Одержимость мелким бесом

Отец суетливо приглаживал Люсины волосы. На девочке было ее белое йольское платьице, выстиранное и вычищенное, а на шейке сияло серебряное ожерелье.

— Может быть, ожерелье лучше снять? — предположил Джек.

— Не прикасайся к нему! — завизжала девочка. — Ты просто хочешь его украсть!

— Дитя мое, это же твой брат, — увещевал брат Айден.

— Он вор!

Отец пожал плечами, подобрал плащ и подхватил Люси на руки.

— Я могу сдернуть с нее ожерелье — она и оглянуться не успеет, — прошептала Пега Джеку. — Один из моих хозяев учил меня карманы обшаривать.

— Бесполезно; она только раскричится, — возразил Джек.

Все побрели за братом Айденом через монастырские владения. Перед дверью в монастырской стене уже змеилась очередь. Джеку в первый раз представилась возможность поближе рассмотреть тех, кто пришел к святому Филиану за благословением.

Один мальчишка безудержно пускал слюни — аж рубашка промокла; другой судорожно подергивался, как будто по его рукам и ногам стаей ползали муравьи. Изможденная женщина с испуганным лицом тихо плакала, а муж поглаживал ее по плечу и бормотал: «Ну полно, полно». Внезапно кто-то пронзительно завопил, и вся очередь словно очнулась — со всех сторон послышались стоны и крики. Родные невозмутимо успокаивали либо силой унимали недужных — смотря что требовалось в каждом случае.

Люси прижалась к отцу.

— Мне не нравятся эти люди!

— Тебя будут лечить не с ними, — заверил отец. — Аббат обещал принять нас отдельно от всех.

Очередь медленно продвигалась, один за другим люди проходили в дверь. У входа стоял монах со списком.

— «Джоселин. Ночные страхи. Способ оплаты: пара кроликов. Уплачено».

И монах поставил напротив имени аккуратную галочку.

Джоселин взвизгивала всякий раз, когда кто-нибудь оказывался от нее слишком близко; мать твердо держала ее за плечи.

— «Эркберт. Падучая болезнь и одержимость мелким бесом. Способ оплаты: две курицы-несушки. Уплачено».

Эркберт кротко прошел мимо писца, в сопровождении столь же кроткой жены.

— «Гутлак. Одержимость крупным бесом. Способ оплаты: одна молочная корова. Уплачено».

Гутлака — который и сам был человеком дюжим, не говоря уж о бесе, — втащили внутрь отец и братья.

— Я хочу домой, — заплакала Люси.

— Как только тебя полечат, так мы сей же миг домой и поедем, — заверил отец.

— А как именно изгоняют бесов? — вдруг забеспокоился Джек.

— Кропят недужных святой водой, надо думать, — отозвался брат Айден. — На Святом острове мы так и делали.

К этому времени они уже приблизились к двери.

— «Люси. Предположительно одержимость мелким бесом. Способ оплаты: пять флаконов чернил со Святого острова». А! Это ты! — воскликнул писец, улыбаясь брату Айдену. И подал знак дюжему рабу, что ждал, прислонившись к стене. — Будь добр, проводи нашего почтенного гостя в хранилище святых мощей. Там в вашу честь устраивают небольшой прием.

— Но я хотел своими глазами посмотреть, как из девочки изгонят беса!

— Аббат сам распорядился насчет торжества. Не каждый день мы принимаем в гостях высокоученого библиотекаря со Святого острова! Если ты останешься в монастыре, аббат будет просто счастлив, поверь!

— Но… — запротестовал брат Айден, однако его твердой рукой направили прочь от двери.

Джек проводил его тоскливым взглядом. Он не доверял монахам, а Айден, при всем его смирении и невысоком росте, был какая-никакая, а защита.

— Так, о чем это я? — вернулся к делам насущным писец, — «Способ оплаты: пять флаконов чернил со Святого острова. Уплачено». Проходите.

По другую сторону двери уже теснилась целая толпа; тут и там слышались стоны. Чуть дальше разверзся глубокий колодец; в черной бездне смутно поблескивала вода. Вниз уводила приставная лестница. Сторожили яму два головореза вида самого что ни на есть разбойничьего: таких Джек даже среди викингов не видел.

— Нас должны принять в частном порядке, — запротестовал отец.

Он повернулся к двери, но дверь уже закрылась. Перед нею выстроились несколько рабов.

— А ну марш назад к остальным полудуркам! — рявкнул один из них.

— Это не место для ребенка! — закричал отец, прижимая Люси к груди.

— Уйдем отсюда! — заплакала девочка.

— У тебя есть выбор, дядя, — проговорил предводитель рабов. — Либо ты тихо-мирно встаешь в очередь вместе с другими чокнутыми, либо отведаешь моего особого лекарства от головной боли.

И он многозначительно взвесил в мясистой руке дубинку.

Отец пробрался сквозь толпу; Джек с Пегой не отставали ни на шаг. В дальнем углу двора у самой стены росла ива. Некогда дерево обрубили, и теперь вокруг основного ствола буйно разросся целый лес тонких молодых побегов. А внутри образовалось дупло — в самый раз для Люси.

— Помнишь, как мы прятались от викингов? — прошептал Джек, когда девочка втиснулась внутрь. — Нужно сидеть тихо-тихо, как мышка.

Девочка кивнула, стараясь стать как можно более незаметной. Да, она отлично помнила, как ее ухватили за волосы и приставили к горлу нож.

— Можешь влезть на дерево? — спросил отец у Джека.

— Я?

— Лезь на самый верх, а я передам тебе Люси.

Ивовые ветви были усыпаны пушистыми желтыми сережками; пыльца полетела прямо в лицо Джеку. Мальчуган чихнул.

— Тише, — шепнул отец.

Джек сглотнул; в носу неудержимо защекотало. Надо перетерпеть! Мальчуган кое-как пробирался между ивой и стеной, тщетно высматривая, куда бы поставить ногу. Но все щели между камнями зашпаклевали штукатуркой. Ветки прогибались под его весом и, выпрямляясь со свистом, поднимали в воздух облако пыльцы. Того и гляди кто-нибудь из рабов заметит неладное. На полпути вверх Джек задержался, чтобы отдышаться.

— Да быстрее же, — подгонял отец.

Наконец мальчуган преодолел последний отрезок стены и с облегчением убедился: наверху вполне хватит места, чтобы улечься ничком. Сквозь завесу сережек он видел: приближается еще одна группа рабов. Отец с Пегой затаились между деревом и стеной, а Люси свернулась клубочком в дупле. Рабы прошли мимо, по направлению к лестнице при колодце. Вот они по очереди спустились вниз. Раздался плеск, кто-то громко закашлялся; видимо, в заводи было глубже, нежели показалось на первый взгляд.

— Возьми. Бард говорил, тебе нужно всегда иметь его при себе, — прошептала Пега.

И осторожно подала мальчугану сквозь ветви ясеневый посох.

— Да он дрожит мелкой дрожью! — охнула девочка, едва Джек ухватился за другой конец.

И действительно так! От удивления мальчуган едва не выронил посох. Столь мощного ощущения силы он не испытывал с тех пор, как покинул Ётунхейм. Внезапно появились несколько монахов — и уселись на траву под ивой.

Вот ведь незадача! Теперь поднять Люси наверх не удастся.

«Уходите», — мысленно приказывал Джек.

Но монахи явно расположились здесь надолго.

Джек лежал на стене и ломал голову, пытаясь измыслить хоть какой-нибудь план. По другую сторону он различал настоящий источник Святого Филиана, в окружении розовых кустов и аккуратных цветочных клумб. По счастью, никакой дамы в белом там не было.

«Наверняка она эльф», — подумал Джек, вспоминая слова Брута касательно «эльфийской стрелы».

Джек был наслышан об эльфах, об их красоте и сверхъестественном могуществе. Христианам в них верить не полагалось, но ведь и в троллей христиане не верили, а вот Джек видел троллей собственными глазами. Жаль, что здесь нет Барда! Старик уверял, что ничто так не завораживает, как эльфийская песнь в сумерках. Ни одному барду не дано ее превзойти!

Источник Святого Филиана бил ключом из-под земли — и вода по трубе через дыру в стене отводилась к черной яме по другую сторону. Изначально, как предполагал Джек, ручеек тек через поля. Или, может, впадал в озеро.

«По нраву ли эльфийской госпоже, что монахи воруют ее воду? — думал Джек. — Наверное, поэтому она и не в духе?»

Рабы между тем согнали недужных к краю ямы, а семьи выдворили за дверь.

«Если бы мы только подождали, — посетовал про себя Джек. — Мы могли бы увести Люси с собой».

Но, чего доброго, рабы задержали бы ее силой, и осталась бы она одна-одинешенька в толпе безумцев, без всякой защиты.

Монахи между тем пустили по кругу мех с вином.

— Отменный напиток, — похвалил один.

— Испанское, — откликнулся другой. — От того самого графа, который просил святого Освальда помочь ему ограбить соседа.

— И что, помог?

— А как же! Сосед-то был язычником!

К вящему удивлению Джека, больным завязывали глаза. Все покорно подчинялись, кроме Гутлака, одержимого крупным бесом. Его пришлось повалить на землю и связать веревкой. Он извивался, ревел, клацал зубами, но рабы быстро с ним совладали — скрутили как гусеницу в коконе. А сторожем приставили к нему Брута.

Уж этот Брут… Для Джека он по-прежнему представлял неразрешимую загадку. Мальчуган не мог не восхищаться Брутом за то, что тот свято исполнил последнюю волю матери. С другой стороны, он хнычет и пресмыкается как жалкий червяк. Как например сейчас, перед статным монахом в безупречно белой рясе.

— Недужные! — воззвал монах, и во дворе разом воцарилась тишина. — Исцеление близко! Святой Филиан осенит вас благодатью и изгонит прочь бесов, что терзают ваш разум. Бесы просто так не уйдут. Они станут визжать вам в уши и царапать вас своими мерзкими когтями, дабы завладеть вашей душой. Но укрепитесь в вере. Мы одержим победу. Брут, сядь-ка вот на этого, — добавил монах, понизив голос. — Готов поклясться, тут угнездился сам Вельзевул.

— Да, возлюбленный господин, — отозвался Брут, усаживаясь на грудь Гутлака.

«Это, видать, сам аббат, отец Суэйн», — подумал Джек.

К краю колодца рабы подвели Джоселин, девочку, что мучилась ночными страхами. Она жалобно постанывала. Ее поставили спиной к воде.

— Нет, нет, нет, нет, — причитала она.

— Это бес в ней говорит, — заверил отец Суэйн прочих страдальцев.

Глаза у всех были завязаны, и люди не видели, что происходит.

— Пожалуйста, не надо, ну пожалуйста, — молила девочка.

Раб грубо толкнул ее, и Джоселин с визгом опрокинулась в яму. Джек вскочил на ноги. Крик девочки потонул в громком плеске, и сей же миг снизу послышались громкие вопли и завывания. Казалось, все дьяволы ада восстали из бездн и теперь пытались отбить бедняжку.

С высоты Джек отчетливо видел, что происходит в воде. Рабы швыряли Джоселин туда-сюда, как мешок с тряпьем. Окунали ее в воду, щипали, дергали за волосы, хлестали по лицу. Джек покрепче вцепился в ясеневый посох. Он ничем не мог помочь девочке.

— Не обращайте внимания, — нараспев увещевал аббат. — Сатана упрям, но святой Филиан одержит верх.

Должно быть, Джоселин потеряла сознание: крики смолкли. Насквозь мокрую девочку подняли вверх по лестнице и уложили на траву. Некоторое время она лежала как мертвая, но вот по телу ее прошла судорога и бедняжку вырвало прямо на землю.

— Отнесите ее в сад и привяжите к дереву, — распорядился аббат Суэйн. — Мать заберет ее утром.

В голосе святого отца не слышалось ни тени жалости — как будто речь шла о шелудивой собаке!