Глава 7. Мобильный завибрировал в моем кармане, извещая о пришедшем сообщении.

Джеймс

Мобильный завибрировал в моем кармане, извещая о пришедшем сообщении.

«Хочешь ее или нет? Последний шанс».

Я ответил одним коротким словом.

«Нет».

Всего через пару секунд телефон опять завибрировал.

«Я тебе не верю».

«Верь, во что хочешь».

Отбросив телефон в сторону, я вернулся к бумагам, лежащим передо мной. Предложение Лидии было практически безупречным. Эта девчонка — мастер своего дела. Телефон снова завибрировал на столе. Из-за дребезжания ручка откатилась, и мне потребовалось положить ее на место, прежде чем прочитать сообщение.

«Увидимся вечером?»

«Нет».

«Точно нет?»

«Точно нет».

«Ты хотел сказать «да»?»

«Черт возьми, Ребекка. НЕТ, ты не увидишь меня сегодня вечером!»

Наступило несколько минут молчания, а затем пришло еще одно сообщение.

«Только и умеешь портить удовольствие. Кара говорит, что забыла, каково это, чувствовать твою ладонь».

«Очень в этом сомневаюсь».

Мне нужно отвлечься от всей этой херни с Лидией Марш. Каким же идиотским было решение предложить ей переехать к Ребекке. Это все мой чертов член. Теперь она живет там, вместе с единственным в моей жизни другом.

Последнее время я удовлетворял себя в своей постели, проигрывая в голове нелепые фантазии. Ты в плохой форме, Джеймс, просто в ужасной, блядь, форме.

Не трахай никого из знакомых и не будь знаком с теми, кого трахаешь. Ежедневно я повторял эту мантру, сжимая до боли кулаки каждый раз, когда она заходила в комнату, каждый раз, когда читал ее сообщения по электронной почте, каждый раз, когда она попадалась на моем пути в гребаном коридоре.

Она приносила мне кофе каждое чертово утро, мой любимый. Будто мы были друзьями, она ставила чашку на мой стол с одной и той же застенчивой улыбкой каждый гребаный день. Ах, да, еще и встречи, бесчисленные чертовы часы тайного разглядывания Лидии Марш, которая смотрела на меня. Это адское мучение от ее прекрасных зеленых глаз. Лидия Марш думает, что мне плевать на нее. Так проще. Определенно, проще для меня.

Я уже давно не появлялся в Explicit. После того как увидел боль в глазах Лидии Марш, клуб перестал быть так интересен. Как и сладкая малышка Кара, как и Ребекка. То, что я увидел в Лидии, было реальным. Красивая, горячая, истинная боль. В тот единственный беспомощный для Лидии момент ее сломанная душа выглядывала сквозь щели ее брони, и я увидел это. Я увидел ее. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу ее там, рыдающую на кухне.

Закрыв папку с файлами, я пригладил углы. Идеальный порядок. Именно так, как мне нравится.

***

Я не сказал Бекс, что поменял планы. Она и сама скоро узнает.

Чтобы отвлечься, я сделал немыслимое. Выискивая противоядие от Лидии Марш, я вытащил свою «маленькую черную книжку». Виртуальную, конечно. Полную адресов электронной почты и профилей сайтов знакомств с прекрасными фотографиями наших встреч. Некоторые из девушек больше мне не подходили. Одни состояли в отношениях или вообще исчезли, других я пометил, как эмоциональных идиоток. И только один счастливый джек-пот. Сабмиссив Виолет из Кента. Довольно далеко, чтобы избежать «проезжала мимо» или приглашений на кофе, но и достаточно близко, чтобы быстро добраться до клуба. В прошлый раз она была хороша. Виолет опытная и чертовски развратная, порой даже слишком. Тем не менее, у нас был полугодичный перерыв, и теперь она снова доступна для меня.

Я написал ей смс, совершенно четко давая понять, чего от нее хочу. Она заглотила приманку, как я и надеялся. Затем я воспользовался возможностью проверить профиль Маски. Неизвестный, неузнаваемый и совершенно секретный.

Интересы: Все. Каждая. Хренова. Вещь. Никакой ванили.

Ищу: Только секс. Случайные встречи.

Не в кровати отеля, с милыми лоточками для кофе и спутниковым телевидением. Не в гостиной какой-нибудь случайной женщины в окружении всех этих безделушек и семейных фотографий, и уж точно не у меня. Только в одном месте. Общественном, случайном, безликом. Без ограничений и лишних вопросов, только грязный жесткий секс. Я даже не позволял им увидеть мое лицо.

Удивительно, как много женщин хотят именно этого.

Я занял свое постоянное место в темной части бара, выискивая свою гостью. Со стороны главного входа меня невозможно было заметить. Отличное место, чтобы насладиться ее нервозностью, когда она будет рыскать по комнате в поисках меня, нервная и неуверенная из-за специфики клуба. Первым делом я увидел волосы Виолет, еще более рыжие, чем я помнил, уложенные винтажными волнами, затем ее шею и выступающие ключицы. Она старше меня, ей немного за сорок, и, спасибо Господи, она обладает высоким болевым порогом и глубоким желанием быть подчиненной на людях. Она чувствительная и с молящей о наказании киской, подготовленная к жесткой порке и с особыми предпочтениями. Она зависает в веб-чате с поминутной оплатой, трахает себя любыми гребаными предметами перед людьми, а они платят ей за просмотр. Именно в этом ее преимущество перед кем-то помладше. Довольно неплохо для ее банковского счета и для меня. Она даже не хнычет, когда я устраиваю жесткую порку. Похотливая сучка. Мой член ожил в штанах. Спасибо за это, Господи.

Я молча подошел к ней. Она почувствовала мое присутствие и обернулась, чтобы посмотреть на меня своими голодными глазами.

— Привет, Маска. Не думала, что увижу тебя снова.

— Здравствуй, Виолет, — я взял ее за подбородок, вынуждая повернуть голову то в одну, то в другую, разглядывая ее черты поближе. — Ты хорошо выглядишь.

— Уверена, что ненадолго, Господин.

Я посмотрел на центральную сцену, где с потолка свисали манжеты.

— Я собираюсь сделать тебе больно перед всеми этими людьми, ты будешь в центре внимания, Виолет. Согласна?

Она даже не колебалась.

— Да, Господин. Спасибо, Господин.

— Я собираюсь жестко тебя трахнуть, Виолет, поняла?

— Да, Господин, — она не отводила взгляда от моих глаз, темных, как ночь, в тени маски. — Пожалуйста, Господин, если можете, пожалуйста, оставьте на мне несколько отметин. Моим постоянным клиентам это понравится, Господин, очень.

— И где бы твои зрители захотели увидеть эти отметины, Виолет?

— Везде, Господин.

— Скажи мне где, Виолет. В каком месте ты хочешь ощутить боль?

Я увидел, как она сглотнула, ее подборок по-прежнему был зажат в моей руке.

— На заднице, Господин, и на бедрах.

— Еще?

— И на сиськах, Господин, пожалуйста… и, пожалуйста, на моей киске.

— Постоянные клиенты хотят дрочить на твою широко открытую меченую щелку, не так ли, Виолет?

Ее щеки покраснели.

— Нет, Господин, это только для меня.

— Хорошая девочка, Виолет. Хорошая девочка. Давай выпьем.

***

Лидия

Ненормальная, ненормальная, ненормальная, я ненормальная, черт подери.

Я официально сошла с ума, выходя из «Дэв» поздней ночью со своими новыми странными друзьями и направляясь в их странный секс-бар. Все, что я знала, это то, что он находился в Сохо. Мы сели на Северную линию метро, доехали до станции Тоттенхэм-Корт-Роуд, и я последовала за ними в тишине. Я ковыляла позади на этих безумно высоких шпильках и чувствовала сильную сухость во рту. Я была объектом полнейшего перевоплощения, одета по прихоти Ребекки в честь моего дебютного появления в главном секс-клубе. Она натянула на меня черную кожу, подтяжки и чулки в сеточку, а после занялась моим макияжем. Навела стрелки, нанесла бордовую помаду, приклеила накладные ресницы, но при этом всем использовала совсем немного румян. Я больше не выглядела, как офисная Лидия Марш, и, на удивление, я была этому рада. В любом случае, я всегда могла вернуться к обычному образу. Изменения так же хороши, как и отдых, именно так все говорят.

Мои гиды остановились возле деревянных дверей, и я так занервничала, что уже решила сбежать, но Ребекка схватила меня за локоть, не позволяя сдвинуться с места. Она постучала, и в дверях появились двое громил. Они улыбнулись, узнав Бекс и Кару.

Бекс вытолкнула меня вперед.

— Это Кэт. Она моя гостья на сегодня.

Они пропустили нас внутрь, и вот я здесь. Мы остановились возле темно-бордовой стойки ресепшена, чтобы оставить свои пальто, передавая их тощему маленькому созданию с таким большим количеством пирсинга, что я едва смогла рассмотреть черты ее лица.

Схватив меня за руку, Ребекка начала подниматься по главной лестнице, но остановилась, прежде чем мы вошли в сам клуб.

— Помни свое имя, Кэт. Лидии не существует в этом месте.

Я кивнула и пошла вслед за ней, оглядываясь вокруг и пытаясь сориентироваться. Это место оказалось намного больше, чем я предполагала. Сквозь тусклое освещение можно было разглядеть много столиков и кабинок, оббитых дорогой алой парчой. В них расположились небольшие группы людей, некоторые из которых, казалось, особенно хорошо знакомы друг с другом. Стараясь не подглядывать, я перевела свой взгляд на Ребекку. Главный бар был похож на сцену сумасшедшего спектакля, ярко мигая в неоновых лучах розового, зеленого и голубого. Да и персонал полностью соответствовал обстановке. Я села рядом с Рэйвен и заметила как Кара, следовавшая позади нас, поздоровалась с несколькими группами людей в кабинках.

— Ну что? — спросила Рэйвен. — Мы остаемся?

— Ага. Но мне нужен огромный бокал чего-нибудь.

— Уверена, мы сможем что-то придумать, — она наклонилась ближе, выдыхая в мое ухо и показывая направление пальцем. — Туалеты вон в том углу. Для дам, для мужчин и для всех подряд. Так что, выбери, какой тебе подойдет. Еще есть душевая в той стороне, но я бы не советовала тебе туда идти, если не хочешь, чтобы твое лицо было в чьей-то моче. Это для любителей крайностей, — она указала дальше. — А вот это главная сценическая площадка. На ней есть манжеты, свисающие с потолка, и электроподъемник для игр с подвешиванием. Еще есть рама в форме буквы «Х», снабженная подпорками сзади и иногда они ставят скамью для порки, если есть необходимость. Чаще всего сцена для тех, кто играет по-крупному, так что будь осторожна, там все может быть чертовски жестко. Ты и сама скоро все поймешь, если кто-нибудь начнет сцену, они зажгут основные прожекторы и превратят все это в шоу. Не удивляйся, когда увидишь, что люди становятся в ряд, чтобы наблюдать за происходящим. Это как порно в режиме реального времени, и даже еще лучше, если ты сама обожаешь игру в «боль и удовольствие». Ничто не сравнится с кричащей сабой в живую.

— Сегодня будет шоу?

— Зависит от того, кто пришел. Иногда я иду туда, но сегодня я твоя нянька, — она подмигнула мне. — Как видишь, некоторые сидят в темноте, другие, наоборот, на освещенной территории, в зависимости от склонности к эксгибиционизму. Еще есть комната отдыха в задней части первого этажа, но не многие здесь хотят отдохнуть. И, наконец, прямо по коридору расположены игровые комнаты. Вот где все веселье и игры.

— Игровые комнаты?

— Ага, для небольших сцен. В каждой набор необходимой мебели… скамейки, стойки для подвешивания, наручники, рамы, клетки… это только для членов клуба, и у каждого члена есть своя комната, — она звякнула серебряными ключами перед моим лицом. — Люди, как правило, берут все, что им нужно, и выбирают комнату. Некоторые достаточно больших размеров для нескольких пар или групп, другие больше подходят для индивидуальных игр. Во всех них есть окна, так что у каждого есть свои зрители, но в игровой под номером четыре есть жалюзи, на случай, если кто-то захочет немного приватности, — она улыбнулась. — Не уверена, что тебе нужно знать этикет заведения, но открытые двери означают, что люди приглашены внутрь и иногда могут присоединиться. Закрытые двери означают, что ты можешь смотреть, но заходить запрещено, если только ты не в изолированной комнате и хочешь использовать что-то из бесплатного оборудования. Оно стерилизуется в конце ночи, но мы все довольно ответственны и убираем за собой. В каждой игровой есть салфетки и презервативы на выбор. Здесь за безопасный секс, все продумано.

— Рада слышать, — улыбнулась я.

— Есть несколько игрушек, которые продаются в баре: вибраторы, анальные пробки, стеки и подобное дерьмо, а также батарейки, смазки и ленты для связывания. Иногда появляются веревки, но лучше на это не рассчитывать. Если у тебя возникли какие-то проблемы, то ты всегда можешь обратиться к хостесс, — она указала на высокую женщину в белом, прислонившуюся к стене возле бара. — Это Вкусняшка, она сегодня дежурит. Если у тебя когда-нибудь возникнут сложности с нежелательным вниманием или какая-то медицинская проблема, они всегда готовы помочь. Также они тусуются с новичками, если те нервничают. Ты, конечно, с нами, так что это не актуально для тебя.

— И сколько это стоит? Я имею в виду, чтобы быть членом этого заведения?

— Почему спрашиваешь? Думаешь присоединиться? — ухмыльнулась она. — По-разному. Если хочешь приходить каждую неделю, то должна заплатить за ВИП-членство, это около четырех сотен в месяц, с 50% дисконтом для твоего партнера, если он есть. Так же ты можешь приглашать одного гостя в месяц. Обычные члены платят пять сотен баксов в год, но они также платят еще по сотне за каждый визит и не получают никаких скидок для партнера.

— Так ты платишь четыре сотни в месяц, чтобы ходить сюда?

— Конечно. Почему, думаешь, мне нужна была соседка? — она шутливо толкнула меня. Кара принесла несколько ярко-голубых напитков с зонтиком в виде украшения. — Теперь ты знаешь. Вот такой Explicit в двух словах. Здесь все используют чужие имена для защиты личной жизни, поэтому ты будешь Кэт. О, и здесь запрещено фотографировать. Есть официальный список того, что можно, а что нельзя, но все и так знают правила наизусть. Всех подозрительных личностей просят добровольно покинуть заведение, поэтому здесь можно расслабиться и вполне нормально отказать кому-то, если ты чего-то не захочешь. Ты получишь море предложений, уж в этом я уверена.

— И как давно ты сюда ходишь?

— Около пяти лет. Я начала ходить сюда вместе с Джез, но она уже не появляется здесь. Еще вопросы, Шерлок?

— Думаю, ты ответила на все вопросы сама. Теперь посмотрим, сколько я смогу продержаться здесь без желания убежать домой в безопасный пригород.

— Пригород? Ты называешь Камден пригородом?! Ты становишься дикой на старости лет, уверена, что где-то там есть сумасшедшая маленькая Кэт.

— Думаю, именно это место поможет нам узнать, — я подняла свой бокал. — За новый опыт!

— Мы всегда за него, — улыбнулась Бекс.

***

Может быть, это случилось из-за выпитого напитка. Может быть, из-за напряжения в клубе или людей в полумраке, которые не волнуются о том, что кто-то их увидит. Может быть, из-за шума людей из игровых комнат, переходящих к более жестким действиям. Не могу сказать наверняка, из-за чего именно я вдруг стала такой взволнованной. И когда прожекторы на главной сцене зажглись, мое сердце забилось так чертовски быстро, будто готово было выпрыгнуть из грудной клетки.

— Шоу начинается, — сказала Рэйвен, толкая меня плечом. — Пойдем!

Алкоголь сделал меня достаточно храброй, чтобы последовать за ней через этот сумасшедший водоворот людей. Кара подошла ближе, указывая на свободные места в тени с прекрасным видом на сцену. Ноги задрожали, когда я села на свое место, и моментально оказалась зажата между своими «няньками», разглядывающими сцену. Я осмелилась пробежаться взглядом по окружающим людям, но большинство из них были скрыты темнотой и светом прожекторов. Я ощутила сумасшедший адреналин, бушующий во мне. Вся комната гудела, и я вместе с ней.

— Чье сегодня шоу? — прошептала Кара на ухо Рэйвен.

— Не знаю, — ответила она — Может быть, Тайсон и Дикси?

— Они в игровой номер два, — сказала Кара. Рэйвен пожала плечами, а затем снова повернулась к сцене, когда в свете софитов на ней появилась женщина. Она красивая. Старше любой из нас, вероятно, ей около сорока. Стройная, с распущенными рыжими волосами и в простом черном платье. Она глубоко дышала, глядя на толпу людей в темноте, но, несмотря на сбивчивое дыхание, я заметила безмятежность в ней, какое-то странное спокойствие. Она мягко качнулась в своем собственном маленьком трансе, обхватив себя изящными руками, словно лебедь.

Позади нее показалась тень, словно огромный мираж за темными шторами. Мужчина. Охренительно большой мужчина. От одного его вида по моему телу пробежал электрический разряд, страх и волнение слились в одну опьяняющую смесь. Казалось, пульсация прошла через всю толпу, возбужденный ропот отдавался в моем позвоночнике.

Мужчина был похож на гладиатора — мускулистый, неукротимый и готовый к бою. Инстинктивно я взглянула на его ноги и медленно прошлась взглядом по всему телу. Тяжелые черные ботинки. Черные джинсы достаточно низко висят на бедрах и демонстрируют его скульптурные ноги. Его мышцы словно вылиты из стали, напряженные и жесткие под этой бронзовой кожей, а грудь, Боже мой, его грудь… Мои глаза округлились. На его груди огромная черная татуировка, охватывающая ребра. Многоглавый зверь, дикий и злобный, танцует на его коже, словно является ее владельцем. Это тот самый человек с химерой — дизайн на стене квартиры Ребекки, дизайн, на который я смотрела каждый день, с тех пор как переехала. Я взглянула мужчине прямо в лицо, пытаясь вообразить, кто может носить такую метку, но не нашла ответа. Он был в маске, и бо́ льшая половина его лица была скрыта под черной кожей. Его глаза, словно тени, черные и зловещие, а волосы зачесаны назад, такие же темные, как и вся его сущность.

Понятия не имею, кто, черт возьми, этот мужчина, но никогда в жизни я не видела никого прекраснее.

Кара разрушила состояние транса, в котором я находилась, опираясь на меня, чтобы поговорить с Ребеккой.

— Ты же говорила, что он не придет?

Рэйвен приложила палец к губам, заставляя свою сабу замолчать, и я уловила вспышку в ее глазах, означающую что-то личное. Как ни в чем не бывало, Кара села обратно, но мне хотелось узнать больше. Я наклонилась к ней и шепнула прямо на ухо.

— Кто это?

— Маска, — прошептала она. — Он здесь Бог… сама жесткость. Он чертовски темный, плохой, порочный.

— Темный, плохой, порочный?

Она улыбнулась мне.

— Темный. Плохой. Порочный. Такой порочный… но такой невероятный.

Рэйвен схватила меня за локоть, притягивая ближе к себе.

— Нам пора идти.

Мой желудок сделал кувырок.

— Почему?

— Это не для тебя. Нам нужно уйти.

С молниеносной скоростью я возразила:

— Я хочу остаться.

— Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься. Эта сцена, здесь, прямо сейчас, на самом деле не для тебя.

— Плевать. Я хочу остаться.

Мы смотрели друг на друга в течение долгих секунд, прежде чем я почувствовала неприятное желание сжаться в комок, словно ребенок. Она отвернулась, как только Маска сделал шаг. Он прижался к своей женщине, и она растворилась в нем, положив голову на его плечо в абсолютном повиновении. Он обнял ее и дернул молнию на груди вниз. У нее оказалась, на удивление, большая грудь, свисающая к ребрам. Я ощутила, как мои щеки налились румянцем, пока я следила за движениями его рук. Он полностью расстегнул ее платье, будто бы предлагая всем присутствующим в этой комнате ее обнаженное тело. Она была гладко выбрита, как и Рэйвен, и даже со своего места я могла заметить, насколько мокрой она была. Я заерзала на сидении, сгорая от стыда, но будучи невероятно очарованной. Она была обнажена и так уязвима в своей наготе перед всей этой толпой. В свете прожекторов каждая ее частичка была выставлена напоказ. Она выглядела такой настоящей, такой реальной. Она выглядела свободной. Я почувствовала сильную сухость во рту.

Рэйвен наклонилась ко мне снова.

— Мы уезжаем сразу после этой сцены. Без возражений.

Я кивнула.

Маска отбросил платье женщины в сторону, затем провел пальцами по ее рукам. По ее коже побежали мурашки, и она издала стон, когда он схватил ее за запястья, поднимая руки высоко над ее головой. Она держала их, как и требовалось, даже не дрогнув, пока он застегивал на ее запястьях кожаные манжеты, свисающие с потолка. Ее дыхание участилось, когда он отступил, чтобы управлять подъемником, поднимая цепи до максимума и вытягивая ее руки вверх. Он подошел, чтобы проверить цепи, потянув их вниз. Они легко поддались ему. Маска прижался губами к ее уху, шепча слова, которые я не могла услышать. Она раздвинула ноги, увеличивая натяжение цепей на руках, но он постучал пальцами по ее бедрам, приказывая раздвинуть их еще шире. Она сделала так, как он просил, сжимая цепи для поддержки, пока расставляла ноги до максимума. Он обошел ее, пристроившись сзади, и она склонила к нему лицо по-прежнему с закрытыми глазами. Ее губы раскрылись в безмолвном приглашении, и он придвинулся ближе, дразня ее рот крошечным прикосновением. Я услышала стон, когда она двинулась навстречу ему, моля о большем. Он дал ей то, чего она жаждала, жесткий, голодный поцелуй с языком. Когда он отстранился, я увидела, что ее помада стерлась, а губы стали влажными и опухшими от поцелуя.

— Он Бог, да? — прошептала Кара. Я смогла только кивнуть.

Он грубо схватил грудь рыжеволосой, разминая ее своими жесткими пальцами. У нее были большие соски, темные и спелые, и огромные ареолы, как шоколадные блюдца. Она дергалась и глотала воздух, пока он щипал ее за соски. Он скручивал их, жестко, и она вздрагивала, кусая нижнюю губу, пока он сжимал еще сильнее. Наконец, она закричала, он опустил голову и начал сосать ее соски, словно голодный ребенок. Голодный ребенок с зубами. Она застонала и дернулась в своих цепях, выгибая спину, пока он буквально пожирал ее плоть.

— Его зубы причиняют боль, — сказала Кара. — Он настоящее животное, — я почувствовала ее взгляд на мне и снова заерзала на сидении. — Он заводит тебя?

— Я… эм… я не уверена, — я лгала и понимала это, а незнакомка во мне сходила с ума от неимоверного желания.

— Он бы сделал это для тебя, знаешь… я уверена, он бы сделал, — улыбнулась она. — Хочешь его? Он делает боль такой привлекательной.

Рэйвен наклонилась, дергая Кару за волосы.

— Хватит, — прошипела она.

Я снова сосредоточилась на сцене. Маска скрылся за шторами, а затем вернулся с длинной веревкой в руках, которой он обвязал шею рыжеволосой. Он схватил ее за грудь и начал обвязывать сосок женщины, пока тот не налился кровью и не стал багровым. То же самое он повторил с другим соском, а после связал их вместе, тем самым превращая их в еще более темные торчащие кнопочки, словно две розовые боеголовки. Он хмыкнул в одобрении, дразня и сжимая ее соски, пока Рыжая дергалась на месте.

— О, прекрасное ощущение, — прохрипела Кара. — Ты не поверишь, как удивительно он заставляет себя чувствовать. Ты можешь кончить даже от этого, знаешь, если все сделано правильно. Оргазм только от стимуляции сосков. Он делал это со мной.

— Кара! — закипела Рэйвен, — Еще одно слово, и я клянусь, ты будешь молить о прощении.

Я услышала звуки ударов плоти об плоть от пары сзади, запах секса ударил в нос. Кара наклонилась к моему плечу, располагаясь вне видимости Рэйвен, и прошептала так тихо, что я едва смогла ее услышать.

— Ты можешь поиграть с собой, если хочешь. Здесь все это делают… или мы можем сделать это за тебя, — она положила руку мне на колено, и я инстинктивно сжала ноги, сгорая от смущения.

Маска поднял планку на сцене, обращаясь грубо и жестоко с опухшей грудью Рыжей. Он жестко и громко шлепнул по ней. Достаточно жестко, чтобы женщина захныкала. Она дернулась от его атаки, ее голова болталась от боли, но она улыбалась. Он прекратил шлепать, скользнув своей рукой между ее ног, и она застонала, словно шлюха, приветствуя его. Он играл с ней несколько долгих секунд, а потом я увидела, как все его четыре пальца исчезли в ее киске. Четыре. Наблюдая за этим зрелищем, я хаотично глотала воздух. Он снова что-то сказал ей на ухо, она кивнула и улыбнулась. Она глубоко дышала, ее грудь опускалась и поднималась в ожидании чего-то. Он опять пропал за шторами, и я начала искать его глазами.

— Вот оно, — вздохнула Кара.

Маска вернулся во всеоружии. С коллекцией игрушек, вроде тех, что я видела в комнате Рэйвен. Я узнала некоторые из них — флоггер, хлыст и несколько деревянных паддлов, которые выглядели, как толстые разделочные доски. И розги, длинные, толстые розги с кожаной ручкой.

— Больше всего он любит розги, — пробормотала Кара. — Но я не могу их использовать, слишком больно.

Он взмахнул плетью с длинными замшевыми хвостами и концами, завязанными в узелки, ударяя ею аккуратно по спине Рыжей, снова и снова, наращивая скорость до тех пор, пока они не попали в единый ритм. Она застонала при первом же ударе, но расслабилась, контролируя свое тело, чтобы успокоится. Я слышала свист ударов снова и снова. Иногда при ударе хвосты плети оборачивались вокруг ее тела. Рыжая начала раскачиваться в своих цепях, теряя себя в ритме ударов. А потом она закричала, когда Маска изменил цель, ударяя плетью прямо ей между ног. Когда он ударил по клитору, она завизжала и плотно сжала ноги, защищаясь от следующего удара.

Он дернул ее за волосы, прижимаясь губами к ее уху. Я расслышала его низкое рычание, самый опасный звук, который мне когда-либо приходилось слышать.

— Твоя киска моя, Виолет. Моя. Даже не смей, черт возьми, прятать ее от меня.

Она снова широко раздвинула ноги.

— Простите, Мастер, мне так жаль.

— Хорошая девочка.

Еще одно прямое попадание и на этот раз она завизжала, словно сирена воздушной тревоги, но не сжала ноги. Ее запястья побелели, когда она дернула цепями над головой, принимая все, что он преподносил. Он ударил ее снова, еще жестче, и она действительно завопила, открыв рот и глотая воздух, словно рыба, ее колени задрожали. Но все же ноги не сдвинулись с места.

Я почувствовала опьяняющее головокружение, словно сцена передо мной начала двигаться, и невероятную пульсацию между ног. Мои ладони стали влажными. И не только ладони.

Наконец, он подошел к ней достаточно близко, чтобы успокоить ее киску своими пальцами. Она захрипела от его прикосновений, бормоча слова, которые я не смогла разобрать. Он задал ей вопрос, и она кивнула.

— Пожалуйста, Мастер. Пожалуйста.

Он похоронил свои пальцы глубоко в ней и грубо начал двигать ими. Ей это понравилось, и она застонала, умоляя о большем, пока он растягивал ее до максимума. Ее стоны усилились, когда другой рукой Маска начал массировать ее клитор. Он остановился до того, как она пришла к освобождению, и я услышала ее разочарованный вздох.

— Сначала слезы, Виолет, — рявкнул он. — Заплачь для меня.

Мой желудок сделал кульбит, и там, внутри меня, вспыхнула та самая, похороненная давным-давно потребность. Я посмотрела на Рэйвен и Кару, поглощенных шоу, и затем, очень медленно и тихо, скользнула рукой себе между ног.

***

Джеймс

Чудовище бушевало, прорываясь сквозь мою кожу. Оно желало слез, и прекрасной, удивительной боли. Оно желало разрушенной плоти Виолет. Она напряглась, когда я поднял розги, и широко раскрыла глаза от нетерпения и страха. Великолепная комбинация.

— Мастер… Я…

— Слезы, Виолет. Ты должна заплакать для меня, — я с трудом узнал свой голос.

Она глубоко вздохнула, и я воспользовался минутой, чтобы прочувствовать атмосферу комнаты. Стоны и возгласы, все вокруг наполнено сексом. Виолет напряглась.

— Я готова, Мастер.

— Скажи мне, в чем ты нуждаешься.

— В боли, Мастер, пожалуйста. Мне нужно почувствовать боль.

— Умоляй.

Я медленно и осторожно обошел и остановился перед ней. Она не могла оторвать глаз от розги, вздрагивая каждый раз, когда я подбрасывал ее в своей руке. Я планировал долгую разминку, даруя ей и кнут, и пряник, пока она не взорвется от удовольствия и не созреет для ударов, но нет. У чудовища внутри меня были другие планы.

Слезы будут намного вкуснее, если будут получены по-другому.

Ее сиськи были изумительного цвета, налившиеся кровью, с такими податливыми сосками, все для меня. Они были прекрасной мишенью для кончика моей розги. Я ударил по ее соскам, и выступившие крапинки крови на ее коже были словно раннее обещание меток. Это будет чертовски красиво. Жаль, я никогда не увижу этого.

— Пожалуйста, Мастер, сделайте мне больно.

— Ты можешь лучше.

— Пожалуйста, Мастер, пожалуйста. Сделайте мне больно, пожалуйста. Мне необходимо почувствовать боль.

Я боролся с желанием похоронить свой член в ее маленькой похотливой щелке. Я мог бы трахать ее и вместе с тем шлепать розгами по ее киске, чтобы ее порочные соки стекали на пол. Но это позже.

Я завершил свой круг, подходя к ней сзади, и прикоснулся кончиком розги к ее ягодице. Прикосновение, еще одно и еще.

— Умоляй.

— ПОЖАЛУЙСТА, МАСТЕР, ПОЖАЛУЙСТА! — закричала она. — СДЕЛАЙТЕ МНЕ БОЛЬНО!

Первый удар приземлился на ее коже еще до того, как она закончила кричать. Так жестко, что она подпрыгнула, вырываясь из цепей. Я позволил ей вернуться в исходную позицию. Ее ноги уже дрожали.

— Еще, — прошипел я.

— Пожалуйста, причините мне боль, — прохрипела она.

— Хорошая девочка.

Следующие два удара шли один за другим, и она закричала, прыгая на одной ноге, словно раненая балерина. Это все происходило инстинктивно, поэтому я дал ей немного времени прийти в себя, а затем ударил снова. Снова, и снова, и снова. Я наслаждался полосами на ее теле — белые вспышки наказания на ее нежной коже. Аккуратные линии от тяжелой руки, опытной руки. Ее задница выглядела охренительно прекрасно.

Ее дыхание стало неистовым, боль окутывала ее тело вместе с адреналином, и она начала материться, шипя различные ругательства. Это только увеличило интенсивность ее наказания. Я ускорил темп ударов, и она начала крутиться, проигрывая в битве за самообладание. Она ворочалась и завывала, как животное, пока ее горло не начало саднить. Я дал ей время, пальцами перебирая кончики розги на ее спине.

— Заплачь для меня, — прошептал я. — Освободись.

Я ударил ее снова, и она завопила, словно умирающая свинья, бесполезно дергая руками в оковах. На следующем ударе ее колени подогнулись, и она качнулась в цепях, беззвучно рыдая и отчаянно хрипя. Как же чертовски хорошо это звучало. Она встала на ноги, ее колени дрожали и она сгорбилась. Я пробежался кончиком розги вниз по ее позвоночнику, и она выпрямилась.

— Готова к большему? — прорычал я.

— Да, пожалуйста, Мастер.

— Хорошая малышка.

Она закричала, как только розги коснулись ее со следующим ударом. Это тот самый прекрасный заключительный этап, прежде чем они окончательно ломаются. Я так люблю эту часть. Дикие крики мучений, когда их кожа горит. Я слегка уменьшил интенсивность ударов, и вот они. Слезы. Прекрасные чертовы слезы. Я ударил ее еще два раза в одно и то же место по заднице, и именно тогда грань была стерта. Рыдания. Громкие, отчаянные, великолепные, гребаные рыдания. Я прижался к ее спине, обхватывая ладонями болезненные сиськи Виолет. Ей это понравилось. Им всегда это нравится. Болезненные сиськи делают мокрыми киски.

— Вот так, Виолет, — прошептал я. — Освободись.

Она плакала, положив свою голову на мое плечо. Я уткнулся носом в нежное местечко на ее затылке, и ее дыхание начало постепенно. Я повернул ее лицо в мою сторону, выискивая свой приз. Она была еще красивее, чем я представлял. Черные реки слез бежали по ее щекам, такой изумительный испорченный макияж. Я облизал их, от подбородка до самых ее глаз, выискивая все больше слез. Она застонала, моля, чтобы я прижался к ней губами. Я дал ей то, чего она хотела, засовывая свой язык в ее глотку так глубоко, как это было возможно. Когда я оторвался от нее, ее глаза были стеклянными от удовольствия. Она улыбалась мне.

— Я собираюсь сделать тебе на самом деле чертовски больно, Виолет, — выдохнул я.

— Пожалуйста, Мастер, пожалуйста, еще, — сказала она, в действительности имея это в виду.

Больше не было криков. Только слезы. Мягкое податливое тело, такое голодное к наказаниям. Она принимала мои удары, как истинная фанатка боли, пока я, наконец, не наградил ее своим членом там, где ей хотелось больше всего.

Чудовище внутри меня наслаждалось каждой гребаной секундой этого.