На распутье

" О, Отец, мой Отец... Отец Бог..." Я нерешительно произнесла вслух Его имя. Я пыталась по-разному говорить с Ним. И наконец что-то прорвалось внутри меня, и я действительно поверила, что Он слышит меня, точно так же, как мой земной отец всегда слушал меня.

„Отец, о мой Отец Бог" — взывала я с растущей уверенностью. Мой голос звучал необычно громко в большой спальне, когда я стояла на коленях на ковре возле кровати. И вдруг комната стала пустой. Он был здесь! Я чувствовала Его присутствие. Я чувствовала, как Его рука нежно прикоснулась к моей голове. Казалось, я почти видела Его глаза, исполненные любви и сострадания. Он был так близко, что мне показалось, будто моя голова уткнулась Ему в колени, точно так же, как маленькая девочка утыкается в колени своему отцу. Я долго стояла на коленях, тихо плача, купаясь в Его любви. Я разговаривала с Ним, извиняясь за то, что не знала Его раньше. И снова я почувствовала Его сострадание, которое окутывало меня, как теплое одеяло.

Теперь я узнала то самое Присутствие, которое я ощутила в моем саду, когда меня окутал нежный аромат. То же самое Присутствие я часто чувствовала, когда читала Слово Бога.

„Я запуталась, Отец...", — сказала я. Я подошла к столику, где лежали Слово Бога и Коран. Я подняла обе книги по одной в каждой руке. „Которая... Отец, — спросила я, — которая из них Твоя? ".

Затем произошло нечто удивительное. Ничего подобного никогда раньше не случалось со мной. Ведь я услышала голос внутри себя, голос, который говорил так ясно, что я повторяла слова моего подсознания. Эти слова были полны доброты и в то же время власти.

„В какой книге ты узнала Меня как Отца? "

Я услышала свой ответ: „В Слове Бога". Вот и все, что потребовалось. Теперь я больше не спрашивала себя, которая из этих двух Его книга. Я посмотрела на часы и с удивлением заметила, что прошло три часа. Но я нисколько не устала. Я хотела продолжать молиться, я хотела читать Слово Бога, потому что я знала, что теперь мой Отец будет говорить со мной через нее. Я легла в постель только потому, что понимала, что нельзя совсем забывать о своем здоровье. Но на следующее утро я велела своей горничной меня не беспокоить, взяла Слово Бога и села на диван. Начиная с Евангелия от Матфея, я начала читать Новый Завет слово за словом.

Я была поражена, что Бог разговаривал со Своим народом в снах пять раз в Евангелии от Матфея! Он разговаривал с Иосифом о Марии, Он предупредил мудрецов об Ироде, и еще три раза Он обращался к Иосифу, чтобы защитить младенца Ису.

Я никак не могла оторваться от Слова Бога. Казалось, все, что я читала, ближе подводило меня к Богу. Я поняла, что стою на распутье. Я уже узнала Бога. Он стал для меня Отцом. В глубине души я понимала, что должна либо полностью посвятить себя Его Сыну, Ису, либо отвернуться от Него.

Я знала, что все дорогие мне люди посоветуют отвернуться от Иисуса. Я вспомнила один день из прошлого, очень дорогой для меня. Это был день, когда отец взял меня в нашу семейную мечеть. Мы были там вдвоем. Мы вошли в высокую сводчатую комнату. Взяв меня за руку, он сказал мне с гордостью и уверенностью, что 12 поколений наших предков поклонялись Богу именно здесь. „Для тебя это огромная честь, доченька — ведь тебя с ними объединяет древняя истина".

Я подумала о Тоони. У этой молодой женщины уже было немало проблем. Я подумала и о старших детях. Хотя они жили далеко, их тоже огорчит то, что я „стала верующей". Подумала я и о дяде Фатехе, который смотрел с такой гордостью, как я в возрасте четырех лет, 4 месяцев и 4 дней начала читать Коран. А любимая мной тетя Амина и другие родственники? У меня еще сотни кузенов, многочисленные дяди и тети. На Востоке семья становится одной общиной, где каждый ее член несет ответственность перед остальными. Я могла повредить своей семье во многих отношениях, даже помешать браку своих племянниц, потому что им придется жить под тенью моего решения, если я решу присоединиться к „уборщикам".

Но больше всего я беспокоилась за своего маленького внука Махмуда. Что будет с ним? Сердце замерло у меня в груди, когда я подумала об его отце. Он был человеком напористым и запросто мог попытаться забрать у меня ребенка, если бы я сталаВерующей, что в глазах многих доказало бы мою несостоятельность.

В тот день, когда я сидела у себя и читала, эти мысли не покидали меня. Неожиданно боль, которую я собиралась принести другим, показалась мне невыносимой, и я со слезами встала. Накинув шаль, я вышла в холодный зимний сад. Там было мое убежище. Там, казалось мне, лучше всего думалось.

„О, Господи! — взмолилась я, — неужели Ты на самом деле хочешь, чтобы я оставила семью? Неужели Бог любви хочет, чтобы я принесла боль другим? " И тут в глубине отчаяния я услышала Его слова, которые недавно прочитала в Евангелии от Матфея:

„Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня, и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня" (10: 3-38).

Иисус не шел на компромисс. Он не хотел никакого соревнования. Его слова были такими жесткими, такими неприятными, что я не хотела их слушать. Довольно! Я больше не могла нести на себе бремя такого решения. Повинуясь порыву, я бегом вернулась в дом, вызвала Манзура и сообщила несколько озадаченной прислуге, что уезжаю в Равалпинди на несколько дней. Экономке я сказала, что она сможет найти меня в доме у дочери, если возникнет такая необходимость. Манзур отвез меня в Равалпинди, где я провела несколько дней, усердно занимаясь покупками, поисками игрушек для Махмуда, духов и сари для себя. Я чувствовала, что я лишаю себя Его теплого Присутствия. Однажды хозяин магазина разложил передо мной красивую ткань и стал показывать мне богатую вышивку, украшенную камнями. И тут в узоре я заметила форму креста. Выразив свое неудовольствие хозяину магазина, я поспешила уйти. На следующий день я вернулась в Вах, так и не приняв решения, оставаться мне мусульманкой или стать христианкой.

Как-то раз вечером, отдыхая у камина, я снова потянулась к Слову Бога. Махмуд уже лег. В гостиной было тихо. Ветер в саду шумел и сильными порывами стучал в окна. Огонь в камине трещал и шипел. Меня поразила книга Откровение, хотя я мало что в ней понимала. Я читала ее так, будто мной кто-то управлял, легко и уверенно. И вдруг я прочла фразу, которая наполнила воздух вокруг меня. Это был 20 стих третьей главы Откровения:

„Се, стою у двери и стучу. Если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною".

„Вечерять с ним и он со Мною! " Я замерла, и книга упала мне на колени. Ведь это же мой сон, сон, в котором Иисус ужинал со мной! В то время я ничего не знала о книге под названием Откровение. Закрыв глаза, я снова, как тогда, увидела Иисуса, сидящего напротив за столом. Я вспомнила Его добрую улыбку, ощущение того, что Он принимает меня. Но ведь и слава окружала Его! Его слава была так же очевидна, как слава Отца. Эта слава отличала Его Присутствие!

Теперь я знала, что сон мой был от Бога. Путь стал мне ясен. Я могла принять или отвергнуть Его. Я могла открыть дверь и пригласить Его войти и остаться навсегда или закрыть перед Ним дверь. Я должна была принять решение немедленно. Каким бы оно ни было.

Я подумала, решилась и опустилась на колени перед камином. „О, Господь, не медли. Пожалуйста, войди в мою жизнь. Каждая частичка меня открыта Тебе". Я не должна была тревожиться о том, что может произойти, я должна была сказать „да". Теперь Иса вошел в мою жизнь, я была в этом уверена. Как это неизъяснимо прекрасно! За несколько дней я узнала Бога Отца и Бога Сына. Я встала и начала готовиться ко сну. Мой разум кипел. Неужели я осмелилась сделать еще один шаг? Я вспомнила, что в книге Деяний Иисус говорил о исполнении Святым Духом и крестил Духом Своих последователей в день Пятидесятницы. Будет ли так же со мной? „Господь, меня некому направить, кроме Тебя, — сказала я, когда моя голова коснулась подушки. — Если Ты готовишь для меня исполнением Святым Духом, то я хочу того же, чего хочешь Ты. Я готова". Зная, что теперь я всецело в руках Божьих, я заснула.

Когда я проснулась, было еще темно. Утро 24 декабря 1966 г. было наполнено чувством ожидания. Я посмотрела на часы со светящимся циферблатом, стрелки показывали 3 часа утра. В комнате было очень холодно, но я вся горела от возбуждения. Я выбралась из постели и опустилась на колени на холодном ковре. Когда я подняла голову, мне показалось, что увидела яркий свет. Слезы заструились по моему лицу, обжигая его, и я протянула к Нему руки и воскликнула: „Отец мой, Боже, исполни меня Духом Твоим Святым! "

Я взяла Слово Бога и открыла его там, где Господь говорил:

„Иоанн крестил водою, а вы, чрез несколько дней после сего, будете крещены Духом Святым" (Деян. 1: 5).

„Господь, — взывала я. — Если истинны эти слова Твои, то исполни меня прямо сейчас". Лежа на полу, я прижалась щекой к холодному полу и плакала. „Господь, — рыдала я. — Я не хочу подниматься с этого места, пока Ты не дашь мне этого крещения". Внезапно у меня появилось ощущение чуда и благоговения. В тот предрассветный час я увидела Его лик. Что-то огромное наполнило меня, и я почувствовала, как на меня волнами накатывалось очищение. Оно заливало меня, как океан, охватывало меня целиком и омывало мою душу.

Потом это божественное излияние прекратилось, и небесный океан успокоился. Я была полностью очищена. Радость наполнила меня, и я стала прославлять Его и благодарить.

Через несколько часов Господь поднял меня на ноги. Он хотел, чтобы я встала. Я выглянула из окна и увидела, что уже почти рассвело.

„О, Господь, — сказала я, снова укладываясь. — Неужели небеса, о которых Ты говоришь, могут быть еще лучше, чем все это? Знать Тебя — радость, прославлять Тебя — счастье, быть рядом с Тобой — это мир. Это и есть небеса!»

На рассвете я вряд ли проспала больше двух часов. Мои горничные пришли одевать меня не вовремя. Это было первое утро, насколько я помню, когда я ни разу не отчитала их. Наоборот, в комнате, залитой солнцем, царили мир и покой. Райшам напевала песню, расчесывая меня, чего тоже раньше не случалось. Целый день я ходила по дому, беззвучно прославляя Бога, с трудом сдерживая свою радость. За обедом Махмуд оторвался от лепешек и сказал: „Мама, ты сегодня такая улыбчивая. Что случилось? ".

Я потянулась к нему и погладила его темные блестящие волосы. „Дайте ему немного халвы", — сказала я повару. Это блюдо из пшеницы, масла и сахара было его самым любимым. Я сообщила Махмуду, что мы будем праздновать Рождество в доме у Митчеллов.

„Рождество? " — спросил Махмуд.

„Это праздник, — сказала я. — Он немного похож на Рамазан". Это Махмуд понимал. Рамазан — это месяц мусульманского года, в который Мухаммед получил свое первое откровение. Поэтому в этот месяц каждый год мусульмане постятся каждый день от восхода до заката, пока, наконец, в мечети не забьют в барабаны. Тогда мы загружаем себя деликатесами, сладкими и кислыми фруктами, листьями шпината, жареными в масле, вкусно приготовленными баклажанами и сочным мясом. Я действительно думала, что Рождество будет немного похоже на Рамазан. И я оказалась права. Когда Дэвид встретил нас на пороге дома Митчеллов, аромат вкусно приготовленной пищи долетел до нас, а из комнаты доносился звонкий смех детей Митчеллов, немного постарше Махмуда. Махмуд с удовольствием присоединился к их игре.

Я больше не могла сдерживать свою радость. „Дэвид! — воскликнула я, не думая, назвав его по имени. — Я теперь верующая1 Я была крещена Святым Духом! " Он смотрел на меня с минуту, затем ввел меня в дом. „Кто рассказал Вам о крещении Святым Духом? " — спросил он, а его серые глаза смотрели на меня с удивлением. Он радостно засмеялся и стал прославлять Бога. Услышав его возглас „Аллилуйя", Синов выбежала к нам из кухни, а Дэвид снова спросил меня: „Кто Вам рассказал? "

„Иисус сказал мне об этом, — засмеялась я. — Я прочла об этом в Слове Бога, в книге Деяний. Я попросила Бога об этом и получила то, что просила".

Дэвид и Синов смотрели на меня с изумлением, потом неожиданно бросились ко мне. Синов расплакалась, Дэвид присоединился к ней. Мы стояли втроем, обнявшись и прославляя Бога за то, что Он сделал.

В тот вечер я завела дневник, в который записывала все, что Господь делал для меня. Если мне было суждено умереть — а я понятия не имела, что могло со мной случиться, если бы узнали о том, что я стала верующей, — я хотела оставить после себя воспоминания. Сидя за столом и записывая свои переживания, я не знала, что Он готовился начать мое образование.