Глава третья. Две матери.

С утра Эвелину тошнит. Она с Дашей запирается в комнате и сидит там почти до обеда, пока Даша пытается выяснить, что с ней. Подруга долго с ней бьётся, и, наконец, идет на последнее средство:

— Слушай, а у тебя с ним точно не заходило дальше целовашек-обнимашек?

Ева вспыхивает, и Даша понимает, что набрела на верную тему:

— А месячные давно были? — получив утвердительный кивок, девушка продолжает: — Поздравляю, подруга, ты — беременна!

— Как?! — Ева ахает и лепечет: — Но... мы же всего один раз... и у меня еще нет живота... — внезапно Лина понимает, почему Даша теперь с ней: — Так значит, ты тоже... того?!

— Ага. Уже пятый месяц. Слушай, а ты веришь, что твой действительно погиб?

— Нет, конечно... Но так за него боюсь. Я готова поехать туда, чтобы найти его, но теперь... — она глядит на свой пока еще небольшой живот, и заканчивает: — Теперь это пока невозможно.

К обеду девушки выходят. Ева решает, что лучше всё сказать сразу матери, чтобы потом не возникало неловких моментов:

— Мам, только не ругай, пожалуйста... Я от Алексеева беременная... Два месяца уже...

Мать бросает на дочь гневный взгляд: " Собирайся! " Эвелина подиняется. Через полчаса они уже подходят к двери с табличкой " Акушер-гинеколог". Мать звонит три раза. Им открывает симпатичная женщина в белом халате и без предисловия переходит к делу: " На аборт? Проходите". Мать вталкиваеет Еву, и дверь захлопывается. Они оказываются в светлой комнате с белыми стенами, посередине которой стоит хирургический стол, застеленный простыней, и стол с инструментами.

— Раздевайся и ложись! — приказывает хирург, и Эвелина вновь подчиняется. Она ложится на белую простыню, стараясь не смотреть, как готовится операция. Женщина уже приближается к ней со своими жутковатыми инструментами, как Ева кричит: " Нет! Не надо! Оставьте меня! ", вскакивает, быстро одевается и выбегает за дверь, чуть не пришибив мать.

Добежав до дому, она первым делом находит Дашу и кричит: " Уходим! " Даша всё понимает и начинает собираться. Когда вечером мать приходит домой, девушек там нет. Они устроились в старой часовне. Там они проводят две ужасных ночи, после чего Даша замечает, что припасы еды, взятые с собой, кончаются, и говорит: " Надо что-то решать". " Надо, — соглашается Эвелина. — Пошли к бабушке". Они возвращаются в Астрополис и приходят к Алексеевым. Те поворчали немного, но отказать не смогли.

Вскоре Еве приходит письмо от Борисова. Она с радостью получает его и читает вместе с Дашей:

" Борисовой Эвелине.

Ева, дорогая, знаешь, нам тут трудно приходится... Завтра у нас опять атака, а патронов мало. И ничего, держимся! Мне очень хотелось бы тебя увидеть, но я знаю, что в ближайшее время это трудно будет сделать. Я здесь подружился с твоим приятелем Алексеевым. Нет, это он сам нашел меня еще в поезде. Нас свел вместе томик " Войны и мира". И не пиши мне пока — у нас здесь плохо с почтой.

Живем мы в земляных окопах. Из меня уже не выходит запах прелой земли — так я проникся их духом. Витасов, наш третий товарищ, с которым мы встретились уже здесь, говорит, что похожи на кротов.

Уф, вот вроде бы и все. Боевой фронт, на длинные письма нет времени. Еще хотел спросить тебя, как там Даша. Скоро ей рожать? Так вот, когда родится, пришлите мне фотографию. Я очень хочу поскорее увидеть свою жену, ребенка, и вообще вернуться к мирной жизни.

Навеки твой, Борисов".

Ева прочитала это коротенькое письмо вдоль и поперек, пока наконец не извлекла главной мысли: " Безымянный жив. У бетян".

— Ура, Дашка, мы были правы — он жив! — восклицает она и кружится с подругой по комнате — той самой, которая раньше была комнатой Безымянного, а теперь их.

После письма Борисова проходит полгода. Раза два или три он присылает такие же короткие письма, в которых уведомляет, что всё хорошо.У Даши уже двухмесячный малыш, которогоона заботливо нянчит. Теперь приходит время рожать Еве. Кричит она страшно. Когда ребенок наконец появляется на свет, Даша улыбается: " Девочка! " — и передает малышку матери. Ева радостно прижимает дочурку к груди. Даша не мешает и уходит на кухню, где бабушка слушает новости. Среди прочего она узнаёт, что жена Президента Астры, Нина, тоже недавно родила девочку, которую назвали пышным и длинным именем Джули Августа Элеонора. Она смеётся и возвращается к подруге.

Проходит не больше недели, когда они получают новое письмо от Борисова. В нем шифровка: " Ева, приезжай! " Ева с надеждой смотрит на Дашу: " Даш, знаешь, я поеду. Присмотришь за детьми? " — " Хорошо", — соглашается Даша, по опыту знающая, что с ней лучше не спорить. Лина укладывает вещи в дорожный рюкзак. Быстро справившись с этим делом, она напоследок обедает, прощается с детьми, с Дашей и Алексеевыми, и идёт на вокзал.

На перроне стоят еще три или четыре девушки, тоже уезжающие на фронт, вскоре к ним присоединяется пятая. Лина подходит и заговаривает с ними. Девушки быстро знакомятся. Высокую, худенькую блондинку зовут Аней, другую, в широком темном плаще — Викой, улыбчивую, говорливую темноволосую девчушку с карими глазами — Галей, а ее младших сестер — Дариной и Жанной. Всем по семнадцать-девятнадцать лет, и среди них сразу возникает атмосфера взаимопонимания.

Разместившись в отсеке скорого поезда, девушки садятся за стол и начинают оживленную беседу, в которой каждая рассказывает о себе. Аня училась на инженера, Вика работала в фотоателье, сестры — Григорьевы — только закончили школу и жили в своей небольшой квартире на окраине. Но теперь это всё забыто, всех наполняет одна мысль -- скорее на фронт, к друзьям, чтобы наконец закончилась эта ужасная война, чтобы всё было хорошо...

Через двое суток поезд наконец достигает своей станции назначения. Девушки выходят из вагона и располагаются на обнаружившемся на платформе бревне. Ева оставляет подруг и идёт к начальнику станции, чтобы выяснить, где искать Борисова. Получив необходимую информацию, она возвращается к спутницам, и они начинают этот путь.

К вечеру девушки добираются до укреплений, где расположись безымянные. Борисов, уже узнавший о предстоящей встрече, выходит к Лине с весёлой, так не вяжущейся с обстановкой улыбкой:

— А вот и сестра пожаловала! Чу, да ты не одна, а с целым отрядом! Где успела набрать?!

— В поезде, — коротко отвечает Ева, и представляет подруг.

— Ну что ж, — заключает Борисов, перезнакомившись с девушками, — пойдем с моей командой свататься.

Они спускаются в длинную, довольно широкую землянку. Тут совершается ещё одна радостная встреча.

— Сестрёнки приехали! — кричит парнишка лет двадцати и кидается обнимать Григорьевых. — Что ж вы раньше мне не сказали, я бы гостинец припас!

Девушки смеются— какой на войне гостинец? — но брат неведомо откуда достает конфеты и угощает всю компанию. После этого ребята рассаживаются вокруг дощатого стола на земляных сиденьях; и в землянку спускаются ещё двое — Витасов и Дятлов; завязывается разговор.

— Лин, расскажи, как там, дома? Как сын?

Лина улыбается и достает фотографию Даши с малышом, заботливо завернутую в плотную плёнку:

— Вот какие, — Борисов осторожно принимает карточку у сестры и бережно прячет в нагрудный карман, после чего продолжает собрание:

— Итак, наш отряд увеличился на шесть человек, причем за счет прекрасного пола. В связи с этим у меня появилась нелепая идея сосватать нашу компанию. Скажем, Григорьева — на Ане, Витасова — на Вике, а Дятлова — на Гале.

Все соглашаются, и засватанные уходят в свои землянки. Остаются Дарина и Жанна, для которых Борисов находит ещё двух приятелей: Еленина и Жаворонкова.

— Вот мыи остались одни, — вздыхает Ева, проводив последние пары. — А зачем ты разбросал девушек? Мы уже свыклись...

— Во-первых, у нас тут все всё равно как одна команда, так какая разница, кто с кем будет? А потом, помнишь, как мы вдвоём осиливали все трудности, которые были одному не по плечу? Так и здесь будет.

Лина соглашается и замечает, что уже давно пора спать. Устроившись поудобнее на жесткой земляной кровати, она скоро засыпает, утомленная переживаниями прошедшего дня. Борисов пытается не спать, но скоро прекращает бесплодные попытки и сам укладывается.

Ещё полстраницы.