Революционная покорность как об этом учат Послания

Пример Иисуса и Его зов — следовать путем Креста во всех человеческих взаимоотношениях образуют основу учения в Посланиях. Апостол Павел основывает свое требование почитать других выше себя — смирением и самоотрицанием Господа для нашего спасения: в вас должны быть те же чувствования, что и во Христе Иисусе: „...уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным людям и по виду став как человек" (Фил. 2: 4-7). Апостол Петр среди своих наставлений о смирении прямо обращается к примеру Иисуса как причине для смирения: „Ибо вы к тому призваны; потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его... будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному" (1 Петр. 2: 21-23). В качестве предисловия к Посланию к Ефесянам мы читаем „Домашнюю таблицу" *: „Повинуясь друг другу в страхе Божием" (Еф. 5: 21). Призыв к христианам — жить жизнью Креста коренится в крестной жизни Самого Иисуса.

Дисциплина смирения была ужасно извращена из-за неспособности видеть этот более широкий контекст. Смирение — это этическая тема, проходящая сквозь весь Новый Завет. Это положение, обязательное для всех христиан: мужчин, как и женщин, отцов, как и детей, рабов, как и господ. Нам заповедано жить жизнью смирения, потому что Иисус жил так, а не почему-либо другому. Самоотрицание — это положение, подходящее для всех тех, кто следует за распятым Господом. Пример Иисуса — это единственная причина для смирения.

Эта единственная причина смирения оказывается головокружительной, когда мы ее сравниваем с причинами, выставленными в других писаниях I века: нужно смиряться, потому что боги так создали или потому что таково наше положение в жизни. Ни один автор Нового Завета не призывает к смирению на таком основании. Учение это революционно. Авторы Нового Завета совершенно игнорировали современные им обычаи господства и подчинения и призывали каждого почитать „один другого высшим себя" (Фил. 2: 3).

Послания прежде всего призывают к подчинению тех, кто в условиях данной культуры уже является подчиненным: „Жены, повинуйтесь мужьям своим... Дети, будьте послушны родителям вашим... Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим по плоти..." (Кол. 3: 18-22). Революционным в этом учении оказывается то, что к этим людям обращаются, как к имеющим свободу выбора, свободным личностям, хотя в I веке им никакого выбора и не предоставлялось. Павел дает личную нравственную ответственность тем, кто не имел ни законного, ни морального положения в той культуре. Он призывает принимать решения тех, кому не разрешалось принимать никаких решений...

Удивительно, что Павел призывает к подчинению тех, кто уже по своему общественному положению подчинен. Единственной причиной для этого является тот факт, что, благодаря евангельской вести, они стали видеть себя в новом свете, не как подчиненных по положению. Евангелие отрицало всякое „второсортное" гражданство, и они это знали. Павел побуждал их к добровольному подчинению не потому, что таково было их общественное положение, а потому, что это „прилично в Господе" (Кол. 3: 18).

Эта черта — обращаться с нравственным учением к тем людям, которые были в той культуре людьми „второсортными", — тоже является контрастной в литературе того времени. Стоики, например, обращались только и исключительно к человеку, находящемуся на верху социальной лестницы; они побуждали его делать хорошо тот труд, к которому он и так был уже призван, находясь в привилегированном положении. Но Павел обращался к тем, к кому в той культуре не положено было обращаться, и призывал их к крестной жизни Иисуса.

Далее Послания направлены и к тем, кто по своему положению является господствующим, и тоже призывает и их к жизни Иисуса. Требования смирения — взаимно! „Мужья, любите своих жен... Отцы, не раздражайте детей ваших... Господа, оказывайте рабам должное и справедливое..." (Кол. 3: 19-4: 1). Здесь речь как будто не идет о смирении. Но мы не замечаем, как много смирения требуют эти предписания, если их рассматривать на фоне культуры того времени. Для отца, мужа и господина I века слова Павла должны были значит очень много и полностью изменить его поведение, чего нельзя было сказать о поведении жены, ребенка и раба. Центр учения падает именно на тех, кто занимает верховное положение.3

Нам нужно также увидеть в требованиях, обращенных к мужьям, отцам, господам, иную, другую форму самоотрицания. Если муж любит свою жену, он будет жить, сообразуясь с ее нуждами. Он будет желать сдаться ей, уступить. Он свободен рассматривать ее как существо высшее. Он может видеть нужды своих детей и в этом ставить их выше себя (Фил. 2: 3).

В своем Послании к Ефесянам Павел требовал, чтобы рабы жили в духе радостного, охотного, добровольного служения своим земным господам. Затем он требовал от господ: „И вы, господа, поступайте с ними так же" (Еф. 6: 9). Такая мысль была невероятной для I века. Рабы вообще не считались людьми. Однако апостол Павел с Божественной властью советовал господам уступать нуждам своих рабов.

Возможно, самой яркой иллюстрацией этого является письмо Павла Филимону. Онисим, беглый раб Филимона, стал христианином. Он добровольно возвращается к Филимону, так как это значит быть учеником Христа. Павел побуждает Филимона принять Онисима „не как уже раба, но выше раба, брата возлюбленного" (Фил. 16). В этом скрывается невысказанное прямо пожелание, чтобы Филимон отпустил Онисима на свободу.4 Онисим должен подчиниться Филимону по возвращении. Филимон должен послужить Онисиму, освободив его. Оба призваны жить, „повинуясь друг другу в страхе Божием" (Еф. 5: 21).

Послания не отказываются от существующей в мире иерархии: такова была общественная структура того времени. Но, требуя всеобщего взаимного подчинения, они делали эту иерархию относительной и фактически ее подрывали. Они призывали христиан жить как граждане нового порядка, и характернейшей чертой этого нового порядка было взаимное подчинение.