Раввин Леопольд Коэн

Жизнь Леопольда Коэна началась в маленьком местечке Березна в восточной части Венгрии. В семь лет его постигло большое горе – он потерял родителей и целый год был предоставлен самому себе. Позднее он часто вспоминал, что именно эти дни одиночества и борьбы за существование научили его всем сердцем верить в Бога. Поэтому естественно, что 13-летний Коэн решил стать раввином. Он прекрасно занимался и к 18 годам окончил Талмудическую академию с высокими оценками и рекомендацией лучшего законоучителя.

Завершив своё официальное образование и получив духовный сан, раввин Коэн вступил в счастливый брак. Согласно обычаям того времени, молодые стали устраиваться в доме родителей жены, а раввин Коэн решил посвятить себя изучению священных книг. За время религиозного обучения главные проблемы его народа, проблемы изгнания и обещанного, но всё не наступающего освобождения с помощью грядущего Мессии, стали его личными проблемами. Он искренне молился и изучал священные книги в надежде найти ответ на эти волнующие вопросы.

Частью его утренних молитв было постоянное повторение двенадцатого параграфа древнего вероучения, который гласит: «Я верю совершенно в приход Мессии, и хотя Он медлит, я буду ждать ежедневно, что Он придёт». Повторение этих слов наполняло его сердце страстным желанием, чтобы Бог исполнил Своё обещание и поскорее восстановил растерзанный Израиль. Наконец, наступил момент, когда он, не удоволетворяясь более формальными молитвами, стал просыпаться по ночам и, сидя на голой земле, горевать над разрушением храма и умолять Бога ускорить приход Избавителя.

«Почему Мессия медлит? Когда же Он придёт?» - эти вопросы постоянно будоражили ум молодого раввина. Однажды, склонившись над томом Талмуда, он прочёл следующее: «Мир будет стоять шесть тысяч лет. Пройдут две тысячи лет безпорядков, две тысячи лет под знаком Закона, и ещё две тысячи лет времени Мессии». С усилившимся интересом он обратился за разъяснениями к писаниям Раши, выдающегося еврейского толкователя. Но объяснение, которое он нашёл, показалось ему неубедительным. «После вторых двух тысяч лет, - было написано там, - придёт Мессия, и царства зла будут разрушены». Его мечта показалась ещё более далёкой. Согласно толкователю Талмуда, Мессия придёт не скоро. А пока по-прежнему длится изгнание – горькая судьба еврейского народа, с которой приходилось волей-неволей считаться. «Не случилось ли так, - однажды спросил он самого себя, - что время прихода Мессии уже прошло, но обещания остались неисполненными?»

В крайнем замешательстве раввин Коэн решил было начать вести счёт событиям согласно предсказаниям пророков. Однако сама мысль об этом наполняла его сердце страхом, так как, согласно учению раввинов, «да будут прокляты кости того, кто высчитывает время конца». И всё же желание узнать истину победило. Ожидая в любой момент грома небесного, но с непреодолимой жаждой познания, он открыл дрожащими руками Книгу пророка Даниила и стал читать.

Когда он достиг девятой главы, свет начал снисходить на него. Он был поражён истиной, скрытой от него до сих пор. После прочтения 24-го стиха он без труда сделал вывод, что приход Мессии должен был состояться через 400 дет после того, как Даниил получил от божественного посланника пророчество о Семидесяти неделях. Молодой раввин, привыкший за годы учения к запутанности и часто завуалированным полемическим указаниям Талмуда, сразу был очарован здесь ясностью и полнотой слова Божия. Это укрепило его сомнения в надёжности многих толкований Талмуда.

Раввину Коэну, лидеру еврейской общины, приобретающему в ней всё большую популярность, было нелегко и не очень приятно подвергать сомнению авторитет Талмуда. Кроме того, он сознавал, что в его положении сомнения такого рода носили внешне еретический характер и, возможно, каким-то образом могли даже повредить благополучию Израиля. И всё же по мере трезвого и глубокого размышления ему становилось всё яснее, что вопрос стоит так: «Должен ли я верить слову Божию, или же мне надо отвернуться от слова, а значит, от истины?» В минуты наибольшего душевного разлада одна молитва чаще других приходила ему на ум: «Открой мои очи, о Господи, чтобы я мог увидеть удивительные вещи в Законе Твоём!»

Сам того полностью не сознавая, раввин Коэн двигался в сторону всё большего раздвоения. Кризис приближался неотвратимо и разразился во время праздника Хануки. Это был праздник Посвящения, и, как обычно, Коэн собирался выступить с проповедью в его честь. Он не собирался касаться ни своих сомнений относительно правильности Талмуда, ни своих последних открытий, связанных с пророчеством Даниила. Однако, когда он поднялся, чтобы начать говорить, некоторые из его сокровенных мыслей вылились наружу. Он заговорил открыто. Реакция на его слова последовала незамедлительно. Шёпот перерастал в громкий протест, и к концу церемонии превратился в сплошной шум. С этого дня началась серия неприятностей, которые осложнили жизнь молодого раввина и сделали дальнейшую его службу невозможной.

Тем не менее Новый Завет всё ещё оставался незнакомой раввину Коэну книгой, и ему даже не приходило в голову заглянуть в неё. В смятении он решил спросить совета у своего друга – раввина в отдалённом городке, человека, который много лет был его старшим товарищем, и к которому он относился с большим уважением. «Конечно, - рассуждал он, - моя проблема не из новых. Другие люди, должно быть, задумывались над этим не раз и, возможно, нашли удовлетворительные ответы. Иначе как же они могут продолжать изучать и проповедовать Талмуд?» Но его надежды вновь были разбиты. Он не успел даже до конца открыть свою душу раввину, к помощи которого прибёг в тяжёлую для себя минуту, как тот начал кричать, извергая потоки брани и проклятий: «Итак, ты дошёл до того, что нашёл Мессию, открыл непостижимое! Ты едва вылупился из яйца и уже набрался наглости сомневаться в авторитете Талмуда! Учение наших старейшин уже не годится для тебя? Ты товоришь как тот вероотступник за океаном, о котором я прочитал недавно в венской газете, - он заявил, что Мессия уже пришёл. Возвращайся-ка ты лучше на своё место и будь доволен, что тебя не лишили должности. Но предупреждаю тебя, если ты будешь продолжать эту ересь, в один прекрасный день ты закончишь своё раввинское служение с позором и умрёшь среди вероотступников в Америке».

Раввин Коэн ушёл от него разочарованный и разбитый. Но вместо того, чтобы заглушить в себе все сомнения, он вдруг ощутил вдали какой-то проблеск надежды. Америка! Страна свободы! Рай для всех преследуемых! Там он мог бы, наверное, продолжить свои исследования...

Март 1892 года застал раввина Коэна в Нью-Йорке. Его тепло приветствовали соотечественники, многие из которых знали его лично. У него было рекомендательное письмо к известному раввину Клайну, тот встретил Коэна очень сердечно и даже предложил ему временно служить в его синагоге в ожидании приглашения в подходящую обшину.

Как-то в субботу, вскоре после приезда, Коэн, как обычно, вышел после обеда пройтись. Проходя мимо какой-то церкви, он увидел объявление, написанное на древнееврейском языке. В нём сообщалось о предстоящей встрече евреев. Как же так – церковь с крестом, и встреча в ней евреев?!

Пока он в раздумье стоял перед церковью, один из соотечественников тронул его за руку и сказал испуганным голосом: «Ребе Коэн, лучше пойдёмте отсюда». Раввин, однако, был порядком заинтригован: что же это такое – церковь, и надпись на древнееврейском! «В этой церкви собираются евреи-отступники, - объяснили ему, - они учат, что Мессия уже пришёл!» При этих словах сердце раввина Коэна лихорадочно забилось: «Они учат, что Мессия уже пришёл!» Может, это те люди, о которых говорил ему раввин в маленьком венгерском городке?

С трудом избавившись от своего спутника и убедившись, что за ним никто не наблюдает, он вернулся к церкви. Но то, что он увидел, заставило его повернуть назад, едва он переступил церковный порог. Говоривший с кафедры и все присутствующие были с непокрытыми головами. Для раввина Коэна, как и для любого ортодоксального еврея, это было верхом святотатства. По дороге домой он подумал, однако, что ему следовало бы объяснить церковному служителю причину его столь стремительного ухода. Он вернулся и получил приглашение встретиться с руководителем церкви в его доме.

В следующий понедельник раввин Коэн набрался храбрости и отправился по указанному адресу. Он вошёл в этот дом с тяжёлым сердцем, но впечатление, которое произвёл на него пастор, еврей-христианин, и то, что этот человек оказался, как и он, знающим талмудистом и происходил из известной раввинской семьи, вернуло Коэну душевное спокойствие, и он начал делиться с хозяином своими мыслями о Мессии.

Почти в самом конце встречи хозяин, узнав, что его посетитель совершенно не знаком с содержанием Нового Завета, протянул ему книгу на древнееврейском языке и попросил прочитать её в свободное время. Взяв дрожащими руками книгу, которой суждено было изменить его жизнь и веру, раввин Коэн не смог удержаться и открыл её.

Его взгляд упал на первые строки Евангелия от Матфея: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова» (Мф. 1: 1).

Чувства, которые вызвали в нём эти слова, не поддаются описанию. Ему показалось, что он, наконец, достиг цели своих долгих поисков. Жертвы, которые он понёс, - разлука с женой и детьми, дни, проведённые в молитвенном исступлении, - всё это вознаградилось. Проблема, которую ни он, ни те, к кому он обращался за советом, решить не могли, теперь разрешалась книгой, и эта Книга была у него в руках. Безусловно, он пришёл к ней по воле Божией. Господь Бог, наконец, откликнулся на его молитвы, и теперь, несомненно, Он поможет ему найти Мессию.

Раввин Коэн поспешил к своему дому. Он вбежал в комнату, запер за собой даерь и отдался изучению этой прекрасной книги, жемчужины, доставшейся ему такой дорогой ценой. «Я начал читать в 11 часов утра, - писал он позднее, вспоминая об этом замечательном дне, - и продолжал до часу ночи. Я не мог понять всё содержание книги, но я, по крайней мере, понял, что имя Мессии было Иешуа, что он родился в Вифлиеме, жил в Иерусалиме и общался с моим народом, и что явился он как раз в то время, которое указал в своём пророчестве Даниил. Моя радость была неописуемой».

Но когда ребе Коэн вернулся к мыслям о собственном будущем, ему стало ясно, что предстоят нелёгкие времена. Узок и труден путь веры в мире неверующих. Первый удар ожидал его на следующее же утро, когда он попытался поделиться своим откровением с раввином Клайном, который взялся подыскать для него подходящее место службы. «Вы сумасшедший мечтатель, - закричал на него коллега, услышав слова Коэна. – Мессия, которого Вы искали, не кто иной, как Иисус. А что касается этой книги, - продолжал он, вырывая том Нового Завета из его рук, - то учёный раввин вроде Вас не имеет права не только читать, но даже держать в руках этот опус вероотступников. Это источник всех наших страланий». С этими словами он швырнул книгу на пол и принялся топтать её ногами.

Спасаясь бегством от этого неожиданного взрыва негодования, ребе Коэн почувствовал, что его снова раздирают противоречия. «Может ли быть, чтобы этот Мессия, этот Иешуа, сын Давидов, был Иисусом, которому поклоняются неевреи?..»

Несколько дней его мучили боли в сердце и печальные мысли, пока он не посмотрел на свою проблему по-новому – в свете Священного Писания. Обратившись к Божественному светочу правды, он нашёл ответ. Пророческое видение страданий Мессии пришло к нему, когда он читал и перечитывал 53-ю главу пророчества Исайи. Но он всё ещё не обрёл душевного покоя. Важнейший вопрос, мучивший его теперь, сводился к следующему: «Что, если Иешуа и Иисус являются одним и тем же лицом? Как могу я полюбить " ненавистного"? Как могу я осквернять свои губы именем Иисуса, чьи последователи мучили и убивали моих собратьев? Как могу я присоединиться к людям, враждебным моей плоти и крови?» Эти вопросы были достаточно серьёзны, чтобы смутить покой любого человека. Однако поверх всего этого звучал спокойный голос, обращающийся, казалось, прямо к его сердцу и говорящий: «Если Он и есть Мессия, предсказанный в Писании, тогда, безусловно, ты должен любить Его не зависимо от того, что люди совершали с Его именем».

Всё ещё колеблясь, ребе Коэн решил поститься и молиться, пока Бог не укажет ему выход. Когда он начал свои молитвы, в руках у него была книга Ветхого Завета на древнееврейском языке. Полностью погружённый в молитву, Коэн вдруг почувствовал, что томик выпал у него из рук, и когда наклонился поднять его, обнаружил, что он раскрыт на странице, где начинается третья глава пророчества Малахии: «Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придёт в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идёт, говорит Господь Саваоф» (Мал. 3: 1).

На мгновенье ему показалось, что Мессия стоит рядом с ним, указывая ему на слова: «Он идёт, говорит Господь». Охваченный чувством страха, он упал на пол, и из самого сердца родилась молитва: «Мой Господь, мой Мессия Иешуа. Ты есть Тот, в Котором Израиль должен быть прославлен. Ты есть, безусловно, Тот, Кто примирил Своих людей с Богом. С этого дня я буду служить Тебе, чего бы это ни стоило». Как ответ на его мольбы, поток света озарил его душу, и он с восторгом почувствовал, что нет больше преград между ним и Господом. В тот момент он понял, что стал новым существом. Уже ни с кем более не советуясь, Коэн начал провозглашать своим друзьям и знакомым, что отвергнутый Иисус и был на самом деле Мессией Израиля, и пока евреи не примут Его, они не найдут покоя в Боге. Первая реакция его товарищей была снисходительной. «Ребе Коэн помешался, - говорили они, - в результате долгой разлуки с родиной, с женой и детьми». Но когда настойчивость и искренность его высказываний привлекли всеобщее внимание, они заклеймили его как предателя своего народа и начали жестоко преследовать. Некоторые даже грозили вообще «стереть его с лица земли». Таковы пути познания Бога!

Когда соотечественники Коэна убедились в факте его обращения, они решили написать письмо его жене и друзьям, чтобы сообщить о " предательстве". В результате этого жена прервала с ним все отношения.

Евреи Нью-Йорка были в ярости от поступков когда-то уважаемого раввина. Неизвестно, что ещё могли бы сотворить с ним фанатики, останься он в Нью-Йорке. Но, к счастью, пастор, который подарил ему первый Новый Завет, узнал о гонениях и пришёл ему на помощь. Собралась группа друзей, которая дала Коэну приют и защиту. Когда стало ясно, что его жизнь в Нью-Йорке день ото дня становится всё опаснее, была начата подготовка его переезда в Шотландию, чтобы он смог там учиться и восстановить силы.

В Шотландии, в городе Эдинбурге, Коэн был сердечно встречен прихожанами церкви Барклая. Но ему предстояло ещё одно суровое испытание. Враг ещё более коварный и опасный, чем все те, которых он оставил в Нью-Йорке, ожидал его. Приближался день его крещения, и Коэн чувствовал, что ему предстоит выдержать главное испытание его жизни, что против него будут сатана и все дьявольские силы. Он знал, что в духовном отношении получит многое от этого решительного и открытого признания своей веры в Мессию, но по-человечески боялся потерять всё, чем дорожил в земной жизни, - жену, детей, друзей, положение, звание, - в общем, всё.

За несколько дней до своего крещения, и особенно накануне своего публичного обязательства перед Мессией, Коэн жил под гнётом мрачных предчувствий. Молитвы, к которым он часто обращался, приносили ему только временное утешение. Но в утро своего крещения он явился в церковь явно приободрившимся. Как будто тучи рассеялись от присутствия Самого Мессии. Молитвы товарищей поддержали его в часы духовной борьбы. Так, доктор Эндрю А. Бонар, почётный пастор Финестонской церкви в Глазго, писал: «Моя паства и я будем молиться за Вас завтра во время утренней службы».

С того дня Коэн сделался посланником Мессии и нёс в своём сердце тайну спасения Израиля.

Такова история духовных поисков раввина Коэна. Личность доктора Леопольда Коэна, эрудированного учёного, прекрасного проповедника, убеждённого христианского пастора и неутомимого мессионера, может быть правильно оценена, только если мы вспомним его юность, когда, будучи восходящей звездой среди раввинов, он решил, что нет ничего дороже истины, и посвятил жизнь борьбе за спасение своего народа.

Возвращение жены и детей к Коэну в Шотландии – доказательство искренности и честности этого человека.

Осенью 1893 года Коэн с семьёй вернулся в Нью-Йорк. За время, прошедшее с его первого приезда, город почти не изменился. Теперь Коэн обладал большим терпением, а цель, которую он видел перед собой, уже не вызывала сомнений. «Я знаю, в Кого уверовал» (2Тим. 1: 12) - эти слова, принадлежащие Апостолу Павлу, стали теперь и его девизом.

Призванием бывшего раввина стало одно – служение Богу. После прибытия в Нью-Йорк он немедленно позаботился о встречах со своими собратьями-евреями.

Чтобы иметь место для проповедования Евангелия, он открыл маленькую миссию в Бронсвилле. Будучи человеком практического ума, он занимался не только проповедями, но также и обличением жизни евреев-иммигрантов, тысячами прибывавших тогда в Нью-Йорк. В первых своих попытках служить людям именем Мессии он был трагически одинок. Он, как проповедник, хотел иметь аудиторию, но еврейская община продолжала смотреть на него враждебно, а христиане, которые должны были бы поддержать его, объединялись для этого слишком медленно. Прежде чем ему удалось достигнуть успеха в своей новой деятельности, драгоценности его жены, - символ былого благополучия, - пошли в уплату за аренду помещения, где проводились встречи и читались проповеди. И вот настали дни, когда кладовая маленькой семьи опустела совсем, и дети уходили в школу полуголодными. Это могло бы смутить любого, но Коэн твёрдо продолжал следовать своим убеждениям, веря Богу, Который призвал его из мрака «в чудный Свой свет» (1Пет. 2: 9).

Несправедливые гонения причиняли боль молодому и чувствительному мисссионеру. Но Коэн никогда не жаловался, оставаясь всегда бодрым, не теряя надежды. Один случай, происшедший с ним, иллюстрирует изречение: «Ученик не бывает выше своего учителя» (Лк. 6: 40). «Однажды, - рассказывает Коэн, - я отправился отнести Новый Завет в дом, где его ждали. Но когда я пришёл туда, на меня набросился мужчина огромного роста и начал дубасить меня кулаками. Затем, повалив мена на пол, он стал топтать меня ногами. Наконец, он схватил меня за уши и, приподняв мою голову, начал стучать ею о каменный пол, всё время повторяя по-древнееврейски: " Эти уши, которые слыхали от Синая, что мы не должны иметь чужих богов, и которые теперь прислушиваются к христианским идолам, должны быть оторваны"». Повторяя вновь и вновь слово " оторваны", нападавший продолжал колотить Коэна об пол головой. Коэн добрался домой с разбитым в кровь лицом, но это была кровь пострадавшего за правду.

Должно быть, самое тяжёлое испытание, которое ему пришлось перенести, исходило от людей, вроде бы с ним согласных. Апостол Павел очень чётко назвал людей такого рода «лжебратиями» (2Кор. 11: 26; Гал. 2: 4). Они не верили в искренность доктора Коэна. К счастью, были и другие, люди большого сердца, которые знали настоящую цену д-ру Коэну и стояли за него до конца его жизни. В 1930 году, когда нападки на него усилились, Витон-колледж в Иллинойсе, первоклассное богословское учебное заведение, присудил ему почётное звание доктора богословия.

Д-р Леопольд Коэн скончался в 1937 году, 19 декабря. Траурная церемония, состоявшаяся в баптистской церкви на Мерси-авеню в Бруклине, была проведена Ассоциацией духовных лидеров, членом которой он был долгое время. Присутствовало множество его друзей и почитателей – евреев и неевреев. Из всех замечательных слов, прозвучавших тогда, наверное, самые задушевные и искренние содержались в надгробной речи профессора Хью Р. Монро, который знал д-ра Коэна и был его другом в течение сорока лет: «Я хочу сказать слово о доблестном воине Христа, который был моим другом много лет. Как мне стало ясно из сегодняшних выступлений, я знал доктора Коэна больше, чем многие из вас, - около сорока лет. Я расцениваю эту дружбу как великое благо в моей жизни.

Я очень многим обязан этому истинному воину Христа. Он действительно был воином, потому что знал, что такое борьба во имя Господа. Возможно, не всем присутствующим известно, какую тяжёлую жертву принёс этот слуга Христов в ранние годы своего миссионерства, какие муки он переносил на протяжении многих лет. Такими, как он, может гордиться этот город. Трудно найти другого подобного деятеля в истории служителей Божиих в Соединённых Штатах. Не раз он был жертвой свирепых нападений. Нелегко представить это нам, знающим мягкость его характера, его гуманность и долготерпение в служении людям. Многие годы он был преследуем и гоним день и ночь. Это напоминает главу из истории Средневековья. Возможно, когда-нибудь его жизнь будет подробно описана. Я думаю, это необходимо сделать. Мы живём в спокойное, снисходительное время и очень мало знаем о том, через что прошли наши отцы, что заставляло их верить, что укрепляло их веру. Но Леопольд Коэн всё это знал. И Библию он знал, как знают немногие.

В Первом послании к Коринфянам есть перечисление обетований, которые даны святым. В послании к Ефесянам есть перечень Божиих даров Его Церкви. Когда Господь «восшёл на высоту» (Еф. 4: 8), Он дал дары человеку. Этими дарами были пророки, Апостолы, евангелисты, т.е. духовные учители. Сейчас я думаю о нашем возлюбленном брате как о находящемся среди нас. Он был даром нашего Господа, преподнесённым Церкви. Он обладал долготерпением, был удивительно чуток к голосу Духа. Посмотрите, как упорно трудился он на благо этого братства на протяжении многих лет.

Он начал свою деятельность в ужасных условиях, имея только несколько добрых душ в качестве поддержки, но благовестие, проведённое им, как мы теперь знаем, достигло почти всех частей земли. Наш Господь – великий Защитник, Он умеет видеть в Своих детях самое сокровенное и всё правильно взвешивает. Какое счастье понимать, собравшись здесь сегодня, что наш брат, будучи ещё во плоти, знал Божию Защиту! Я отдаю дань уважения этому верному воину Христа. Он сделал великое дело. И закончил свой земной путь, веря до конца. А мы, остающиеся, знаем, что Господь Бог, Судия праведный, даст ему «венец правды», - и не только ему, «но и всем, возлюбившим явление Его» (2Тим. 4: 8)».

Те, кто знал д-ра Коэна, запомнят имя его и его человечность. Как Моисей, великий освободитель Израиля, д-р Коэн мог разговаривать с Богом (Шемот. 19: 19). В этом его величие.