Ипохондрия

Этот случаи произошел, когда я уже два года занималась интенсивными исследованиями клеточной памяти, писала статьи на эту тему, выступала с лекциями и вела оживленные дискуссии с моими любознательными, но скептически настроенными коллегами. Началось все со звонка от терапевта, с которым мы познакомились примерно за год до этого во время теледебатов и с тех пор поддерживали очень теплые отношения. С первых же слов нашей беседы я по тону поняла, что он мягко надо мной подтрунивает:

— А у меня для вас есть пациентка.

Я усмехнулась и открыла свою записную книжку.

— Отлично, доктор, ближе к делу.

— Ее зовут Лорен. Ей шестьдесят один год. Эта женщина является моей пациенткой вот уже пятнадцать лет, и она абсолютно здорова.

— Так на что же она жалуется?

— Вот именно: жалуется. Она уверена, что страдает каждой болезнью, о которой прочтет в газетах или узнает из телепередачи, и требует обследований, которые это подтвердили бы. Ничто не раздражает ее больше, чем известия о том, что обследования ничего не показали и с ней все в порядке. Вместо того чтобы наслаждаться крепким здоровьем, она проводит жизнь в постоянном ожидании неизлечимой болезни.

— Иными словами, — сказала я со вздохом, — вы направляете ко мне ипохондрика.

— Совершенно верно. Это очень милая женщина, Сильвия, но она сводит с ума и себя, и меня, поэтому я подумал…

— Подумали, пускай теперь сводит с ума меня, тем более я и без того близка к сумасшествию со всей этой клеточной памятью и прочей чепухой, — продолжила я наполовину в шутку, наполовину всерьез.

Он рассмеялся.

— Это вы сказали. Не я. Однако послушайте, если вы считаете, что задача вам не по силам, забудьте о моем звонке.

Однако эта по-детски наивная попытка подзадорить меня была излишней.

Шесть часов спустя Лорен уже была в моем кабинете под гипнозом. Некоторые сотрудники моего офиса советовали мне не тратить времени впустую. «Не бейся головой об стенку, — говорили они. — Единственное, в чем можно быть уверенным, когда имеешь дело с ипохондриком, это то, что он ни за что не пожертвует тем вниманием окружающих, которое приносят ему все эти мнимые заболевания».

Я, конечно, знала об этом. Мне время от времени приходилось сталкиваться с людьми подобного типа, — с клиентами, просившими меня избавить их от проклятия, которое по их убеждению кто-то на них наложил, чтобы разрушить им жизнь. Вы и вообразить себе не можете возмущение этих людей, когда я говорила, что нет нужды избавлять их от проклятия, поскольку проклятий не существует. Такое впечатление, что, лишая этих клиентов возможности быть проклятыми, я отнимаю у них некую ценнейшую часть личности. И когда я отказывались брать у них деньги за услугу, которую не могу предоставить, они неизменно уходили из моего кабинета в неподдельной ярости. Странно, не правда ли?

Но в целительстве, как и в правосудии, действует такое понятие, как польза сомнения, и я предположила, что появление Лорен в моем кабинете свидетельствует о настоятельной потребности в помощи. Доктор оказался прав, это была очень милая женщина, и, перечисляя симптомы всевозможных заболеваний, которые она у себя обнаруживала, вопреки всем результатам обследований, Лорен, очевидно, была скорее смущена, чем увлечена. Она вошла в состояние гипнотического транса без малейшего сопротивления.

Вначале она погружалась в регрессию медленно, но через несколько минут рассказы о прошлых жизнях так и хлынули из нее, — словно внутри прорвалась какая-то мощная эмоциональная плотина. Сами эти жизни — одна за другой — были совершенно непримечательны. Что привлекло мое внимание, так это разнообразие причин, почему эти жизни закончились. Лорен бывала на земле уже много раз и умирала от рака груди, от проказы, чахотки (старое название туберкулеза легких), от пневмонии, азиатской холеры, от прободения аппендикса, от заражения крови, желтухи — и это только те жизни, что мы успели посетить за два с половиной часа, пока продолжался первый сеанс.

Понятно, что рано или поздно каждая наша жизнь как-нибудь заканчивается. Но в случае Лорен и многих других ипохондриков, с которыми мне приходилось работать после, я обнаружила длинную череду медленных болезненных смертей, не имеющих ничего общего с внезапным или спокойным уходом из жизни, какой чаще всего переживает большинство из нас, когда наступает время отправляться Домой. И вот, входя в новое тело, сверхсознательный ум передаст клеткам воспоминания о страданиях и разнообразных заболеваниях — послание о том, что человеческое тело представляет собой исключительно несовершенное, неудобное и нездоровое обиталище. Нечто подобное может случиться, если в этой жизни вам приходилось жить в разных квартирах и каждая из них доставляла вам какую-нибудь проблему — протекающий водопровод, испорченное отопление, ограбления, клопы, тараканы, замыкания проводки, невыносимо шумные соседи. И вот, сменив достаточно много плохих квартир, вы наконец переселяетесь в удобную, спокойную и надежную квартиру. Но вы уже не можете полноценно наслаждаться жизнью в этом доме, поскольку личная история убедила вас что квартира, где вы поселяетесь, непременно таит в себе какие-нибудь изъяны — просто в данном случае они, очевидно, еще не проявились. То же самое ощущает, вселяясь в новое тело, сверхсознательный ум ипохондрика. И он немедленно начинает посылать клеткам тела негативные воспоминания, требуя, чтобы клетки тела постоянно были начеку. А клетки, в свою очередь, отвечают сигналами тревоги на любой признак недомогания, поскольку они уверены, что это тело представляет собой такой же клубок проблем, как все предыдущие. Никакие медицинские и психологические исследования не могут распознать заболевания, коренящиеся в клеточной памяти, поэтому врачи и психиатры утверждают, будто единственная проблема ипохондриков заключается в том, что им необходимо внимание. А на самом деле проблема ипохондриков в том, что их клетки не отпустили воспоминания прошлых жизней и постоянно пребывают в состоянии напряженной готовности. Эти клетки просто не знают, что человеческое тело может быть исключительно надежным и удобным жилищем.

Лорен была одной из немногих клиенток, кому потребовалось два сеанса регрессии для того, чтобы пройти через все жизни и смертельные болезни, выпавшие на ее долю. Но когда она наконец вынесла их на свет, — то есть когда мы обнаружили и извлекли все занозы, оставшиеся от прошлых инкарнаций, и ее раны начали заживать, — ипохондрия прошла. Женщина поняла и оценила, каким здоровым является ее нынешнее тело, и активно занялась тем, чтобы поддерживать его в хорошей форме. Лорен по-прежнему посещает своего доктора, но только для ежегодных профилактических осмотров, и сегодня, в свои восемьдесят лет, она остается практически здоровой.

Еще раз напомню читателю, что не все наши физические и психологические проблемы обусловлены клеточными воспоминаниями, и я пи в коем случае не приуменьшаю важность и ценность работы врачей и психиатров. Однако я абсолютно уверена, что умные меры медицинской профилактики должны включать в себя такое мощное средство, как отпускание негативных воспоминаний клеточной памяти. И я бы хотела, чтобы каждый врач, психиатр и психолог непременно испытал это средство на своих пациентах и сообщил о результатах мне в офис (письмом или по телефону) — пусть даже только для того, чтобы сказать мне, что я ошибаюсь. И опять-таки: меня ничуть не волнует, насколько нелепо звучит это предложение и насколько глупой кажусь я сама, когда его делаю. Главное, что клеточная память работает. Она лечит. Поэтому прошу вас, уважаемые коллеги, пожалуйста, не отрицайте средство, пока не испробуете его.