Витакер К.

БРАК И СЕМЬЯ [2]

Брак: трудное путешествие к цельности

Постепенный переход от жизни студента, который живет один, примыкая к разным группам похожих или непохожих на него людей, к постоянной жизни в одной команде с конкретной женщиной или мужчиной – процесс непростой. Наша культура очень ценит способ­ность человека действовать самостоятельно, независимо от других, способность справляться самому со своими проблемами. Между тем это превращает человека в пассивного социального робота. Посвя­тить свою жизнь социальной структуре, зарабатывая деньги, добива­ясь уважения, исполняя свой долг перед страной или компанией – это трагедия. Нелегко отречься от самого себя, чего требует такой образ жизни, стать неличностью, социально-экономическим роботом. Куль­тура заманивает человека, одурманивая его чувством собственной цен­ности, аплодисментами и восхищением, У того, кто добился успеха, появляется свой привлекательный социальный образ. Но ради этого успеха человек вынужден предать себя и стать социальным механиз­мом, склонным к идолопоклонству, которое символизируют милли­онеры, лауреаты Нобелевской премии и политические звезды.

Брак (в отличие от социального рабства или одинокого опьянения успехом) легче всего представить языком метафоры. Допустим, некто научился играть в теннис и решил, что играть в паре интереснее. Корт больше, бегать надо меньше, потребность быть героем уже не столь притягательна. Играя в одиночку, можно в своей бредовой системе чувствовать себя чемпионом мира. В паре – совсем другая игра. Пло­щадка разделена на две половинки. Каждый отвечает за мячи, попав­шие на его территорию, и представляет свою пару, принимая решения, какой мяч брать на себя, а какой оставить партнеру.

Иногда все ясно. Ты берешь мяч при подаче на твою сторону, но после этого принимать решения становится сложнее. Когда мяч летит в угол около твоей площадки, но на самом деле на ее стороне, ты мо­жешь отбить мяч, и она будет довольна. Когда она отобьет мяч из угла твоей площадки, примыкающей к ее стороне, будешь доволен ты. А кому лучше отбивать мяч, упавший на разделительную линию: ей – ударом справа, или тебе – ударом слева? Если отобьешь ты, тебе дос­танутся аплодисменты. А если она, то не отняла ли она у тебя возмож­ность красиво сыграть?

Если она попадает в сетку и пропускает мяч, то не для того ли, что­бы я выглядел слабаком? А про этот мяч – не думает ли она, что я отобрал его у нее? Она играет для болельщиков или для нашей коман­ды? Или думает, что я играю на зрителя? Но это не так. Может быть, мы выиграли бы эту игру, если бы она больше старалась? Не сердита ли она на меня за то, что я мало стараюсь?

Но кроме этих бесконечных защитных фантазий возникает и ряд рискованных решений: ну, я хоть попытался поймать мяч. Наверное, это выглядело ужасно, но она, скорее всего, не взяла бы его. Не выш­ло... Ей не удалось взять мяч, но и мне бы никак не удалось, и как это прекрасно, что она хотя бы пыталась, зная, что не сможет его взять... У нее утомленный вид. Мне надо отбивать побольше мячей, которые падают туда, где мы оба можем их взять. Она передохнет, и игра пой­дет лучше... Как здорово, что она взяла этот мяч. Я бы его не поймал...

И, наконец, диалектика разрешается: такое удовольствие играть вместе с ней. Не так важно даже, выиграем мы или проиграем, важна радость игры. Мы научились играть лучше. Та команда сильнее нас. А как прекрасно, что она не побоялась показаться идиоткой, чтобы спасти меня от неудачи. Наверное, она весело сказала себе, что игра нашей команды важнее того, как она выглядит в глазах болельщиков или даже в моих глазах. Все время нам удавалось не играть соло, не сомневаться друг в друге, радоваться тому, что мы вместе, радовать­ся, вспоминая предыдущий мяч и ожидая следующего, просто радо­ваться нашей команде.

Так, игра в одиночку в воображаемой команде со своим собственным телом сменяются радостью игры вдвоем. Мы меняем команду своей се­мьи – живущую в нашей фантазии или биологическую – на новую ко­манду брака, понимая, что целое больше суммы своих частей. Мы силь­нее, чем сумма двух личностей. Цельность личности стала вторичной в полноте принадлежности к команде. Биологический факт моего " Я" и биопсихологический факт моего " Я" заменились биопсихосоциальным единством команды. Ее выигрыш – появление неба на земле, детей.

Как только команда действительно образовалась, психосоциальная принадлежность к семьям, в которых родились она и он, становится еще одним радостным и волнующим переживанием.