Частичное исцеление

Вине

Встретив меня на улице и глядя, как я управляю инвалидной коляской, вы вряд ли сочтете меня примером физического исцеления. Однако по сравнению с тем, каким я был в июне 2003 года, я исцелен.

До этого несчастного случая я много успел повидать. Я побывал на пяти из семи континентов, нырял с аквалангом возле Большого Барьерного Рифа, работал инженером на Южном Полюсе и участвовал в миссионерских поездках в Мексику и Индонезию. Теперь я с трудом преодолеваю ступеньку выше четырех дюймов или дверной проем уже двадцати восьми дюймов. Если, вместо того чтобы смотреть вперед я позволю себе оглядываться назад то завязну в болоте депрессии.

Однажды я возвращался домой после восхождения на одну из самых высоких вершин в штате Колорадо. Внезапно из-под меня выскользнул мотоцикл. Восемь дней я пролежал в глубокой коме с травмой головного и спинного мозга. Я не мигал, когда мне на открытый глаз клали ватный тампон. Я не мог самостоятельно дышать.

Врачи советовали отключить меня от систем жизнеобеспечения, потому что, по их прогнозам, у меня не могли восстановиться функции мозга, и я был обречен оставаться в «вегетативном состоянии» — годами лежать, подобно овощу на грядке.

Но мои родственники не согласились на это предложение. В ту же ночь они стали взывать обо мне к Богу словами псалма: «Воспрянь, слава моя, воспрянь, псалтирь и гусли! Я встану рано» (Пс 56: 9). Для меня ранний рассвет наступил, когда я начал открывать глаза. Тогда врачи попросили моих родных забыть об их совете насчет отключения систем жизнеобеспечения. С той поры этот библейский стих значит для меня очень много. Я провел в Антарктиде целый год и знаю, что такое четыре месяца абсолютной темноты. Кто там не бывал, тот не поймет, как много значит после бесконечной полярной ночи увидеть на горизонте первые проблески солнца.

Большая часть моего «исцеления» происходила медленно и мучительно, шаг за шагом. Я с плачем умолял Бога избавить меня от фантомных болей — у врачей не было таких средств. Потребовались месяцы для того, чтобы мои руки снова обрели чувствительность и подвижность. Мне пришлось заново учиться читать. Да и теперь две трети моего тела не работают нормально. Я даже не способен чувствовать голод. Надо ли мне молиться о полном исцелении, или принять то, что есть?

Для моего выздоровления трудилось множество людей. Сейчас я живу дома и должен постоянно пользоваться помощью брата, семьи и друзей. Я прошел много часов физиотерапии. Теперь я понимаю, что просить о помощи — это нормально. Мы не обязаны постоянно улыбаться, натягивая на себя счастливое выражение лица. Мир старается убедить тебя, что ты не нуждаешься в помощи, что ты должен стать гордым и независимым, и ни в коем случае нельзя быть слабым. Но не такими хочет нас видеть Господь. Когда со мной произошла авария, люди появлялись рядом, словно из-под земли — чтобы поддержать нас, чтобы принести пищу, чтобы помолиться вместе в больнице и даже просто для того, чтобы разделить наше горе.

Брат рассказывал мне, что в первые недели моего пребывания в больнице у него постоянно возникали трения с медперсоналом, потому что друзья, которые приходили помолиться за нас, с утра до ночи заполняли всю комнату для посетителей. Я не понимаю, как бы мы пережили нашу трагедию без этой поддержки.