Глава 18. Молитвы о физическом исцелении

«Прощаются тебе грехи твои», — мне вслед промолвил Он. «Что ж, хорошо, — подумал я, — но приходил я не за этим». И обернулся, и спросил: «Но исцелен ли я?» Тогда Он ближе подошел. Сказал, не поднимая глаз: «И это тоже…»

Рейнолдс Прайс

Большая часть молитв, которые я слышу в церкви, — это молитвы о больных. Такой явный дисбаланс сразу бросается в глаза — как если бы священник каждое воскресенье произносил проповеди только по Книге Иова. Оно также отчетливо показывает: когда болезнь дотрагивается до нас своей тяжелой рукой, мы инстинктивно тянемся к Богу.

Меня попросили провести в церкви беседу на тему «Что я узнал о страдании». Я принес с собой толстые папки с письмами, пришедшими в ответ на мои книги о страдании. Перед беседой я выложил письма на столе перед собой. Получилась огромная кипа, около тысячи писем. В каждом — история, обычно трагическая. И почти в каждом — мучительные, жгучие вопросы об исцелении тела.

Вот письмо от супружеской пары. Они активно участвовали в жизни церкви. В 1991 году их сын — умница, спортсмен, лидер молодежного служения — уснул за рулем своего зеленого пикапа «Датсун». В результате автокатастрофы он получил разрыв аорты и был парализован ниже пояса. Тридцать тысяч человек, члены дружной общины, молились о том, чтобы Бог исцелил его. Старейшины совершали помазание больного елеем. О нем молился проповедник общенациональной телевизионной христианской программы. Прошло пятнадцать лет, но молодой человек по-прежнему парализован. «Где ответ на молитвы — тот, о котором я так жаждала рассказать друзьям? — пишет мать. — Где мой небесный Отец, Который наблюдает полет ласточки и любит моего сына больше, чем люблю его я?» Ее муж еще более резок. «Какова цена наших молитв?» — спрашивает он.

Женщина из Новой Зеландии пишет о своем полуторагодовалом сыне. Он родился с синдромом Дауна. Небольшой процент людей с синдромом Дауна — в том числе и ее ребенок — страдает мегакариобластной лейкемией. При этой неизлечимой болезни нарушается кроветворная функция костного мозга, а также нормальный состав крови и работа некоторых ее клеток. Патологически увеличенная селезенка мальчика заполняет область таза, и он не может сидеть. Ребенок перенес уже девять полных переливаний крови. Мать, конечно же, молится. Особенно отчаянно она умоляет Бога смилостивиться над ее малышом, когда крепко прижимает к себе сына, чтобы он судорожными рыданиями не мешал врачу попасть иглой в крохотную вену.

В двух разных письмах описана хорея Гентингтона — одно из самых тяжелых прогрессирующих наследственных заболеваний головного мозга, при котором разрушаются нервные клетки. Название этой смертельной и неизлечимой болезни происходит от греческого слова «choreia» — «пляска»: действительно, больной совершает беспорядочные, отрывистые, быстрые движения, которые он практически не в состоянии контролировать. Кроме того, хорея приводит к интеллектуальной деградации, а на последних стадиях наблюдается ярко выраженное слабоумие. Если человек является носителем гена хореи Гентингтона, то болезнь с пятидесятипроцентной вероятностью проявляется у его потомков. Женщина, автор одного из писем, впервые узнала, что является носителем этой болезни, когда в возрасте тридцати одного года заболела ее дочь. Теперь симптомы болезни появились у двадцатисемилетнего сына. «Он очень зол на Бога, — пишет мать. — Он точно знает, что ему предстоит, потому что в течение трех лет наблюдал, как разрушалось здоровье его сестры». Во втором письме мужчина пишет о том, что диагноз «хорея Гентингтона» только что поставлен его брату — а это значит, что с вероятностью пятьдесят процентов заболеет и он. Трое детей-подростков автора письма могут заболеть с той же пятидесятипроцентной вероятностью. Он пока не решается сделать анализы, чтобы точно узнать свою судьбу. «Имеет ли смысл молиться, чтобы избежать приговора, записанного в генах с момента зачатия?» — спрашивает этот человек.

Во многих письмах я читаю об осуждении и о бестолковых советах, которые страждущим приходится слышать от членов церкви. Похоже, что некоторые христиане считают, будто страдания человека свидетельствуют о его недостатках: то ли он несет наказание за грех, то ли для исцеления ему не хватает веры. Эти суждения, подобные речам друзей Иова, способны ранить намного сильнее, чем физическая боль.

Я ни в коем случае не хотел бы умалить чью-то веру. Дерзновенную веру высоко ценит Сам Христос. Но гора писем убеждает меня: тот, кто насаждает ложную надежду на физическое исцеление, приносит ни с чем не сравнимый вред. Поверьте, больше всего на свете я хотел бы сказать родителям ребенка с синдромом Дауна или семье, с ужасом ожидающей проявления симптомов хореи Генгтинтона: «Верьте — и Господь исцелит болезнь». Но я не могу так сказать: я не знаю ни одного случая чудесного исцеления от этих заболеваний, а вселять ложные надежды — крайне жестоко.

Я продолжаю биться над вопросами о молитве. Многие книги и статьи сообщают об удивительных исцелениях, произошедших после молитвы. Они стараются вселить в читателя надежду на сверхъестественное вмешательство. Однако даже от самых искренних верующих я гораздо чаще слышу рассказы о молитвах, которые исцеления не принесли. Поэтому я чаще пишу о тех, кому молитвы не дали желанного выздоровления, — так что некоторым читателям может показаться, что я необъективен.