Исповедничество

В целом, влияние гонений на богослужение можно сформулировать так: то, что прежде было сделать легко, стало очень трудно. Резко выросла «цена», которую надо было платить за совершение богослужения. Так, само по себе обычное служение священника в приходском храме в 1920-30-е годы становилось подвигом, поскольку обрекало его на скорый арест. С помощью репрессий государство пыталось добиться от приходских пастырей отречения от Бога, снятия с себя сана или, по крайней мере, ухода на светскую работу. Однако многие пастыри, несмотря на неоднократные аресты, каждый раз возвращались к своему служению. Вот только несколько примеров.

Священник Дмитрий Александрович Багашев был рукоположен уже в разгар гонений в 1928 году. На допросе он сказал: «Моё мнение о сов. власти такое, что сов. власть послана Богом, как бич для народа, как бедствие за беззаконие наше. <...> В такой трудный момент служить священником считаю своим подвигом».

Священник Феодор Егоров, рукоположенный в 1930 году, служил на многих приходах Пермской епархии, в 1937 году был арестован и приговорён к расстрелу, заменённому потом 10 годами лагерей. Пройдя лагеря Магадана и Колымы, о. Феодор чудом остался в живых, освободился в 1946 году и попросился у Пермского архиерея на приход. Прослужив около года, был снова арестован и получил ещё 10 лет, которые отбывал на строительстве Камской ГЭС. В 1955 году он освободился и опять пошёл служить, приняв постриг с именем Герасим. Служил, пока подорванное в лагерях здоровье окончательно не расстроилось. Преставился в 1968 годов.

Священник Леонид Виноградов, служивший в нескольких храмах Кинешемского района Ивановской области и в селе Панино Костромской области, арестовывался семь раз. Ему неоднократно предлагали отречься от Бога и снять с себя священнический сан. Но всякий раз о. Леонид отвечал: «Служу Богу моему дондеже семь!».

Священника села Большой Улуй Красноярского края прот. Евфимия Горячева в тюрьме провокатор убеждал отказаться от сана, но он не соглашался: «Бросить священство -никогда не брошу! Служу я по убеждению. Может быть, будет время, когда нас будут возить под соломой, под назьмом, чтобы совершать службы в подвалах или даже ямах, и тогда я не брошу служить. Советская власть преследует христианство. Христианство останется. Возможно, останутся только одни сильные, которые сумеют возродить христианство. Были в древности такие периоды, когда христиан сжигали, но, несмотря на это, в катакомбах, в подвалах христиане остались, и христианство восторжествовало».

Многие пастыри и архипастыри в прямом смысле слова готовы были отдать свою жизнь за сохранение возможности совершать богослужение. Так, например, чтобы противодействовать закрытию и разрушению храма прп. Сергия Радонежского в Ташкенте еп. Лука (Войно-Ясенецкий) решил в 1930 годов совершить самосожжение, но арест помешал ему исполнить это намерение.

Суть происходившего хорошо сформулировал еп. Дамаскин (Цедрик): «Совершается суд Божий над церковью и народом русским. Совершается отбор тех, кои только и смогут быть строителями нового здания Церкви и будут в состоянии противостоять злу».