Глава IV. Сутоган 3 страница

с портовыми шлюхами в радиорубке, честное слово! Ну и связь...

- Степаныч говорит, что информацией не располагает. Было три взрыва на

подступах к " Террикону". Сами - готовы. Гостей - нет.

- Общую!

- Есть " Общая"!

- Всем - внимание! " Второй"! По подъему скомплектовать маневренную

группу из пяти " чемоданных" пар. Забрать на расчеты весь " НЗ" " двадцать

седьмых". Отделение Антоши - с вами. Тройка Дэна - с вами. Выдвинуться

броском на " Дубрава-Шесть". Как понял? - увидев кивок связиста, продолжил. -

" Третий"! - Костя отрицательно мотнул головой: " Тоже ранен"! Блядь! -

" Пятый"! Возглавляешь отряд. Собрать людей, пересчитать, забрать все

вооружение и выдвигаться к точке " Дубрава-Шесть". Как понял?

- Выполняю! - сквозь трескотню дикого шабаша в трубке прорезалось

подтверждение Никольского.

- Собирайтесь! - повернулся к нише с прижухшим Педаликом... - Бегом,

басота, хватит дрыхнуть! И мои шмотки не забудь, военный! - тот,

озаботившись хоть каким-то делом, шустро стал паковать спальники и

плащ-палатки. Ну, правильно! Не слушая никаких оправданий, Стовбур тебе за

них, как пить дать, кое-что порвет. - И морду не делай такую виноватую,

впрямь, целка выискалась! - ладно, не буду задирать щегла. Крыша не поехала,

не тупит - уже хорошо.

- Давай, Костя, - показывай кино свое, обещанное...

- Нам собираться, что той прапорщиковой жене: рот закрыла да пошла. А

до сеанса совсем чуточку подождать надо. Покурим?

- Ясное дело... Вам что - " Князя Владимира" в доппайке дают или - как?

- Связь на провокации не поддается... Смотри, командир.

Мы стояли у открытого края овражка КП. Внизу бушевал дымный океан.

Смешиваясь с черным смрадом, грязно-серые облака подперли подъем выше

середины и, растянувшись на километр вширь, уверенно катились к трассе Е40.

У самой магистрали выросла еще одна, маленькая, но стена - поставленная, на

последок, завеса Штейнберга.

Тяжелый, насыщенный влагой воздух, как-будто растворял, впитывал в себя

копоть. Чуток распогодилось, но казалось - вот-вот и из нависшего над

головой неба прямо сейчас повалит пепельный снег и хлынет мутная, прогорклая

от гари вода.

На брусчатке, куда хватает видимости, подсвечивая сквозь грязную мглу

нитку дороги, как взлетку в зимнюю непогоду, бушуют костры хорошо

разгоревшейся техники. Все оттенки черного, в смеси с бурым,

желто-коричневым и серо-зеленым, перемешиваясь, давали, как и положено в

станковой живописи, темную грязь. Представляю, какая там вонь стоит -

соляра, резина, всякие пластмассы, гора тряпья, ватина и очень, очень много

сырого мяса.

Осязаемый всеми чувствами одновременно - как нечто единое, самый

настоящий кромешный ад.

По промоинам быстро поднимались группы и одиночные бойцы нашего отряда.

Вдруг - замерли. Вначале по земле, словно по тихому озеру, пробежала

невидимая рябь. Какая-то вибрация или даже очень низкий гул. Почва под

ногами вполне конкретно задрожала. На полотне магистрали быстро замелькали,

видимые даже сквозь дымовое заграждение, вспышки. Потом пришли раскаты

нескончаемых громовых ударов. Как салют - сплошные серии мощных взрывов.

В восьмикратный бинокль очень неясно видны, катящиеся прямо по трассе,

валы повторяющихся разрывов. Причем, действительно, подобно морским волнам -

начинаются сразу в нескольких местах и прут все в одну сторону. Заметил или,

может, показалось, что небо над дорогой прочеркнули вытянутые темные

карандаши.

За двадцать секунд огневой налет окончился. От въезда до выезда - по

всей длине отрезка дороги - столбом стояла пыль и гарь. Где в сплошном чаду

на мгновения открывались окна - светились зарева кострищ. Боже, такого

погрома СОР не знали никогда. Тут и война может кончиться - с такими-то

потерями!

- " Грады" *?!

Костик расплылся в совершенно счастливой улыбке, словно он сам,

собственноручно спалил всю бронекавалерию младоевропейцев.

- Обижаешь, командир! " Ураганы"!

У нас нет ни того, ни другого. Неизвестно когда у дончан, по слухам,

моталось несколько старых " Градов" да только их сразу попалили в самом

начале боевых действий.

- Подожди, подожди... Россия - вошла?

- Нет! Ты чего? - Костя по-моему даже испугался такого

радостно-лобового варианта.

- Так откуда " Ураганы"?

- Это - к твоим командирам... - ну, понятно, зараза такая. Ни слова -

сверх отпущенного лимита.

- Придем на место, возьму " болгарку" ** - зубы тебе подравняю. Вот

тогда, братишка, ты сразу вспомнишь - откуда.

- Я как ее увижу, первый все расскажу, Аркадьевич! - и еще ржет,

коняка! И правда, чего я до мужика домахался?! Это у меня - партизанская

вольница, а у него - служба. Ляпнул лишнего и уже - никто, и звать -

" Никаком". В лучшем случае.

Кинул последний взгляд на пожарища. Ну и наворотили делов...

- Ладно, двинули народ догонять, секретный ты наш.

---------------------------------------------------------------

*РСЗО " Град" - реактивная система залпового огня, кал. 122 мм. РСЗО

" Ураган" - реактивная система залпового огня, кал. 222 мм.

**Угловая шлифовальная машина для резки и шлифовки металлов, бетона и

камня. Термин " болгарка" произошел от первых продаваемых в СССР угловых

шлифмашин, болгарского производства.

---------------------------------------------------------------

Майор Колодий, услышав о наличии в головном дозоре артнаводки,

рисковать не стал - и секунды не медля, выслал навстречу засадную группу.

УАЗик двух расчетов " Корнета" проскочил по параллельной основной дороге

грунтовке и встал в полутора километрах от Родаковской базы. Место совсем не

простое - заранее подготовленная позиция: еще пятьсот метров в сторону

перевала и развилка на Лотиково. Тут они гостей и ждали.

С полотна ни тропу - в восьмистах метрах, ни распадка - по которому

приехали бойцы Богданыча, ни самой " таблетки" производства Ульяновского

автозавода - не видно. Вокруг - пашня. Слева - редкая, как старая расческа,

посадка на три скореженных в ширину деревца. Справа - обзор до горизонта.

Когда рванули сюрпризы Сутоганского бугра и начался бой, головной дозор

прошел половину пути и даже успел чуток потупить на Лотиковском повороте. С

первым взрывом и потерей связи - машины притормозили в какой-то сотне метров

от одного из дорожных столбиков с нарисованной киноварью на обратной стороне

большой восьмеркой.

Стояли долго. Как потом выразился командир засады: " Никак не могли

отдуплиться". Не имея ни связи, ни информации извне, совершенно ослепнув и

оглохнув, камрады все же решили продолжать движение. Предположить, что

идущая следом элита бронекавалерии может попасть под разгром на голом

подъеме, могла только золотая голова Шурпалыча. Ну, на то он и

стратегический гений Восточной Малороссии.

Двинулись с максимальной осторожностью. Пехота спешилась и развернулась

в две колонны по обе стороны машин. Типа - щит!

Когда вертикаль середины башни непотопляемого " Леопарда" совпала с ярко

красной восьмеркой придорожного столбика - один из наших нажал кнопку

подрывной машинки. Под днищем танка оглушительно ухнул фугас капитана

Петренко. Оказавшуюся поблизости пехоту просто смыло взрывной волной. В тот

же миг два ПТУРа ринулись к своим целям.

Оглушенная " Лоара" встречала неминуемую кончину вполне безучастно, а

вот замыкающий " Тварды", напротив, продемонстрировал недюжинную сноровку и

готовность сражаться до последнего. Среагировав на облучение лазером, танк

вначале неожиданно резко для своих габаритов, крутнулся на месте и, изменив

угол - буквально прыгнул вперед: успел на четверть развернуть корпус, задел

ЦУРовский грузовик, но спрятаться за ним полностью не успел. Правда,

шансов-то и было - сущий мизер! Система наведения " Корнетом" по лучу не дает

увернуться; самая мощная из всего партизанского арсенала тандемная боевая

часть преодолевает любые экраны и броню, а наведение в геометрический центр

цели - в обитаемую зону танка - делает совсем призрачными надежды экипажа на

выживание.

Чудом, но механик-водитель своих товарищей спас. Два рывка " Тварыны" и

засунутая за бортовуху морда привели к попаданию в моторный отсек. По

утверждению нашего расчета, сичовики вытаскивали танкистов живыми.

Наверняка, поляков спасли открытые люки. Танк еще какое-то время безуспешно

пытались потушить. Контуженых и раненую пехоту быстро загрузили в грузовик и

уже там оказывали им первую помощь.

В " Леле" и в наследнике Королевских Тигров сразу сдетонировали

боекомплекты. Там экипажи не извлекать надо, а отпевать.

Сразу после атаки, все три БТР развернулись и, на ходу открыв

пушечно-пулеметный огонь по позициям ПТУРов, запетляли галсами по полю.

Бойцы Колодия тоже - гав не ловили - прыгнули в УАЗик и, с чувством честно

исполненного долга, по грунтовочке, быстренько умчались под крыло Богданыча.

Когда броня преодолела восемьсот метров раскисшей грязи - таблетки и след

прослыл. Всех трофеев - два отработанных транспортно-пусковых ракетных

контейнера, задранные концы контактных проводов да размашисто начертанное

пальцем по снегу краткое нецензурное ругательство или, по желанию адресата,

тире, кулинарный рецепт.

Перестроившись, головной дозор разделился. Пехота ЦУРа, грузовики,

машина артиллеристов и минный трал, чуть сдвинувшись назад, остались

невдалеке от горящей техники. Добровольцы, польская КШМ и три вернувшиеся ни

с чем БТРа, помчались назад к основной колонне. Жаловаться, наверное...

Они подошли ко входу в Сухую балку ровно через пять минут после

прибытия на подкрепление к Кобеняку, вспаренной от бега, группы Жихаря.

Потерявшие связь и всерьез напуганные складывающейся ситуацией, СОРовцы

решили действовать максимально осторожно. Сичовики заняли позиции между КШМ

и бронетранспортером на самом краю растянутой в длину и вширь балки, второй

БТР с десантом на броне пополз на разведку, а третий, также облепленный

пехотой, опасливо двинулся за ними на дистанции прямой видимости.

Для Василь Степаныча вражеские мотострелки всю армейскую карьеру

являлись целью традиционной и, в бесчисленном количестве учений, сотни раз

отработанной. Посему, он поступил расчетливо и экономно. Людей Жихаря

посадил отдыхать, дабы под ногами не путались - своих хватает. Самого

взводного послал на бугор вместе с расчетом Дэна - ПТУРов у " Шестого" не

было. Туда же отправил и снайперов Кузнецова.

Когда обе машины углубились в балку, по ним синхронно ударили два

расчета " двадцать девятых" и пара огнеметных труб. Оглушенных взрывами

добровольцев перебили мгновенно. Те даже не упирались - просто легли под

автоматными очередями разом со всех засадных точек.

Дэн, без каких либо проблем, уделал, рванувший было назад, БТР

прикрытия. Причем - в задницу! Так догнал, в бензобаки, что тот, как в

дешевом голливудском блокбастере, еще метров тридцать, пылая бензиновым

факелом, катился назад с горы. Семь " мазепанцев", попытавшихся было

ответить, в секунды порубили " Кончары". Также, из крупнокалиберных винтовок,

успели зацепить, кинувшуюся наутек штабную машину - единственная, кому

удалось вырваться из засады. Но и Степанычу с Жихарем - не принципиально.

Задача - очистить путь для подхода наших машин с АТП и возвращение всего

отряда к Колодию - выполнена. Что там - безоружная КШМ.

Сразу по отбою огня, Кобеняка дал в воздух три зеленых ракеты. С АТП

вышла микро колонна - единственный бронетранспортер под командованием

Прокопа и два грузовика - " Жуковский" ГАЗ-66, с Женькой Стовбуром за рулем

да КАМАЗ - старого, но крепкого, как холодильник ЗИМ, бывшего карьерного

самосвальщика Дяди Михася.

Оставшаяся у горящих танков, пехота ЦУРа, заслышав похоронные раскаты

короткого и жестокого боя, а потом по двум густым пулеметным очередям трезво

оценив Серегино настроение, долго не думала: бросив союзников, свалила по

ближайшей дороге на Лотиково.

Замешкавшийся минный разградитель, выскочив, с перепугу, в чисто поле -

поймал свою барабанную дробь по корпусу палочками калибра " четырнадцать и

пять" и, удивительно как не загоревшись и не взорвавшись, скромно встал

посреди пашни. Заговоренная КШМка и здесь успела протащить своего " педрилу в

короне" буквально перед самым Серегиным носом, схлопотав в корму, " на

дорожку", свою порцию ускорителей из КПВТ.

Потом, я слышал отдаленные слухи, что колону из трех грузовиков с

" крипаками" и командирской машиной, походя, обстрелял один из подтягиваемых

назад к станции взводов второго батальона. Но, кажется, без особых

последствий.

Вот уж - загадка Судьбы. Машина, при любом ином раскладе, первая бы

попавшая под раздачу - прошла через Родаковский перевал! Как минимум, два

раза была бита в засадах и - выжила!

Когда мы своей четверкой добрались до позиций Кобеняка, народ грузил

убитых и раненых - готовились выдвигаться на базу. Машины Штейнберга я

встретил на дороге десять минут назад, там же, где успел переговорить с

самим Петей. Вот-вот он двинет вслед за нами.

У края Сухой балки компактным табором сгрудилось четырнадцать человек в

различной форме и знаках отличия контингентов СОР. Многие со свежими

перевязками сидели и лежали прямо на мокром снегу. Один часовой - подстелив

под задницу трофейный ранец, сверху-вниз с невысокого склона, лениво

поплевывал на своих подопечных. Пленные?! Твою мать! Вот только этого мне

сейчас не хватало...

- Жихарев, Кобеняка! Это что, блядь, такое? Смерти моей хотите?!

Юрец лишь зло зыркает в мою сторону. Степаныч, скроив виноватую рожу,

на ходу разводит руками. Отмахнувшись, направляюсь к раненым.

Ильяс с каменным лицом, прислонившись спиной к колесу грузовика, курит

вдаль. Бинты с правой стороны головы быстро напитываются кровью. Бордовая

капель сворачиваясь на глазах, набухает над скулой и готова вновь сорваться

тонкой струйкой по щеке и шее. Присел рядышком.

- Ты - как, братишка?

Явно прочтя по губам, кивает:

- Да мне, что - нормально. Пацанам - досталось...

В глазах застыла снежная пустошь. Не отмороженная прострация, конечно,

но мужик еще там - в своем секторе, по левую сторону от подъема.

Подошел Жихарь. Не дожидаясь вопросов, докладывает о состоянии

взводного-два.

- Пол уха снесло и скальп надвое развалило. Шкуру примотали. Черепуха,

кажись, цела, но, по-любому, надо срочно везти - приглушило конкретно.

- Ходит?

- Да. Вышел сам, только два раза стошнило, пока доползли.

- Что с остальными?

- Хуже, чем думали. Двоих можем не довезти. Еще четверо под вопросом -

тяжелые. Остальные, более-менее, в норме.

- Как закончишь, давай - строй народ и броском на базу.

Юра кивает и уходит подгонять бойцов.

Ильяс крепко жмет руку и, мотнув головой, показывает - мол: " Иди"!

Спокойный и отстраненный: да, делов-то?! пол башки разворотило -

подумаешь...

Подошел к Гирману. Боря уже отдышался. О недавней горячке боя

свидетельствует лишь чумазое, закопченное лицо, сбившийся свитер да

потемневший бинт вместо срезанного с предплечья рукава. Обнялись. Пытаюсь

улыбнуться - сколько знакомы, никак не могу привыкнуть к его оскалу. Он

ловит взгляд и, как бы между делом, подтягивает горловину до глаз. В группе

у него осталось пять человек. Двух убитых уже погрузили в одной плащ-палатке

- гранатометный расчет порвало в фарш прямым танковым попаданием.

Обдолбленный промедолом раненый сидит прямо на земле, ждет пока домотают

культю - все, что осталось от левой ноги.

Рядом Никольский. Тоже, что демон преисподни - весь в грязи, в какой-то

гари, да, сверх того, чужой кровью перепачкан. Рожа дикая, злая, орет на

народ - еще одно подгоняло в пару к первому взводному.

- Брат! Хорошо выглядишь!

Борюсик, на мгновение зависает, потом втыкается и, растянувшись в

улыбке, переключает огонь на меня.

- Какой, нах, " хорошо", Аркадьич?! В голове, етать, до сих пор салюты

бахают! - голос не свой, слишком громкий, точно контужен - сам себя не

слышит.

Прижал к себе и чуть не в ухо кричу:

- На морде трупных пятен нет, значит хорошо! - Боря смеется. Сейчас для

него война закончилась. Причем - невиданной победой. Что будет через пол

часа - побоку.

Подтянулись остальные командиры - закончили с погрузкой. Заодно

разобрался с пленными.

Часть " шпакив" подцепили, выходившие первыми, новобранцы из

крупнокалиберных расчетов - сняли экипаж с подбитого минного трала в голове

колонны. Обрадовались, невзирая на свежие бинты, нагрузили на тормозяускасав

железо и пинками погнали к месту сбора. Жихарь, понятное дело, этого не

видел. Знал бы - бойцы сами свои " Утесы" потащил бы, а мне на четверых ослов

- меньше головняка. Как пить дать!

Десяток подцепил Прокоп - выпросил у Степаныча отдельную ходку БТРом и

свистнул желающих прокатиться за " евроидами". Те же, бараны, перевязав

раненых, сгурьбились толпой подле подбитой чешской КШМ и даже не подумали

дать драпака. Ну, что за идиоты! Прокопенко потом всю дорогу, под радостное

улюлюканье рассевшейся на броне пехоты, тупо гнал их, вместе с носилками,

перед броней пехом. Четыре чеха, четверо пшеков и еще двое прибалтов

пополнили интервент-национальный коллектив.

Пока Костик настраивал свой баян, я отправил Жихаря с остатками отряда

и всем гамузом. Пора было двигать и автомобильной колонне.

- Кобеняка! Пока чисто, под прикрытием " бэтэра" дуй по Бахмутке в

город. Да! И забери отсюда Педалю - пусть на джип садится. Живо-живо, Василь

Степанович...

Переговоры с командованием каким-то запредельным откровением, понятно,

не стали. Это у меня сверхзадача решена - хоть сию секунду Звезду Героя

шпиль на сиськи, а вот у старших товарищей - движняк в самом разгаре. По

поводу не отличавшегося изысканным остроумием вопроса " что делать с

пленными" Колодий, не паря голову, отрубил:

- Мэни - по сараю, сам дрочися...

Зато у Буслаева я, как потомственный везунчик, залетел именно под ту

самую руку - там меня только и ждали...

- Какие " шпаки", " Дубрава"?! Здрахуйте, родные! Издеваешься?!

- Без вариантов, " Белка" - виноват. Мои действия?

- Ты - знаешь! Повторить открытой связью?

- Понял, " Белка"...

- Когда выходишь на " Террикон"?

- Мои уже выдвинулись. Сейчас подойдут машины " Седьмого" - с ними

доеду.

- А твой транспорт?

- Отправил с " Шестым" - целее будет.

- Добро, " Дубрава".

Жихарь встречал меня у ворот АТП - заканчивали выгрузку тяжелого

вооружения. Заодно помогли с " подносами" Штейнбергу. Скромный " эн-зэ" 82-мм

мин складирован на базе заблаговременно. Тяжелые полковые минометы и

" Васильки" с большинством своих людей Петя отправил следом за колонной

Степаныча - на пузе это добро не потаскаешь, а любую технику СОРовцы

вычислят мгновенно и, ясен-красен, безжалостно попалят.

Группы бойцов потянулись на территорию " Родаковоресурсы" - занимать

закрепленные позиции. На АТП осталось полтора десятка человек, в основном

сержанты, офицеры и мои афганцы.

У бокса шиномонтажа в углу сидели пленные. Чистые, невинные глаза:

противоестественная смесь удивления и спокойствия. Есть и оглушенность,

конечно, и растерянность, но видно же: их внутреннее состояние - совершенно

неадекватно реальной обстановке.

Насколько все же мы не похожи. Во всем! Поменяйся сейчас любой из них

одеждой с Никольским, или еще с кем из моих замызганных пацанов, один хрен -

за версту видно: это - наш, а это - " шпак". Даже не в узнаваемом

мордолитете, нет! дело в отражаемом во взгляде восприятии мира. СОРовцы - из

игрушечного бытия раскрашенных картонных городов и целлулоидной природы. Мои

мужики - из пропахших горем подвалов скотобойни. Это, как посадить рядом

королевского пуделя с гламурной выставки и туркменского алабая из калмыцкой

степи. Одни - из сладенькой мечты. Другие - из беспощадной реальности.

Они вообще, чего ждут? Переговоров с обменом военнопленными, госпиталя

для своих раненых - чего? Может, горячей еды и по двести грамм теплого

красного вина со специями, а ля глинтвейн - в пасть? Что там еще по

конвенциям положено? На - рыло! Тут вам не куртуазный " театр военных

действий" - со шпагами, штандартами и надушенными офицерами в кружевах!

Здесь - осатанелое рубилово заточками в подворотне. И нам, в принципе, -

глубоко насрать на ваше гуманитарное право!

Нет - даже не так... Мир изменился сам и, автоматом, изменились правила

взрослых игр. Человечество, наконец, нашло в себе силы открыто

провозгласить, что оно больше не играет по прописям, составленными сильными.

Кто сказал, что, кровь из носу, надо делать только так, как это делает

вечный победитель? Почему все должны наплевать на суть и соблюдать лишь

форму?! Грохнуть здание можно высокоточной ракетой, а можно и самопальным

фугасом. При этом, уже канон: одно - " антитеррористическая спецоперация", а

второе - " подлое вероломство". Может лишь потому, что у слабого нет крылатой

ракеты? Но подрывают-то и те, и те - суть не меняется!

И почему ваших пленных завтра вернут в строй, а нашим - вырежут яички?

Чего ради, одни - поедут домой героями, а других, в лучшем случае! -

закопают на окраинах " перемешняка" *, а, скорее, зароют бульдозером в общем

рву? Какого хрена, тот, кто бил прямой наводкой по жилым кварталам -

защитник конституционного строя, а выживший после этих бомбежек и взявший в

руки оружие - международный преступник, террорист и бандит?

---------------------------------------------------------------

*" Перемешняк" - жаргонное название всех концентрационных лагерей,

официально именуемых в Центрально-Украинской Республике лагерями " для

перемещенных лиц".

---------------------------------------------------------------

Дорогие наши высоколобые и жуть какие цивилизованные ребята: а не пошли

бы вы на хер вместе со своими правилами!

Посмотрел на Жихаря. Он, не пророня ни звука, ответил взглядом. И

правда: слова - зачем?

- Всех военнопленных - в термобудку. Личные номера собрать...

- Есть...

Те, по-моему, так и не поняли с какого рожна их вдруг погнали в

стоявший поодаль на кирпичах короб с облупившейся белой трафареткой на боку

" Продукты". Взводный-один, вернувшись, отдал мне пачку цепочек с жетонами.

Никак у пендосов в кино подсмотрели - поголовно этими цацками обвешаны,

впрямь зеленые береты, мать вашу! Сунул побрякухи в карман, скинул " калаш" с

плеча и, скользя берцами по наваренным плашмя на наклонной швеллера пруткам

арматуры, полез на стоявшую в десяти шагах от термобудки эстакаду.

Никого звать не буду - западло силком гнать в палачи. Кто придет - тот

придет....

Остаться в одиночестве не довелось. Вначале присоединился Юрец. Потом

Гирман, два раза качнув головой к плечам - как бы потягивая мышцы шеи -

поднялся, подцепил за ручку стоявший под ногами трофейный Мини* и двинул за

нами. Въехав в тему, поднялся Денатуратыч. Следом, остальные, в полном

молчании, выстроились рядом и на направляющих подъемника. Даже, не отстающий

от Передерия ни на шаг, Бугай и тот, как показалось, не вполне понимая куда

это народ ломанул, пристроился за Дедом. Внизу остался лишь Костя со

станцией и своими спецами.

---------------------------------------------------------------

*Мини (сленг) - FN Minimi легкий ручной пулемет кал. 5, 56 мм.

---------------------------------------------------------------

Говорить не о чем и ни к чему. Я поднял автомат и очередью на весь

магазин перерезал короб вдоль. Рядом, подхватив ритм, загрохотал десяток

стволов.

В первые мгновения термобудка подавилась криком и потом лишь трещала

рвущейся жестью, фанерной щепой и шрапнелью дробленного пенопласта. Десяток

секунд и повисла тягостная тишина. Только тяжелые красные капли еле слышно

хрустели пробивая снег под днищем распотрошенного кузова.

- Ну, все - труба! Считай - лоб в зеленке. На кой тебе это надо было?!

- Ты о чем, Костик?

- Дуру не включай - о чем, о чем... О - ком! О СОРовцах! Взять и все

обосрать! - связист, сощурившись на расположившихся с противоположного конца

залитого смолой бетона гавриков Антоши Кузнецова и Дэна, зло отвернулся и

швырнул окурок в зияющий провал.

С высоты остова цеха N 16 открывался обзор на прилегающие окрестности:

от Сухой балки - по левую руку, до железнодорожной станции и Большого

Родаково - справа. Перспективу, ровно посередине, разрезал уходивший ввысь

угрюмый столб едкого черного дыма. Это в углу АТП полыхала, заваленная

сотнями старых самосвальных покрышек, железнодорожными шпалами и

рассохшимися бухтами битума, изрешеченная термобудка. Кто-то из наших

умников успел, зачеркнув мелом " Продукты", жирно написать на ней " Мясо".

Как огневой позиции, руинам бывшего метизного цеха, разумеется, грош

цена: так, на пару выстрелов и сразу - ноги, зато в качестве наблюдательного

пункта - идеальное место. Для экстренной эвакуации, на ограждение

предусмотрительно навязали пяток тросов и кабелей, тянувшихся с уцелевших

островков крыши на противоположную, от зоны наблюдения, сторону склада.

Сидели второй час...

- Да, какая разница, брат. Мне все одно - вилы.

- Большая! Понимаешь? Большая! Замочить из засады - совсем не пленных

порешить.

- ЦУРовцам - расскажи...

- Да, ладно! Официально, они военнопленных - не валят.

- Угу...

- Теперь всех с говном смешают. Поименно! Вот тебе и " угу"!

- Куда уж - дальше смешивать...

- Да понятно! Тебе, Деркулов, не иначе, еще в Афгане - каску снесло...

Но Буслаев?! Не понимаю!!!

- Все, Костя - закончились играшки. Привыкай. Только так теперь и

будет...

Мой связист поклацал кнопками, раздраженно поднял и снова бросил трубу.

Каждый остался при своем - классика. Народ весь в наблюдении, но ни слова

мимо не пропускает. Ну, и как теперь обрубить на полуслове?...

- Брат, а ты слышал про ситуевину с моей кликухой?

- Да. В общих чертах: " Кошмарный Дракулов и его зверинец".

- Во-во! Подробности знаешь?

- Перебасенками с третьих рук, не считая звиздежа по телеку и в газетах

...

- Ясно. Ну, тогда слушай, правильный ты наш... - нагло потянул сигарету

из торчавшей из Костиковой разгрузки пачки " Владимира", выразительно глянул

на своих бойцов, дескать " чего уши распиздячили", и, подкурив, продолжил...

- Во время Часов-Ярского противостояния фашики, кстати, при поддержке

бронегруппы вот этих самых, за которых ты распинаешься - носителей

общечеловеческих ценностей - придумали какой-то голимый повод и ночью, нагло

положив на перемирие, вломились в Червонопоповку. Не абы какой поселок, к

слову, - ворота на Кременную и, далее, на Северодонецкий узел. Само собой,

зачистили - как положено, покуражились - от души, и свалили назад. Типа:

" даже не трахнули - только за жопу подержались"! На рыночной площади - трое

посаженых на кол. По гайдамацки, как положено: у одного, острие почти через