Инфра-12. Глава-34. Непослушница 3 страница

Я Линда, и в этом душа моя,
В оранжевый свет одета.
Четыре ветра, а пятый, - я,
В четыре стороны света.

Четыре ветра, и каждый лют,
Как сталь, что от крови ала,
Четыре ветра во мне поют,
А мне их до боли мало.

И снова ветер марает кровь
Зелёным огнём рассвета,
И вновь кровава моя любовь,
Ведь жизнью плачу за это.

Кромсаю небо, врубаюсь в плоть,
Звенящей от боли сталью,
Такой, быть может, меня Господь
Придумал, о том не знаю.

Мне первый ветер поёт, - бери
Лишь то, что твоё по праву,
И лишь чужого не отбери,
Чужую не пей отраву.

Другой твердит, - обо всём забудь,
О битвах мечтает воин.
Лишь тот, кто ветру подставит грудь,
Свободы его достоин.

А третий ветер встаёт стеной,
Сгибает в дугу и валит,
И дарит снова кровавый бой,
И снова победу дарит.

И вновь четвёртый, задув восход,
Далёким лучом поманит,
С собой уводит за горизонт,
Где снова меня обманет.

И сколько здесь ты не суесловь,
Равняя с великим малость,
Четыре ветра, - моя любовь,
А пятому, - что осталось.

Через какое-то время я обнаружила, что следует поставить на место отвисшую челюсть. Нет, с этой впечатлительностью от восприятия произведений искусства нужно кончать. Я захлопнула челюсть свободной от сабли рукой и сказала:
-Ничего. Для постельной девки сойдёт, хотя и не совсем по теме.
-Так ведь тема же была про Линду, а не про постель, - возразила Линда.
-Зато конкурс был на должность девки для постели, - возразила я. – Пожалуй, победила ты, если, конечно, вторая не возражает.
Лу-лу и не думала возражать, а только опустила голову.
-Чего молчишь? – обратилась я к ней.
-Да ну вас вообще, - сказала Лу-лу. – Рубите голову, да и дело с концом.
-Ты, девка, мне решений не навязывай, - сказала я. – Я Оранжевая Линда, что хочу, то и делаю. Кстати, слов на ветер не бросаю. Да. Ни на ветер, ни на четыре ветра, хи-хи. Голову я тебе срубить обещала, но сроков не устанавливала. Кажется. Так что, эй, там, помощники! Эту девку, приговорённую к снесению головы, куда-нибудь, в клетку, там, раз уж она похвалялась, что в клетке сидеть умеет. А голову буду сносить на какой-нибудь праздник, когда снова шоу потребуется. Голова, она тоже даром пропадать не должна. А ты чего смеешься, белобрысая?
-Это… От радости, Госпожа, - объяснила Линда.
-Ты чего обзываешься? – придралась я. – Чтобы я от тебя никакой «Госпожи» больше не слышала. Я тебе не какая-нибудь Нола задрипанная сухопутная!
-А как же тогда называть? – поинтересовалась Линда.
-Как называть? – повторила я. – А, действительно, как называть? А! Называть «ваше превосходительство», поняла?
-Э? – удивилась Линда.
-Чего экаешь? Что тут непонятного? Это же ясно, что я всех тут превосхожу по всем статьям. Уж, по крайней мере, тебя. А ну, обратись как следует!
-Ваше превосходительство, - обратилась Линда.
-Так-то вот, - сказала я, стащила с головы шляпу и принялась развязывать платок. А Машенька растерялась и не успела мне помешать, не поняв, чего это я хочу сделать. Боюсь, без платка я поменяла свою баклажанную масть либо на двухцветную, либо на трудноопределимую, поэтому я снова нахлобучила поглубже шляпу, а платок принялась вязать на шею Линде. Она-то догадалась, потому что даже хихикнула слегка. Я привязала к её шее палку и даже слегка покрутила туда-сюда на небольшой угол.
-Ну, как удавочка? – осведомилась я.
-Удобная. Грех жаловаться, ваше превосходительство, - ответила Линда.
-Гляди у меня, - пригрозила я, - чуть чего, удавлю, и не поморщусь, поняла, рабыня?
-Поняла, ваше превосходительство.
-Так вот, - подытожила я. – Стой тут и жди. Нет, не тут. Эй! Затычку в рот этой рабыне, поставьте вот туда и шнурком за шею привяжите. Вот так. Следующую!
Теперь ко мне подтащили строптивую девушку. Свой деревянный кляп к этому времени она, похоже, уже наполовину сгрызла. По крайней мере, изо рта у неё сыпалась мокрая стружка. Кроме того, эта девка никак не желала стоять на коленях и помощники остались на месте, прижимая пленницу коленками к палубе. Потом они вытащили из неё клин, однако, девушка не стала ничего говорить, а сосредоточилась на выплёвывании стружки. Интересно, а зачем тогда было так яростно грызть затычку?
-Чего скажешь? - спросила я, предположив, что, может быть, местные нормы приличия просто не позволяют никому говорить раньше начальства?
-А чего с тобой говорить? – сказала пленница. – Ты, считай, что уже мёртвая.
-Не, я так не считаю, - возразила я.
-Зря, - сказала она. – Если уж на Серых Сестёр наплевала…
-На каких Сестёр? – чуть не подпрыгнула я. – На Белых Сестёр, ты хотела сказать?
-Чего? – удивилась она в свою очередь. – На каких ещё белых?
-Ну, на тех, которые прут в задницу толкают.
-Чего?
-Того. Не люблю я, когда прут в задницу толкают. Или, там, штырь. Штырь больше подходит для насаживания голов. А то, в задницу, понимаете ли. С подобными эстетическими извращениями никогда в жизни не соглашусь, пусть даже никакие Сёстры и не надеются.
-Труханутая, - высказала своё мнение пленница.
-Вот что, - сказала я, - утомила ты меня. Сначала научись разговаривать с такой как я. Ко мне, кстати, следует обращаться «ваше превосходительство». Вот, выучи, а пока, прочь с глаз моих! Эй охрана! Убрать эту грубиянку куда-нибудь, там, подальше, пока я не рассердилась, вообще.
Охрана принялась вновь затыкать грубиянку, так, что я даже и не разобрала, чего она там прорычала напоследок в мой адрес. Я только обратила внимание, что слишком уж сильной эта девка оказалась. Два бандита, конечно, с ней справились, но ведь она была скручена верёвкой, а дрыгающие ноги эти умельцы легко нейтрализовали квалифицированным ухватыванием и приданием жертве нужного положения при волочении.
И вот, наконец-то, передо мной установили навигаторшу. Сначала я попыталась подробно разглядеть её и, странное дело, у меня возникло ощущение, будто бы, несмотря на отсутствие каких-либо препятствий к этому, я её просто не вижу, по крайней мере, вижу неправильно и вовсе не то, что есть на самом деле. Что за чушь? Переутомилась, что ли? И правда, что за глупости? Девушка эта стояла передо мной на коленях, связанная, как и другие, и совершенно никаких проблем по части осмотра просто не существовало. Она даже не прятала и не опускала глаз, просто смотрела в сторону, словно меня тут и не было. Ей было примерно двадцать пять лет. Рост и телосложение были совершенно средние, лицо несколько полновато, нос чуть вздёрнутый, волосы тёмные, немного ниже плеч. В целом, лицо у неё было того же типа, что и у пресловутой Номы Оллитарха Генозиса, Госпожи Систонилии, но, конечно же, с другими индивидуальными чертами. К примеру, глаза были излишне большими, а рот и губы немного маленькими, хотя и полноватыми. А одета она была в ту самую юбку, толстую майку без рукавов и обута в какие-то тканевые туфельки.
-Привет, - сказала я. – Тебя как зовут?
Девушка даже и не подумала отвечать, только чуть шевельнула ноздрями, словно мимо её носа вдруг пролетело насекомое с неприятным запахом.
-Знаешь что, - сказала я ей, - ты меня впервые в жизни видишь, а смотришь как на вошь, а сама даже и не знаешь обо мне ничего. Это правильно, да?
Девушка наконец соизволила повернуть свои глазки в мою сторону, наверное, поворачивать голову целиком для этого сочла ниже своего достоинства.
-Не буду, - заявила она. – Сколько повторять можно?
-Чего не будешь? Не станешь своего имени называть? Ах, да, позволь представиться, я Линда.
-Оранжевая? – решила уточнить она.
-Ну да.
-Оно и видно.
-Видно? – не поняла я. – Где и чего видно? Где это у меня оранжево?
-Внутри, - объяснила она.
-У меня внутри оранжево, - задумалась я. – А, так ты же внутри видишь? Ну да. Значит, оранжево. Слушай, а если внутри оранжево, это для здоровья не опасно?
Девушка странно на меня поглядела, но всё же соизволила ответить:
-Я не доктор.
-Слушай, - сказала я, - а у других внутри как? Тоже оранжево, или я одна такая? Ну, чтобы сравнить с их здоровьем?
-Не знаю, - сказала она, - не смотрела.
-А поглядеть не можешь? Знаешь, ты меня напугала. Я-то всегда считала, что у меня внутри розово, ну, или хотя бы белым-бело, а выходит, оранжево. Погляди вон на ту, что к поручню привязана. У неё внутри как?
-Отвяжись, - сказала девушка.
-Что значит, отвяжись? – прикинулась я дурочкой. – А, хочешь чтобы тебя развязали? Согласна на нас работать?
-Сказано, отвяжись, кукла ряженая.
-Я ряженая? Тебе что, моя одежда не по вкусу?
Девушка в ответ на это лишь передёрнула плечами и отвернулась в сторону.
-Нет уж, давай, объясни, чего это ты от меня нос воротишь?
-Сама догадаешься, - сказала она. – За сколько роксерам продалась? За свою паршивую жизнь? Или ещё дешевле?
-Знаешь что, - возмутилась я, - кто бы здесь на роксеров наезжал, вообще! Сама-то кому служишь? Рабовладельцам? На каких кораблях работала? Не на тех, у которых в трюме по тысяче несчастных девушек под кнутом машину крутят? Не пробовала сама? А я пробовала, и другим советую, для просветления мозгов. Сама-то, наверное, в лучшей каюте почивала после непосильных трудов, пальчиком показывать в какую сторону плыть. Смотри, изработалась вся! Пухленькая, гладенькая такая. Не на народном горе разжирела-то?
-Кто разжирела, я? – возмутилась она.
-Ну, если не разжирела, всё равно, к тому идёт. На мой взгляд, начальная стадия ожирения явно просматривается.
-Дура, - сказала она. Наверное, она была вполне нормальной девушкой и болезненно реагировала на незаслуженные наезды на свою внешность.
-Да у тебя у самой внутри, это… - снова наехала я, - ну, голубоватым отдаёт.
-Чего?
-Замуж тебе надо, вот чего. Не то, здоровье загубишь.
-Замуж, - сказала она. – И это по голубизне видно?
-Не хочу тебя огорчать, - вздохнула я, - но там уже до синевы доходит. Боюсь, уже вторая стадия, если не третья.
-Чего? – сказала она. – Вторая стадия чего?
-Процесса. Если его не остановить, знаешь чем кончится? Синим чулком.
-Чего?
-Того, что тогда уж тебя никто замуж не возьмёт.
-Ха, - сказала она. – Вот и прекрасно. Запрет нарушать не придётся.
-Запрет? А ты что, Нола? Вот здорово. Слушай, соглашайся работать, не то, я за эту вот шайку не ручаюсь. Изнасилуют в один миг, а потом к ответственности привлекут. И скажут, что всё законно, в смысле ответственности. Знаешь, они вообще мерзавцы, ну, по крайней мере, по части обращения с девушками. Представляешь, они девушкам рты своими грязными носками затыкают! Они их не стирают даже, да чего там, не стирают, они даже не знают, что такое мыло. Я уж насчёт шампуней всяких и не надеюсь даже… Ик!
Это совершенно неожиданно меня Машенька пнула своим сапогом в поясницу, так чтобы с этой стороны незаметно было.
-Чёрт, - сказала я, - отрыжка проклятая. Знаешь, отрыжка, она не только от еды бывает. Вот, как пообщаешься со всякими мерзавцами, так иногда тоже рыгать тянет, и…
Тут я произвела превентивные действия, а именно, повернулась к Машеньке и прорычала:
-Эй, ты, чего пыхтишь над ухом?! А ну, отойди, не то, ни за что не ручаюсь!
-Э… - скрипнула Машенька, а Линда неподалёку от нас негромко хихикнула под кляпом. Я предположила, что у Госпожи Линды существовала договорённость с шайкой насчёт условных сигналов, иначе с чего бы Машенька даже и рычать не стала, а отошла к остальным бандитам.
-Подальше! – скомандовала я. – Все отойдите подальше. Мы тут интимные женские секреты обсуждать будем, понятно? Отошли, кому сказано?!
Господа бандиты недовольно заворчали, но всё-таки отступили на несколько шагов. Теперь достаточно близко от нас оставалась только Госпожа Линда, поскольку была привязана шнурком к поручню. Однако, я была уверена, что эта негодяйка по-любому не допустит никаких переговоров без собственного прослушивания, да и ладно. По крайней мере, у неё затычка во рту.
-Слушай, девушка, - сказала я навигаторше, - мне кажется, ты никакая не дура. Так вот, никакая я не Линда, понятно же. Вон, видала ту девушку привязанную? - кивнула я на Виолетту. – Это моя подруга, а эти разбойники велели мне тебя уговорить работать, не то, вон та шкуродёрша, которая с ушами торчком, с неё будет сдирать кожу. Ей, кстати, это дело и самой не нравится, только у них тут круговая порука. Слушай, кому легче-то будет, если мы все потонем? А там, и обстоятельства измениться могут. Роксерам помогать не хочешь? А получится, что помогла. А как же? Откажешься, эти бандиты нас убьют, и ещё кого-нибудь захватят, и тоже убьют. А если согласишься, они хоть перерыв сделают, а за это время… Слушай, не могу я тебя долго уговаривать! Они уже и так терпение теряют! Смерти моей хочешь? Да, чёрт с ней, со мной, хочешь чтобы они с этой вот девушки начали с живой кожу сдирать?! Или самой поглядеть охота?
-Дура, - сказала наконец навигаторша и даже как-то слегка сверкнула глазами.
-Пусть дура, пусть хоть кто, - согласилась я, - только соглашайся. Не загоняй в глухой угол! Не загоняй, а? Ну, согласна?
-Нет, - как-то даже и без эмоций ответила она.
-Чего, тоже за деньги работаешь? – в отчаянии сказала я. – Репутацию и доход потерять боишься?
Девушка даже и не отреагировала словами, только опять чуть дёрнула носом. Впрочем, возможно, он у неё просто чесался, а доступа руками к нему не было.
-Хорошо устроилась, - заявила я. – Корчишь тут из себя принципиальную, знаешь, что тебя никому тронуть нельзя. А вот, если бы собственную кожу от обдирания спасать пришлось, так согласилась бы как миленькая!
-Знаешь, - сказала вдруг навигаторша, - мне тут уже более весомые аргументы приводили, чем ты лепечешь. Неужели трудно понять, что есть вещи, которые можно делать, или нет, в зависимости от обстоятельств, а есть те, которых делать нельзя никогда?
-Не такой ценой, - возразила я.
-Независимо от цены, - сказала она.
-Значит, независимо от цены?
-Да.
-Знаешь, девушка, - сказала я, - некоторые балаболки, говоря о ценах в подобном смысле, часто заламывают цену, которую сами заплатить не способны.
-Про себя говоришь? – спросила она.
-Возможно, - сказала я, - придётся проверить на практике. Значит, не согласна ни за что?
-Ни за что, - повторила она.
-Даже имя не назовёшь? Перед смертью?
-Перед чьей смертью? – спросила она.
-Не знаю, - сказала я, - уж тут, как Бог рассудит. Все под ним ходим. Меня Мелани зовут. А тебя?
-Энни, - соизволила всё-таки назваться она. – Что, легче стало?
-Даже не представляешь, насколько, - сообщила я и, стараясь не порезаться, вытащила из ножен саблю. Похоже, она и вправду была настоящей. Да чего такого-то? Запросто могли дать и настоящую, мне и с самым захудалым из них в сабельном бою не потягаться.
-Э? – проговорила Энни и даже несколько расширила свои глазки, но я тут же повернулась в сторону Линды и сказала:
-Я не смогла. Она не согласна, и я ничего не могу сделать.
Тут Линда, к моему удивлению, вытолкнула изо рта кляп. Впрочем, возможно, что рот у неё и перевязан-то был фальшиво, также как ушные затычки, а может, и верёвка на руках.
-Ну, тогда заруби её, - совершенно спокойно сказала она. – Заруби саблей.
-Н-н-н-н-е-т-т-т… - ответила я и замотала головой.
-Ах, нет? – сказала Линда. – Шерри начинай. Ну?
-Ну? – сказал тут стоящий рядом с Шерри Господин Харнет, а Машенька даже толкнула её слегка в бок.
-Но… - проскрипела Шерри.
-Будешь торговаться? – каким-то шипящим тоном проговорила Линда.
-Нет! – решительно сказала Шерри и шагнула к растянутой Виолетте, а вслед за ней начали перемещаться поближе и остальные бандиты.
Шерри подняла с доски один из инструментов, кажется, самый длинный и похожий на скальпель и занесла его над жертвой.
-Эй! – сказала Линда. – Медленно, как положено.
-Само собой, - подтвердила Шерри, опустила руку и потянула скальпель к животу Виолетты.
Совершенно неожиданно, Виолетта завизжала, оглушительно, несмотря на кляп, и попыталась вывернуться и отстранить свой живот хоть чуть-чуть в сторону. И тут же я сама прыгнула на шаг в их сторону и заорала:
-Нет! Не тронь! Убью!
И сейчас же последовал взрыв смеха. Наверное, разбойники уже давно сдерживали его в себе, и теперь захохотали от души. Шерри вывернулась в мою сторону и выпучила глаза, а Линда, совсем негромко, но совершенно отчётливо сказала:
-Кого?
-Тебя! – взвизгнула я и двумя прыжками подскочила к Линде. Запрыгнула ей за спину, зажав её связанные плечи ногами, поскольку, не сильно-то надеялась, что эта бандитка связана по-настоящему. А саблю прижала к ней спереди, чуть ли не к горлу. Толпа разбойников даже и не успела мне помешать, а теперь замерла поблизости, чуть не затоптав упрямую навигаторшу Энни.
-Меня убьёшь? – совершенно спокойно уточнила Линда.
-Отпусти мою подругу, ты поэтесса убогая! – прохрипела я, - если жизнь дорога.
-А как же договор? – спросила Линда. – Кстати, а чего это тебе мои стихи не понравились? Неужели плохие?
-К чертям все договоры, и стихи тоже, если их такая вот кровопийца сочиняет!
-К чертям договоры? – сказала Линда. - А чего же ты тогда снова договариваешься? Отпусти, мол, не то, убью.
-Ничего не знаю! – завопила я, не то уже в истерике, не то в её начале. – Отпусти, не то убью!
-Шерри, - сказала Линда, - чего встала? Заняться нечем?
-Р-р, - сказала Шерри и повернулась к Виолетте, направляя скальпель.
-Не тронь! – заорала я, перепрыгнула через Линду и кинулась к Шерри, занося над головой саблю. Наверное, адреналин успел найти дорогу к моим мозгам, поскольку я по дороге уловила несколько мало относящихся к делу моментов. А именно, то, что сабля сбила с меня шляпу, то, что разбойники хохочут в нарастающем темпе, а Энни пытается уползти подальше сквозь их разнокалиберные сапожищи. А также и то, что Господин Харни раскручивает в воздухе кнут, вероятно, тот же самый, которым он раньше обезоруживал Виолетту. Понятное дело, на всё про всё у меня было несколько секунд свободы действия. Я даже и не стала обдумывать никаких планов этих самых действий, потому что времени на это всё равно бы не хватило. А, поскольку сабля уже была вскинута, я потащила её сверху вниз в общем направлении на Шерри. Именно потащила, потому что время словно бы замедлилось в этот момент, как часто бывает когда вам по мозгам бьёт адреналин или какая-нибудь другая моча. Я успела подумать, что такие усилия для протаскивания сабли вниз, наверное, возникают из за резкой смены момента инерции при знакопеременном изменении направлении движения этого тяжёлого инструмента. Заметила и то, что у Шерри было достаточно времени, чтобы уклониться от удара, вывернуться в сторону и начать стадию отпрыгивания из зоны поражения. Это меня не сильно огорчило, поскольку, в принципе, я ведь не хотела никого зарубать, а хотела… Чего я хотела-то? А, ну да, я хотела спасти Виолетту. Но теперь выходило так, что моя сабля падала как раз на неё, мало того, уже и находилась на заключительном отрезке траектории. Но в данном случае никакого особенного ума для правильного действия и не требовалось. На незначительную величину скорректировать траекторию я успевала, а чтобы удар не пропадал даром, я нацелила его на одну из верёвок, верхнюю левую, оттягивающую руку Виолетты. Сабля разрубила верёвку и с противным хрустом внедрилась в доску, настолько сильно застряв там, что мгновенно образовалась надёжная точка опоры, предотвратившая моё падение носом вперёд.
В следующую секунду мою заднюю ногу захлестнуло петлёй и потащило назад, пытаясь оторвать руки, обеими из которых я ухитрилась схватиться за рукоятку сабли. Понятное дело, эта петля… Но в тот же момент меня это понятное дело перестало интересовать, потому что всё мои оставшиеся умственные ресурсы резко переключились на возникшее совершенно неожиданно непонятное дело. Лопнувшая верёвка резко освободила руку Виолетты, и очень даже логичным выглядело то, что эта рука скользнула вниз. Но вот по пути это непроизвольное скольжение явно приобрело смысл и направленность, которую я успела уловить и даже осознать. А именно, осознать то, что первым делом Виолетта попыталась освободившейся рукой прикрыть свой живот, на котором, на три пальца повыше пупка красовалась характерная шишечка, очень даже знакомая мне на вид. Шишечка, которой ещё недавно на её животе совершенно точно не было!