Третья страсть

— это страсть к Свободе. Ребёнок проявляет её с раннего детства, в разных формах и многогранно. Особенно сильно она обнаруживает себя, когда Ребёнок с двух-трёхлетнего возраста пытается ускользнуть из-под опеки взрослых и стре­мится утвердить свою самостоятельность — " Я сам! " Если Ребёнок свою страсть к взрослению утверждает в общении со взрослыми и потому ищет взрослого, который удовлетворит в нём эту потребность, то страсть к свободе он ищет опять-таки в общении со взрослым, однако путём удаления от взрослого. Там он готов находиться под влиянием взрослых, здесь же он пытается выйти из-под этого влияния, вести себя так, как ему хочется, или даже противоположно требованиям взрос­лых.

Ребёнку не нравится постоянное и открытое опекунство взрослых, он не терпит запретов, не слушается наставлений и т.д. Из-за стремления к взрослению, в условиях непонимания и неприятия взрослыми этой страсти, постоянно возникают конфликты. Вся понукательная, запретительная педагогика, все меры наказания являются результатом пресечения стрем­лений к взрослению и свободе.

Понятно, что детям нельзя дозволить всё. Вседозволенность губительно может сказаться на их судьбе. Но должно быть понятно и то, что детей нельзя воспитывать во всё запрещающей атмосфере, нельзя их постоянно держать в " своих руках", заставлять и принуждать против их воли.

Страсть к свободе есть состояние Природы в Ребёнке. Это Природа продолжает в нём свой поиск, своё становление, ищет возможности для проявления своей многоликости, для достижения совершенства и безграничности. Это шалит не сам Ребёнок, а Природа в Ребёнке, готовя свои силы для бу­дущих полётов. Забота взрослых о Ребёнке скорее направле­на не на содействие этим стараниям Природы, а на притуп­ление природной страсти к свободе. Конечно, власть и пра­ва взрослых помогут им подчинить Ребёнка своим требова­ниям, научить его не нарушать их волю. Так возникает сило­вое и авторитарное воспитание в семье, так творится автори­тарный педагогический процесс в школе, где больше при­нуждений, чем поощрений, больше запретов, чем разреше­ний, больше конфликтов и огорчений, чем сотрудничества и радостей.

Страсть к свободе имеет своё уникальное свойство, кото­рое остаётся без педагогического осмысления. Дело в том, что свобода для Ребёнка не мыслится как хаотическая вседозволенность. Сами духовные и природные субстанции в Ребёнке стремятся, так сказать, к свободной несвободе. Это ярко видно на примере групповой ролевой игры. Ребёнок вправе свободно (с чувством хотения) выбирать, в какую иг­ру играть, какую взять на себя роль. Он вправе включиться или не включиться в коллективную игру. Заставить его иг­рать абсолютно невозможно, возможно только приохочивать его к игре. Однако, если он включается в игру и выбирает в ней роль, то он знает, что обязан будет подчиниться прави­лам игры, играть по правилам. Иначе дети выгонят его из иг­ры, скажут: " Ты не умеешь играть. Ты нам мешаешь. С то­бой неинтересно играть". То есть подтверждается, что Ребё­нок внутренне готов к свободной несвободе, к упорядочен­ной, узаконенной, общественно дозволенной свободе, к су­жению безответственного проявления иных своих потребно­стей.

Ребёнок набирает мощь и энергию в той мере, в какой он преодолевает свои природные страсти и освобождается от них. Мудрая помощь и поддержка взрослых играют в этом процессе исключительную роль. Истина гласит о том, что Природа зиждется на противоположении, а страсть, сопро­тивление, опасность — это учителя. Мы обретаем ту силу, что преодолели.

Здесь следует сказать ещё об одной объективной законо­мерности педагогического процесса: дело в том, что этот процесс вынашивает в себе необходимость принуждения, то есть ограничения свободы Ребёнка. Закон принуждения усу­губляется в авторитарном педагогическом процессе, однако он не исчезает и в гуманном педагогическом процессе. От Ребёнка, его хотений не зависят ни содержание образования, ни формы его организации, ни методы, ни общий порядок школы и т.д. Это — как правила ролевой игры: их надо при­нять, им надо подчиниться.

В гуманно-личностном педагогическом процессе закон принуждения может быть, нивелирован, ибо в нём создаются условия для приглашения и удовлетворения, дальнейшего развития и становления природных сил Ребёнка. А страсть к свободе рождает принцип сохранения за ребёнком чувства свободного выбора. Среди этих условий одно из ведущих мест занимает, как уже было сказано, изящное, искусное испол­нение педагогических процессов, а также равноправное обще­ние с Ребёнком, любовь к нему, вера в его возможности, со­творчество и сотрудничество, взаимное уважение и взаимная обязанность.

Кроме описанных общих движущих сил, каждый ребёнок, как неповторимость, в зависимости от своей миссии и на­правленности, несёт в себе свои индивидуальные силы — способности, дарования, возможности, свои личностные ка­чества. Следует осознать истину, что каждый ребёнок прихо­дит в земную жизнь с уже вложенным характером. Можно об­лагородить и возвысить сущность человека, но нельзя изменить её. Распознавание неизменной сущности Ребёнка станет ключом к выявлению его личности.