Неприятности с Рут

Резкий звук захлопнувшейся за Ралфом двери хлестнул Рут, как удар.

Между ними вырастала стена. Оба страдали, но ничего не могли поделать. Они были женаты почти десять лет и по негласному договору никогда не засыпали и не прощались, не загладив ссору. Но когда Ралф поцеловал ее перед уходом, его губы были холодными.

Рут вздохнула и пошла в гостиную. На телевизоре лежала открытая пачка сигарет. Она закурила. Вкус сигареты был горьким и отвратительным; она загасила ее. Пошла на кухню, налила вторую чашку кофе и села. Она знала, что последует теперь. Через полчаса муж приедет в офис. И через пять минут после этого он уже будет говорить по телефону, бестактно рассказывая ее матери о вчерашнем случае, третьем за последние три недели. Голос матери будет восхитительно спокойным, когда она будет отвечать ему, но к моменту, когда она наберет номер Рут, к ее горлу уже подступят рыдания, и первые слова, которые она произнесет, прозвучат сдавленно и горько.

Без четверти десять телефон зазвонил.

Рут, улыбаясь, взяла трубку. Ее прогноз подтвердился.

— Алло?

Это конечно же была ее мать. Она тонким прерывающимся голосом начала сокрушаться и сожалеть.

— Мама, пожалуйста. — Рут прикрыла глаза. — Тебе придется просто примириться с тем, что я краду, мама. Я ничего не могу с собой поделать. Постарайся понять, что…

Затем пошли разговоры о докторах, о поездках за границу — о том, чего Рут с мужем не могли себе позволить.

— Я знаю, что это болезнь, — говорила она. — Я знаю, что это нехорошо. В наши дни лучше быть убийцей или алкоголиком. Больше сочувствия…

Мать плакала.

— Пожалуйста, мама. Это не помощь. Так ты мне совсем не помогаешь.

Когда Рут сочла, что молчание затянулось настолько, что можно было попрощаться и положить трубку, она вернулась в гостиную и села, положив голову на подлокотник дивана.

Ее мучили вопросы: «Как это случилось? Почему это началось? Почему я краду? Мог ли врач — такой врач — помочь ей?» Она содрогнулась. Она росла совершенно нормальным ребенком. Ее семья имела деньги, во всяком случае, кое-какие деньги. Они жили в прекрасном двухэтажном доме с видом на бухту Сан-Франциско. И она отлично училась в школе, была первой ученицей. Никто не приносил домой табель с более длинным рядом оценок «А», ей уступали даже две сдержанные, задумчивые юные леди — ее старшие сестры. И кроме того, Рут была популярна среди ровесников.

Но она крала, даже тогда. Ее первое преступление — пенал Фанни Риттер — прекрасная вещь с потайными отделениями, обшитая голубым бархатом. Она допустила оплошность, продемонстрировав свое новое приобретение дома, и тогда они узнали. Все узнали. Она была воровкой!

Рут Муди в свои теперешние двадцать восемь лет рыдала в своей гостиной над неприятностями тринадцатилетней девчонки.

Нет, решила Рут, как решала и раньше. С прошлым это никак не связано. Ее прошлое было хорошим и невинным.

Но вопрос оставался без ответа. Почему она крала? Почему она взяла катушки ниток в магазине на Вашингтон-авеню? Дешевые перламутровые пуговицы в галантерейной лавке? Почему ушла из магазина одежды на Четвертой авеню с неоплаченной вечерней сумочкой?

Они отнеслись с пониманием. Все. Они позвонили Ралфу. Они сознавали, что она была вовсе не магазинной воровкой, а женщиной, у которой проблема. Все было очень просто улажено. Ралф заплатил за взятые вещи, в кассе выбил обычный чек за покупку. Ее имя и описание внешности внесены в картотеку, чтобы легко было справиться о ней в случае, если это опять повторится.

В одиннадцать часов ее разбудил звонок. Она не сразу сообразила, что это был звонок в дверь. На пороге стоял мужчина. Он снял шляпу, когда Рут появилась перед ним, но это оказался единственный жест вежливости с его стороны. Он вошел без приглашения и закрыл за собой дверь. Это был человек маленького роста с воспаленным, даже обгоревшим лицом, как бывает после сеансов облучения лампой солнечного света. Его густые волосы лоснились, а одежда была так отутюжена, что имела слишком много острых углов.

— Вы Рут Муди? — спросил он.

— Да. — Она была скорее раздражена, чем испугана.

Он улыбнулся, обнажив испорченные табаком зубы.

— Я хотел бы обсудить с вами одно небольшое дело, миссис Муди.

Он кивнул в сторону гостиной.

— Не пройти ли нам в комнату?

— Какое дело? Если вы что-нибудь продаете…

— Я покупаю, миссис Муди. — Он издал смешок. — Ничего, если я сяду? Он уже садился на диван, подтянув на коленях брюки, чтобы сохранить острые как ножи складки. — Я думаю, вам лучше выслушать, — начал он осторожно. — Это касается вашего мужа.

Она села в противоположном конце комнаты, стиснув рукой ворот халатика.

— Что вы имеете в гаду?

— Я знаю кое-что о вашем муже, — сказал он, — и значительно больше о вас. Если это соединить, то могут получиться неприятности. — Он положил свою шляпу рядом с собой на подушку.

— Миссис Муди, — продолжал он, — как вы смотрите на то, чтобы заработать тысячу долларов?

— Что? — спросила Рут недоуменно.

— То, что вы слышали. У меня есть к вам небольшое предложение. Если вы пойдете мне навстречу, то получите тысячу долларов. Если нет — ну, тогда у вашего мужа могут быть финансовые трудности. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Нет!

— Позвольте мне пояснить следующим образом. Если бы вы были руководителем и узнали бы, что жена вашего подчиненного — магазинная воровка…

Рут вскинула руки ко рту.

— Вот так. Вы понимаете, что я имею в виду? Это меняет дело, не правда ли? Я хочу сказать, что в наше время семья сотрудника имеет значение. Надо думать о репутации фирмы, и все такое. Понимаете, что я хочу сказать, да?

— Как вы узнали? — спросила Рут в отчаянии. — Кто вам сказал?

— Не спрашивайте меня об этом, миссис Муди. Скажем просто, у меня есть источники. Но не расстраивайтесь. Это же болезнь, понимаете, как пневмония или сенная лихорадка. Вы же ничего не можете с собой поделать.

Рут жестко взглянула на мужчину. Потом сказала:

— Сколько вы хотите?

Он отмахнулся рукой:

— Мне не нужны ваши гроши, миссис Муди. Разве я не говорил вам? Я здесь, чтобы купить.

— Но что?

— Ваши услуги. Все, что вам нужно сделать, это помочь нам, и вы сможете получить тысячу долларов. Поверьте мне на слово, вы ничем не рискуете.

— Что я должна сделать?

— Я не могу вам этого рассказать. Но у меня есть друг, понимаете? Он введет вас в курс дела. Все, что вам нужно сделать сейчас, это надеть шляпку и пальто и пойти со мной. Мой друг все вам объяснит. Это совсем легко, поверьте. Вы ни минуты не пожалеете об этом.

Она встала.

— Я не пойду с вами!

— Как угодно. — Казалось, что ему действительно безразлично. — Нам не так уж необходима ваша помощь, миссис Муди. Но мы думали дать вам шанс. — Он вздохнул, поднялся-и взял свою шляпу с дивана. — Но если вы не хотите пойти нам навстречу…

— Это несерьезно.

Он улыбнулся, полез во внутренний карман и вынул маленькую деловую визитную карточку. Прочел надпись, сделанную карандашом:

— «Отто Мэвьюс и Компания, Пятая авеню 420». Там работает ваш муж, верно?

— Но я не одета! — в отчаянии сказала она. — Я не могу сейчас с вами идти!

— Я могу подождать, миссис Муди. Я не тороплюсь.

Некоторое время они смотрели друг на друга. Потом она круто повернулась и убежала в спальню.

***

Через полчаса они сидели в такси, и человек с обгоревшим лицом назвал водителю адрес скромного отеля в центре города. Рут рухнула в противоположный угол сиденья, крепко обхватив себя руками, чтобы скрыть дрожь во всем теле. Мужчина тоже не был расположен к беседе и не отрывал глаз от бокового окна. Но когда машина подъехала к ничем не примечательному входу в отель, его лицо оживилось.

У двери комнаты 408 мужчина сказал:

— Вы расслабьтесь, миссис Муди. Вам понравится мой друг. Он джентльмен.

Джентльмен был в парчовом халате и курил турецкую сигарету. Он устроился в номере 408 как дома, но в комнате ощущалась атмосфера внезапных прибытий и поспешных отъездов. Он сидел на огромной тахте, используя овальный кофейный столик в качестве импровизированного рабочего стола. На нем были разбросаны бумаги, и джентльмен что-то писал на листе, водя при этом языком по верхней губе.

Он поднял глаза, когда вошли Рут и обгоревший мужчина, и его бледное моложавое лицо сразу же стало радушным. Он дописал что-то, положил ручку и пригласил их пройти.

— Вы, должно быть, Рут Муди, — приветливо сказал он. — Проходите, садитесь на тахту. Здесь это единственное удобное место. — Он взглянул на второго мужчину. — Почему бы тебе не приготовить миссис Муди что-нибудь выпить?

— Конечно. Что бы вы хотели, миссис Муди?

— Можно чашку кофе?

— Безусловно, — сказал джентльмен. Кивком головы он попросил обгоревшего мужчину подать кофе. Мужчина пошел к столу с остатками гостиничного завтрака.

— Ну что ж, миссис Муди. — Джентльмен откинулся назад, обхватив руками одно колено. — Все ли рассказал вам мой друг о нашем плане?

— Нет.

— Это ничего. Позвольте мне вам все объяснить.

Он погасил сигарету.

— Это очень просто, — продолжал он беззаботно, глядя, как его товарищ ставит перед ней чашку кофе. — Нам случилось узнать, что вы страдаете клептоманией. Ну, ну, не расстраивайтесь из-за этого. Мы оба с моим другом понимаем, это вовсе не означает, что вы преступница. Мы уважаем вашу болезнь. Не правда ли?

Обгоревший мужчина кивнул.

— И поэтому, — сказал джентльмен, — мы хотели бы сделать вам небольшое предложение. Надеемся, что вы не откажетесь, потому что, если откажетесь…

— Я говорил ей, Гарри.

— Хорошо. Тогда этой стороны дела я касаться не буду. Но существенный момент, который я хочу чтобы вы помнили, это то, что, что бы ни случилось, вы в безопасности. Вы это понимаете? Вас не могут арестовать за то, что мы хотим вам предложить сделать.

— Арестовать? — ахнула она.

— Вы понимаете, по закону вы не подлежите аресту за ваши мелкие кражи. Наверняка вы в этом уже убедились. Вы крадете, потому что не можете не красть; никакой другой причины. Если вас поймают — ну что ж, вы всего лишь возвращаете украденное, вот и все.

— Я ничего не понимаю. — Ее голос срывался на крик, и она с трудом контролировала его.

— Пожалуйста. Позвольте мне объяснить. Мы знаем, что вас задерживали три раза.

Она отпивала едва теплый кофе, и ее рука, державшая чашку, дрожала.

— Это означает, что вы уже признаны клептоманьяком, миссис Муди. Магазины и полиция все о вас знают. Если вас поймают на краже чего-либо — чего-либо, скажем, несколько более ценного, чем катушка ниток…

Ее глаза расширились, и мужчина издал смешок.

— Я вижу, вы понимаете нашу идею, миссис Муди. Теперь позвольте объяснить наш план в деталях.

Он взял с кофейного столика лист бумаги.

— Вот что именно вы должны делать. Завтра днем, в четверть первого, вы войдете в магазин под названием «Трэвелл'з» на 47 улице. Вы, возможно, его не знаете. Это довольно шикарный ювелирный магазин, не совсем такой, как Тиффани, может быть, но на высоком счету. Вы должны подойти к определенному прилавку, который я изображу вам на плане, и занять внимание продавца. Вы попросите посмотреть определенный лоток — я опишу вам его тоже, — и потом, спустя минуту после того, как вы начнете его рассматривать, в магазине произойдет переполох.

Низкорослый мужчина с довольным видом засмеялся.

Джентльмен продолжал:

— Десять против одного, что продавец оставит вас наедине с лотком, поскольку переполох случится совсем рядом. Во всяком случае, его внимание будет отвлечено на достаточное время, чтобы вы успели незаметно взять булавку. В любом варианте вы просто берете бриллиант в правом верхнем углу и выходите за дверь. Всего лишь.

Кожа Рут покрылась холодным потом.

— Бежать не нужно, понимаете? Просто выйти за дверь. Когда вы окажетесь снаружи, вы увидите человека с желтой канистрой, собирающего деньги в фонд защиты детей. Вы просто опускаете бриллиантовую булавку в щель на верхней крышке канистры и идете на угол. Там вас будет ждать такси, там стоянка. Вы сядете и дадите ему свой домашний адрес. — Он откинулся назад и улыбнулся. — Вот и все.

Она не могла вымолвить ни слова. Бессмысленно посмотрела на дверь, потом на окно. Поднесла к губам чашку кофе, но жидкость была холодной и безвкусной.

— Я не могу этого сделать, — прошептала она. — Я такое сделать не мору.

— Как я уже говорил, — сказал джентльмен ровным голосом, — вам ничто не угрожает. Вы абсолютно ничем не рискуете, миссис Муди. Если вас остановят прежде, чем вы дойдете до выхода, просто отдайтесь им в руки. Когда в «Трэвелл'з» узнают о вашей… болезни, вам ничего не сделают. Это будет всего лишь еще один… медицинский случай. Вот и все.

— Я не смогу! У меня не выдержат нервы!

Джентльмен опять улыбнулся.

— Нервы, миссис Муди? Ну что вы, право!

Он взглянул на низкорослого мужчину.

— Где, ты сказал, работает мистер Муди?

С усмешкой на губах обгоревший мужчина полез в пиджак.

Рут сказала:

— Ладно. Расскажите конкретно, что я должна делать.

***

Фасад магазина «Трэвелл'з» был оформлен изысканно, но без претензий. Не более одного драгоценного камня на витрину, но, чтобы определить ценность каждого из них, не требовалось ни глаза эксперта, ни лупы ювелира. Рут Муди, в своем лучшем платье, хорошем пальто и новейшей шляпке, вошла в главный вход и почувствовала себя воровкой, коей и собиралась стать.

Она сразу же узнала обстановку внутри магазина по четкому плану, который накануне показал ей джентльмен. Пятнадцать или двадцать прилавков, каждый под управлением элегантных продавцов в темных костюмах и серебристо-серых галстуках; потолок, который мог бы соперничать с кафедральным собором, и соответствующая тишина. Около десятка человек отдавали дань почтения драгоценным камням, выставленным в различных витринах.

Рут подошла к прилавку, который ей описали. Продавец слегка склонил голову, спрашивая, может ли он быть ей полезен.

«Помоги мне бог», — прошептала про себя Рут.

— Этот лоток, — тихо сказала она, опираясь обеими руками о прилавок, чтобы поддержать свое ослабевшее от волнения тело, — тот, что на второй полке. Могу я взглянуть на него?

— Конечно, мадам. — Всем своим видом он показал, что ее вкус превосходен. Он отпер заднюю стенку шкафа и достал бархатный лоток, который ослепил ей глаза бриллиантовыми сверкающими звездами.

— Лучшие камни нашей коллекции! — с энтузиазмом сказал мужчина. — Вы хотите что-то определенное?

— Я не уверена. — Она взглянула на эффектный бриллиант в верхнем ряду. «Что же произойдет теперь?» — спросила она себя.

Ответ последовал почти тотчас же. Менее чем в десяти футах от нее джентльмен в пальто с бархатным воротником и фетровой шляпе с перламутрово-серой лентой вдруг выкрикнул какое-то слово, которое могло быть «О боже». Но его крик потонул в пронзительном звоне разбитого стекла. Она увидела, что, как только раздался шум, лицо продавца стало покрываться бледностью.

У джентльмена в шляпе был зонтик с тяжелой металлической ручкой, он размахивал им, весьма небрежно, и случайно разбил стекло.

— Извините меня!

Продавец помедлил долю секунды, как будто бы чтобы забрать лоток, потом ринулся к месту происшествия. Рут слышала эту суматоху, но прошло пять драгоценных секунд после того, как он отошел, прежде чем она вспомнила, что ей нужно делать. Ее рука скользнула в правый верхний угол лотка и сжала крупную бриллиантовую булавку.

Она опустила камень в карман пальто и двинулась в долгий путь к выходу.

До него было всего пятнадцать ярдов, но к тому моменту, когда дверь закрылась за ней, она была без сил. Улица была залита ярким солнцам, мимо шли прохожие. Там были смех, цоканье каблуков и множество нормальных, будничных звуков, которые вернули ей уверенность. Но она была напугана. Когда она увидела знакомое обгоревшее лицо и услышала звон монет в канистре, то испытала истинную радость.

— Не поможете ли детскому фонду, леди? — усмехнулся он ей.

— Да, — как во сне сказала Рут. — Да, конечно. — И она внесла свой вклад.

Она села в такси, но они уже проехали половину улицы, прежде чем она смогла вспомнить собственный адрес.

***

Когда в тот вечер Ралф вернулся домой, он застал жену в слезах.

— Родная! Что это? В чем дело?

— О, Ралф…

Его лицо потемнело.

— Это случилось опять? В этом дело?

Она с несчастным видом шевельнула головой.

— Что на этот раз? — сказал он, стараясь, чтобы голос не звучал гневно. — Что ты взяла?

— «Трэвелл'з», — рыдала она.

— Что?

— «Трэвелл'з». Ювелирный магазин.

— Нет, Рут! Только не драгоценности!

— Ты не понимаешь. Я не взяла. Я украла, Ралф. Ты представляешь? Я совершила кражу.

Немного погодя, когда его гнев утих, он вытянул из нее всю историю.

— Я так испугалась, — говорила она. — Не знала, что делать. — Она схватила его за рукав. — Ралф, я сделаю то, что вы с мамой предлагаете. Я собираюсь пойти к врачу.

— Может быть, лечиться уже поздно, —. ответил он. — Это не катушка ниток или сумка, которые ты брала, Рут. Это нечто ценное. Одному богу известно, насколько ценное.

— Но они заставили меня сделать это! Они шантажом втянули меня!

— И это мы скажем полиции!

— Полиции?

— Конечно. Мы должны их вызвать, Рут. Неужели ты этого не понимаешь?

— Почему? Почему мы должны?

— Потому что не обратиться к ним опасно. Если тебя опознают — если этот продавец сможет дать твое описание, тогда все будет выглядеть хуже, чем есть. Разве ты этого не понимаешь? Мы должны их позвать!

Когда он набирал номер, Рут сказала:

— Но, Ралф… а что, если они мне не поверят?

Капитан Самьюэл Райт, седеющий, интеллигентного вида полицейский, отнесся к рассказу с недоверием. Его слова, когда Рут Муди рассказала всю историю, не ободряли:

— Послушайте, миссис Муди. Если вы что-то скрываете, то лучше не надо. Я не говорю, что ваша история выдумана. Чутье мне подсказывает, что это слишком дерзко, чтобы быть придуманным. Но я могу и ошибаться, очень ошибаться. Так вот, если бы вы могли дать ключ к опознанию этих людей…

Муж Рут горячо вмешался:

— Зачем ей лгать? Какую выгоду от этого она может иметь?

Капитан покачал головой:

— Ну-у… Это не аргумент. Она может иметь бриллиант, бриллиант стоимостью в восемь-десять тысяч. Она могла заподозрить, что ее приметили у «Трэвелл'з», и решила подстраховать себя этой выдуманной историей. — Он поднял ладонь вверх. — Я не говорю, что именно так и случилось. Но я не сижу на судейской скамье, мистер Муди. Я полицейский.

— Но это правда, — жалобно сказала Рут. — Так помогите мне, это же правда.

— Надо сказать, это дьявольский способ совершить ограбление. Многие ли поверят вам? — Он с сомнением пожал своими широкими плечами.

Некоторое время он мерил шагами комнату.

— Если бы вы только могли дать мне более подробное описание. Кроме того, что один был с обожженной кожей, нам не с чем работать. Вы говорите, они выглядели «обыкновенно».

— Но вы же проверили тот отель, вы знаете, что они занимали эту комнату.

— Мы знаем только, что кто-то занимал эту комнату, миссис Муди. Кто-то, кто расписался в книге как мистер Фред Джонсон из Кливленда. У нас нет возможности убедиться, вымышленное это имя или нет, теперь, когда этот человек выписался.

— Но разве это не доказывает…

— Это ничего не доказывает. Они могут покрасить волосы, изменить внешность. Обгоревший, например… Это же скоро проходит. — Он покусывал губу.

Ралф щелкнул пальцами.

— Тысяча долларов! Они обещали выслать ей тысячу долларов, если она согласится участвовать. Разве это не доказывает, по крайней мере, что моя жена невиновна?

— Не рассчитывайте на эту тысячу, мистер Муди. Если ваша жена говорит правду, вы ни звука никогда больше не услышите от этих парней.

Капитан сел, его лицо было напряженным.

— О'кей. Может быть, вы правы. Не исключено, что это новый трюк. Может быть, этим парням действительно удаются эти грабежи «без риска» повсюду. Возможно, один из них работает в магазине и имеет доступ к именам зарегистрированных клептоманьяков…

— Не могли бы мы проверить все магазины? Всех служащих?

— Вы представляете себе, сколько народу там работает? Вы хотите слишком многого, мистер Муди.

Опять полились слезы, и Рут потянулась за своей сумочкой и платком. Кончиком его она промокнула влажные глаза.

Что-то в сумочке, когда она собиралась ее закрыть, привлекло ее внимание.

Она вынула этот предмет и уставилась на него. Потом повернула боком и внимательно всмотрелась.

Когда она подняла голову, глаза ее блестели и были на удивление сухими.

— Капитан!

— Да, миссис Муди?

— Вам нужно их точное описание? А имя человека из комнаты в отеле могло бы помочь?

— Его имя? — Капитан подбоченился. — Вы смеетесь? Вы действительно можете сказать мне его имя?

— Могу. Я могу! — сказала Рут. И тут она захохотала. Этот хохот испугал ее мужа, пока он наконец не понял, что то был нормальный, искренний смех.

— Вот, — сказала она, протягивая предмет из своей сумочки. — Я не знаю, почему я это сделала, — но сделала. Я взяла это вчера в той комнате в отеле.

Капитан вертел предмет в руке. Это была довольно дорогая шариковая ручка, золотая, с черным колпачком. Он вгляделся внимательнее в золотые буквы, выгравированные на ней: «Гаррисон В. Мойер».

Он улыбнулся Рут и пошел к телефону. Номер полицейского участка он набирал кончиком этой ручки.