Глава 17. Утро, бал и разоблачение.

… ночь и летний бал… бал … бал…/Знать бы самой откуда это??? /

* * *
- Да, что же это такое? - спросонья хриплым голосом и неизвестно к кому обратился Гарри.
Он терпеть не мог, когда его будили. А именно сейчас, когда начались рождественские каникулы, кто-то открыл ему полог кровати и тонкий солнечный лучик беспощадно светил ему прямо в лицо. Он перевернулся на другой бок, но это не помогло ему исправить ситуацию.
«Стоп. Как так?» - расстроенный сон уже не возвращался, зато в голову стали лезть странные мысли. Например, именно сейчас до него стало потихоньку доходить, что на ЕГО кровать солнце никак не может светить.
Гарри резко сел на кровати и огляделся. «Хм, спальня как спальня, только…» Перед ним было ОНО.
- Neatness??? – сонливость сразу же прошла, как только он осознал кто… ммм что находится в его комнате.
Вероломное зеркало отражало солнечные лучи прямо ему в лицо.
- А, проснулся, мальчишка?
- Как… Что? Ты…
- Да, придется поработать над твоим словарным запасом. Тебе явно не хватает слов для выражения того, что ты думаешь.
- Как ты сюда попало? Ты же говорило, что можешь перемещаться только по дому Блэков?
- Зачем ты так кричишь? Твои соседи по спальне пока спят, но не факт, что так и будет, если ты будешь продолжать так кричать. Меня очень просили передать тебе кое-что без лишних свидетелей. Десять минут тебе на сборы. Я буду ждать тебя около озера, - зеркало медленно растворилось в воздухе.
- Да, что же это такое? Уж не приснилось ли? - тут Гарри ощутил сильный толчок в спину. – Нет, похоже, что нет.

* * *
Гарри сидел в кресле и смотрел, как его однокурсники носятся по комнате в поисках носков или запонок.
- Никто не видел моего синего галстука, - приглушенный звук донесся из-под кровати Симуса.
Впрочем, Гарри сейчас это мало волновало. Он размышлял об утреннем разговоре с зеркалом. Оно сообщило ему по истине потрясающую новость. В прямом смысле этого слова.

Как оказалось, Сириус прислал его, чтобы спросить, хорошо ли у крестника дела. Гарри мягко опустился на ближайший сугроб и спросил, что это значит.
- Мальчишка, ты что плохо слышишь? Сириус Блэк, твой крестный, если ты забыл, интересуется, как у тебя дела, - зеркало раздраженно ответило и замолчало.
- Как дела? Как дела! Хорошо у меня дела, если не считать того, что мой крестный вообще не отвечает на мои письма. К чему бы это? – Гарри прокричал эти слова.
Действительно, он за прошедшие полгода послал не меньше десятка писем, но ни на одно из них не получил ответа. Было такое ощущение, что и крестный и Люпин, которому было послано не меньше сов, чем Сириусу, забыли о нем. И теперь его это ненормальное зеркало будит его в такую рань и осведомляется, как его дела. Ярость сковывала разум Гарри, не давая возможности рационально мыслить. Действительно, если Блэк снизошел до того, что послал свое «наилюбимейшее» фамильное зеркало, то в этом есть причина. Но Гарри сейчас было не до каких-то там рассуждений. Последние недели он и так постоянно нервничал: больше всего его волновал Дамблдор, который, как понял парень, замышлял что-то глобальное, но методы, которые директор использовал последние полгода, не давали ему покоя. И сейчас все его раздражение последних дней выплескивалось наружу. Снег на том месте, где стоял мистер Поттер, начал таять.
- Молодой человек, не смейте повышать на меня голос! Это вы по каким-то неизвестным причинам не отвечаете на письма своего крестного, - гнев Гарри немедленно остыл.
- Какие письма?

- Гре… - рядом с Гарри плюхнулся Невилл. – Ох, что-то мне сегодня не везет. Уже третий раз спотыкаюсь на ровном месте. Гарри, а ты не собираешься идти на бал?
- Нет, почему же? Я иду…
- Так что же ты не одеваешься?
- Сейчас, Невилл, - растерянно проговорил парень.
Очнувшись, он обвел взглядом спальню. Невилл, отряхиваясь, пытался попасть ногой в штанину странного сине-зеленого цвета. Дин Томас пытался наколдовать букет цветов, но пока что у него не получалось ничего серьезного: то миленькие голубенькие анютины глазки - не то чтобы плохие цветы, но они почему-то получались полностью голубого цвета – и стебли, и лепестки; то ярко-красные розы - нет, здесь с цветом все было в порядке, но шипы у них были настолько большими, что невозможно было даже взять их в руки. Симус, наконец-то, нашел свой синий галстук и теперь находился в сильнейшем сомнении: то ли синий, то ли оранжевый. Хотя, по мнению Гарри, к его мантии не подходил ни тот, ни другой.
С тяжелым вздохом он поднялся с кресла.
- Так, собираемся на бал? Прекрасно! Сейчас мы тебе подберем одежду.
Парни с удивлением обернулись, аГарри со вздохом произнес:
- Может, я сам как-нибудь справлюсь?
- Сам? Не смеши меня, мальчишка. У тебя нет вкуса. Можешь поверить моему опыту. Хм, думаю тебе нужно что-нибудь такое, не привлекающее внимание, но в тоже время выделяющее из толпы.
Зеркало медленно вытаскивало из его чемодана всю одежду, а после того памятного похода с Люпином по магазинам ее было немало, и, если бы чемодан не был заколдован, то вряд ли бы вместил в себя все, что они приобрели.
- Гарри, - рядом раздался приглушенный голос Невилла.
- Эээ… знакомьтесь, это Neatness, - зеркало сделало легкий поклон в сторону растерянных юношей.
- Радо знакомству. Так-так, думаю, что вот это подойдет, - перед Гарри предстал знакомый набор: черные брюки и рубашка в купе с темно-зеленой мантией. Очевидно, что фантазией зеркало не обладало.
- Тебе не кажется, что это слишком мрачно? – с обреченным видом произнес он.
- Нет, - пресекло оно любые разговоры на эту тему.
А парни растерянно переглянулись и с удивлением посмотрели на Гарри.

* * *
Бал… Если быть честными то, Гарри не любил балы… Почему? Он и сам не понимал. Вот только танцы казались ему глупыми, а тех, кто упивался этим, он не понимал. Что поделать, мальчик еще не дорос до того момента, когда любая лишняя секунда в обществе любимой девушки казалась раем на земле, но это бывает со всеми. Никуда не денется – влюбится и женится. А сейчас, идя под руку с Плаксой Миртли встречая удивленные взгляды однокурсников, он только и думал о том, что нет ничего глупее, а приведение буквально светилось от счастья, упиваясь всеобщим вниманием. Никогда Гарри не видел ее в таком благодушном настроении. Даже Пивз, громко прокричавший на весь коридор очередной глупый стишок, не смог ее расстроить. Несомненно, это был самый счастливый день в жизни Плаксы Миртл.
Но вот прозвучали первые фанфары, и двери в Большой Зал окрылись. Величие и красота его поражали. Учителя - не было сомнений, что это были Флитвик и МакГонагалл - постарались на славу, чтобы порадовать своих учеников. Большой Зал изменился до неузнаваемости. Даже в прошлом году не было такой торжественности и царственности: в помещении был сумрак, редкие лучики света яркими большими кругами освещали зал, открывая всем ту полухолодную, полутеплую синеву зимнего снега. Да-да, именно так: смотришь на него, и видишь яркие солнечные блики, отражающиеся от кристаликов снежного покрова, в этот момент только одна мысль владеет сознанием: «Как же это красиво!». Как ни странно, но эта мысль согревает. Но стоит лишь на секунду тронуть этот белый покров, как становится ясно, что он колючий и холодный. И вот сейчас на полу Большого Зала лежал самый что ни на есть настоящий снег. Гарри не удержался и, наклонившись, проверил. Еще раз оглядевшись, он увидел, что небольшие сугробы лежат по всему залу. Был вечер, и зимой в это время всегда было уже темно. Так же темно было сейчас и в зале. Именно это больше всего и понравилось Гарри - увидеть чье-либо лицо в таких условиях будет практически невозможно - всего-то и делов, что обходить ярко-освещенные места стороной. Вечер мог бы показаться прекрасным даже тому, кто терпеть не может балов, но для Гарри он был только напоминанием о черствости Дамблдора. Столько человек погибли, а он устраивает бал. И почему никто ничего не имеет против? Но и тут директор все продумал. С каждым днем парень все больше разочаровывался в директоре Хогвартса.
Но вот заиграли музыканты. А это означало только одно: начнутся танцы.
- Миртл, позволь тебя пригласить на этот удивительный танец. Танцевать с тобой будет для меня честью.
Приведение засветилось даже больше, чем обычно. Определенно, стоило пригласить ее на бал только ради того, чтобы увидеть такое редкое явление: улыбающуюся Миртл. А советы зеркала пришлись как нельзя кстати. «Действует!» – подумал он. – «А всего-то: пара ничего не значащих предложений». Мысли рекой текли в его сознании, и он даже не обращал внимания на то, что делает. Еще летом он прошел «Курс подготовки юных джентльменов». А между тем, танцевать с приведением было весьма занятно: во-первых, он не чувствовал ее, во-вторых, а это вытекает из первого, не мог, даже при большом желании, наступить ей на ноги. Это, не говоря уже о том, что она могла с легкостью повторять его маневры по залу.
- Миртл, может, немножко отдохнем, - он не знал, сколько они уже танцевали, но был уверен, что прошла вечность.
И сейчас, стараясь сквозь музыку докричаться до приведения, он желал только посидеть в спокойном местечке.
- Давай, - приведение с легкостью поплыло сквозь толпу, которая шарахалась от нее - в конце концов, почувствовать, как через тебя проходит приведение было далеко не самое приятное ощущение на свете.
- Гарри, это самый прекрасный момент в моей загробной жизни, - сияющая Миртл – это нечто вскоре приедающееся. Ощущение ложности постоянно следовало за ним. Все-таки есть разница между настоящей девушкой и лишь ее бестелесным воплощением.
- Гарри, - уже раздраженный голос донесся до него. - Ты меня не слушаешь!
- Что ты, конечно, слушаю. Прости, я немного задумался. Все-таки столы и стулья сделаны изо льда, но холода я почему-то не ощущаю.
Визг заставил парня приложить к ушам руки. Он удивленно посмотрел на приведение.
- Не ощущаешь? Да как ты можешь так говорить? При мне? – Она вдруг резко поднялась в воздух и со свистом опустилась вниз, исчезнув в полу.
«Хм, ну вот. Не везет мне с девушками, пусть даже и приведениями. Зато есть масса положительных моментов…»
С такими несложными мыслями он медленно вышел из зала: резкий свет факела коридора заставил его зажмуриться. Слегка пошатнувшись, он продолжил свой путь в сторону гриффиндорской гостиной.
- Пароль, - важно произнесла Полная Дама.
«Как же это глупо», - подумал Гарри, называя пароль. – «Все равно каждый день нас видит. А любой уважающий себя Упивающийся Смертью, да что там Упивающийся, любой студент с легкостью может узнать этот самый пароль. Спрашивается, где смысл?» - с такими невеселыми мыслями Гарри вошел в гостиную и наткнулся на бывших друзей. Как ни странно, Гермиона плакала, а Рон старался ее успокоить. Был слышен прерывающийся всхлипами голос старосты:
- Ну, почему, Рон? Почему? Он.. он.. прав… - дальше он не смог ничего услышать. Сейчас они стояли к нему спиной, и это радовало. Гарри уже хотел уйти, но тут услышал голос Рона.
- Не обращай на него внимания. Ты в любом случае будешь лучшей студенткой нашего курса.
«Ах, вот в чем дело!» - пронеслось в голове парня.

Он вдруг вспомнил, что в этом году Гермионе все сложнее было быть первой ученицей курса. Нет, теорию девушка знала прекрасно, но с практикой… с практикой у нее были серьезные проблемы. Что бы там не говорили, что маглорожденные маги такие же, как и чистокровные, но различие есть. В такие моменты Гарри вспоминал зеркало и его первую лекцию. Тогда оно сказало одну вещь, которая не привлекла особого внимания юношы, но за эти полгода он осознал ее важность:
«Чем чистокровнее род, тем выше уровень его магических сил. Если ты чистокровный волшебник в десятом колене, то овладеть магией гораздо легче, чем будь ты маглокровным, следовательно, можно быстрее перейти на новый уровень знаний. Кровь многое помнит. Магию тем более – это же такая сила. Так вот, с каждым новым поколением магия в роду возрастает. Это приводит к появлению ОСОБЫХ способностей. Именно таких детей с особыми способностями и хотел учить Слизерин».
Да, именно так говорило зеркало. Как ни странно, но это оказалось чистейшей правдой. Маглокровные с трудом осваивали новый уровень заклинаний. И чем сложнее они были, тем хуже они получались. Только ценой долгих и упорных тренировок они добивались результатов. То, что ему было сделать - раз плюнуть, у них получалось далеко не с первой попыткой.
Гарри часто задумывался над несправедливостью этого закона…

- Что ты здесь делаешь? – голос Рона раздался в его сознании. Он резко поднял голову и посмотрел на него. Только сейчас он осознал, что до сих пор стоит на пороге гостиной, оперевшись о косяк прохода.
- Ничего. Хочу пройти в спальню, но вы… ммм, заняты. Пожалуй, мне нужно пойти погулять и вернуться позже.
- Ничего, - Гермиона бросила на него взгляд покрасневших от слез глаз. – Можешь проходить.
- Спасибо, - Гарри быстрым шагом направился к лестнице.
- Трус… - за спиной он услышал тихое шипение Рона.
- Что ты сказал? – парень обернулся.
- Что? Ничего, - Рон «мило» улыбнулся.
- Какое право ты имеешь называть меня трусом? Знаешь, за эти полгода я уже привык к твоим беспричинным нападкам, хотя они уже давно перешли все границы дозволенного, но, по-моему, я никогда не давал повода так ко мне относиться, - Гарри уже давно надоели эти странные «игры» с бывшими друзьями - кто кого сильнее заденет. Теперь же появилась прекрасная возможность все расставить по своим местам.
- Не давал повода? Не давал повода?
- Рон, давай не будем об этом, - Гермиона попыталась остановить своего бой-френда.
- Нет, я скажу ему все, что думаю. Сначала он презирает нас весь прошлый год, а потом пишет такое, что… что… - похоже Рон не находил слов, чтобы объяснить все, что думает о бывшем лучшем друге…
- Что я пишу? Я вам послал письма с просьбой простить меня! А вы? Вы ответили, что не желаете иметь со мной ничего общего! И никого я не презирал. Это ты, Рон, с твоей тупой завистью разрушил трехлетнюю дружбу. А Гермиона по каким-то неведомым причинам поверила в то, что я мог мухлевать на турнире... – Гарри вдруг остановился, увидев глаза обоих гриффиндорцев.
- Какие письма? Простить?
- Да, - ее удивление показалось Гарри странным, но он продолжил: - а ты написала, что считаешь мое послание недостойным даже того, чтобы быть прочитанным, а Рон вообще прислал громовещатель…
- Не может быть, - Гермиона растерянно опустилась в кресло.
Рон, до этого стоявший безмолвно, ожил:
- Что ты тут басни нам рассказываешь? Это мы тебе послали письма! А ты написал, что эта глупая дружба тебе давно не нужна!
- Да, не писал я такого! Никогда!
- Подождите. Гарри, ты можешь поклясться Клятвой Волшебника, что никогда не писал нам тех… ммм, агрессивных писем.
- Зачем? Вы же все равно мне не поверите. Я лучше пойду спать…
- Гарри…
- Хорошо. Клянусь, что никогда не писал вам писем о том, что не хочу с вами дружить. Наказание за ложь – лишение магических способностей, - из палочки вырвалось золотистое свечение, которое, после последнего слова превратилось в красную руну Тайны. Секундой позже Гарри почувствовал сильное жжение в области груди. Боль возрастала, а потом резко исчезла. – Довольны? Теперь ваша очередь. – Они повторили маневр.
- Но, если все это правда, то, значит… Значит, нас подставили? Но кому надо было нас разлучать?
- Не знаю, - Гарри устало опустился в кресло. Вдруг странная, почти безумная догадка озарила его голову: - Рон, а почему ты вдруг решил, что я проник на Чемпионат незаконно?
- Ну, эээ… Я подслушал разговор Дамблдора со Снейпом, он говорил, что ты каким-то образом подстроил… Ну а сомневаться в словах директора… - Рон смутился окончательно.
- Значит все-таки директор…
- Но, Гарри, - Гермиона вскрикнула, - я тоже однажды услышала как Дамблдор говорил, что ты принимаешь помощь от Грюма и Бегмана, а потом увидела, что ты с ним говорил и подумала… Но… Но это же не значит, что директор нас подставил? Не значит?
- Извините, но мне надо прогуляться, - Гарри выбежал из гостиной. Поворот на право, еще раз… теперь по лестнице. Директор должен быть сейчас в Большом Зале. Вдруг резкая боль заставила его остановиться, глаза заволокло странной пеленой… И вот он уже не контролирует свое тело…

… сквозь окружающий мрак проступают смутно-голубые линии, которые наливаются краской и становятся ярко-синими. Они изгибаются в кривые, постепенно меняя цвет, заполняя все вокруг…
- Альбус, ты уверен, что поступаешь правильно? – голос декана Гарри не мог не узнать.
Он резко огляделся. Неужели опять? Опять это странное полуподобие предсказательных способностей. Глупость какая! Но все же он в кабинете директора.
- Уверен, Минерва.
- Но Северуса почти раскрыли! И отпускать его сейчас на собрание Упивающихся Смертью – это большой риск. Не думаю, что Лорд не сможет сложить два и два и получить результат. Ту информацию мог рассекретить только Северус.
- Я все обдумал – это единственный правильный ход. Думаю, что с нашим профессором ничего не случиться.
В глазах у Гарри опять помутнело, и вот он уже опять лежит на холодном полу.

Нет, директор хочет подставить Снейпа! Надо рассказать ему. Срочно! Он резко развернулся и побежал в сторону подземелий.
- Стой. Кто тебе позволил бегать по коридорам Хогвартса? Это серьезное нарушение! Надо составить протокол!
Филч! Ну, кто же еще может так яростно следовать правила, когда у нормальных людей праздник. Ну, нет! Сейчас его никто не остановит. Усилие, и в руках у завхоза черный кот, который к тому же может больно укусить, хотя это и жутко противно.
- Ах ты тварь! – но гриффиндорец уже исчез во тьме коридора. Пара длинных коридоров, и вот он уже перед кабинетом, где они со Снейпом занимались. Пароль? Пароль! Он же не изменился. Гарри буквально влетел в личный кабинет профессора Зельеварения.
- Нет, профессор, не надо, - он кинулся к руке Снейпа, которая уже тянулась к порталу.
Последнее, что он почувствовал, был рывок… рывок в неизвестность.