Возраст 33 месяца

Каждый разумный человек понимает, что развитие ребенка не является равномерным, но точно также очевидно, что процесс развития идет непрерывно. В этой фразе нет противоречия. Поведенческий регресс, о котором так любят рассуждать психоаналитики, когда он проявляется, касается все-таки именно поведения. Развитие в широком смысле слова, Б естественных условиях у здорового ребенка идет непрерывно. Наше описание, заявленное как лонгитюдное наблюдение, является все же дискретным и по своему исполнению, (мы наблюдаем ребенка в дискретные промежутки времени), и по манере констатации, рассуждений и интерпретации приводимых фактов символической игры. Еще надо признаться, что наблюдатель является довольно рассеянной особой, поэтому протоколы выглядят весьма хаотично. Мы обращаем внимание читателя на проявление новых сторон игровой деятельности, подразумевая, что читатель понимает достаточную постепенность проявления данных качеств. В этой главе мы намерены акцентировать внимание на таком феномене символической игры как ролевая речь.

В период раннего детства постепенно формируется потребность в общении. Уже после полутора лет у детей можно наблюдать ярко выраженное стремление вызвать ответную активность сверстника. На третьем году жизни у детей отмечается очевидная потребность в общении со сверстниками. Это общение принимает вид эмоционально— практического взаимодействия. Сравнивая себя с другими, ребенок лучше выделяет себя самого. Чаше всего такие контакты бывают ярко эмоционально окрашены. Это может быть физический контакт, перемещение в пространстве, наблюдение за игрой сверстника, подражание его игре. Им нравится вместе баловаться, кривляться. Дети как бы заражаются общим движением, настроением, и

получают удовольствие, ощущая взаимную общность. Подражание может быть средством привлечения внимания к себе или основой для совместных действий (Галигузова Л.Н. 2001).

Детская игра моделирует и выделяет социальные отношения с помощью ролей, игровых действий, игровых предметов и замещений. Игровое поведение ребенка основывается на субъективной и подсознательной оценке того, что проистекает вокруг него. Каждое игровое действие ребенка не случайно и не дискретно. Это действие связано с его новым опытом. Это результат его наблюдений, может быть размышлений, которые необходимо интегрировать с более ранним знанием. Поэтому мы и утверждаем, что в игре ребенка мы наблюдаем отражение его собственной концепции окружающего мира. Каждое игровое действие подчинено внутренней потребности играющего в осознании взаимосвязей различных фактов и явлений, которые открылись ребенку на данном этапе его развития.

Постепенно ребенок вырабатывает навыки общения. Важным компонентом успешного развития общения помимо познавательной и эмоциональной сферы является умение выбирать наиболее подходящий способ собственного поведения. Общение тоже требует творчества. (Бодалев А.А.)

Определенная категория людей, которых мы бы назвали гроссмейстерами общения, обычно имеет в своем репертуаре различные приемы для построения контактов с окружающими, и эти приемы, как правило, не находятся в прямой связи с содержанием общения. Люди, успешные в общении, обычно, очень внимательны к мимике собеседника, чувствительны к его эмоциональному состоянию.

Ролевая речь — это кружево реплик, которые ребенок вплетает в свою индивидуальную игру, непринужденно и шаловливо. Это испытание в процессе символической игры альтернативных способов взаимодействия персонажей. Использование ролевой речи— это путь самосовершенствования в коммуникативной области. Ролевая речь в игре это процесс освоения техники диалога. В повседневной жизни члены семьи постоянно обмениваются различными репликами. Научившись подражать действиям, теперь ребенок учится копировать общение. И при чтении первых сказок родители стараются особенно выразительно произносить диалоги, что бы ребенку было понятнее происходящее. Когда ребенок начал включать в игру парные реплики, это уже означает, что ребенок многократно наблюдал манеру взаимодействия и по-своему что-то запомнил. Например, что высказывание одного человека непременно влечет ответ другого.

Мы все чаще наблюдаем, что когда Вера затевает индивидуальную игру, в этот момент между персонажами происходит обмен репликами, хотя, строго говоря, в процессе игры нет еще фиксированной роли. Кружево диалога мало привязано к персонажам. Просто есть вопрос — есть ответ. Ребенку нравится процесс имитации поведения других людей, и теперь он начинает имитировать их разговоры.

Мы часто говорим о феномене перевоплощения, подразумевая при этом некоторую способность человека. Благодаря этой способности человек умеет примерять на себя маску или роль. Приведем высказывание Энн Каттанах: «Это парадоксальный процесс, включающий в себя контакт и разъединение, надевание на себя маски и снятие ее. Одновременное существование в мире " Я" и в мире " не Я"».

В психологии часто говорят, что ребенок воспринимает себя как единицу отсчета, принимая себя за естественный центр мира. Процесс децентрации позволит ребенку осознать, что другие люди имеют мысли и чувства. Принятие роли и перемена ролей развивает способности видеть и оценивать различные варианты взаимодействия. Возможность повторить несколько раз желаемую ситуацию в другой позиции, это как раз то, что дети больше всего любят в игре с принятием ролей. (Каттанах Э.)

Когда мы задумываемся над тем, как могут взрослые развивать у ребенка игровые навыки, то понимаем, что эта задача не является тривиальной. Наверное, в первую очередь, мы должны предоставить детям разнообразные безопасные объекты для игры. Игрушку надо рассматривать как орудие для постижения мира. Выполняет она эту задачу или нет. Конечно, есть некоторые различия в игре мальчиков и девочек, но много здесь и наших собственных стереотипных представлений.

Абсолютно необходимо, чтобы и у мальчиков и у девочек были игрушки, изображающие живые существа: зверюшки или человеческие персонажи. Чтобы ребенок имел возможность обыгрывать межперсональное взаимодействие

Пока ребенок не начал говорить разными голосами за игровых персонажей, игра считается отобразительной. Ролевая речь — это новый игровой навык, которым овладевает ребенок, и можно считать, что после этого игра поднимается на новый уровень своего развития.

X. Райнпрехт отмечает: «Не надо делать разницу между игрушками для мальчиков и девочек. Раньше мужские и женские роли в обществе были строго разграничены с самого детства. Современное общество построено на сотрудничестве полов и нет необходимости возводить барьеры между мальчиками и девочками, ограничивая их в выборе игрушек». Этот человек имеет очень большой опыт работы с детьми, и мы можем прислушаться к его мнению. X. Райнпрехт пишет: «Дети должны играть и играть много. Через игру ребенок входит в реалии жизни». И далее: «Если дети не играют, то они больны»

Психологи постоянно отмечают, что игра оказывает определяющее воздействие на формирование личности ребенка. Во время игры дети учатся концентрировать внимание. Здоровый ребенок играет около восьми часов в день. Он играет в гостях и по дороге в магазин. У каждого ребенка есть фантазия. Он чаще взрослых проявляет любопытство, и даже обыденные вещи вызывают у него интерес: шишки, ветки, палки, кора и ракушки — он все использует для игры.

В нашей работе «Шесть кукол» (Пухова Т.И.) приведены данные о том, что интенсивное использование ролевой речи в процессе символической игры коррелирует с коммуникативной компетентностью ребенка.

Правда, в этой работе мы не ставим своей целью делать прогноз о развитии девочки, чью игру мы здесь описываем.

Ролевую речь в процессе символической игры можно определить как моменты включения в игру отдельных реплик игровых персонажей. Однако здесь мы наблюдаем, что одна реплика имплицитно влечет за собой ответную реплику другого персонажа. И ролевая речь, таким образом, превращается в диалогическую речь. Но пока еще эта диалогическая речь, как и вся игра в данном возрасте, представляет собой проигрывание очень короткого действия. То есть, и диалогическая речь на данном этапе развития состоит из 2х -Зх реплик. Но, так же как и реальное общение, эти реплики уже могут выражать обмен информацией, принуждение что-то сделать, или прояснение эмоциональных состояний.

М. И. Лисина выделила генетические этапы развития общения у ребенка. Близкие люди в ходе общения приобщают детей к определенному укладу жизни. Постепенно ребенок сам начинает пробовать различные способы общения. Символическая игра выступает в качестве среды для экспериментов в области общения. Проговаривая в игре парные реплики воображаемых персонажей, ребенок формирует свой личный опыт и свою способность передавать и воспринимать тонкие нюансы эмоциональной составляющей процесса общения. Ребенок учится управлять собственным тембром голоса, собственной мимикой, в процессе чего осознает приемлемые степени допустимости аффективной нагруженное™ диалога.

Размышляя над природой диалогических реплик, мы убеждаемся, что диалогическая речь представляет собой образец проявления полевого поведения индивида:

«Яспрячусъ. — Куда спрятался?» «Давай мы зайдем! —Давай». Каждая последующая реплика буквально порождается предыдущей репликой. В этих примерах парных фраз ребенок передает готовность к принятию предлагаемого действия. Наступил март.

Поведение

Посмотрим снова на Веру, ей сейчас 33 месяца. Каждый раз мы удивляемся ее речевому прогрессу, который отражает развитие и других сторон личности. Мы обнаруживаем, что Вера не просто способна повторить любое слово или фразу, она теперь сразу изменяет услышанное. Подражать она научилась, и теперь она развлекается тем, что строит отрицание к услышанной фразе. Или включает в свой ответ выдуманные слова. Ей хочется, чтобы ее речевой поток был непрерывным, и если необходимые слова не подбираются, то она их просто изобретает.

Как большинство детей Вера часто смотрит мультики на видео, чуть подпевает песенке Чебурашки и т.д. Иногда капризничает, требуя, чтобы непременно поставили названный ее мультик. Мамин стиль воспитания надо бы определить как потакающий. Кажется, что Вере ничего не запрещают, но она не выглядит капризным ребенком, так как отчетливо видно, что она дорожит хорошим отношением к ней других людей. Когда приходят гости, Вера обязательно выбегает навстречу и обязательно прощается, когда они уходят, если кто-то ушел, не попрошавшись с ней, Вера очень расстраивается.

Взрослые относятся к такому возрасту с умилением и со смехом пересказывают друг другу Верины высказывания. Как-то раз Веру возили на концерт вместе с ее бабушкой, для компании взяли еше одну бабушку вместе с ее внучкой Настей. На следующий день у Веры спрашивают, с кем она ездила на концерт, и в ответ слышим: «Со своей внучкой Настей!» Настя всегда появляется в поле зрения Веры со своей бабушкой, которая называет ее своей внучкой. Поэтому за девочкой Настей закрепился словесный оборот «своя внучка». А вот саму Веру называют внучкой очень редко. Чаще бабушка восклицает: «А где моя хорошая девочка?» и Вера возмущенно поправляет «Я не ваша. Я — мамина».

Если начинается общий разговор, Вере хочется в нем участвовать, она требует «подождите, теперь я буду говорить», когда все замолкают, Вера начинает свой рассказ, составленный наполовину из выдуманных слов.

Вера, как, увы, многие дети увлеченно смотрит телевизионную рекламу, а если взрослые пытаются на время рекламы отключить звук, то Вера яростно протестует. Во время информационных передач, когда диктор на экране произносит «Здравствуйте», Вера ему обязательно приветливо отвечает. Если же ведущий новостей неожиданно исчезает, а зрителю показывают кадры какого-то события, то Вера разочарованно кричит исчезнувшему диктору вслед: «Пока, пока!» Вера очень общительная девочка.

Вера постоянно играет. Подходит к маме с плюшевой собачкой: «Это тебе подарок», потом подходит к ней с красивой куклой: «а это мне подарок», Сидящий рядом другой взрослый спрашивает: «А где мне подарок?» Вера смотрит на него подозрительно, понимает ли этот взрослый, что здесь идет игра, и нет ли у него намерения «присвоить» себе какую-нибудь из ее игрушек. Вера отходит, через некоторое время она возвращается с бесцветной старой резиновой пищалкой и протягивает этому взрослому: «А это тебе подарок».

Мотив дома часто возникает в игре. Мама сидит в кресле и болтает по телефону, высоко подняв колени. Вера поправляет полы ее халата и объявляет, что это домик. Потом начинает прятать под мамин халат игрушки, утверждая, что они там живут. Лезет за новой игрушкой, падает и застревает между стульями, мама делает попытку подняться, чтобы ей помочь, но звучит еще более громкий вопль-предупреждение, чтобы мама не двигалась и не разрушила этот «халатный домик».

Игра

Так как игра теперь постоянно сопровождается речью, то протокол состоит теперь из одной речи, которую мы выделяем курсивом. А кавычки используются нами для выделения ролевой речи, включенной в общий текст. Вера одной куколкой прижимает пупсика, при этом что-то произносит невнятно, взрослый переспрашивает: Что она говорит?

Вера отвечает на вопрос взрослого и продолжает играть.

Она пищит, а не говорит, «Что ты пищишь? Тебе надо одеться!» — «я не хочу одеться» Сажает пупсика на стульчик, другую куколку пытается устроить на спинке стула, потом обе фигурки неожиданно пытается засунуть себе в рот.

Что это значит. Символическое действие или действие манипулирования с регрессом на оральную стадию?

Вынимает из сумочки все игрушки не по одной, а горстью выгребает и небрежно бросает их на диван. Ей нужна сама сумочка, она помещает туда две фигурки, что же будет дальше? Берет фигурку жирафа и его ногой открывает и закрывает молнию.

«А мне можно?» — «можно!»

Сумочка оказалась домом. Вера не разглядывает теперь игрушки, она их достаточно изучила, но берет две баночки вкладыша и начинает что-то пересыпать.

Взрослый: что ты делаешь? — в ответ Вера изобретает новое слово: «Я варю чум». Вера уже обнаружила, что взрослые могут называть еду новыми словами, поэтому и она фантазирует, а потом исправляется.

«Я варю суп». (Вера вынимает фигурку лошади и медведя. Пристраивает медведя на спину лошади.) «Цок-цок-цок, и-го-го» — «Я не кусаюсь», (топает фигурками по своей ножке как по дорожке). «Где мои друзья?» — «Давай я тебя понесу, лошадка», — «А где твой бок?»

Очень четко меняет тембр голоса с низкого на высокий и наоборот.

«Давай я тебя понесу», (медведь снизу охватывает лошадь). «Ой, мои друзья, пойдем! — Пойдем». (Кладет всех в сумочку. Берет лохматого человечка, кладет его в сумочку, потом фигуркой неваляшки пытается его оттуда вытащить.) «Тебе не надо туда ходить, я закрыла».

Следующий фрагмент игры нам очень напоминает знакомую сказку «Теремок». В этой сказке как раз очень ярко представлена диалогическая речь персонажей, что ребенок и попытался проговорить самостоятельно. Сумочка для игрушек теперь используется как категория жилиша. В общем, вариант сказки про теремок.

(Берет фигурку слона и оленя), «динь-динь-динь, кто в домике живет?» — «это мы, жирафы». — «Давай я с вами буду жить». — «Можно». — «Спасибо». — «Динь-динь-динь, кто в высоком живет?» — «Мы!» — «Давай я к вам зайду». — «Не заходи, сейчас закрою дверь».

Если мы слышим, что в игре появляется ролевая речь, то необходимо предположить, что должна существовать и ролевая игра. Однако, строго говоря, ролевая игра подразумевает несколько более длительное изображение роли, мы не рискнем утверждать, что в приведенном примере ребенок играет роли слона, оленя и жирафа. Вера не знает, в чем состоят эти роли. Но она очень хорошо передает реплики, логически связанные в последовательность.

Напомним, что мама сидит рядом и помогает нам записывать Ве-рину речь, одновременно переводя ее в общепринятый язык. Поэтому мама легко оказывается вовлекаемой в игровую ситуацию.

Вера берет баночку, подносит к уху мамы: «Скажи алле.» Переливает из баночки в баночку, снова подносит баночку к маминому лицу и сильно прижимает, потом отходит чуть в сторону: «Смотри красная блестка, вот здесь, смотри какая красота! Смотри на себя».

Здесь опять необходимо сделать комментарий по поводу образа жизни Вериной семьи. Мама иногда наклеивает себе на лицо блестки в качестве сценического макияжа. Понятно, что Вера ничего не приклеила, а лишь оставила игрушкой след на лице, но когда мама наклеивает себе блестки, она тоже очень сильно надавливает себе на щеку. Выражение «красная блестка, какая красота» заставляет нас предположить, что ребенок плохо дифференцирует значения прилагательных красивый и красный. Возможно, взрослые произносят это название цвета с большим ударением на слове, чем другие. Ведь у мамы самое нарядное платье — красное. И самой Вере ее красные ботиночки нравятся ей больше, чем коричневые.

После этого Вера снова быстро залезает на диван и возвращается к игрушкам.

«Оп, я боюсь, боюсь». (Берет фигурки мальчика и девочки) «Пойдем к тебе в гости», — «Я не умею». —- «Ах, не умеешь». (Подносит к сумочке фигурку тигра). «Можно мне к вам?» — «Да, заходи» (Берет фигурку тигра.) Он скажет девочке «не плачь». — «Меня обидели, пусти меня». — «Нет не пущу, ты у меня теперь будешь жить».

А это уже реплики из сказки «Маша и медведь». Хотя, как мы видим, сама она играет несколько другими персонажами и, таким образом, примеривает эти реплики по вербальному и эмоциональному содержанию к другим ситуациям. Этот хаотический калейдоскоп различных реплик, нам кажется не связным, но он может структурироваться в ее голове в какое-то общее умение. Невзначай Вера придумывает персонаж самолёха. И она сама комментирует действия своих героев.

(Достает фигурку мальчика, куколку и тигра, кладет всех троих в баночку), «Скажи буль-буль» — «Я мою попу». «Только всем места не хватит, ты уйди». — «Не уйду», — «прогоняет самолёха». «Уже спать пора!» — «Хочу спать. Хочу играть!».

Мы не уверены в точности передачи этого уже даже не диалога, а полилога— разговора нескольких персонажей. Пример, по-своему, уникальный и, конечно, не типичный. Ролевая речь это попытка подойти к произвольности эмоциональных проявлений. Собственное исследование различных способов коммуникативного реагирования. На реплику «Уже спать пора!» ребенок проигрывает два варианта ответа: принимающего и протестного «хочу спать» и «хочу играть». Мы бы сказали, что ролевая игра помогает ребенку выработке эмоционального слуха. Репетировать степень проявления эмоциональности в реальной жизни очень сложно. Игра дает ребенку такую возможность.

(Начинает манипулировать баночками, ставит одну на другую, прижимает баночки к своим ушам.) Я позвоню. Пять, семь, восемь, девять. Алле! Как идут дела? Хорошо. Ну, пока. (Подносит баночку корту.) Ням-ням-ням.

Взрослый: что ты пьешь? — Шавку\

Это новое слово, что означает, — не понятно. Так, совсем незаметно, начинается собственное вербальное творчество. А следующий сюжет записан спустя пару недель. Вера выглядит немного утомленной. Ее речь, сопровождающая игру, тоже кажется рассеянной.

(Трет щеточкой баночку, ставит дерево, на него сажает жирафа.) На кораблике плывет, на кораблике, ки-же-ля. У нас есть такое же, (достает своего жирафа) Это жираф, мы из парка купили.

Вера недавно ездила с мамой в Зоопарк. Слово «парк» она слышала и говорила раньше, а слово «зоопарк» по звучанию ей кажется выражением «из парка»

«Давай я на тебе покатаюсь». — «Давай пойдем гулять (Зр.) Пойдем, мама, гулять», — «Я не мама, вот мама. Это два с половинкой». (Соединила два жирафа за хвост). Это наш, а это ваш, маленький, да, ваш маленький.

Последняя фраза является отступлением от символической ситуации. Эта реплика является обращением ко взрослому. Д.Б. Эль-конин назвал такие отступления «речью по поводу игры». А мы для себя отметим, что ребенок по ходу игры еще и учится различать категории «маленький» — «большой».

(Берет щетку и баночку) я буду чистить зубы, почищу и попи-саю, и спать пойду, «Мама, я чищу зубы белой щеткой». (Вера засунула щетку в рот и делает правильные движения. Щетка еле помещается во рту, она предназначена для обуви. Вера полощет рот из баночки и плюет).

Сколько раз мы боролись из-за использования этой щетки. У Веры есть настоящая зубная щетка, и она по вечерам реально чистит зубы. Она играет в эту игру не потому, что не имеет реальной возможности чистить зубы. Она проговаривает моменты своего режима, что характеризует ее способность к принятию социальных правил. (Таких детей воспитывать гораздо легче).

(Достает корову) Му-у. (Молча достает других животных.) Где медведь? (Сближает фигурки обезьянок) «Где бананы наши?» (Складывает все фигурки в подол платья, все закручивает, надевает на руку пакет).

Наблюдателю такая комбинация кажется очень содержательной. Особенно, если припомнить образцы психоаналитических интер-

претаций. Может быть, здесь очень глубокий смысл, и мы рискуем упустить важный момент? Поэтому, не удержавшись, мы задаем торопливый вопрос.

Взрослый: Что у тебя там?

Игрушки! (Разворачивает платье и предлагает взрослому.) Выбирайте. (Достает льва.) Ам-ам, у-у испугались! «Я вас съем!» — «Не ешь, все закрыто». «Как мне пройти?» (Достает бегемота.) «Уменя будешь жить в берлоге!» — «Это берлог?»

Кого она здесь пугает? Весь диалог разворачивается между игровыми героями. Обратим внимание на слово берлог. Мы убеждены, что Вера не раз слышала выражение «жить в берлоге». И теперь она пытается самостоятельно сконструировать именительный падеж этого слова. Она решила, что получится берлог.

Еше можно обратить внимание, что Вера стала обращаться к взрослым на Вы. В этом отрывке пересекается игровая речь и игровые диалоги с попутными репликами в сторону наблюдающего взрослого.

И собака будет жить в берлоге, (всех засунула в щель дивана, говорит толстым голосом). Медведь их кладет, потому что они калидные. «Оставь меня в покое/у — «Оставим». ~ «Давай я их прогоню, медведь!»

Разобраться во всех этих репликах сложно, да и нет необходимости, это способ тренинга общения. Чем ребенок и может прекрасно заняться в процессе символической игры.

Имеющиеся здесь диалоги не являются обсуждением какого-то вопроса, или вариациями на определенную тему. Скорее мы наблюдаем здесь пары реплик, которые в какой-то мере соответствуют друг другу внутри пары: «Оставь меня в покое!» — «Оставим». Следующий фрагмент игры был записан нами тоже в другой раз. Он особенно интересен, так как случайно у ребенка получился довольной большой кусок игры, представляющий собой чистую ролевую речь с различным тембром голосов. Вера очень разнообразно меняет интонацию голоса, в зависимости от эмоционального содержания реплики. Это обязывает нас сделать следующий вывод. Если ребенок научился изображать нужную эмоцию, значит, он в состоянии заметить и узнать эмоцию другого человека. Говорить о сопереживании, пожалуй, не стоит. Но определенная эмоциональная чувствительность ребенку уже доступна. Ребенок развивает свою компетентность умение работать с эмоцией, не бояться и не игнорировать эмоцию собеседника. Это тренинг эмоционального слуха. Такое понимание особенно ценно вне связи со своим собственным состоянием. Это не эмоциональное заражение, которое можно наблюдать и у животных а именно произвольное понимание. Конечно, в данном возрасте эти эмоции достаточно просты.

Итак, вот этот диалог, который плетется ребенком как кружево, без вкрапления каких-либо комментариев. Вера просто достает по одной фигурки животных, и каждое животное у нее разговаривает.

Маленькая обезьянка, а где большая обезьянка?

Где-где. Вот где. Обнимемся (высоким голосом). Это бегемот.

Это мама с ребеночком (сажает на бегемота).

Где медведь? Слон — шлет поклон. Это лев.

Медведь рычит.

Ой, мама, мамочка, я спрячусь.

Куда спрятался, ты где?

Ой, невидно. Ой, ты здесь. Ой-ой-ой.

Я скоро вернусь к тебе.

Ой, где-где (низким голосом)

Ой, я сейчас побежу, ой, ты здесь, я от тебя поскаку.

Ой, мне больно (низкий голос, олень на медведе).

Ой, мне больно (высоким голосом, медведь на спине у оленя).

Я закрою, он там живет.

Ты где, где? А вот ты где.' Ты попался.

Я тебя отправлю к маме. Ты молодец.

Где мама? (берет оленя) и вот твоя сумочка. Давай с тобой жить

Давай, (высоким голосом) я маленький. Ой, давай мы зайдем. —

Давай.

Ой, вы здесь? Обезьянки пришли!

Мы произвольно распределили текст по строчкам, как нам показалось правильным. Мы предполагаем, что автор этого хаоса реплик, а именно Вера сама не могла бы точно указать, кому принадлежит какая фраза. Это пьеса без ремарок, можно ее назвать «Сказкой про обезьянок» — фантастический образец ролевого тренинга. Этот по-лилог начинается вопросом про обезьянок, а заканчивается фразой: «Обезьянки пришли». Кажется, что в ее представлении одна реплика вызывает другую, сообразуясь с логикой диалога. Разговор героев легко бежит по кругу. И как-то неожиданно все вернулось снова к обезьянкам!