Жизнь в коробке

5 декабря 2014 года.

Все предопределяется временем. Это, несомненно – так, но все оставлять на произвол судьбы также, несомненно, глупо и неразумно. Недели, дни, часы, минуты и даже секунды забирают все то, чего ты так долго добивался, несмотря, как ты хорошо и со всей душою упорствовал ради этого – блага. В современном мире, эти маленькие люди, как и я, устраивают крысиные бега. Они слепо бегут в будущее, хотя знают, что будущего нет, ведь они бегут в своих маленьких колесиках, за которыми обыденная и довольно тускло-серая картина. Я бежал, бежал изо всех сил. Старался не запнуться и не наступить себе же на ногу, но я не думал, что вместе со мною в колесе был еще кто-то, который бежал еще быстрее в это незримое и благотворное будущее. Но это не суть, ведь самое главное найти свое призвание, поверить в себя, убедить других. Являться тем, кто ты есть на самом деле. Вот, чего стоит добиваться! Вот, куда нужно стремиться! Нужно уметь опустить глупые и вовсе не нужные демагогии, оставить философию, на время отойти от всего, чем ты так дорожил прежде. Я начал забывать, кто я есть, точно, как и забываю дышать, ведь весь этот процесс происходит произвольно, под диктовку подсознания, инстинкта выживания. Я встаю в шесть утра. Чищу зубы, умываюсь, надеваю проглаженную рубаху и сажусь до боли привычный 29-ый автобус, который пронесет меня по дороге Свобода. Вот как получается!? Автобус провезет по свободной дороге несвободного человека. Не помню, когда в последний раз впадал в эту сырую депрессию с нотами фальшивой философии, чтобы хоть как-то утешить себя. Жалость. Жалость к себе, своим прежним поступкам. Разве этого я желал? Разве к этому я стремился за последние годы своей жизни? Сущая и нелепая пустота внутреннего мира, которая соизмерима с огромным выкопанным карьером.

Вот как получается – утром просыпаясь в своей коробочной квартире, я направляюсь к коробочному банкомату, чтобы пополнить счет своего коробочного телефона. Затем, я сяду в коробочный автобус, который довезет меня к коробочному офису, где я проведу большую часть своего дня, а может и жизни. Затем, до самого обеденного перерыва я уставлюсь в коробочный компьютер, после чего зайду в коробочное бистро, чтобы купить гамбургер, который будет также в коробочной упаковке. Местами, я буду отвечать на звонки своего коробочного телефона, не замечая того, как за окном будут проезжать коробочные автомобили. После рабочего дня я сяду в тот же коробочный автобус, который привезет меня обратно в мою коробочную квартиру. Запустив коробочную стиральную машину, я усядусь на коробочный диван, откуда уставлюсь в коробочный телевизор. Я даже знаю, что будет в конце. В конце меня положат в коробочный гроб и захоронят. Вот это да…жизнь в коробке.

Бестолковый, сущий бред моего никчемного разума, который отчаянно пытается найти смысл жизни. Той жизни, которая пришлась бы по нраву, как с ментальной, так и с физической стороны моего внутреннего восприятия. Всё уплывает, всё рассыпается, всё утекает меж моих пальцев, как знойный песок Каракумов в момент песчаной бури. Я стою посреди этой бури, не зная, куда направляться дальше. Я сбился с пути, потерял былой интерес.

Все мои мечты и желания разбиваются, словно корабли о рифы. Обломки, которых затем медленно идут ко дну океана, где их, скорее всего никто не обнаружит и даже не узнает, какими они являлись светлыми и задорными. Порой, неважно через что ты прошел. Важнее с кем, но даже и это не имеет никого значения, если в итоге ты не достиг хоть какого-нибудь результата. Ты теряешь интерес, и это заметно по твоим глазам, которые отныне становятся тусклыми и пустыми, как бездонная пропасть. Ты пытаешься встать и выбраться из нее. Пытаешься бороться до конца, но все тщетно. Ты проигрываешь одну битву за другой, потому что нет веры, нет веры и цели, которые так необходимы тебе, как свежий воздух.

Никогда не знаешь, что будет завтра. А вот я, знаю! Завтрашний мой день промчится и также тихо ускользнет от меня, как и сегодняшний. Ничего грандиозного не случится в твоей жизни, если не поднять с дивана «пятую» точку и не начать с самого нуля, но вопрос заключается в ином…разве я ноль?

Все просачивается в мою голову, а она в свою очередь не способна дать реальную оценку всему происходящему в моей жизни. Я стараюсь встать с колен, освободиться от этого пессимистического настроя, встряхнуться и бодро зашевелиться, как те желтые листья за моим окном. Но я, к сожалению – сдаюсь. Просто сдаюсь…

С этими мыслями и философскими выводами о сущности нахлынувших на меня проблем и тревог, я провалялся на кровати с четырех до шести утра. Я понимал, что нужно кое-что предпринимать. Не может все так продолжаться…не может.

Встав с кровати, я прошел к балкону и открыл дверь, которая сквозным ветром прошлась мне по лицу, говоря при этом – хватит ныть.

Холодный напор душа, способствовал мурашкам, которые резво пробегались по моей коже, сбрасывая с меня всю не нужную шелуху и весь накопившийся во мне пессимистический настрой. Позавтракав и собрав все необходимые вещи, я вышел на улицу и отправился к банкомату, чтобы пополнить счет своего телефона. Пройдя около двухсот метров, я сел на 29-ый автобус, который был полностью наполнен людьми. Стоя у самых дверей автобуса, я держался одной рукой за пассажирское сидение, а второй держал папку с документами. Школьники, как всегда проходились табуном по моей обуви. Это конечно выводило меня из себя, но все же было терпимо. Хотя нет, не терпимо!

Вот и родной офис. До боли знакомый администратор, который скажет мне – «Доброе утро Мурад, ты как всегда рано». Затем расписавшись в журнале регистрации о приходе, я пройду в общий кабинет, где чуть позже заварю себе черный кофе. Всё идет своим чередом. Ничего не меняется. Ничего, хотя нет - сахар закончился.

Практически пустой офис обратно попытается завести меня в пессимистическое настроение, но я перебью его какой-нибудь статьей из журнала. Почитав и насладившись кофеем, я включу компьютер, где начну перебирать и рассылать всю входящую почту.

Тишина. Ею нужно дорожить, ибо через полчаса она прервётся. Она прервётся после того, как все прибудут и рассядутся на свои рабочие места. В офисе всё еще нет моих коллег, а это значит можно перекинуться парой слов с уборщицей, которая также скажет – «Мурад, ты как всегда рано!»

Ближе к восьми часам утра, подошла начальница моего отдела.

- Доброе утро Мурад. Как твои дела?

- Утро доброе. Спасибо, все хорошо. Как ваши?

Начальница моего отдела представляла собой женщину 35 лет. Женщину целеустремленную и боевую, которая была готова в любой момент прийти на помощь. Её ухоженный вид, манеры и поведения говорили о ней, как о воспитанной и состоявшейся личности. Одежда на ней была всегда деловая и строгая, но даже в этих нарядах она выглядела шикарно и изысканно. Ее ногти, которые являлись не отращенными и имели естественный цвет, ее юбка, которая скрывала колени, ее естественный окрас губ, всегда подчеркивали в ней простоту и прямолинейность со многими мужчинами-коллегами во всей нашей компании. Одним словом на переговорах она не являлась женщиной. Она была партнером, но и в то же время она умела обольщать всех своей внутренней, женской красотой. За последние два года моего пребывания в этой компании, я многим обязан ей. Но вот за последние полгода, я не наблюдаю никого прогресса по отношению к себе. Никого карьерного роста, одна рутинная скважина, где я провожу всё свое время.

Отдел наш является экономическим, но нас запрягали в разные пряжки, по разным сферам будь это проблемы связанные с договорами купли-продажи, с контрактами международных компаний и так далее.

В отделе у нас работает пять человек: я - младший специалист, Азиза - ведущий специалист, Керим - заместитель начальника, Айна - ведущий специалист и наша начальница Гузель Мухаммедовна. Все четверо, кроме начальницы отдела, располагались в одном большом кабинете, где и разбирали разного рода платежи, сметы, чеки и тому прочее.

Не сказать, что наш отдел отличался некой дружелюбностью и сплоченностью, но доводить все до конца в сжатые сроки мы умели лучше остальных. Каждый был за себя, потому что этот отдел являлся временным лагерем, который ковал отличных высококвалифицированных специалистов, которые после становились начальниками других отделов, а то и департаментов. У каждого была цель – добиться выдающегося результата и пойти дальше. Чего бы тебе это не стоило, даже во вред своим коллегам. Со временем я начал понимать, что эта система внедрена только в этот отдел. Она оставляет сильнейших. Воспитывает – волков, волков экономической сферы. Я был недоволен всем происходящим, потому что вот уже два года я «пашу как лошадь», а толку никого. Никого продвижения и даже шанса на него.

После обеденного перерыва к нам в кабинет вошла Гузель Мухаммедовна и сказала:

- Берем свои блокноты и на выход! Нас вызывает шеф!

Пока мы четверо стояли в приемной у генерального директора, Гузеля Мухаммедовна докладывала шефу отчеты о проделанной работе за последние три месяца. Через десять минут, шеф позвонил своей секретарше и попросил вызвать нас.

Сидя за роскошным столом своего кабинета, он обратился к Гузеле Мухаммдовне:

- Значит, вас пятеро – рассматривая каждого из нас, произнес шеф -кто занимается сметой у вас в отделе?

- Бердыев Мурад – ответила моя начальница.

- Ясно, а кто заключает договора и контракты?

- Сетдаров Керим.

- А эти две барышни, чем занимаются? – спросил он, приподняв свой подбородок.

- Азиза занимается текучими платежами, а Айна работает непосредственно с клиентами – ответила Гузеля Мухаммедовна.

- Хорошо, очень хорошо. Так вот, я хочу дать одно задание Гузеля. Нужно выкупить первый этаж нашего здания.

Все заключалось в том, что наш офис располагался в четырех этажном здании, где все кроме первого этажа были нашими. На первом этаже находился магазин, который уже вот два года никак не хотел съезжать. Директором этого магазина был человек весьма уважаемый и почитаемый. Его излишняя гордость не давала нашим предложениям по покупке его никаких плодов.

- И так. Я вам даю триста тысяч долларов, чтобы вы его выкупили. Сделайте всё, чтобы оформить сделку. Поняли? И да. Гузеля, возьми себе в помощь одного сотрудника из своего отдела. Оформишь сделку – станешь начальницей департамента, а если нет, то будешь работать в среднем персонале. У тебя в отделе засиделись четыре специалиста, работайте! Свободны! – что-то записывая в свой блокнот, сказал шеф. – Забыл, самое главное. Если провалите, то твой помощник вылетит. Всё, идите. Работайте!

Покинув кабинет генерального директора, мы прошли на кухню. Каждый из нас молча заварил свой чай, затем судорожно делал глотки. Гузеля Мухаммедовна прошла в свой кабинет и начала названивать кому-то. Мы четверо смотрели друг на друга и гадали, кого же выберет она в свои помощники. Я не знал, как реагировать на данную ситуацию, ведь на кону стояла работа. Было заметно, как все притихли и каждый занимался своим делом, будто ничего не произошло. Все боялись, в том числе и я.

С одной стороны это был шанс проявить себя и пойти дальше, но вот с другой это грозило увольнением. Вопрос – как быть? После того, как Гузеля Мухаммедовна закончила телефонный разговор, она позвала в свой кабинет Айну, которая через пять минут вышла с кабинета с широко растянутой улыбкой на лице. После, она пригласила Азизу, которая также улыбнувшись, вышла из кабинета и сказала:

- Пронесло. Керим, зайди пожалуйста к Гузеле Мухаммедовне. Она тебя ждёт.

Керим в свою очередь, долго пробыл в ее кабинете. Минут так - двадцать. Меня терзали сомнения, удушала тревога, и стесняли мысли о провале. Выйдя из кабинета Гузели Мухаммедовны, Керим гордо заявил:

- Папочка в деле!

Знаете, о чем я подумал? О том, что она не вызвала меня, будто я в этом кабинете пустое место, которое лишь способно заполнять сметы и разгружать входящую почту. Ну, хорошо – проговорил я про себя. Ненависть и злоба, которые начали пробирать меня изнутри, вывели меня из себя. Я сделал вид, что мне это неинтересно и встал с места, чтобы зайти в кабинет Гузели Мухамедовны.

- Что происходит Гузеля? – громко спросил я.

- Ничего. Чего тебе надо? И не обращайся ко мне по имени, когда мы на работе.

- А ты не замечаешь, я вижу…что ты в конец ослепла.

- Как ты разговариваешь со мною?

- Как полагается! Я не понимаю, что с тобою случилось? Почему ты не дала этот шанс мне!? Хотя бы не спросила, хочу ли я этого…

- Если ты о купле магазина, то это не твое! – заявила она - Керим куда лучше справится с этим, нежели ты…

- Так вот значит, как ты решила. Два года работаешь и выполняешь всё, а тебе ни одного шанса. Да ты такая же, как и все эти офисные крысы, которые бегают ради своего блага.

- Ты забыл? Да ты щенок, который еще не научился гавкать. Ты забыл, кому ты обязан всем, что у тебя есть…или тебе напомнить, кто тебя принял на работу и всему научил? Щенок! – громко выкрикнув последнее слово, произнесла Гузеля.

Наши громкие выяснения рабочих отношений были слышны и остальным, так что в этой игре все карты были раскрыты для лишних глаз. Внутри себя я четко осознавал, куда иду и с кем я связываюсь.

- Теперь всё стало на свои места… - сказал я.

- Ты не указывай мне, где мое место…если что-то не нравится, вон дверь, пиши заявление и иди в четыре стороны.

- Хорошо.

Я вышел из ее кабинета и прошел к своему столу, откуда взял листок бумаги и написал заявление об увольнение по собственному желанию. Я знал, что все мои карты были раскрыты, мне было нечего терять.

Все в кабинете смотрели на меня с некой неприязнью и в то же время с радостью на глазах, которая сочилась в их глубокой и никчёмной голове. Я был в ярости. Чувство равнодушия с ее стороны, было острее и больнее даже кинжала вонзенного в спину.

- Отдайте ей на подпись – сказал я перед выходом из кабинета.

Все молчали, потому что боялись. Боязнь таилась в их душе, зло радостной душе, которая была не способна раскрыть их человеческие качества в рабочем коллективе. Всё внутри смерклось. Пустота до краев заполнилась ненавистью к окружающим. Я вышел из офиса и зашел в магазин, который находился на первом этаже.

Магазин был хорошо обставлен и освещен яркими лампами, которые проливали свет даже между полками прилавков. Я достал с мороженого холодильника один пломбир и прошел к кассе.

- С вас 3 маната 50 тенге – сказала кассирша.

- Спасибо, сдачи не надо.

Откусив кусочек белоснежного и вкусного пломбира, на один кроткий я даже успокоился.

- Погоди – выкрикнула Гузеля.

- Я ждал два года, как-то устал уже ждать…

- Я отстранила Керима, теперь ты занимаешься этим делом. Надеюсь, я не пожалею…

- Если ты переживаешь из-за своего кресла, то тебе лучше вернуть Керима.

- При случаи провала, мы пострадаем оба! Так зачем же сейчас выяснять кто не прав из нас. Есть задача – нужен план.

- План говоришь? Кажется, у меня есть идея – сказал я, кивая головой.

- Я тоже хочу мороженое.

- Сходи и купи. Заодно увидишь, с кем мы имеем дело…

Гузеля купила себе мороженое, пока я доедал свое.

- Как вкусно – испробовав, сказала она.

- И не говори…нам придется вытеснить хороший магазин. Ты доедай, а я пойду, подумаю о предложениях.

- Погоди, я с тобой.

Гузеля прошла в свой личный кабинет, а я в это время вошел в общий, где на меня уставились шесть рыбьих глаз. В один момент мне захотелось повторить фразу Керима, которая была бы уместней: «Папочка в деле!» Но не знаю, почему-то сдержался.

- Так с чего начнем? Выкладывай идеи – сказала Гузеля.

- Так, что мы имеем? У нас в кармане триста тысяч долларов, а это значит, что для начала мы должны выявить рыночную стоимость одного квадратного метра. Я поднял всю документацию о нашем здании, и вот что получается. В 2009 году, когда у нас была возможность выкупить первый этаж, рыночная стоимость одного квадратного метра составляла 681 доллар. Общая площадь первого этажа – 220 квадратных метров. С учетом инфляции за последние 5 лет, можно с уверенностью заявить. На данный момент один квадратный метр первого этажа с учетом издержек связанных с разрекламированной и весьма прибыльной точкой стоит 1590 долларов. Делаем вывод, что весь первый этаж он будет оценивать в 350 тысяч долларов. Но есть одна загвоздка, и дело тут не достающих 50 тысяч, а в том, что в прошлом году он озвучил – 350 тысяч долларов. Исходя из вышесказанного, можно предугадать его цену, которая составит 400 тысяч долларов.

- Это всё цифры и показатели. Это и ребенок может рассчитать. Мне нужны решения Мурад, решения – сказала Гузеля.

- Мы бы могли пригласить оценщиков, но цифры практически не изменятся. Остается один выход. По-моему мнению, нужно предоставить оптимальные условия для переезда в другое помещение. Первое, что нужно сделать, это найти подходящее помещение. Желательно чтобы они могли его полностью выкупить или же дешево арендовать. Я нашел пару помещений и договорился о встрече с владельцами, с которыми должен встретиться вот уже через двадцать минут.

- Чего ждешь? Ноги в руки и работать…

После переговоров и обсуждений с владельцами я вернулся обратно в офис, чтобы обрисовать всю сложившуюся картину.

- Ну, что? Есть результаты? – спросила Гузеля.

- Да, есть. Я нашел одного арендодателя, который нас устраивает по всем категориям.

- Арендодатель? А если они захотят выкупить помещение? Тогда что прикажешь делать? Нет, так дело не пойдет! Это помещение должно продаваться, иначе сделки не бывать.

- Оно продаётся. Всё зависит от того, как они решат друг с другом расплатиться. Если в кредит то сумма составит около 320 тысяч долларов, а если сразу наличными, то 280 тысяч долларов.

- Хорошая работа – сказала она – а срок кредита?

- За два года нужно погасить весь кредит…я забыл указать на самую главную и выигрышную сторону для нашего покупателя. Помещение располагается по улице Худайбердыева. Общая площадь составляет 250 квадратных метров. Гвоздём нашей программы является – свежий ремонт!

- Прекрасно! Готовь предложение и пригласи Керима. Я хочу, чтобы он составил трёхсторонний договор.

- Зачем нам Керим? Я и сам могу составить!

- Ты не успеешь. К шести вечера мы уже должны оформить сделку.

- Успею, доверься мне – убедительно сказал я.

- Хорошо, у тебя ровно полтора часа.

Всё обсудив и обговорив с Гузелей, я прошел в общий кабинет, где при присутствии меня в атмосфере зависло напряжение.

- Получил, чего хотел? – с неким недовольством и сарказмом сказал Керим – твоя мамочка наверняка успокоила тебя, такого беззащитного малыша. Я бы и сам повелся на такое…

- Успокойтесь ребята, не начинайте… - вмешались девчата.

- А что тут начинать? Всё и так понятно. Как маленький ребенок пошел плакаться своей мамочке – продолжал Керим – мне вот любопытно, кормит ли она тебя своим молочком?

- Прекрати Керим, довольно – вскликнула Айна.

Все дело заключалось в том, что Керим приходился племянником нашему генеральному директору. И вот уже, как целый год он пытается занять кресло начальника отдела.

Керим был высокого роста, весьма худощавого телосложения и с неприятной смазливо-вымазанной прической. Вестись на его провокации означало одно, терять время, которого у меня и так не было. Весь офис знал, что Керим очень предприимчивая и хитрая натура. Его промыслы и затеи о вытеснении Гузели были известны даже уборщицам. Со стороны это выглядело очень мерзко и противно, но каждый сотрудник этого офиса почему-то принимал это за должное, кроме меня.

Я знал одно! Что будь он в паре с Гузелей, он попросту бы слил сделку, чтобы скорее сместить ее. Это было очевидно и не только мне одному. Но вопрос заключался в другом, почему Гузеля этого не видит? Или же видит, но ничего не предпринимает.

- Что за шум? Почему не работаем? – сказала Гузеля, войдя в общий кабинет.

Все в кабинете притихли и сделали вид, что ничего и не было. Керим сразу же изменился в лице и прошел за свой стол.

- Ничего особенного Гузеля Мухаммедовна, решали текучие вопросы – ответил Керим.

- Тогда принимайся за работу! Давайте, давайте. Кстати Мурад, что с договором?

- Всё идет полным ходом, Гузеля Мухаммедовна – ответил я.

- Хорошо, у тебя остался час, чтобы всё подготовить. И да, не забудь составить предположительные вопросы, чтобы мы могли на них ответить. Жду тебя в своем кабинете через пол часа. Поторапливайся, у нас и так времени нет.

После того, как Гузеля прошла в свой кабинет, я начал перебирать всю документацию о том, как составлять трехсторонний договор. Мне пришлось обдумывать все до мелочей, чтобы договор не имел изъян и уловок, которые в конце могли бы навредить одной из сторон. Всё должно было сводиться к обоюдному согласию, ведь с этой поставленной задачей никто не справлялся.

Два года назад, когда я только приступил к работе в нашей компании, мне довелось работать с креативным и сообразительным человеком по имени Довран. Ему всегда всё удавалось. Будь это сделки крупного или среднего масштаба. Его отличительной чертой являлась пунктуальность, которая являлась его принципом и жизненным лозунгом. Всё доводить до конца и завершать в сроки. Неважно как, а важно время и качество. Но его к сожалению уволили, когда он пытался завершить эту сделку. Я не знаю, что он пытался предпринять для завершения, но ему все же это не удалось. Видимо сумма была завышена и не по карману поставлена той, которую он имел тогда. После провала сделки его уволили, несмотря на его заурядно проделанную работу за последние 4 года. Говорю же, что этот отдел выявляет стандарты, под которые приходится подстраиваться. Мало уметь, нужно добиваться, а иначе тебя выбросят за борт, как не нужный груз.

К пяти часам, вся документация была готова. Мне оставалось лишь согласовать всё с Гузелей.

- Отлично! – воскликнула Гузеля, рассмотрев все документы – через полчаса выходим.

- А кто будет вести переговоры? – спросил я.

- Мне кажется, что щенок уже научился гавкать… - сказала Гузеля.

- Мне принять это за комплимент?

- Как хочешь… - улыбнулась она – это твоё первое дело. Поздравляю! Надеюсь, ты понимаешь, что стоит на кону…

- Подумаешь, снизят до моего уровня и всего то. Если ты беспокоишься обо мне, то не стоит. Я уже устал горбатиться два года и не видеть дальнейших перспектив.

- Хорошо, давай оформим сделку.

На улице уже по-тихому вечерело, и я вместе Гузелей сжав волю в кулак, спустились на первый этаж. Внутри меня всё перебирало. Всё переворачивалось вверх дном, ведь я у меня не было опыта в ведении переговоров. В глазах Гузели, я заметил детский энтузиазм. Видел интерес к делу, ведь за последние 2 года она вложила в меня многое. Конечно, ожидала сочных плодов в виде – повышения должности до начальника департамента. Запомните одну фразу – Никогда не сдавайся! Хотя нет, запомните лучше другую – Солнце светит для всех. Вот именно, для всех!

Магазин был обустроен, как маленький продовольственный универмаг. Людей в нём было столько, что даже 4 кассы не справлялись с этим сумасшедшим потоком клиентов. Оформить сделку казалось нереальным, но мы подготовили предложение, которое, по крайней мере, стоило бы им рассмотреть.

- Только после Вас – сказал я перед входом в магазин.

- Нервничаешь? – спросила она.

- Разве что чуточку – ответил я.

Помощник кассира по имени Расул провел нас в кабинет главного менеджера, который в это время, сидя за своим столом, наблюдал на экраны мониторов.

- Добрый вечер – сказал я.

- Вечер добрый. Пожалуйста, присаживайтесь. Могу я вам предложить кофе или чай? – с вежливостью поприветствовал он.

- Мы бы не отказались от чая – сказала Гузеля.

- Расул, принеси чаю нашим гостям – сказал он Расулу, который ожидал указаний у дверей – мне неловко сообщать вам, но директор сейчас уехал по делам. Но спешу уверить вас, что он прибудет с минуты на минуту. Он попросил извиниться за бестактность и попросил вас дождаться до его прихода. Он крайне заинтересован вашим предложением.

- Ничего, мы подождем - ответил я.

Кабинет был оформлен в аристократичной манере. Всё сводилось к минимализму. Изысканная черта деревянных окон, которые выходили на задний двор, придавали этому кабинету дворянский стиль, который олицетворял ноты роскоши и обилия богатства. Даже компьютер был облицован в деревянный цвет. Он гармонично смотрелся со старым телефоном, который по моим меркам был годов пятидесятых.

Мы уселись на креслах около кофейного столика, который имел две полки. На первой из них стоял старый маленький светильник с большим древним абажуром, а на второй лежали журналы, которые повествовали о декорациях и стилях помещений.

Через пять минут в кабинет вошел Расул. В руке у него был поднос, на котором был разложен чайный сервис.

- Я извиняюсь, но мы забыли спросить. Какой вы предпочитаете чай, черный и зеленый? – спросил он, расставляя сервис на кофейный столик.

- Черный – кротко ответила Гузеля.

- Так вы хотите сделать предложение по покупке нашего помещения? – спросил менеджер.

- Вы правы, хотим выкупить ваше помещение – ответил я – думаю, мы сойдемся на цене. Нам есть, что вам предложить.

- Значит, хотите полностью выкупить это здание… - сказал он задумчиво.

- Нынешняя ситуация требует развития и расширения. Мы полны решимости, чтобы заключить эту сделку.

- На днях читал статью о вашей компании, которая была опубликована в газете. Знаете, я очень впечатлен вашей обширной клиентской базой. Также, я разузнавал о специфической сфере вашей деятельности. У вас отличные показатели, которые превзошли в этом году всех конкурентов. Стремительный рост позволяет расширяться, и я вас понимаю…чтобы поддерживать репутацию нужно всегда двигаться вперед, не так ли?

- Всё верно. Всегда есть к чему стремиться, и поэтому мы были бы очень рады заключить с вами взаимовыгодную сделку – подытожил я.

В кабинет вошел Расул и сказал:

- Батыр Дурдыевич ожидает вас в своем кабинете.

Мы прошли в другой конец магазина, где увидели дверь с надписью Директор.

- Проходите, проходите…извините, что заставил себя ждать… - бодро сказал директор магазина.

Было сразу видно, каким человеком являлся директор этого магазина, который засучив свои рукава, предложил нам сразу перейти к делу. Он был здоровым, запустившим себя человеком. Глаза его были весьма строги и убедительны. В один миг я даже растерялся, задумываясь о том, как начать, и с чего начать мне разговор. На нём был синий в стрелку пиджак, который явно не застёгивался на все пуговицы, а белая рубашка в свою очередь была растянута его огромным животом.

- И так. Я вижу всё повторяется…не думал, что и на этот раз я не увижу на переговорах вашего генерального директора…кстати как его там…Рахим Какаевич? – спросил он с недовольным выражением лица.

- Рахим Бабаевич – ответил я – к сожалению, он не может присутствовать на переговорах, так как занят другими вопросами.

- Мне без разницы, чем он там занят. Я не вижу его на переговорах, а это значит, что он не всерьёз относится ко мне, не говоря уже о переговорах - сказал он с некой злобой.

- Мы очень извиняемся за столь сложившиеся обстоятельства и выражаем свое почтительное отношение к вам и предстоящим переговорам – сказал я, пытаясь хоть как-то сгладить назревающий конфликт.

- Я огорчен, что он не может поднять свою пятую точку и спуститься на первый этаж. Ему следовало бы обсудить сделку лично со мной. Видимо, он у вас излишне горд и поэтому вы можете дальше не продолжать, переговоры окончились – с яростью сказав, он встал со стула.

- Прошу, выслушайте наше предложение – сказала Гузеля.

- Предложение? Что вы мне можете предложить, кучка офисных червей – сказал он, стоя у своего стола – предложение? – он прошел к огромному шкафу и с нижней полки достал две запылившееся папки, которые бросил нам на стол – Вот ваши предложения! Пустые предложения! Вот 2009 год, вы предлагаете мне 200 тысяч долларов, а вот 2012 год, где вы пытались купить мое помещение за 250 тысяч долларов. Дайте угадаю, на этот раз сумма – 300 тысяч, верно?

- Всё же просим вас выслушать наше предложение… - сказала Гузеля.

- Слушай сюда милочка. Мне не нужны твои никчемные предложения, которые и гроша не стоят. Ты и вправду считаешь, что можешь предложить мне 500 тысяч долларов? Вижу, что нет…так что давайте не будем в пустую сотрясать воздух моего кабинета – сказал он, надевая свой синий пиджак.

- Послушайте, Батыр Дурдыевич…вы ничего не потеряете, если уделите нам пару минут своего времени. Я понимаю, что вас огорчает тот факт, что на переговорах не присутствует наш генеральный директор, но нам и вправду неловко за столь неблагоприятно сложившиеся обстоятельства. Прошу, взгляните на этот пакет документов. Прошу вас, всего минуту – сказал я, протягивая папку.

- Давай, что там у тебя… - сказал он, забрав у меня папку.

Его глаза быстро пробегались по документам и фотографиям другого помещения, будто он делал нам этим огромное одолжение. На последних страницах договора он все же заострил свое внимание, но он это сделал, чтобы затем насмехаться.

- Худайбердыева, вы наверное шутите? Я это помещение и за 200 тысяч не куплю. Вы и вправду надеялись, что я соглашусь на это? Вы попросту теряете мое и свое время, так что предлагаю окончить переговоры. Если это все, что вы можете мне предложить, то вы свободны – сказал он насмехаясь.

- Что вы увидели там смешного? – со злобой спросила Гузеля.

- Милочка моя. Пора бы вам понять, что ваша красота никак не способствует и не влияет на ход переговоров. А теперь прошу, покиньте мой кабинет.

- Вы, вы, вы… - запнувшись, пыталась что-то сказать Гузеля.

- Что я? Вы милочка. Очень красива, но, к сожалению, такая же глупая, как и те, что пытались прежде оформить эту сделку. На этом всё! Свободны!

- До свидания Батыр Дурдыевич – сказал я.

- Я бы сказал иначе – прощайте! – улыбнулся он.

После катастрофического провала, который прошел в кабинете весьма высокомерного директора, мы с Гузелей вышли из магазина в резко увядшем настроении. Нам обоим не хотелось говорить друг с другом. Мы знали, что нас обоих ожидает впереди.

Глаза Гузели потухли, словно угасающие звезды на небе. Её лицо не выражало никаких признаков печали или огорчения. Они скорее олицетворяли внутреннюю пустоту и разочарование. Еще недавно, сильная и боевая женщина, которая была готова идти ради своей цели хоть на край света, в один кроткий миг стала легко ранимой и беззащитной. Всё заключалось в том, что она одна растила своего ребенка. Её муж погиб в автокатастрофе четыре года. В глубине души, она понимала, что эта цель не постижима для нас, но почему-то слепо согласилась на провальное дело.

- Может напоследок по мороженому? – улыбнувшись, сказала она.

- Тебе пломбир?

- Да, давай повторим – сказала она.

Лакомясь мороженым, мы вошли в офис. Весь персонал провожал нас томным взглядом, в ожидании узнать каковы были наши результаты. Ни проронив и слова, мы тихо прошли в приемную шефа. Гузеля вошла в кабинет. Пока я сидел в приемной на диване, секретарша шефа вызвала Керима, который со зло радостной улыбкой вошел в кабинет генерального директора.

После того, как прошло десять минут Гузеля и Керим вышли с кабинета.

- Мурад! – раздался крик из кабинета – заходи… - выкрикнул шеф.

Всё выглядело так, будто земля остановилась. Передо мною раскрылись двери ссудного дня.

- Написал заявление? – спросил он не глядя на меня.

- Да, Рахим Бабаевич – ответил я.

- Хорошо, свободен – произнес он напоследок.

Полное умиротворение души, которое высвобождает почву для новых размышлений о будущем. Вот что я почувствовал после сказанных мне пару слов. Я не знал, как реагировать. Быть может, я слишком привык к моей безмятежной работе. Может, мне не следовало навязываться и напрашиваться в уже проигранный бой? Не знаю, что и подумать. Да и вообще стоит ли думать о тех, кому ты не нужен.

В этот момент мне казалось, что весь мир облачился против меня. Не знаю, что во мне родилось первое. Ненависть или же разочарование, но одно я знаю – точно. Они умело переплетались в глубине моей души. Всё отодвинулось на второй план. Никогда не испытывал такого чувства. Чувства безысходности и немощности.

Чуть позже я прошел в свой кабинет, где начал собирать в коробку свои вещи. А это были: подаренный Лейлой на мой день рождения стакан, маленький кактус, блокнот, пара книг и пенал.

- Мне очень жаль Мурад – сказала Айна – я не хочу, чтобы ты уходил, честно…я даже не знаю, чем тебе помочь. Мне так жаль…

- Ничто ни вечно, не правда ли Мурад? – с умелой язвительностью произнес Керим.

- Ты прав, ничто… - сказал я перед выходом из кабинета.

Попрощавшись с Гузелей, которая также перебирала свои вещи для перехода в общий кабинет, я вышел из здания офиса. На улице была на удивление замечательная погода, которая подтолкнула меня пройтись пешком.

Знаете, что? В этот тяжелый для меня момент я осознал одно. Нельзя навязываться и тем более быть привязанным к чему-то или кому-то. В конце концов, это оборачивается для тебя невыносимой болью, терзанием души, излишней самокритичностью, немощностью, полной неуверенностью. Это как машина, которая сбивает тебя у дороги и проезжает дальше, сделав вид, что ничего не произошло. Ты пытаешься встать на ноги, но ты не можешь. Ты не можешь встать, ни потому что ты ощущаешь невыносимую боль в ногах, а потому что ног твоих уже больше нет. Их попросту нет – и впредь ты становишься душевным инвалидом. Но через какое-то время ты оправишься от всего и впредь станешь не доверчивым, более разборчивым, отдаленным, грубым и не таким открытым, каким был прежде. Но чтобы все это понять, тебе предстоит долго проваляться у края дороги, где на тебя от напора осеннего дождя протечет вся грязь, именуемая в нашем случае – болью.

В моем случае меня сбили сразу две машины. Первой была Айлара, а второй машиною - работа. Но не стоит забегать вперед. Всему свое время.

Вместе с тысячей мыслей рождавшихся в моей голове, я прошел к главной дороге. На какой-то короткий миг я остановился прямо напротив торгового центра Йимпаш. Я вспомнил, как ровно год назад на этом же самом месте я проспорил самому себе, и в итоге пошел домой пешим ходом. Я улыбнулся и сказал про себя: Какая нелепость! Но на этот раз, все было иначе. Ведь даже проспорив себе еще раз, то идти пешком до Гёкдепе было бы полным идиотизмом. Как вы уже догадались, путь мой лежал к одному из моих близких друзей – Ахмеду.

С коробкой в руке, я прошел к дороге, где безудержно проносились машины. Протянув правую руку в сторону, чтобы поймать такси, я уронил коробку с вещами, которые разлетелись в разные стороны. Я нагнулся и начал их собирать. Благо стакан мой не разбился, а вот пенал для канцелярских принадлежностей дал трещину. В то время, как я собирал свои вещи, прямо предо мной остановилась машина красного цвета. Спустив окно передней двери машины, раздался женский голос:

- Садись, подвезу – сказала Гузеля.

- Спасибо – ответил я.

- Далеко собрался? Тебе в какую сторону?

- Мне спуститься на улицу Свободы.

- Хорошо, поехали.

Мы медленно и почти на одной и той же скорости спускались вниз по дороге Ленина. Время было семь вечера и это означало, что все люди этого беломраморного города слепо бежали домой. Сотни машин, которые застопорились в пробках, сигналили, но это, к сожалению, не приносило плодов, ведь в час пик главные улицы моего города превращались в один огромный муравейник, где в суете будничных дней каждый был нацелен на то, как бы скорее вернуться домой.

В машине Гузели играли песни Ланы Дел Рэй, которые окутывали былыми воспоминаниями и заставляли задуматься – всё ли мы делаем правильно, туда ли мы стремимся…

- Чем займешься? – не глядя на меня спросила Гузеля.

- Пока не знаю. Знаю, что поеду сейчас в Гёкдепе…

- А что там? – спросила она – Вот дебил, не видишь куда едешь? – в гневе выкрикнула Гузеля, обращаясь водителю той машины, которая ехала по правую сторону от нас.

- Там живёт мой друг, Ахмед. Хочу проведать его, давно не виделись…

- Не поздно ли уже?

- Ты видимо забыла, что я теперь безработный…мне завтра некуда спешить.

- Ты прав – тяжело вдохнув, произнесла Гузеля – вот и приехали.

- Спасибо, что подвезла.

- Береги себя Мурад, еще увидимся.

- Непременно – сказал я, закрыв переднюю дверь машины.

На небе появлялись первые проблески крошечных звезд, а я тем времен ловил такси около первого парка, который в свою очередь также загорался разноцветными лампами. Стоя у дороги, я задумался о том, что отныне я являюсь свободным человеком. Человеком, который уже не зависел от внешних факторов восприятия. В этот вечер улица Свобода гордо провезет свободного человека. Немного простояв, я все же поймал такси и поехал в Гёкдепе. Дорога заняла у меня полчаса времени, которого теперь у меня было вдоволь.

И вот я у ворот Ахмеда. Одноэтажный дом, с высоким ограждением гордо вознесся передо мной. Войдя во двор, я не увидел машину Ахмеда, и поэтому я решил отправиться в его автомастерскую.

Войдя в автомастерскую, где были слышны отбойные удары молотка, я понял, что Ахмед все еще трудится.

- Какие люди в Голливуде… - улыбнулся он.

- Ну, здравствуй дружище! Я тоже рад тебя видеть…думаю тебе давно пора сменить дежурную фразу 20 века.

- Ты же знаешь, меня не изменить… - рассмеялся он.

- Хорошо выглядишь. Вижу, работаешь до позднего вечера.

- И не говори…да вот перебираю коробку передач старенького Форда, проблемы с сальником. Хочу сегодня закончить работу с Фордом, потому что завтра предстоит перебирать ходовую Тойоты, которая стоит на заднем дворе.

- Верно, молодцом.

- У тебя что нового рассказывай? Давненько ты ко мне не наведывался. Давай, давай, рассказывай – копаясь в капоте продолжал Ахмед - пожалуйста, подай мне двенадцатый ключ. Он лежит возле той коробки с гвоздями – сказал он, приподнимаю передний капот Форда.

- Да тут сразу всё и не расскажешь – сказал я, протягивая ключ.

- Хорошо, расскажешь позже. Сейчас я закончу работу, и мы поедем ко мне.

Ахмед являлся самым простым и открытым человеком, которого когда-либо я знал. Его рост составлял чуть выше 180 сантиметров, а его кудрявые волосы забавно смотрелись с его слегка вытянутыми вверх ушами. Он являлся человеком души, с которым можно было вести разговоры о чём угодно. Он умел слушать своего собеседника. Мог давать разумные советы. За его душою ничего не стояло. В хорошем смысле этого слова. Я всегда говорил себе, что простота спасет этот мир. И именно этим человеком являлся Ахмед, открытым и простодушным. Его главным принципом, являлось убеждение – человек создан для человека. Помнится мне, как он однажды выдал красивую и в то же время простую речь: «Если у тебя есть возможность помочь знакомым или незнакомым тебе людям, то это стоит сделать. Вопреки даже тому, что вскоре они могут попросту не оценить всё то, что ты для них сделал или даже придать тебя без тени сомнения. Не стоит особо огорчаться и разочароваться в них. Гораздо важнее уметь другое – безвозмездно отдаваться. Ведь не все люди одинаковы. Найдутся и те, кто будет благодарен тебе всю свою жизнь».

- Рыба или бараньи ребра? – спросил Ахмед, закрывая ворота своей мастерской.

- Давай рыбу. Только по пути нужно заехать в магазин – ответил я.

- Хорошо, поехали.

Мы сели в его синюю двадцать первую волгу, которая выглядела изумительна. Красота машины в первую очередь заключается в ее чистоте. А эта волга была кристальна чистая. Ни пылинки, ни следов. Просторный салон, кожаные сидения, изысканный выступ передней панели, на которой собака забавно шевелила своей игрушечной головою то влево, то вправо. Мы заехали в магазин, а затем и к нему домой, где он прошел к сараю, откуда притащил маленький мангал и сетку для прожарки рыбы.

- Цезарь, цезарь – окликал Ахмед свою собаку.

К нам подбежал Цезарь. Так звали его собаку, которые мы вместе с Меканом и моей сестренкой подарили на день его рождения. Эта была красивая и умная овчарка золотисто-черного оттенка. В этом году ей исполнилось три года. Цезарь отличался от других собак своею излишней активностью и энергией, которую он не знал куда девать и поэтому при встрече со мной он высоко выпрыгнул, и обхватив меня своими передними лапами.

- Здорова дружище! Как твои дела? – поприветствовал я Цезаря.

- Всё, поехали Мурад. – сказал Ахмед.

- А куда ехать-то?

- На озеро. Сядем у его берега и пожарим вкуснейшую рыбу. Я очень голоден, поехали.

Загрузив в багажник мангал и маленький мешок с углями, мы сели в машину. Я посмотрел на Цезаря, который смотрел на меня своими умоляющими глазами, говорившие мне: «Возьмите и меня». Знаете, как это выглядело? Мне сразу же вспомнился кот в сапогах из мультфильма Шрек, который пытался также взять жалостью своих огромных глаз. Да вот только взгляд Цезаря оказался куда жалостнее и трогательнее.

- Ахмед – обратился я - может, мы и Цезаря с собой возьмем? – предложил я Ахмеду.

- О нет, ты его не знаешь. Он не является тем, за кого себя выдаёт. Он неугомонный, и вообще он наказан за то, что пролил канистру бензина. Пусть делает, что хочет. Пусть обижается, но он не поедет с нами. Не заслужил!

- Да брось ты, пускай поедет – сказал я, открывая изнутри заднюю дверь машины, куда быстро вбежал Цезарь.

- В следующий раз у тебя это не выйдет – сказал Ахмед, обернувшись к Цезарю, который довольной физиономией устроился на заднем сидении машины.

- Поехали! – выкрикнул я.

Ахмед завёл машину, и мы все трое медленно тронулись в сторону озера.

- Кстати, а ты что в костюме? – спросил он.

- Я только с работы, которой у меня уже… - пытался ответить ему, пока Цезарь меня не перебил своим лаем.

- Угомонись Цезарь, тихо! – выкрикнул Ахмед.

- Ясно, на завтра ты взял отгул, раз приехал ко мне…

- Да, отдыхаю – ответил я – кстати, где музыка? Или в этой машине все время стоит такая гробовая тишина? – спросил я.

- Сейчас всё будет! – сказал Ахмед, нажимая на кнопки своей магнитолы – давай, споём как в старые добрые. Хотя нет, «зачитаем» - сказал он.

Все дело в том, что 2 года назад, когда вся семья Ахмеда жила в Ашхабаде, мы частенько с ним зависали в караоке барах, где распевали сотни песен.

- Поставить нашу? – улыбнулся он.

- Да! Давай нашу! – ответил я.

И мы вместе с Ахмедом начали зачитывать строки, под инструментал группы Каста – Ревность, которую так любили:

Давай же начнём девочка

Кто ты? Припевоча или стервочка?

Не скучай, нарисовалась темочка

Я же вернусь, просто с пацанами сделочка

И я мчусь, по встречным полосам

Ради нашей встречи, твоего голоса

На всю, сколько можно, давлю по газам

Ведь я люблю, лишь твои глаза

В моём стиле, немного лирики

Скажи о чем, мы еще не говорили

Истерики и крики, всё это выкинем

Если друг с другом так прониклись

Одна религия и все эти интриги

Были великими и ты для меня реликвия

И бывает так, что темы напекли

Мелькают блики, лечат книги, и голова не болит

Приятный бит и белый лист в роли палитры

Все цветные краски на него пролиты

Ярко светят габариты, дальние стопори

Огонь не горит, а полыхает, что не говори

И пока, в твоих колонках не фонит

Сделай громче вокал и кайфани

Пропали эйфорию, это только кропали

Ты их прикури, пусть разгорятся угли

Летние ночи, вот скоро по зависаем

Отдохнём лучше, чем в прошлом плясали

На дачу долетим, полями и лесами

А на утро как всегда с охрипшими голосами

И так пожалуй, сутки за сутками

День за днём наполняется рисунками

Общения, знакомства с новыми суками

Давай же делай громкость, до потери рассудка

Можешь назвать меня придурком или психопатом

А можешь другом, тебе лучше знать как надо

Не надо масок и этих лживых взглядов

Верни мне дни, где не бывает с тобой накладок

Ало, да, что – мои ребята

Полный, полный, полный порядок

Когда кто близок – рядом

Когда нет палева – и не будет его в тридцатом

Когда находишь ее из толпы одним взглядом

И сердце бьется быстрее кремлёвских курантов

А этот огонь в Абаде, такой аккуратный

Без кипиша и шума не взрываются гранаты

Скажу вам больше, дымятся убойные бланты

А что слова? Слова - бриллианты…

Нас окутало доброе и светлое восприятие прошлого. Минувшие два года, будто растворялись в громких децибелах, которые издавали колонки этой кристально чистой Волги. Мы были восполнены огромной радостью и легкостью, а вот Цезарь, пожалуй, был в смятении от того, чем занимались два взрослых парня.

Прибыв к месту назначению, мы начали располагаться у берега озера. Ахмед достал с багажника автомобиля две раскладные табуретки, которые затем расправил и поставил около мангала. Погода была холодной, но рядом с разожжённым мангалом и успокаивающим нервы пейзажем озера, было не так и холодно.

Цезарь в свою очередь, резко выбежав из машины, пошел разведывать новую для него территорию. Заодно он хотел найти в здешних кустах, что-то съедобное и интересное.

Я сразу же начал разделывать рыбу. Я отделял их голову и хвосты, оставляя только филе. Пока Ахмед разжигал угли, я расставлял на сетку рыбу, которую пропитал лимоном, соевым соусом, солью и перцем. Запах был настолько изумительным, что далеко забредший Цезарь, учуял запах и сразу же примчался обратно.

- Ало, да отец…хорошо, а где ты сейчас? Хорошо, выезжаю. Буду через двадцать минут – ответил Ахмед на телефонный звонок – Мурад, мне нужно отъехать. У отца по дороге машина заглохла. Я быстро, туда и обратно.

- Разумеется, а я пока всё приготовлю – сказал я ему.

Ахмед сел в свою машину и уехал, а мы с Цезарем остались наедине.

- Что ты лаешь? – спросил я у Цезаря, который лаял вслед уезжающему Ахмеду – он приедет, не переживай…

Погода в свою очередь сильно изменилась. На берегу озера было очень холодно, но благо Ахмед захватил пару теплых пледов, которыми я окутал себя и Цезаря.

- Чувствуешь этот запах? – спросил я у Цезаря, который жадными глазами смотрел на то, как жарится сочная рыба – вкусно выглядит, не правда ли? Еще пару минут и всё, можно приниматься к еде.

После того, как рыба хорошо прожарилась, я достал две тарелки и уложил на каждой из них по одной рыбе, себе и Цезарю. Мы прошли прямо к берегу, где я расставил табуретку и сдвинул ближе к нам тлеющий мангал, чтобы разгоравшиеся в нём угли, хоть как-то согревали нас.

- Ну что? Приятного аппетита – сказал я Цезарю, который сразу же принялся к еде – тебе полить оливковым маслом? Не хочешь? Гляди сам…

Бокал Chardonnay в изысканном сочетании с рыбой, божественно нежились в моем рту. Я ел не торопясь, осматривая огни, которые горели на противоположенной стороне берега.

- Что, еще положить? – спросил я у Цезаря, который уже съел свою порцию рыбы – держи, я всё-таки полью тебе оливковым маслом. Так намного вкусней, поверь…

Я посмотрел на часы, и время уже было 9 вечера. В округе все стихло, и только на противоположенной стороне горел огонь, у которого распевали под гитару песню, Жуки – Батарейка. Как кстати - подумал я. Сегодня всё обернулось прахом и катастрофическим провалом. Вероятнее всего они поют обо мне, точно обо мне. Пропустив еще пару бокалов белого вина, я почувствовал, что все мое тело обрело покой. Я встал с табуретки и прошел еще ближе к берегу, до самой воды. На берегу лежали камни, которые я бросал в невидимую для меня гладь. Они медленно шли ко дну озера.

- Цезарь, иди сюда – обратился я – Подойди. Смотри, как красиво. Ты когда-нибудь видел такое прекрасное небо? Полное звезд и надежд, светла и радости, волшебства и магии. Смотри, как красиво.

Цезарь с детским интересом смотрел на небо и будто понимал меня. Понимал каждое мое слово. Понимал внутреннее состояние моей души. Я подсыпал еще немного угля, чтобы жар был еще сильнее, ведь погода становилась еще прохладнее.

- Да…вот и денек сдался. Никогда не думал, что это может произойти со мною – с некой тревогою в душе сказал я Цезарю – теперь я безработный, но ничего, все образуется со временем. Мне больше за Гузелю обидно, у нее ребенок. Она проработала в этой компании больше шести лет. И что взамен? Взамен никого уважения, никакой похвалы. Почему мне так паршиво Цезарь? – спросил я у собаки.

Через полчаса в округе все утихло и только кваканья местных жаб прерывали эту безмолвную тишину, которую сопровождали мои нудные рассказы. Цезарь в свою очередь, прошел ближе к мангалу и лёг возле меня.

- Самое прекрасное и в то же время обидное это то, что я встретил одну девушку - Айлару, которая скрылась от меня, сказав, что живет по улице Подвойской. Я больше месяца ждал у дома, в который она вошла. Но я так и ни разу ее не увидел. Ни её, ни её племянницу – Сельби. Затем, я решил спросить у вахтёра, живёт ли в этом доме девушка по имени Айлара. Как оказалось в этом доме она не жила. Я никак не могу понять, зачем она так поступила. Не знаю почему, но и номера телефона я не спросил. По-видимому, ей просто всего этого не хотелось. Видимо так бывает. Самое страшное то, что я не могу забыть её. Я встречал десятки девушек, сотни глаз, сотни улыбок, но всё это проскакивало мимо. Я не зацикливался, не обращал внимания, но Айлара крепко въелась в мою память и никак не хочет оттуда уходить. Ты слушаешь, Цезарь?

Цезарь взглянул на меня, затем отвел свой взгляд в сторону. Его тоскующий взгляд и опущенные уши олицетворяли грусть, которую он не мог скрывать.

- Не переживай ты так, приедет твой Ахмед… - сказал я тяжело вздохнув – нужно уметь двигаться вперед, чего бы там ни было. Ведь самое главное, это не вгонять себя в рамки. Иногда люди пытаются изо всех сил подавить твое мировоззрение, стремление, твою мечту своими жалкими выводами. Они подсознательно основываются на том, чего они сами не понимают. Передо мной выстроилась стена, которую оценили в триста тысяч долларов, но другой человек имеет на это свои взгляды, и оценивает ее в пятьсот тысяч долларов. Видишь, как получается, я не могу проломить стену. Мне не перелезть через нее, потому что у меня нет возможностей, нет необходимых сил. Я постучался в дверь и попробовал поговорить с хозяином этой стены, но в итоге я был выставлен за дверь. Такова жизнь Цезарь. Получается, ни всё подвластно человеку, ни всё! А что насчет Айлары, то я целый месяц посещал тот ресторан и то, ночное заведение в надежде встретить ее. Встретить ее бесконечно глубокие очи, в которых я медленно шел ко дну. К сожалению, всё, что осталось у меня – это воспоминание и этот веселый желтый зонт.

Цезарь вытянул свои уши, и с детским энтузиазмом начал своими передними лапами вскапывать землю.

- Что ты делаешь? – я посмотрел на него, и меня осенило – Молодец Цезарь! Я понял! Спасибо, я люблю тебя!

Знаете что? Иногда, может потребоваться целая жизнь, чтобы понять всё то, что происходит с тобой. В какой-то ослепительно-короткий миг перед тобой всплывает истина. Я обнял Цезаря и достал свой телефон, чтобы позвонить Мекану.

- Здравствуй Мекан, мне нужно встретиться с твоим отцом. Хорошо, буду через полчаса.

Я был безумно счастлив от того, что пришло мне в голову. Чуть позже, я позвонил Ахмеду. Мне нужно было срочно поехать в город. Оставить Цезаря одного я не мог и поэтому, я собрал всё в кучу, чтобы Ахмед после заехал и мог забрать.

- Ну, что Цезарь? Поехали, покажу тебе город.

Мы с Цезарем шли по узкой тропе в сторону главной дороги, где светились фары проезжающих машин. Путь наш, лежал по тёмной тропе, где нам с Цезарем едва получалось ориентироваться. Я включил фонарик своего мобильного телефона и увидел, как рядом пробегает ёж. Цезарь остановился и начал громко лаять.

- Да брось ты. Не говори, что прежде ты не видел ежа. Пошли, у нас нет времени на это. Пошли.

Дойдя до главной дороги, где нам остановился старенький Opel, в котором сидел мужик лет тридцати, я сказал:

- В город.

- 15 манат.

- Хорошо.

- Пёс тоже сядет в машину?

- Нет, он рядом побежит.

- Садитесь, шутники.

Дорога предстояла не долгая, но я всё равно решил немного отдохнуть. Пытался вздремнуть и не думать о сегодняшнем дне. Китайские наушники шипели песню Макса Коржа – Неважно. И вправду, многое в нашей жизни является не столь важным, каким на самом деле мы представляем. Я посмотрел в окно и понял одно – нужно уметь расставлять приоритеты, отсекая от всего не нужную шелуху.