Часть вторая. Отношение Бога к твари

БОГ В САМОМ СЕБЕ. ОТНОШЕНИЕ БОГА К ТВАРИ

Содержание

      Предисловие
      Введение
      § 1. Понятие догматики
      § 2. Понятие догматов
      § 3. Свойства догматов
      § 4. Догматы и Святое Откровение
      § 5. Догматы и разум
      § 6. Церковь и догматы
      § 7. Источники догматики как науки
      § 8. Задача догматики
      § 9. Руководящий принцип в догматике
      § 10. Метод в догматике
      § 11. Подразделение догматики
      § 12. История православной догматики

Часть первая. БОГ В САМОМ СЕБЕ

Отдел первый. БОГ В СУЩНОСТИ § 13. Бытие Бога§ 14. Содержание, качество и границы богопознания§ 15. О существе Божием и Его свойствах§ 16. Подразделение Божественных свойств§ 17. Общие свойства Божия существа§ 18. Божий умСвойства Божия ума§ 19. Божия воляСвойства Божией воли§ 20. [Духовное] Божие чувствоСвойства Божия чувства§ 21. Единственность Божия существа Отдел второй. Учение о святой троице § 22. Догмат о Святой Троице§ 23. Троичность Лиц в единосущном Боге. Учение Святого Откровения и Священного Предания§ 24. Божество и единосущие Лиц Святой Троицы§ 25. Личные свойства Божественных Лиц Пресвятой Троицы§ 26. Антитринитарные ереси§ 27. Filioque (краткая история)§ 28. Критика римско-католического учения о Filioque

Часть вторая. ОТНОШЕНИЕ БОГА К ТВАРИ

Отдел первый. БОГ КАК ТВОРЕЦ МИРА Происхождение мира в целом§ 30. Еретические учения о происхождении мира§ 31. Происхождение духовного мира§ 32. О бесах§ 33. Ложные учения о в Ангелах и бесах§ 34. Происхождение человеческого мира§ 35. О первоначальном состоянии человека§ 36. Первородный грех, его причины и последствияПримечание к параграфу о первородном грехе§ 37. Сущность и значение прародительского греха§ 38. Последствия первородного греха для прародителей§ 39. Преемственность первородного греха§ 40. Ложные учения о первородном грехе§ 41. Обзор и критика римско-католического и протестантского учения о первородном грехе Отдел второй. БОГ КАК ПРОМЫСЛИТЕЛЬ § 42. О Божием Промысле§ 43. Промышление Божие о человеке до грехопадения§ 44. Божие промышление о человеке после грехопадения§ 45. Отношение Божия Промысла к свободе разумных тварей и к злу к мире§ 46. Еретические учения о Божием Промысле§ 47. Предвечный Совет Божий о спасении людей§ 48. Подготовка человеческого рода к спасению§ 49. Подготовка человеческого рода от Адама до Авраама§ 50. Подготовка избранного Божия народа§ 51. Подготовка язычников к принятию Спасителя и спасения Отдел третий. БОГ КАК СПАСИТЕЛЬХРИСТОЛОГИЯ1. Тайна Боговоплощения2. О Лице (Личности) Господа Иисуса Христа3. Образ ипостасного соединения двух естеств в Господе Иисусе Христе4. Последствия ипостасного соединения двух естеств в Господе Иисусе Христе5. О совершенной святости и безгрешности Господа Иисуса Христа6. Обожение человеческого естества Господа Иисуса Христа7. Нераздельное поклонение Иисусу Христу и как Богу, и как человеку8. Христологические ересиОтдел четвертый. О ПРЕСВЯТОЙ БОГОМАТЕРИ, ПРИСНОДЕВЕ МАРИИ, БОГОРОДИЦЕ Краткий обзор и критика римско-католического учения о непорочном зачатии Святой Девы Марии

Предисловие

      «Аз сплю, а сердце мое бдит» (Песн. 5: 2)
      Ἐ ρ ῶ τ ο ι γ α ρ ο ῦ ν ἐ μ ὸ ν ο ὐ δ ὲ ν τ ὰ δ ὲ σ π ο ρ ά δ η ν, ϑ ε ί ο ι ς τ ὲ ϰ α ὶ σ ο φ ο ῖ ς ἀ ν δ ρ ά σ ι λ ε λ ε γ μ έ ν α.       (Я не буду ничего говорить от себя, а лишь вкратце изложу то, что изрекли Божии и мудрые человеки).
      Святой Иоанн Дамаскин       Подвигнутый из небытия ко Всебытию, человек шествует через удивительные Божии таинства, облеченные в сокровенные формы вещества и духа. Чем больше удаляется он от небытия и приближается ко Всебытию, тем сильнее алчет бессмертия и безгрешности и жаждет нетления и вечности. А к небытию тиранически влечет грех и руками смерти жадно похищает душу. Вся мудрость жизни заключается в следующем: побороть небытие в себе и вокруг себя и целиком погрузиться во Всебытие. Этой мудрости учит философия Духа Святого, ибо она — мудрость и знание, благодатная мудрость и благодатное знание о природе существ, а средоточие этой мудрости составляет ве́ дение Божественного и человеческого, видимого и невидимого. Философия Духа Святого есть в то же время нравственная творческая сила, которая через уподобление Богу путем подвижническо-благодатного совершенствования умножает в человеке божественную мудрость о Боге, мире и человеке. Этот нравственный характер православной философии подчеркивает святой Иоанн Дамаскин в следующих словах: «Философия — это уподобление Богу (ὁ μ ο ι ο ῦ σ ϑ α ι Θ ε ῷ)» и потому — «искусство искусств и наука наук (τ έ χ ν η τ έ χ ν ω ν ϰ α ὶ ἐ π ι σ τ ή μ η ἐ π ι σ τ η μ ῶ ν)»¹. Как животворящая философия Святого Духа она есть единственное искусство, могущее из разнородного и весьма сложного человеческого существа изваять богоподобную и христоподобную личность; как наука Святого Духа она — единственная наука, способная самолюбивое и пораженное смертью творение, именуемое человеком, научить побеждать смерть и приобретать бессмертие. Поэтому православная философия и есть искусство всех искусств и наука всех наук.
      Философию Духа Святого составляют вечные истины о Боге, мире и человеке, называемые на евангельско-церковном языке догматами. Отсюда следует, что догматика — это философия и наука о вечных Божиих истинах, откровенных людям с той целью, чтобы они их воплотили в своей жизни и таким образом постигли бы вечный смысл своего существования, своего мучительного шествия от небытия ко Всебытию. Однако слишком очевидно, что у современного человека парализовано чувство бессмертия и вечности, помрачено сознание о вечности и богочеловечности всего человеческого. Усыпленный и плененный метафизическим и этическим релятивизмом, современный человек обычно приходит к всестороннему нигилизму. Но стоит ему пробудиться от кошмарного сна релятивизма, узреть сокровенную реальность вечного и бессмертного — и он непременно найдет в себе силы для размаха и взлета к вечной истине о мире и человеке. Стоит в душе человеческой возникнуть какой-нибудь исконной проблеме, как в ней сразу же появляется какой-то ненасытный, пустынный голод и жажда вечной истины. И тогда это немилосердное чувство голода и жажды гонит его через пустыню жизни к оазисам, где произрастают нетленные истины и журчат источники живой воды, текущей в вечную жизнь. В этом своем новом настроении весь человек превращается как бы в стрелу ненасытного стремления к тому, что бессмертно и вечно, Божественно и свято. Он весь устремлен от человеческого к Богочеловеческому. И насколько Божественная жизнь вливается в его душу через Божии истины, настолько бурно произрастает в нем бессмертное и вечное бытие. Ибо в своей Богочеловеческой реальности жизнь и истина, вечная жизнь и вечная истина, суть одно и то же. «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14: 6), — возвестил досточудный Господь Иисус, ибо только в Нем эти трое суть едино и единосущно, а вне Его нет пути к вечному, нет истины о вечном, нет жизни в вечном. Именно это и делаетЛичность Богочеловека единственной и незаменимой. Во всем присущем Христу властвует это нераздельное тройство: путь, истина и жизнь. В каждом догмате Владыки Христа эти три категории присно едины и неделимы, ибо каждый догмат — это путь, ведущий через вечную истину в вечную жизнь. Поэтому в догматах всё бесконечно, бессмертно и вечно, нет ничего тленного, смертного, ложного.
      Вечность и Богочеловечность суть единая категория новозаветной жизни и мышления, поэтому догматы как вечные истины всегда вечны и Богочеловечны. Насыщая благодатной, евангельской жизнью свою мысль, человек исподволь возрастает из одной вечной истины в другую, из другой в третью и так по порядку, через бесконечное множество прочих истин, к высоте всех высот — и, наконец, достигает совершенства своего существа, полноты (π λ ή ρ ω μ α) своего бытия, и сознания, и чувства. «Смерть греху и смерти!» — вот лозунг евангельской, Богочеловеческой, православной философии. Питаясь вечными Христовыми истинами, православный христианин постепенно освобождает свое сознание, и волю, и чувства, и всю жизнь от всего греховного, тленного, относительного, смертного, и, вживаясь во всё святое, нетленное, абсолютное, вечное, оживляет самого себя. Благодатным подвижничеством в нем всесторонне совершается совлечение ветхого человека — грехолюбивого, самоугодливого, антропоцентричного — во имя Богочеловека, присно безгрешного, Бого-живого, Бого-центричного. В своем радостном стремлении к Богочеловеку подвижник, возлюбивший Христа мыслью и жизнью, возрастает во все высоты, проникает во все глубины, объемлет все широты. Преодолевая релятивистско-нигилистическое сознание, он весь без остатка растет и простирается возрастом Божиим к необозримым Богочеловеческим совершенствам, где чудодействующий Господь Иисус — всё во всём для нашей мысли, души, чувства и жизни.
      Тайна Истины заключается не в вещах, не в идеях, не в символах, а в Личности — в Личности Богочеловека, Господа Иисуса Христа: «Я есмь Истина»², — Истина всесовершенная, никогда не умаляющаяся, никогда не изменяющаяся, всегда одна и Та же в Своей совершенной полноте, всегда одна и Та же, «вчера, сегодня и во веки»³. Истина всегда вечна — вечна и во времени; всегда безгранична — безгранична и в ограниченном; всегда бессмертна — бессмертна и в смертном. Все прочие истины источаются из нее, подобно солнечным лучам, поэтому и они бессмертны и вечны. Все догматы, собственно, составляют одну-единственную Истину — Богочеловека, Господа Иисуса Христа. Все они простираются к Нему, ибо в Нем имеют начало; все они к Нему и возводят, подобно тому как каждый солнечный луч обращает наш взор к солнцу. Стоит человеку лишь подвигнуть себя и дойти до конца истины о добре — он обязательно встретится с Господом Иисусом Христом, ее Источником, Зиждителем и Началом; стоит ему приблизиться к концу истины о правде — он непременно придет к Господу Иисусу Христу — к ее Источнику и Творцу; стоит ему достигнуть конца истины о жизни, о мире, о вечности, о любви, о совершенстве, о милосердии, о блаженстве, о кротости, о надежде, о молитве, о вере — он всегда обретет Господа Иисуса Христа, ибо Христос — их единственный Источник и Создатель. Человек, живущий православной философией, всем своим существом чувствует и осознаёт, что нет ничего относительного ни по эту, ни по ту сторону гроба; всей душой через все подвиги, искушения и переживания он простирается и уходит в бесконечность и вечность — в Христову бесконечность и в Христову вечность.
      Вечные догматические истины — не абстрактные понятия, не силлогические заключения и не логические гипотезы; они суть факты и события во всей своей исторической непосредственности и реальности, ибо они явлены, открыты человеческому взору и слуху, реализованы в пространстве и времени, среди людей. Например, догмат о Святой Троице — это вечная истина, раскрытая миру во многих ветхозаветных и новозаветных явлениях, событиях и фактах. Догмат о Богочеловеке Христе утверждается на историческом бытии Богочеловека Иисуса из Назарета. Догмат о воскресении зиждется на факте Христова Воскресения. Это касается и всех прочих догматов, ибо все они, от первого до последнего, основаны на исторической действительности, очевидности и несомненности. Если человек с беспристрастием проникнет в смысл и содержание новозаветных догматов, то должен будет увидеть, что все они представляют собой Божественные и Богочеловеческие категории в границах времени и пространства — и на самом деле суть таковы. Люди могут их не понимать, но не способны оспаривать. Правда, упорные богоборцы отрицают и самые события, хотя и взирают на них собственными глазами — и действительно их видят. Классический пример тому — фарисеи как прототип всех им подобных во все эпохи. Они отвергают факты лишь потому, что они факты; ведь им просто-напросто хочется, чтобы факты не были фактами, оттого-то они изо всех сил и стараются обратить их в гипотезы, в иллюзии, в мифы.
      Догматика — это своего рода мозаика. Она раскладывает и подразделяет вечные догматические истины по их свойствам, слагая их и сличая по исходящему от них свету, — так в мозаике вечных истин она обретает образ Христов, образ всего ветхозаветного и новозаветного Откровения. Догматические истины во всем Божественны, бесконечны, безграничны и вечны, ибо они — от бесконечного, безграничного и вечного Бога. По самой своей сути они не могут быть от человека и по человеку. Человек здесь ничего не создает, ибо люди не имеют в себе силы и могущества созидать вечные и бесконечные истины, — они приемлют их готовыми от Бога. Общечеловеческое творчество здесь сводится лишь к тому, что вечные догматические истины люди усваивают верой, благодатными, евангельскими подвигами, претворяя их в свою жизнь, в свои мысли, в свои чувства. Так они достигают святости и совершенства. В этом смысле святые суть живое воплощение вечных догматических истин. Они носят в себе святые догматические истины и потому исповедуют их и проповедуют. За всеми догматическими истинами православный догматист должен идти именно к ним и у них учиться, не забывая при этом, что со святыми можно общаться только молитвой, постом и бдением. Посему труд православного догматиста — и подвижнический, и собирательный. Он, в первую очередь, подвижнический, ибо православный христианин святыми подвигами научается у святых молитвенному благоговению и благочестивому Божию страху перед носителями Его вечных истин. В предисловии к своему труду «" Точное изложение православной веры"» святой Иоанн Дамаскин оставил руководство для православных догматистов: «Я ничего не буду говорить от себя, а лишь вкратце изложу то, что изрекли Божии и мудрые человеки». Приводя слова великого и святого богослова и при этом осознавая всё свое ничтожество и убожество, я едва дерзаю сказать, что и сам в работе придерживался этого его принципа. И еще добавлю в пламенной искренности: «По сравнению с ним и прочими отцами Церкви, философами Духа Святого, я словно глухонемой, я едва бормочу (о, мне бы хоть научиться читать по складам!) вечные Божии истины вслед за великими отцами, столпами святости и мудрости, а прежде всего — за изумительным певцом этих непреложных истин — преподобным Иоанном Дамаскиным. Если и есть что в моем труде доброго, евангельского, православного — это принадлежит ему и им, а всё противное тому — мое, только мое». Многому научился я у выдающихся православных догматистов новейшего времени: митрополита Макария, епископа Сильвестра, митрополита Антония. При написании работы не забывал я и о трудах других православных богословов: архиепископа Филарета, архимандрита Антония, протоиерея Малиновского, Зикоса Роси, Андроуце, Диовуниотиса, протоиерея Стефана Веселиновича.
      Следует отметить, что по своим убогим силам я во многом был вынужден создавать догматическую терминологию, которой отчасти у нас (то есть на сербском языке. — «Примеч. пер.») нет, а имеющаяся недостаточно разработана.
      Первый том «Догматики» охватывает всё вплоть до христологии, а остальное — от христологии до эсхатологии — опубликую, если Бог даст, в ближайшем будущем.
      В день святых апостолов Петра и Павла 1932 год по Рождестве Христовом Иеромонах Иустин