к термину «внима­ние». Говорилось о том, что понятие «внимание» лишь удваивает опи­сание психических процессов, что вместо того, чтобы говорить: «ученик

''Добрынин Н.Ф. О теории и воспитании внимания '.' Сойотская педагогика. 1938. М-8. С. 108-122.

Gt;

читает книгу», говорилось: «ученик внимателен к книге». Из всего это­го выводилась необходимость утверждать «несуществование» внимания.

Можно ли согласиться с этим? Можно ли упразднить столь опреде­ленное понятие, понятие, которым мы пользуемся чуть ли не ежечасно, без которого никак не можем обойтись? Правда, ли, что за понятием «внима­ние» не скрывается ничего, кроме пустого слова? Можно ли согласиться с тем, что упразднение этого понятия даст нам лучшее объяснение всех тех явлений, которые подразумевались ранее под этим словом? Не потеряем ли мы ориентировки в направленности нашей деятельности, если совсем не будем ее замечать? Не следует ли вместо этого точно определить, что по­нимается под вниманием и как оно может объяснять те явления, которые мы подразумеваем, употребляя слово «внимание». Нам кажется, что польза термина внимания при правильном понимании его настолько оче­видна, что не следует упразднять этого термина.

Нам кажется, что стремление упразднить понятие внимания выте­кает из желания механистически понять человеческую личность, лишить ее всякой активности. А с другой стороны, как это ни странно, это отри­цание активности во внимании порою является лишь прикрытием при­знания какой-то высшей внутренней силы, прикрытием несомненного идеализма. Механицизм и идеализм сплошь и рядом уживаются друг с другом. <...>

Хотя это упразднение является модным, но нам оно кажется невер­ным. Нам кажется необходимым утверждать наличие внимания как не­обходимого свойства нашей психической деятельности. Карл Маркс в главе V первого тома «Капитала», определяя понятие труда, пишет: «Кро­ме напряжения тех органов, которыми выполняется труд, во все время труда необходима целесообразная воля, выражающаяся во внимании»1. (Курсив наш. — Н.Д.). Внимание, таким образом, является необходимым условием нашей трудовой деятельности.

Многозначность понятия внимания

Мы уже говорили о том, что термин «внимание» употреблялся и употребляется в самых различных смыслах. Можно подобрать множество самых различных пониманий и определений внимания. Противопоставив их друг другу, нетрудно убедиться в чрезвычайной многозначности это­го понятия, порой противоречивости, порой чрезмерной узости, а порой необычной широте употребления данного слова. <...>

¹ См.: Маркс К. Капитал. Т. I //' Маркс К„ Энгельс Ф. Соч. Партиздат, 1937. Т. XVII. С. 198.

А между тем правильное определение внимания имеет принципиальное значение, так как от него зависят все дальнейшие попытки объяс­нить это явление, а объяснив, овладеть им. Важность умения владеть своим вниманием не подлежит ни малейшему сомнению, < -...>

Нам кажется, что задача заключается не в том, чтобы выдумывать еще какое-нибудь новое определение наряду с тысячами уже имеющих­ся определений. Дело ведь в данном случае заключается не в выдумы­вании и оригинальничанье. Такого оригинальничанья мы имели уже до­статочно. Однако нельзя эклектически соединить все определения. Дело заключается, по нашему мнению, в том, чтобы учтя весь прежний опыт работы над этим понятием, выделить в имеющихся уже определениях все верное и существенное, устранить все наносное, несущественное, чрезмерно расширяющее или сужающее это понятие. Несмотря на чрез­вычайный разнобой мнений, мы все же находим во всех этих определе­ниях общие черты, правильно схватывающие сущность внимания. Необ­ходимо на основе марксистского понимания личности и ее активности подчеркнуть основные ведущие черты в определении внимания, дать точ­ное и исчерпывающее описание его проявлений, выяснить причины его возникновения и протекания. Связь внимания с личностью и ее актив­ностью, выражающейся в ее воле, чрезвычайно важно проследить самым основательным образом. Вот это-то выделение ведущих моментов в по­нимании внимания, выделение, основанное на изучении многолетнего существования этого понятия и на анализе его с позиций марксистского понимания личности, мы и считаем необходимым для построения те­ории внимания. Таким образом, будет уничтожена и многозначность это­го понятия.

Потребности и воля

Марксизм впервые абсолютно правильно и до конца последователь­но решает проблему активности личности. Люди не пассивны, они не являются «придатками к машинам», не являются лишь слепым орудием в руках стихий. Люди активны, и их активность носит сознательный характер. Если в природе «...действуют одна на другую лишь слепые, бессознательные силы, и общие законы проявляются лишь путем взаи­модействия таких сил», то «...в истории общества действуют люди, ода­ренные сознанием, движимые умыслом или страстью, ставящие себе оп­ределенные цели. Здесь ничто не делается без сознанного намерения, без желанной цели»1. (Курсив наш. — Н.Д.). Так характеризует историю природы и историю общества Энгельс. Следовательно мы не должны на

¹ См.: Энгельс Ф. Людвиг Фейербах ••', / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. J 931, Гл. IV. Т. XIV, С. 607.

этом останавливаться, а должны идти дальше и выяснять причины же­ланий и целей людей. Намерения и цели не вытекают сами из себя, они не являются последними, конечными причинами. Необходимо отыскать корни возникновения этих намерений и целей. Такими причинами явля­ются наши потребности.

Подобно тому, как содержание государственной воли определяется потребностями общества, так содержание воли личности определяется по­требностями личности, личности, живущей в данных исторических усло­виях, личности, получившей данное воспитание, обладающей теми или другими особенностями, принимающей участие в тех или других производ­ственных отношениях. Следовательно, активность личности определяется потребностями личности, ее активным участием в жизни.

Маркс и Энгельс подчеркивают, что идеи, т.е. наши представления и мысли, возникают из жизненного процесса. Они пишут: «мы исхо­дим из людей действительно деятельных и выводим из их действитель­ного жизненного процесса также и развитие идоологических отражений и отзвуков этого жизненного процесса. Даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми сублиматами [продуктами] их материального жизненного процесса, который может быть установлен на опыте и который связан с материальными предпосылками. Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание»¹. В чем же заключается эта жизнь? «Для жизни прежде всего нужны пища и пи­тье, жилище, одежда и еще кое-что. Таким образом, первое историчес­кое дело, это — производство средств, необходимых для удовлетворения этих потребностей, производство самой материальной жизни»². Следова­тельно, мы должны отмстить в первую очередь те потребности, которые являются основными жизненными потребностями. Для того чтобы удов­летворить эти потребности, человек производит необходимые средства существования. Это производство средств существования, производство самой материальной жизни, Маркс и Энгельс считают первоначальным делом истории. Таким образом, с самого начала выступает связь между первоначальными жизненными потребностями человека и созданием средств существования, осуществляемая в процессе общественного про­изводства.

В дальнейшем возникают вторичные потребности, вызываемые специфическими условиями производства материальной жизни в об­ществе. «Второй факт состоит в том, что сама удовлетворенная первая потребность, действие удовлетворения и уже приобретенное орудие удов­летворения ведут к новым потребностям, и это порождение новых по­требностей есть первое историческое дело»³.

¹ Маркс К. Энгельс Ф. Немецкая идеологии // Соч. 1933. Т. IV. С. 16-17. - Там же. С. 18. ⁸ Там же.

Итак, первоначальные потребности сами вызывают возникновение вторичных потребностей. Потребности растут, развиваются, возникают новые средства их удовлетворения, создание этих новых средств являет­ся в свою очередь потребностью, и человек оказывается все более и бо­лее окруженным рядом новых потребностей. Таким образом, мы имеем постоянную динамику потребностей. Потребности не неизменны, они все время растут и изменяются. Потребности человеческой личности связа­ны со всей ее жизнью. От этих потребностей зависят «помыслы и чув­ства» человека. < „.>

Личность делает историю. Но это «делание» не произвольно. Оно само выражает лишь данную ступень развития личности в определенных исторических условиях. Наши «идеи», наши намерения, желания и поступки не первичны, — они отражают всю нашу жизнь, всю нашу личность.