Пресса Юга США в первой половине XIX в.

Основу экономики южных штатов в начале XIX в. составлял труд трех миллионов рабов, обрабатывающих хлопковые плантации. Юг США или, как его часто называют, Диксиленд, был крупнейшим поставщиком хлопка на мировой рынок, однако в остальном его экономика сильно отставала от динамичного, бы­стро развивавшегося Севера. И хотя перемены, связанные с про­мышленным переворотом, затронули и южные штаты, разрыв между передовым индустриально-аграрным Севером и рабовла­дельческим Югом постоянно увеличивался.

К середине XIX в. белое население Юга составляло 6 мил­лионов человек, почти в четыре раза уступая населению Севера. Все основные отрасли промышленности, включая производство бумаги и типографского оборудования, располагались на Севе­ре. Пути сообщения Юга по сравнению с Севером также остав­ляли желать много лучшего. Цены на газеты здесь были намного выше, чем на Севере.

И все же, будучи включена в орбиту быстрого развития се­верных штатов, журналистика Диксиленда проделала опреде­ленный прогресс. В 1830 г. там выходили 24 ежедневные газе­ты, а в 1860 г.— 93 (15—в Виргинии и 11 — в Луизиане), что составляло примерно четверть ежедневных газет страны.

Почти не уступая Северу по числу газет в пропорции к насе­лению, Юг сильно проигрывал в тиражах, а также в точности и оперативности прессы.

Крупнейшим городом Юга в XIX в. стал торговый и промыш­ленный Балтимор. К середине века его население перевалило за 200 тыс. Хотя город находился на территории рабовладельче­ского Мэриленда, фактически он тяготел к индустриальному се­веро-востоку США. В середине XIX в. в Балтиморе выходило 6 ежедневных газет, среди которых особое место занимала «Балтимор Сан», первая массовая газета на Юге, основанная в 1837 г. Аруной Абелем и существующая до настоящего времени. К 1860 г. ее тираж составлял 30 тыс.— больше, чем у любой другой южной газеты.

Вторым по численности населения городом Юга был Новый Орлеан, выгодно расположенный в устье полноводной Миссисипи. К середине века его население перевалило за 100 тыс. Здесь вы­ходило множество газет, некоторые — на французском языке.

В 1837 г. в Новом Орлеане была создана вторая после «Бал­тимор Сан» массовая газета на Юге. Свое название — «Пикаюн» — она получила от испанской монеты стоимостью в 6 цен­тов— такова была цена нового издания За эти деньги на Севе­ре продавались качественные газеты, но на Юге печатная продук­ция была дороже. «Пикаюн» имела еженедельное приложение.

Однако в целом на Юге еще не было достаточно широкой ау­дитории для массовых газет. Большая часть издания была пред­ставлена качественной прессой.

Одной из наиболее влиятельных газет Юга долгое время ос­тавалась «Ричмонд Инкуаэрер», которой с 1804 г. почти 40 лет руководил Томас Ричи. Газета твердо поддерживала демокра­тическую партию, наследницу идей Джефферсона и республи­канцев конца XVIII в. Вместе с тем, даже среди неразборчивых в выражениях журналистов того времени Ричи считался особым любителем крепкого словца. Главным объектом его громов и молний была конкурирующая виргинская газета «Ричмонд Виг», основанная в 1824 г. вигами, унаследовавшими идеи федерали­стов. В этом качестве Ричи был столь известен в стране, что «удостоился» критики самого президента Эндрю Джексона.

Важную роль в журналистике Юга сыграла «Чарльстон Меркьюри» Роберта Ретта. Как когда-то Франклин способство­вал формированию американской нации, так и Ретт ставил целью национальное обособление южан. Цель эта была вовсе не такой уж фантастической, как может показаться на первый взгляд: говоря на одном языке, южане и северяне в XIX в. отли­чались друг от друга образом жизни, стереотипами мышления к психологией не меньше, чем коренные англичане и английские колонисты в Америке во времена Франклина. Популярность Рет­та на Юге росла по мере усиления противников рабства на Се­вере, и в 1851 г. он был избран в Сенат.

Главным оппонентом Ретта в Чарльстоне был Арон Веллинг­тон, издатель умеренной вигской газеты «Курьер». Однако этот издатель не слишком увлекался полемикой, так как считал, что газета должна содержать максимум информации, оставляя чи­тателям возможность самим делать выводы.

Развитие южной журналистики тормозилось общей отста­лостью южных штатов, являвшейся следствием плантационного рабства. Это препятствие было устранено гражданской войной 1861 —1865гг.

Журналистика США в годы гражданской войны (1861 — 1865)

США были одной из последних стран, отменивших рабство. На протяжении XIX в. в стране росло и ширилось гуманистиче­ское движение аболиционистов, противников рабства, но их тре­бования наталкивались на противодействие рабовладельцев. Аболиционизм имел своих приверженцев и в журналистике. Не­которые журналисты решались выступить против рабства на страницах южных газет. Этих смельчаков ждали суровые испы­тания.

Трижды банды погромщиков уничтожали типографию газеты «Алтон Телеграф», и каждый раз ее издатель, Элиа Лазджой, восстанавливал оборудование, чтобы продолжить пропаганду ос­вобождения рабов. В 1836 г. этот благородный человек и гума­нист был убит, став первой жертвой среди аболиционистов. В том же году в Цинциннати погромщики разбили печатные станки другой аболиционистской газеты, «Филантропист» Джем­са Бирни.

Зверства погромщиков вызвали прилив симпатий к аболицио­нистам. В глазах многих они стали ассоциироваться не только с защитой рабов, но и с борьбой за права человека в целом, в том числе за свободу печати.

Аболиционисты имели сильные позиции в республиканской партии, и когда на президентских выборах 1861 г. победил ее кандидат Авраам Линкольн, южные штаты заявили о выходе из федерации. Так началась гражданская война.

Каково было соотношение сил? Население северных штатов превысило 20 миллионов жителей, в то время как на Юге про­живало немногим более 6 миллионов белых. Почти вся промыш­ленность, включая и оборонную, находилась на Севере. Если сю­да прибавить тот факт, что флот сохранил верность правитель­ству в Вашингтоне, становится понятным колоссальное преиму­щество Севера в этой войне.

На что же могли надеяться руководители Юга? Прежде все­го, на непрочность тыла северян. Окажутся ли они способными выдержать тяжелую, кровопролитную войну, пусть за гуманную, но все же непосредственно их не касающуюся цель — освобож­дение рабов? Ответ на этот вопрос во многом зависел и от пози­ции прессы, ставшей к тому времени серьезным генератором общественного мнения.

Правительство республиканцев могло прежде всего поло­житься на своих традиционных союзников, «Нью-Йорк Трибюн» и «Нью-Йорк Таймс». Эти две газеты оказали ему неоценимую услугу. При этом «Трибюн» даже пыталась торопить правитель­ство. 20 августа 1862 г. в ней была опубликована «Молитва 20 миллионов», где Грили призывал президента не мешкать с осво­бождением рабов.

Труднее дело обстояло с «Геральд» и «Сан», традиционно ориентированными на демократическую партию. Линкольн даже предложил Беннету некое подобие взятки — назначение послом во Францию за поддержку правительства. Король «желтой» прессы гордо отказался, но в конечном итоге обе эти газеты все же выступили за борьбу с мятежниками-южанами.

Однако на Севере имелось немало газет, открыто помогавших противнику. Хотя правительство время от времени прибегало к репрессиям, эти меры не приняли систематический характер. Се­веряне скорее готовы были проиграть войну, чем потерять сво­боду печати. Когда в мае 1864 г. «Нью-Йорк Уорлд» и «Джорнэл оф Коммерс» с целью вызвать волнения опубликовали заве­домо ложную информацию о якобы готовившемся призыве под ружье 400 тысяч человек, правительство запретило их выход все­го на два дня! Власти нередко чинили препятствия газетам, со­лидарным с южанами, при рассылке по почте. Самая строгая мера была принята против газеты «Фрименз Джорнэл», приос­тановленной на 8 месяцев. Большую строгость правительство не могло себе позволить даже в военные годы. Впрочем, в местах дислокации воинских частей, вдали от либеральной обществен­ности, командиры иногда выясняли отношения со строптивыми газетчиками намного проще: с помощью подвыпивших солдат, которые могли, например, нанести визит к издателю и причинить ему как материальный, так и моральный ущерб.

Но если с открытой оппозицией правительство могло хоть как-то бороться, то оно было бессильно против газет-союзников, подвергавших убийственной критике его промахи. В первые годы войны учитателей могло сложиться представление, впрочем, до­статочно справедливое и точное, о полной неспособности и без­дарности военного командования и высоких, неоправданных по­терях. Разумеется, это не поднимало боевой дух населения.

И, наконец, трудно переоценить тот вред, который наносила пресса армии, публикуя секретную информацию. Не одно сра­жение было проиграно по этой причине, Вездесущие и неутоми­мые газетчики смогли раздобыть и опубликовать план действий северян перед сражением при Булл-Ране, сообщить заранее о готовившейся атаке флотом форта Уилмингтона, о тайных пере­мещениях 11-го и 12-го корпусов на помощь армии Розенкранса и многом другом. Эта утечка информации стоила десятки тысяч жизней. Южане могли особенно не тратиться на разведку, а про­сто читать северные газеты.

Для борьбы с этим злом правительство ввело цензуру на те­леграфе. С театра военных действий запрещалось передавать информацию, представлявшую военную тайну. Такая мера мог­ла лишь помешать утечке информации, но была бессильна по­ложить ей конец. Разумеется, о предварительной цензуре печат­ных изданий не могло идти и речи. После неудачной атаки форта Уилмингтона в 1865 г военный министр Стэнтон в бессильной злобе приказал упрятать за решетку ответственного за пораже­ние журналиста Осбона, но в американском праве даже не наш­лось закона, по которому его могли судить — и журналист был выпущен на свободу.

Любая война открывает широкий простор для деятельности не только военных, но и журналистов. Интерес к новостям резко возрастает, новости с театра военных действий занимают место на первой полосе.

Вместе с солдатами в поход выступила целая армия газетчи­ков: корреспондентов, фоторепортеров и художников, по рисун­кам которых печатались ксилографические батальные сцены. Одна только нью-йоркская «Геральд» отправила на фронт 40 журналистов, оснащенных по последнему слову техники. Потери этого «ограниченного» журналистского контингента в ходе во­енных действий были немалые и составили одного убитого шаль­ной пулей южан, троих умерших от болезней, пятерых аресто­ванных и высланных из армии за чрезмерное любопытство. По степени риска профессия военного корреспондента уступала раз­ве что профессии солдата. Иногда газетчикам приходилось по­падать в самое пекло сражения, выбираться из окружения и даже проводить разведку в тылу врага, чтобы потом, рискуя навлечь на себя гнев военного начальства, передать в редакцию сенсационную новость. Между тем, требуя от своих корреспон­дентов секретной информации, издатели нередко увольняли с ра­боты тех, кто попадался с поличным, поскольку не хотели пор­тить отношения с военными.

В гораздо более сложном положении во время гражданской войны оказалась журналистика Юга. Во-первых, здесь была практически невозможна оппозиция, так как в рабовладельче­ских штатах издавна существовали законы, каравшие за кри­тику рабства. Военная цензура здесь была намного строже. Во-вторых, 95% бумаги производилось в северных штатах. Уже одно это должно было нанести чувствительный удар по журна­листике Юга. Иногда газеты печатались на бумаге для обоев, но и ее не хватало. Если сюда прибавить еще и то, что почти все типографское оборудование и краска производились на Се­вере, что с моря Юг был блокирован северным флотом, что эта блокада вызвала общий экономический кризис, усугублявшийся разрушительными последствиями военных действий, которые велись преимущественно на территории южных штатов, что, на­конец, оккупационные власти северян здесь могли не считаться с общественным мнением и закрывать газеты по своему произ­волу, то становится понятным отчаянное положение газет Юга в годы гражданской войны. Если трудности журналистики Се­вера были неизбежными спутниками ее быстрого роста и раз­вития, то печать Юга смогла залечить нанесенные войной раны лишь в последующие годы.

Главным итогом гражданской войны для журналистики был новый импульс, данный развитию печати северных штатов. В годы войны резко возросли тиражи, усовершенствовался сбор информации, повысилась оперативность, окрепло финансовое положение северных газет. Все это подготовило американскую печать к дальнейшим переменам, связанным с созданием пер­вых газетных концернов в 1870—1890 гг.