Понятие и представление

Понятие и связано многообразными взаимопереходами с представ­лением и вместе с тем существенно отлично от него. В психологической литературе их обычно либо отожествляют, сводя понятие к общему пред­ставлению, либо внешне противополагают, отрывая понятие от представ­ления, либо, наконец, — в лучшем случае — внешне же соотносят друг с другом.

Первая точка зрения представлена в учении эмпирической ассо­циативно-сенсуалистической психологии.

Еще Дж.Локк сформулировал этот взгляд. Особенную наглядность придает ему коллективными фотографиями Ф.Гальтон, в которых он на одной и той же пленке делал один снимок поверх другого; накладыва-

Тема 16. Основные теоретические подходы к изучению познания

ние их друг на друга приводило к тому, что индивидуальные признаки стирались и сохранялись лишь общие черты. По этому образцу мыслил ряд психологов, придерживавшихся этой концепции на природу понятий и процесс их образования. Общее понятие, с их точки зрения, будто бы отличается от единичного наглядного образа только как коллективная гальтоновская фотография от портрета. Но именно это сравнение очень наглядно обнаруживает и несостоятельность этой теории.

Результат механического наложения различных наглядных обра­зов-представлений, выделяющего общие для них черты, никак не может быть отожествлен с подлинным понятием. В таком общем представле­нии сплошь и рядом не вскрыто существенное и утеряно единичное и особенное. Между тем для общности подлинного понятия необходимо, чтобы оно брало общее в единстве с особенным и единичным и вскры­вало в нем существенное. Для этого оно, не порывая с чувственной на­глядностью представления, должно выйти за его пределы. Понятие гиб­ко, но точно, общее же представление расплывчато и неопределенно. Об­щее представление, образованное посредством выделения общих черт, является лишь внешней совокупностью признаков, настоящее же поня­тие берет их во взаимосвязях и переходах.

Вторую точку зрения особенно заостренно проводила вюрцбургская школа и психология, находящаяся под влиянием ее идей.

Третья реализуется в различных вариантах психологами разных школ.

В действительности понятие нельзя ни сводить к представлению, ни отрывать от него. Они не тожественны, но между ними существует един­ство; они исключают друг друга, как противоположности, поскольку пред­ставление образно-наглядно, а понятие не наглядно, представление — даже общее — связано более или менее непосредственно с наглядной единич­ностью, отражает явление в его более или менее непосредственной данно­сти, а в понятии преодолевается ограниченность явления и раскрывают­ся его существенные стороны в их взаимосвязи. Тем не менее понятие и представление взаимосвязаны и взаимопроникают друг в друга, явление и сущность, общее и единичное в самой действительности. В реальном процессе мышления представление и понятие даны поэтому в некотором единстве. Наглядный образ-представление в процессе мышления обычно все более схематизируется и обобщается. Эта схематизация не сводится к обеднению представления признаками, к простой утрате некоторых черт, — она обычно превращается в своеобразную реконструкцию наглядного образа, в результате которой в самом образе выступают на передний план те наглядные черты предмета, которые объективно наиболее характерны и практически существенны для него; несущественные же черты как бы стушевываются и отступают на задний план.

В результате той обработки и преобразования, которой неизбежно подвергается образное содержание представлений, будучи включенным в

Рубинштейн С.Л. Мышление

мыслительную деятельность, образуется целая ступенчатая иерархия все более обобщенных и схематизированных представлений, которые, с одной стороны, воспроизводят восприятия в их индивидуализированной единич­ности, а с другой — переходят в понятия. Таким образом, само представ­ление имеет тенденцию к понятию, к тому, чтобы в единичном предста­вить общее, в явлении — сущность, в образе — понятие.

С другой стороны, мышление в понятиях, реально протекающее в со­знании людей, всегда связано с представлениями. Экспериментальное ис­следование с полной очевидностью показало как то, что мышление в поня­тиях не сводится к течению представлений, так и то, что мышление в поня­тиях реально всегда связано с включающимися в него представлениями. Представления в процессе мышления в понятиях даны в слишком отры­вочном, фрагментарном виде, чтобы можно было к ним свести весь ход мысли; вместе с тем их наличие слишком закономерно для процесса мыш­ления, чтобы их можно было считать совершенно случайным, не связанным с самой природой мышления, явлением. При этом понятие и представле­ния не просто сосуществуют и сопутствуют друг другу; они взаимосвязаны по существу. Представление, наглядный образ выражают по преимуществу единичное, понятие — общее. Они отражают разные, но необходимо взаи­мосвязанные стороны действительности.

Взаимосвязь понятия с представлением особенно явственно высту­пает в моменты затруднений. Встречаясь с трудностями, протекающая в понятиях мысль часто обращается к представлениям, испытывая потреб­ность «сличить мысль и вещи», привлечь наглядный материал, на кото­ром можно было бы непосредственно проследить мысль. Принцип на­глядности в преподавании является не просто внешним дидактическим приемом; он имеет глубокие гносеологические и психологические осно­вы в природе мыслительного процесса. Зрелая мысль, особенно в момен­ты затруднений, с внутренней закономерностью реализует этот принцип наглядности в своем протекании. Она включает наглядные представле­ния либо с тем, чтобы отдельные детали, данные в представлении и утра­ченные в абстрактном понятии, как бы натолкнули мысль на решение задачи, указали выход из затруднения, либо с тем, чтобы закрепить от­дельные этапы и облегчить этим сознанию возможность следить за слож­ным ходом мысли. Выполняя в мыслительной деятельности индивида эту двойную функцию, представления внутренне сочетаются с понятиями¹. При всем том понятие остается существенно, качественно отличным от представления. Основное различие между ними заключается в конечном счете в том, что представление является образом, возникающим в инди­видуальном сознании, понятие же — опосредованное словом образование, продукт исторического развития. <...>

¹ По вопросу об отношении понятия и представления см.: Шемякин Ф. О взаимоот­ношении понятия и представления // Фронт науки и техники. 1937. № 2; Deyerson I. Les images // Kumas (ed.) Wraite de Psychologie. Paris, 1932. Vol. III.

700 Тема 16. Основные теоретические подходы к изучению познания

Суждение является основным актом или формой, в которой соверша­ется мыслительный процесс. Мыслить — это прежде всего судить. Всякий мыслительный процесс выражается в суждении, которое формулирует его более или менее предварительный итог. Суждение отражает в специфичес­кой форме ступень человеческого познания объективной действительности в ее свойствах, связях и отношениях. Отношение суждения к его предмету, т.е. истинность суждения, является проблемой логики.

В плане психологическом суждение — это некоторое действие субъ­екта, которое исходит из определенных целей и мотивов, побуждающих его высказать или принять. Оно является результатом мыслительной деятель­ности, приводящей к установлению определенного отношения мыслящего субъекта к предмету его мысли и к суждениям об этом предмете, устано­вившимся в окружении индивида. Суждение имеет в своей основе дей­ственный характер и необходимо заключает в себе социальный аспект.

Социальный аспект суждения в значительной степени обусловли­вает структуру суждения: большая или меньшая его усложненность обус­ловлена, по крайней мере отчасти, отношением к чужой мысли.

Суждение первично формируется в действии. Всякое действие, по­скольку оно носит избирательный характер, поскольку оно что-то принима­ет и утверждает и что-то устраняет, отвергает, является по существу прак­тическим суждением; это суждение действием или суждение в действии.

Суждение реального субъекта редко представляет собой только интел­лектуальный акт в том «чистом» виде, в каком оно фигурирует в трактатах логики. Выражая отношение субъекта к объекту и другим людям, суждение обычно в большей или меньшей степени насыщено эмоциональностью. В суждении проявляется личность, ее отношение к происходящему, как бы приговор ее. Суждение является вместе с тем и волевым актом, поскольку субъект в нем нечто утверждает или отвергает; «теоретические» акты утвер­ждения и отрицания заключают в себе и практическое отношение.

Это отношение к другим людям устанавливается в суждении на ос­нове познавательного отношения к объективной действительности. Поэто­му заключающееся в суждении положение объективно истинно или не ис­тинно; субъективно, как высказывание субъекта, оно обладает для него той или иной достоверностью. Оно в сугубо психологическом плане правдиво или ложно, в зависимости от того, адекватно или неадекватно оно выража­ет убеждение субъекта в истинности или неистинности того или иного по­ложения; оно истинно или неистинно в зависимости от того, адекватно ли оно отражает свой объект.

Всякое суждение притязает на истинность. Но ни одно суждение не является само в себе безусловной истиной. Поэтому возникает необхо­димость в критике и проверке, в работе мышления над суждением. Рас­суждение — это и есть работа мысли над суждением, направленная на установление и проверку его истинности. Суждение — и исходный и ко­нечный пункт рассуждения. И в одном и другом случае суждение из-

Рубинштейн С.Л. Мышление

влекается из изолированности, в которой не может быть установлена его истинность, и включается в систему суждений, т.е. в систему знания. Рас­суждение является обоснованием, когда, исходя из суждения, оно вскры­вает посылки, которые обусловливают его истинность и таким образом обосновывают его. Рассуждение принимает форму умозаключения, когда, исходя из посылок, оно раскрывает ту систему суждений, которая из них следует.

Умозаключение. Умозаключение представляет собой обычно более или менее сложный акт мыслительной деятельности, включающий ряд операций, подчиненных единой цели. В умозаключении с особенной зао­стренностью выступает роль опосредования в мышлении. В умозаключе­нии или выводе на основании имеющегося знания, выраженного в посыл­ках, приходят к новому знанию в заключении: знание добывается опос­редованно через знание, без новых заимствований в каждом отдельном случае из непосредственного опыта. Из того, что имеет место определен­ное положение, я могу вывести новое положение — объективное знание, которое в исходном положении не дано. В этом — основная ценность умозаключения. Заключение оказывается возможным, очевидно, только в силу существования объективных связей и отношений вещей, которые в нем раскрываются. Решающим моментом для умозаключения как мыс­лительного акта опять-таки является следующее: отношения, которые мы в выводе усматриваем, раскрываются в объективном содержании предме­та, — в этом основное отличие умозаключения от ассоциативного процес­са. Роль посылок заключается в том, что они определяют или вводят не­которую объективную предметность, на которой мы усматриваем новые отношения, исходя из тех, которые были даны в посылках. Эта объектив­ная предметность может быть введена в наше мышление суждениями — несколькими или одним; она может быть также дана нам в непосред­ственном созерцании, в восприятии.

В самом ходе умозаключения можно в психологическом плане раз­личать (по И.Линдворскому) три основных случая. Во-первых, исходное положение, уже известное, данное в посылках, представляется наглядно, и новое отношение открывается на этом наглядном представлении. А над В или А больше В представляется в виде образа, с которого мы затем как бы считываем: В под А или В меньше А. Во-вторых, то же отношение можно установить, не прибегая к наглядности, оперируя только поня­тиями. В этом случае вывод тоже не есть формальная операция, как его трактовала формальная логика; он предполагает определенное содержа­тельное значение о свойствах тех отношений, на которых строится умо­заключение, — обратимости или необратимости, транзитивности и т.д., а обратимо ли или транзитивно данное конкретное отношение, определяет­ся закономерностями его конкретного содержания. И, наконец, в-третьих, в случаях, когда соответствующие связи прочно укоренились (выше — ниже, больше — меньше), переход от посылок к выводу может совершать-

Тема 16. Основные теоретические подходы к изучению познания

ся и сплошь и рядом совершается первоначально чисто ассоциативно, подчиняясь главным образом автоматизму речи, которая, по выражению поэта, «за нас творит и мыслит». Но именно в этих последних случаях эксперимент особенно ясно показал, что умозаключение по существу от­лично от ассоциативного процесса. Когда переход от посылок к выводу совершается ассоциативным путем, его результат представляется субъек­ту лишь как возможное следствие из посылок, и выпадение собственно акта умозаключения заставляет проделать обратный путь — от предпо­ложительного вывода к посылкам, т.е. прибегнуть к его обоснованию.

Для того чтобы имело место умозаключение, нужно, чтобы субъект соотнес содержание заключения с содержанием посылок и в его созна­нии отразились объективные связи между ними. Пока содержание посы­лок и заключения дано в сознании рядоположно, умозаключения — не­смотря на наличие и посылок и заключения — еще нет.

Развитие умозаключающего мышления означает, что содержание объективной действительности перестало быть для субъекта рядоположе-нием отдельных элементов, что между ними раскрылись связи и образо­вались включения.

Наглядные схемы играют значительную роль в процессе умозаклю­чения. В простых умозаключениях, как показало экспериментальное иссле­дование, на основе посылок обычно возникает более или менее схематичес­кое представление о фактическом положении вещей; с него мы затем как бы «считываем» новое содержание заключения. Такими наглядными схе­мами пользуются не только тогда, когда речь в умозаключении идет о на­глядных свойствах вещей — пространственных или временных, а также и тогда, когда операция умозаключения совершается над такими отношени­ями, как-то: более или менее одаренный, умный, ценный и т.п., которые, не будучи сами наглядными, могут быть наглядно представлены. Если умозак­лючение в логическом плане может совершаться не на основе наглядной схемы, то в своем фактическом протекании оно нередко совершается при помощи такой схемы.

Традиционная теория формальной логики, которая разрывала взаи­мосвязь дедукции и индукции и целиком сводила умозаключения к де­дукции, выносила общее положение из единичного контекста и считала, что всякий вывод совершается на основании предшествующих ему общих положений. Экспериментальное психологическое исследование процесса умозаключения показало, подтверждая житейское наблюдение, что фак­тически умозаключение не всегда совершается на основе такого пред­посланного общего положения в силлогической форме; это не есть пер­вичная, естественная форма, в которой обычно протекают наши умозак­лючения. В тех случаях, когда в сознании бывают даны общая формула и частные положения, как только и одно и другое осмыслено, понято, их соотношение перестает осознаваться как умозаключение, а представляет­ся (и вполне справедливо) как тавтология.

Рубинштейн С.Л.Мышление

Роль готового запаса общих положений в фактическом протекании процессов рассуждения и умозаключения аналогична роли наглядных схем: общее положение, превращенное в формулу, по которой совершает­ся умозаключение, является, как и наглядная схема, средством, но не ос­нованием умозаключения. Оно как бы регулирует ход рассуждения, на­правляя его в сторону тех отношений, которые должны быть раскрыты в заключении. Но по мере того как мыслительный процесс приближается в фактическом своем ходе к схеме традиционной логики и превращает­ся в приложение, в более или менее автоматическое накладывание общей формулы к единичным случаям, он, будучи, выводом по внешней своей форме, по своему внутреннему содержанию психологически перестает быть умозаключением.

Умозаключение осознается в своей объективной обоснованности, по­скольку оно не сводится только к формальному применению общих поло­жений как готовых схем, а осуществляется путем оперирования отношени­ями, заключающимися в единичном случае. Для того чтобы обоснованно приложить общие положения к единичным случаям, нужно знать, что дан­ное общее положение приложимо к данным единичным случаям, а для этого нужно вскрыть исходные, определяющие общие положения внутри самого единичного; дедукция и индукция неразрывно связаны между со­бой; они входят моментами в единство одного процесса.