Словарь как справочник и как учебное пособие

Исторически словари возникли как справочники. Сначала — как справочники трудных слов, а со временем — всех слов вообще. В этом отношении они следовали за традиционными, грамматиками языков; грамматики тоже мыслились как руководства, помогающие не столько создавать тексты, сколько понимать их. Правила построения текстов сообщались скорее в риториках.

В начале XX века в трудах Ф. Брюно, О. Есперсена, Л. В. Щербы и других классиков лингвистики грамматика была разделена на пассивную и активную. В пассивной (традиционной) факты излагаются в направлении от грамматических форм к выражаемому ими содержанию. В активной грамматике, которая в последнее время больше известна как функциональная, изложение строится в обратном направлении — от значения, которое требуется выразить, к возможным средствам его выражения.

Активная грамматика учит говорить и писать, пассивная — понимать. Для говорения требуется существенно больший объем собственно языковых знаний, чем для понимания. Поэтому еще одно различие между активными и пассивными грамматиками состоит в том, что первая должна описывать языковые факты гораздо более полно и детально, чем вторая.

Параллельно аналогичные идеи развивались в лексикографии, причем активные словари, построенные в направлении от содержания к форме (они называются идеографическими), появились даже раньше, чем активные грамматики. Первый такой словарь — Everyman’s Thesaurus of English Words and Phrases, — составленный Питером Марком Роже, увидел свет в Англии в 1852 г. [...]

Установка на активность отчетливо проявилась в НБАРСе. [...]

Расширение функций активного словаря ни в коем случае не означает, что новый БАРС утрачивает функцию справочника. Как бы далеко в направлении активности ни продвинулся англо-русский словарь, в русскоязычной среде функция справочника должна сохраняться за ним в качестве основной.

Это порождает некий лексикографический конфликт, требующий принципиального решения. В качестве справочника двуязычный словарь должен отвечать на возможно более широкий круг вопросов, касающихся, в частности, устаревших слов, архаизмов, диалектизмов, специальных терминов, жаргонизмов и других периферийных слоев лексики. В качестве учебного пособия для активного овладения языком он должен содержать богатую информацию о сочетаемости и синтаксических свойствах слов. При чересчур прямолинейной попытке удовлетворить требования, вытекающие из обеих этих установок, суммарная информация должна настолько возрасти в объеме, что в результате получится лексикографический монстр.

Указанный конфликт естественным образом разрешается на основе уже изложенного в предшествующем разделе принципа пропорциональной фокусировки. Дело в том, что требования, вытекающие из установки на справочность и активность, касаются различных частей словаря.

Активное и свободное владение литературным языком предполагает всестороннее знание только ядра его словаря. Для того, чтобы вполне адекватно выразить свою мысль, совсем не обязательно знать периферийную лексику. С другой стороны, чтобы понять какое-то слово в контексте, достаточно получить минимальную справку о его значении, но не о его комбинаторных возможностях и условиях употребления. Следовательно, чтобы удовлетворить наилучшим образом оба требования, достаточно описать подробно только ядро словаря, ограничившись простым переводом периферийной лексики. Но это — как раз тот тип лексикографического описания, который предполагается принципом пропорциональной фокусировки. Как видим, решение антиномии центр — периферия дает одновременно и решение антиномии словарь как учебное пособие — словарь как справочник.