Глава 11. Не жуйте так тщательно, друг мой!

Не жуйте так тщательно, друг мой!

Не повторяйте моих ошибок!

Гермиона проснулась, когда солнце стояло уже достаточно высоко. Она лежала на боку, спиной прижимаясь к чему-то теплому. Судя по руке, обнимавшей ее за талию, этим утром грелкой ей служил Снейп. Лениво закрыв глаза, она замерла, отдаваясь тишине и покою. Ей казалось, что она уже когда-то испытывала нечто подобное. Она же знает как это называется. Надежность? Покой? Рядом со Снейпом? Черт знает что такое творится у нее в голове.

Гермиона не шевелилась, пытаясь прийти в себя и восстановить события прошедшей ночи. Все оказалось еще хуже, чем в прошлый раз, когда ей пришлось добывать цветок — новыми призраками она обзавелась, а старых так и не убавилось.

— Соня, — обвинил ее Снейп, убирая руку.

— А нечего было мне зелье сна без сновидения давать, — огрызнулась Гермиона и разжала кулак.

Невзрачный цветок с розоватыми лепестками лежал у нее на ладони, ничем не выдавая своей магической сущности.

— Еще не хватало мне всю ночь сиделкой подрабатывать, подтирая сопли всяким истеричкам. Подъем! — скомандовал Снейп.

Гермиона засунула цветок в карман и со стоном села: каждая мышца ныла, словно она всю ночь на метле летала.

— А как насчет завтрака?

— Сколько уже можно есть, Грейнджер?!

— Между прочим, я вчера отдала врагу не только ужин, но и обед. Так что вы обязаны мне компенсировать!

Снейп зарычал.

— Крови моей вам недостаточно, нет?

— Так это только попить… — протянула Гермиона.

— Грейнджер, — внезапно он оказался совсем рядом, и у Гермионы снова перехватило дыхание. Снейп взял ее двумя пальцами за подбородок и приподнял лицо. Она видела его злые прищуренные глаза, хотя голос оставался вкрадчивым и мягким. По спине ее пробежала волна озноба, — вы чего пытаетесь добиться? Вывести меня из себя?

Догадливый какой!

— Желаете узнать границы дозволенного? Считаете себя незаменимой, Грейнджер? Ждете наказания? Чего вы хотите?

— Ничего, — выдавила она пересохшими губами.

— А почему?

— Я… — Гермионе казалось, что воздух вдруг сгустился и перестал поступать в легкие. Снейп вообще всегда действовал на нее деморализующее. А теперь ей еще было безумно страшно, и никакая бравада не могла скрыть тот ужас, что она испытывала. Она зажмурилась. — Я все поняла, профессор.

— Нет, вы не поняли, — он убрал руку от ее лица. — Силенцио!

Вот сволочь! Гермиона хотела высказать, все, что она думает о его подлой натуре, но заклинание не позволило. Снейп хмыкнул и бесцеремонно стряхнул ее с пледа. С трудом затолкал его в карман и, не говоря ни слова, решительно зашагал к тропинке.

Когда через пару часов они выбрались из леса, Снейп, лицо которого перекосила злобная гримаса, аппарировал на тот же веселый луг с порхающими бабочками. Он сделал широкий жест и прорычал:

— Ищите!

По-турецки скрестив ноги, Гермиона уселась на траву, всем своим видом олицетворяя протест и возмущение тиранией и произволом.

— Фините инкантатем, — взмахнул Снейп волшебной палочкой и вопросительно приподнял бровь.

— Без палочки не получится, — развела она руками, прокашлявшись. — Иначе нам придется прочесывать весь периметр с цветком в руках. Маленькая страна, она вообще — большая?

— Средняя.

Снейп залез рукой в карман и вытащил оттуда ее волшебную палочку. Гермиона затаила дыхание, поборов естественное желание выхватить свою палочку из его рук.

— Должен предупредить, — сухо произнес он, без выражения глядя на Гермиону, — во избежание. Вы не сможете аппарировать. Вы не сможете покинуть пределы Маленькой страны.

— А Ступефай у меня получится?

— Ну, если вы хотите, чтобы это заклинание стало последним в вашей жизни, — протянул Снейп, — милости прошу.

Гермиона подняла ладони:

— Туше.

Снейп с сомнением протянул ей палочку. Гермиона осторожно взяла ее, сделала пару взмахов, словно привыкая заново к ощущениям. Сердце ее пело — она никогда не думала, что будет так страдать без магии. Вроде и ничего особенного, а Гермиона на полном серьезе чувствовала себя инвалидкой, словно у нее вдруг отняли какой-то жизненно важный орган.

С трудом отказавшись от желания проверить возможности ошейника в действии, она положила цветок на ладонь, коснулась его волшебной палочкой и произнесла заклинание. Цветок мягко замерцал, поднялся в воздух и завис.

— Леприконский горшок с золотом, — четко сказала Гермиона.

Цветок помедлил, а потом поплыл в сторону леса. Снейп молча отобрал у Гермионы палочку, и они побежали следом. Минут через пятнадцать они достигли леса. Поплутав по буеракам еще минут десять, цветок завис возле огромного замшелого дерева. Корни его выпирали из земли, словно щупальца огромного осьминога над волнами. Запыхавшиеся кладоискатели достигли нужного места через несколько секунд.

— А нельзя ему скорость уменьшить? — поинтересовался Снейп, отдышавшись.

— А кто его знает. Зато быстро, — пожала плечами Гермиона.

Она подняла руку, и цветок мягко спланировал на ладонь. Снейп, прищурившись, смотрел на Гермиону.

— Я так понимаю, цветком никто, кроме вас, воспользоваться не сможет.

— Не сможет, — спокойно подтвердила она. — Его нельзя подарить, выкрасть, подобрать — в других руках он просто станет банальным экспонатом для гербария.

— Очаровательно, — скривил губы Снейп.

— Кто-то для достижения цели пользуется ошейником, а кто-то — мозгами, — философски заметила Гермиона.

— Надо будет намордник и короткий поводок еще подобрать для комплекта, — нехорошо улыбнулся Снейп.

Гермиона села на корточки и три раза постучала цветком по земле возле корней. Сию же секунду пласт дерна, примерно два на два фута, поднялся в воздух, представив взгляду углубление, в котором, весело посверкивая, стоял котелок с золотом. Обычный медный котелок — тусклый и давно не чищенный. Объемом галлона три-четыре. И сразу же стало заметно, что к золоту хозяин относился гораздо более рачительно — монетки сияли, словно отполированные.

— Давайте сюда цветок.

Гермиона помедлила, но послушно опустила его в протянутую руку.

— Вингардиум левиоса, — произнес Снейп, взмахнув палочкой.

Котелок не обратил на заклинание ни малейшего внимания и остался на месте. Снейп чертыхнулся.

— Не понял! — раздался рядом возмущенный голос. — Это кто тут мое золото тырит? Вам, человекам, только дай палками помахать! Стыда в вас нет, ворюги проклятущие!

Гермиона вздрогнула от неожиданности — на одном из вылезших из земли корней сидел маленький человечек в зеленом камзоле и треуголке. Он беззаботно болтал ногами в коротких штанишках и полосатых гетрах. Пряжки его остроносых туфель блестели не хуже золотых в котелке.

Несмотря на все уверения Снейпа, Гермиона не могла прочесть на сморщенном лице с огромным крючковатым носом, украшенном бородавкой, ни одной зловещей мысли. И все равно, на всякий случай сконцентрировав взгляд на лепреконе, она вежливо поздоровалась:

— День добрый.

Снейп и лепрекон фыркнули.

— Какой же ж он добрый, человечка, ежели вы на мое золото позарились? Все, что нажито непосильным трудом! Ночей недосыпал! Кусок недоедал! Все впрок, все впрок! А от человеков житья никакого не стало вовсе! Изверги!

— Так мы не за золотом, — прервала его тираду Гермиона. — Мы за котелком.

— Каждый норовит обидеть старого больного лепрекона, — скривил он жалостливую мину. — Каждый обобрать хочет до нитки!

Он внезапно спрыгнул с корня и подлетел к Гермионе:

— Что вы за человеки такие, а? — заверещал он, топнув ногой. — Чего гляделки-то бесстыжие лупишь? Давай уже три желания свои, крохоборка! Да только смотри, кабы самой не пропасть! Желание, оно штука вредная! Для здоровья!

— Так это же если кто за золотом пришел, вы три желания исполняете, — умильно улыбнулась Гермиона. — А мы — за котелком.

— Нестыковочка, — пригорюнился лепрекон. — А если я у тебя самое дорогое отыму? Дитя аль супружника? Родители-то живы еще поди, свиристелка?

— В очередь, пожалуйста, — фыркнула Гермиона. — Меня тут каждый второй мечтает обобрать до последнего родственника.

— Жизнь, — вздохнул философски лепрекон. — Тебя что ль забрать в качестве отступного? Гляди-ка, как зыркает, — человечек ткнул пальцем в сторону Снейпа, но Гермиона не попалась на уловку и не отвела взгляд. Лепрекон сокрушенно поцыкал: — Да что с тебя взять — шкелетина, как есть шкелетина, последние зубы об тебя обломаешь.

Он махнул рукой.

— У меня есть пять золотых, — с готовностью предложила Гермиона, — вы сможете купить новый горшок!

— Ты горшки те видала? Видала, спрашиваю? Ничего они сейчас не могут путного сделать! Мой котелок уж почти тыщу лет пережил, а нынешние? Два-три века — и уже лудить приходится! Бракоделы! Сто!

Гермиона вздохнула. Торговаться она умела, но жутко не любила. Она входила в азарт сразу, целиком и полностью, теряя чувство меры, совесть и приобретая проблемы на свою голову. Вот зачем при обсуждении последнего контракта она помимо внушительной денежной суммы еще выторговала у заказчика стадо фестралов? Кому вообще нужно стадо фестралов? Да никому! Как оказалось, заказчику тоже. Он ни под каким видом не желал получить обратно право собственности на этих милых зверушек, а Гермионе потом пришлось долго уламывать профессора МакГонагалл, чтобы она разрешила несчастным животным поселиться в Запретном лесу.

— Пять, — покачала она головой, — и вы поможете нам его вытащить.

— Ты там как — на всю голову ушибленная или тока на половину? — искренне возмутился лепрекон. — Может, тебе его еще и домой сволочь? Девяносто девять!

— Спасибо, мы сами справимся, — вежливо поблагодарила Гермиона. — Пять — и ни кнатом больше.

Они азартно и со вкусом препирались еще минут десять. Гермиона стояла на своем, успев присовокупить к прежним требованиям еще четырехлистный клевер и пару новых туфель на «платформе». Еще минут пятнадцать ушло на выяснение, что такое «платформа», после чего лепрекон не на шутку обиделся, впал в глубокую задумчивость и перестал реагировать на внешние раздражители.

— Так, Грейнджер, — наконец вступил в беседу Снейп, — заканчивайте ваш цирк и пошли отсюда.

— Как — пошли? Куда пошли? Что значит — пошли? — переполошился лепрекон. — А компенсация за моральный ущерб?

Гермиона лишь удивленно посмотрела на Снейпа, отведя-таки взгляд от лепрекона. Нет, она всегда знала, что профессор — человек со странностями, но не настолько же!

— Ваша жизнь, милейший, в качестве компенсации подойдет? — сухо поинтересовался Снейп.

— А это вот и зря, — хихикнул лепрекон. — Мы-то ведь народ бессмертный и злопамятный. И память у нас хоро-ошая!

— А я вот уверен, что бессмертных не существует, — поигрывая палочкой, сообщил Снейп.

Он коротко взглянул на лепрекона, и тот как-то внезапно сник:

— Машут и машут тут своими палками, — пробормотал он. — Идите вон отсюдова, коль решили! Пришли, побеспокоили, от дел важных оторвали… Никакого прибытку с вами — одно разорение! Теперь тайник новый делай. А все вынюхивают, да высматривают кругом! Нету покою старому больному лепрекону!

Клацнув зубами на прощание, лепрекон, легко подхватив горшок, растворился в воздухе. Снейп взял Гермиону за руку, помог подняться и повел за собой к выходу из леса.

— Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, — задумчиво проговорила Гермиона, — но вам, что — делать нечего? Мы сюда каждый день наведываться будем в поисках более сговорчивого лепрекона? Да я уже почти сторговалась!

Снейп застонал и зашагал быстрее, таща ее за собой. Когда они вышли из леса, Снейп по обыкновению бесцеремонно сграбастал Гермиону в охапку и аппарировал.