Стих сто семьдесят первый

«Отрыгнут устне мои пение, егда научиши мя оправ­данием Твоим».

«Отрыгнут» сами собою, без всякого напряже­ния и предварительного обдумывания. Зародит­ся в сердце песнь Богу, исторгнется устами и понесется на небо. Это — песнь славословия, бла­годарения и всякой молитвы. Если это стало бывать у тебя, то знай, что ты уже в чине своем, в чине ангелов, выну хвалящих и воспевающих умно зримого ими Бога.

Сначала ум с напряжением молится, нудит себя на молитву силою воли. И это, конечно, есть умная молитва. Умная молитва понемногу согре­вает сердце и вводит его в другую молитву — умно-сердечную. Сердце, навыкнув молиться под действием ума и согревшись, само начинает под­вигаться на молитву и увлекать в нее ум. Эта сердечная молитва — настоящая молитва, как ей следует быть, — молитва, объемлющая все суще­ство человека, ибо где сердце, там весь человек. Это состояние обнаруживается тяготением внутрь, бывающим во время молитвы, чтения, размышле­ния, и даже без всего этого так — за делом ка­ким. Последнее выше первого.

Вот это именно состояние и разумел святой Исаак, когда спрашивал: «Восхищается ли ум твой, без участия воли, к понятиям о бесплотном? Возгорается ли в тебе внезапно радость, ни с чем не сравнимая? Источается ли из сердца некое удовольствие и влечет ли всецело ум?» Если да, то это знак, что человек, испытывающий это, да­леко прошел по пути к совершенству. Далее свя­той Исаак так описывает это состояние: «По вре­менам во все тело входит какое-то услаждение и радование; плотской язык не может выразить этого. Иногда услаждение это истекает из сердца в час молитвы, или во время чтения, или вслед­ствие напряженности мысли. А иногда бывает оно без всего этого, во время поделия, и по ночам, когда находишься между сном и пробуждением, как бы бодрствуя и не бодрствуя. Но когда най­дет на человека это услаждение, бьющееся в це­лом теле его, тогда думает он в тот час, что и Царство Небесное не иное что есть, как это же самое». Как после этого «не отрыгнуть» пения ус­там того, кто бывает в таком состоянии?

Но надо знать, что оно не есть плод одного молитвенного труда, а следствие всей богоугод­ной жизни, всех трудов доброделания и подвиж­ничества, и обнаруживается тогда, когда сердце начинает приближаться к чистоте. Пророк ука­зывает на это в словах: «егда научиши мя оправдани­ем Твоим». Оправдания — заповеди. Научение им разумеется не заучивание на память писаных за­поведей, а деятельное навыкновение в них, подоб­но тому, как навыкают какому-либо мастерству. Когда это бывает, тогда заповеди вселяются в сердце и составляют постоянный строй, заправля­ющий всеми его движениями, так что во всяком случае, прежде всякой мысли, из сердца само со­бою исходит указание, как надлежит поступить. Такое сердце есть сердце святое и чистое, из ко­торого исходит одно правое и богоугодное. Его-то и поставляет пророк источником отрыгнове-ния чрез уста благодарственного, или хвалебного, или молитвенного пения Богу. Молись же: «сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей» (Пс. 50, 12).