Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава первая. 1–2. О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши
|
|
1 –2. О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, – ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам.
Это относится и к иудеям, и к язычникам, которые порочат таинство спасения нашего как позднейшее. Апостол показывает, что оно и древнее, ибо оно от начала, и что оно и современно представляемому в уме началу, или что оно древнее не только закона, но и самой видимой твари, ибо она имела начало, а оно было и прежде самого начала. Ибо что может кто‑ нибудь сказать о языческих таинствах, которые появились вчера и третьего дня? Они, сопровождаемые развратом, произошли тогда, когда уже в людях жила нечистота, которой разврат тот служит как бы верхом и памятником и через которую мы из хорошего состояния дошли до самой темной ночи. Представляя величие нашего таинства в сравнительной его древности, апостол прибавляет, что оно есть еще и Жизнь – Жизнь, не измеряемая сроком времени, но самобытная, всегда сущая у Отца, как и в Евангелии сказано: Слово было у Бога (Ин. 1, 1). Слово было означает не временное существование, но самобытное бытие известного предмета, начало и основание всего, что получило бытие, такое, без которого последнее и не могло бы прийти в бытие. Хотя и о каждом сотворенном существе говорится, что оно есть, например, Ангел, есть небо, есть солнце и прочее, – но собственно и совершенно есть один только Сын, при участии Которого все приходит в бытие. Посему и Павел говорит: Мы Им живем и движемся и существуем (Деян. 17, 28).
Что видели своими очами… и что осязали руки наши. Кто прежде слышал об этом из начального учения, тот переходит к видению Его не телесно, но разумно, и не телесными глазами, но мысленными. Речь идет о Слове Жизни, сказавшем: Я… есмь жизнь (Ин. 14, 6). Может быть, сказано так и о Слове, сущем в начале, потому что мы слышали от закона и пророков, что Он придет. Когда Слово пришло явно, с плотию, мы видели Его и осязали. Ибо Бога, как Он есть Сам в Себе, не видел никто никогда (Ин. 1, 18). И мы присоединились к Явившемуся не легкомысленно, но, как уже сказано, после осязания, то есть после изыскания в законе и пророках мы поверили явившемуся во плоти Слову. Мы увидели и осязали не то, чем Оно было, ибо род Его кто изъяснит? (Ис. 53, 8), но то, чем Оно стало, осязали и умственным прикосновением, и вместе – чувственным, как, например, Фома сделал по воскресении. Ибо Он был Один и неразделен, Один и Тот же – зримый и невидимый, объемлемый и необъятный, неприкосновенный и осязаемый, вещающий как человек и чудотворящий как Бог. Так говорим мы о Слове по причине теснейшего единения Бога с плотию. < …>
Все это, говорит апостол, мы возвещаем вам, чтобы показать, что спасение наше не в словах, но в делах, и чтобы сделать нас внимательнейшими, дабы мы, находя предлагаемое удобно, не рассеялись.
Сверх сего богослов хотел неясностью речи прикрыть то, что выше нечистого слуха и чем небезопасно огласить его, ибо давать святыню псам и бросать жемчуг перед свиньями несогласно со здравым смыслом (см. Мф. 7, 6).
3– 4. О том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение – с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом. И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершенна.
Что же именно? То, что Жизнь, будучи вечной, явилась нам и мы были очевидцами Ее и до креста и после воскресения. Ибо Один и Тот же и пригвожден был плотию ко кресту, и воскрес той же плотию. А какая вам, говорит, польза от того, что мы возвещаем вам это? Та, что как через слово мы принимаем вас в общники виденного и слышанного нами, так мы имеем вас общипками и Отца, и Сына Его Иисуса Христа, а получив это, мы, как прилепившиеся к Богу, можем исполниться радостью.
Ибо когда мы в общении с вами, то испытываем величайшую приятность, подобную той, какую радующийся сеятель доставляет жнецам при раздаче платы, когда и они радуются тому, что их трудами наслаждаются другие.
5– 8. И вот благовестив, которое мы слышали от Него и возвещаем вам: Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине. Если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха. Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас.
Апостол опять возвращается к прежней речи и объясняет, какое он слышал благовестив: Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. От кого слышал он это? От Самого Христа, Который говорил: Я свет миру (Ин. 8, 12) и еще: Я свет пришел в мир (Ин. 12, 46). Итак, Он есть свет, и тьмы в Нем нет, но свет духовный, привлекающий очи души к зрению Его, а от всего вещественного отвращающий и возбуждающий стремление к Нему одному с самой сильной любовью. Под тьмою разумеет или незнание, или грех; ибо в Боге нет ни незнания, ни греха, потому что незнание и грех имеют место в веществе и в нашем расположении. Здесь во тьме означает наше незнание о Боге, по причине Его непостижимости, а это незнание есть наше, а не Божие. Ибо иному придается нечто такое, чего нет в нем, не для него самого, но для кого‑ нибудь из имеющих отношение к нему. А что апостол называет тьмою грех, видно из евангельского изречения его: И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1, 5), – где тьмою он называет нашу греховную природу, которая по своей склонности к падению уступает завистнику нашему – диаволу, увлекающему ко греху. Итак, свет, соединившийся с нашим существом, весьма удобоуловимым, стал совершенно неуловим для искусителя.
Но когда мы принимаем вас в общники с Богом, Который есть свет, а в этом свете, как показано, не может быть тьмы, то и мы, как общники света, не должны принимать в себя тьму, чтобы не понести наказания за ложь и вместе с ложью не быть отторгнутыми от общения со светом. Посему, держась общения друг с другом, то есть с нами и со светом, мы должны поставить себя непобедимыми для греха. Но как это будет, когда мы прежде погрязли уже во многих грехах? Ибо никто, любящий истину и старающийся быть истинным, не осмелится сказать, что он безгрешен. Итак, если кем овладевает это опасение, тот пусть не унывает, ибо кто вступил в общение с Сыном Его Иисусом Христом, тот очищен Кровию Его, пролитой за нас. Примечай, что по причине теснейшего единения называет Его Сыном Отца и по тому, что воспринято Им от нас, ибо кровь, без сомнения, принадлежит нашему естеству, а не Богу. И Несторий, ясно, безумен и нечестив, когда отделяет плоть от Сына и не позволяет называть Матерь Его Богородицей. Нужно знать также, что вся мысль этого изречения ниспровергает и хулу иудеев, которые говорили: Мы знаем, что Человек Тот грешник (Ин. 9, 24). Итак, говорит, если мы творим дела света, то мы в общении с Ним, а если не делаем их, то мы чужды Ему. И как же Он не свет истинный и не безгрешен совершенно, когда за нас к злодеям причтен был (Ис. 53, 12)! Итак, если мы, кричавшие некогда: кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27, 25), бесстыдно скажем, что мы не согрешили, то мы себя обманываем, как будто распять Христа – не грех.
Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас.
Апостол повторяет несколько раз свою речь, дабы через обильные и частые обличения представить им всю великость преступления и преклонить их к исповеди. Сколь великое благо рождается от исповеди, видно из следующих слов: говори… чтоб оправдаться (Ис. 43, 26). А что для начинающего ученика учитель часто повторяет одно и то же, сначала кратко, потом пространнее, чтобы сообщить познание яснейшее, это дело обыкновенное.
Он, будучи верен и праведен. Бог, говорит апостол, верен. Это то же, что истинен, ибо слово верен употребляется не о том только, кому вверяют что‑ нибудь, но и о том, кто сам весьма верен, кто собственной своей верностью может и других делать такими. В таком смысле Бог верен, ^праведен Он в том смысле, что приходящих к Нему, как бы ни были они грешны, не прогоняет (см. Ин. 6, 37). Итак, тем, которые через покаяние прибегают ко святому крещению, Он, несомненно, прощает грехи, хотя бы они согрешили против Него и против других. Если, говорит, исповедуем, то получим соответствующее исповеди прощение. Если же бесстыдно скажем, что мы не согрешили, то совершим двоякое зло: покажем себя лжецами и изрыгнем хулу на Бога, ибо Он говорит через пророка: Воздают Мне злом за добро (Пс. 34, 12), говорит и Сам лично: Если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня? (Ин. 18, 23). Если и при этом мы говорим, что не согрешили, то отвергаем Его слова, которые суть дух и жизнь, ибо сказано: Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь (Ин. 6, 63).
|
|