Нарушение слухоречевой сферы при поражении левого полушария мозга

Характерной для повреждений левого полушария была невысокая частота афазий (у 17 % детей против 67 % у взрослых), хотя говорить о полной сохранности речевой функции нельзя. Речь была сохранна у детей полностью в 12 % случаев, а при поражении височной области левого полушария — лишь в 7 % случаев.

Особенно часто нарушения речи фиксировались во время эпилептических припадков. Это могли быть: утеря способности самостоятельной речи, нарушение понимания обращенной речи, искажение собственной речи, которая становилась непонятной окружающим, забывание слов и названий предметов. В нейропсихологическом исследовании за пределами острого периода нарушения речи у этих детей не обнаруживались.

При исследовании слухоречевой памяти на первом месте (у 86 %детей) наблюдался симптом сужения объема воспроизведения, наблюдался и проявлялся в большей степени при запоминании не связанных по смыслу слов.

Например, при предъявлении для запоминания двух групп по три слова в каждой воспроизведение выглядит следующим образом (стимульные слова — мяч, пол, хлеб, лист, нож, глаз):

1 воспроизведение — мяч, глаз, нос;

2 воспроизведение — мяч, хлеб, глаз;

3 воспроизведение — мяч, глаз;

4 воспроизведение — мяч, пол, хлеб, лист.

Внутриполушарные различия проявлялись следующим образом. В 60 % случаев этот симптом наблюдался при поражении левой височной области, в 19 % при поражении теменной области и в 7 % —лобной области ЛП.

Второй частотный симптом — нестойкость следов и их повышенная тормозимость в условиях интерференции отмечался у 45 % детей и не зависел от внутриполушарной локализации.

Менее всего при повреждениях левого полушария страдала способность сохранения порядка воспроизведения (только в 6 % случаев). Соотношение двух основных симптомов было разным в зависимости от возраста. У детей 5–10 лет самым значительным было нарушение объема воспроизведения. После 10 лет выраженность этого симптома снижается: проявления симптомов сужения объема воспроизведения и тормозимости следов интерферирующими воздействиями уравниваются.

Меньше всего страдала способность сохранения порядка воспроизведения (только в 6 % случаев).

Таким образом, нарушения слухоречевой памяти у детей при поражении левого полушария в целом носят такой же характер, что и у взрослых. У взрослых при поражении левого полушария центральное место в нарушениях слухоречевой памяти занимает снижение объема и повышенная тормозимость следов интерферирующими воздействиями. Тоже наблюдается и у детей, но нарушения объема памяти у детей 5–10 лет значительно превосходят другие формы нарушений, а после 10 лет имеют тенденцию к снижению. В отношении второго симптома — тормозимости следов — нет значительных изменений после 10 лет. Это означает, что специализация левого полушария по речи проявляется на ранних этапах онтогенеза, а различия же в проявлении речевых расстройств между детьми и взрослыми связаны не с тем, что два полушария эквипотенциальны, а с высокой пластичностью мозга ребенка и более значимой ролью правого полушария в обеспечении работы речевой системы.

Два эти фактора маскируют раннюю специализацию левого полушария по речи, поэтому недостаточность речевой функции, аналогичную нарушениям у взрослых больных, можно выявить только в остром периоде (например, послеоперационном), когда еще не наступила адаптация мозга к новым условиям работы.

Э. Г. Симерницкая приводит ряд примеров больных детей с повреждениями разных отделов левого полушария, при которых возникают симптомы афазий, наблюдающиеся и у взрослых при аналогичных повреждениях.

Например, у больного 15 лет наличие большой опухоли левой височной области сопровождалось до операции незначительными амнестическими симптомами, замедленностью речи, легкими нарушениями слухоречевой памяти. После операции развилась отчетливая афазия по сенсомоторному типу.

Возникли нарушения понимания и произнесения малочастотных слов(выделены стимульные слова): ртуть — труть... трурть; Лувр — пру...лур; козерог — раки... рази... ради... разируть... казируг.

В письме и чтении имели место ошибки: разрушено —взрас... взрушено... зашу... зарсу; дружелюбие — дру... дружно... друж.ное... дружел... друлюб.

Нарушения быстро регрессировали, и к моменту выписки речевые функции вернулись к дооперационному уровню. Аналогичные нарушения фиксировались и у других больных с поражением левой височной области в острый период: нарушения артикуляций, понимания речи, письма, чтения. У больных наблюдались литеральные и вербальные парафазии. Например, «Я два часа, два раза, нет, два года учился»; чемодан — чемодал... чеподан; пирог — пиров... пиром... перо.

Однако даже при самых грубых расстройствах уже через 2–3 недели расстройства полностью могли регрессировать и не обнаруживаться в нейропсихологическом обследовании.

Особо важное значение имеет тот факт, что наблюдаемые в послеоперационный период нарушения речевой функции при поражении других областей левого полушария носили качественно иной характер. При операциях на левой лобной области прежде всего нарушалась динамическая организация речевых процессов.

Например, у больной 7 лет с удалением опухоли левой лобной области от полюса до заднелобных отделов наблюдались специфические симптомы, сопровождающие повреждение этой области у взрослых. Возникали

аспонтанность, практическое отсутствие самостоятельной речи, эхолаличные ответы на вопросы, необходимость постоянной стимуляции больной. Имели место грубые речевые персеверации при попытках называния предметов: яблоко — яблоко, глаз — яблоко, кровать — яблоко. Аналогичные нарушения, по типу эфферентной моторной афазии в устной и письменной речи или по типу динамической афазии (нарушение

спонтанной речи, произнесение только слов «да» и «нет»), наблюдались и у других больных. При повторении звуков, слогов, слов (предлагаемые для повторения выделены жирным шрифтом) возникали персеверации:

ф; в — ф.в, фа; ва — в.в; д; т — д.т, би; ба; бо — д.д.до; кровать — кровать, корка — кровать.

Нарушения речевой деятельности после операций на левой теменной области носили иной характер.

Страдание передней теменной области приводило к дефектам по типу афферентно.моторной афазии (ошибки у больного 12 лет при повторении слов были связаны с нарушением кинестетических синтезов: слон — стон, вилка — вюлка, бровь — быровь, градусник — гравдугра).

Страдание задне.теменной области приводило к трудности понимания логико-грамматических конструкций (семантическая афазия, аграфия, алексия, акалькулия).

У больного 14 лет с удалением левой теменной доли наблюдались нарушения чтения: вместо т — п, м; нарушения письма (рис. 8.2); акалькулия в виде расстройства счетных операций: 25 – 8 = 16, нарушения раз.

рядного строения числа: вместо 1054 — пятнадцать тысяч четыре.

Во всех рассмотренных случаях наблюдался быстрый обратный регресс выявленных расстройств. Таким образом, недооценка высокой пластичности мозга становится одной из причин того, что многие нарушения речевых функций в детском возрасте остаются невыявленными.