Субъективное страдание

Исторически, Фрейд видел субъективные страдания как необходимое условие для готовности пациента начать терапию. Позже он утверждал, что «первичный мотив, движущий терапию - это страдания пациента и, происходящее от них, желание быть излеченным» (Freud, 1925 (1923)), и также относил это желание к необходимым условиям для терапевтической мотивации в течение всего курса терапии. Хайгл (Heigl, 1977) приписывал важную прогностическую функцию субъективным страданиям. В этих обстоятельствах специалист должен был проверить «страдает ли пациент от действительного нарушение или симптома или от нереалистического, чисто субъективного, значения его симптома. В последнем случае, мы имеем дело с более тяжелым неврозом» (Heigl, 1977, p.40; tr.E.R.). Здесь к количественному определению субъективных страданий (насколько сильны субъективные страдания пациента?) добавлена качественная перспектива (тип субъективных страданий), где выясняется, от чего первично страдает пациент.

Эта дифференциация имеет особое отношение к вопросу о показаниях к терапии или о терапевтическом прогнозе, так как субъективные страдания, являются основанием для того чтобы сделать вывод о том, ожидания каких перемен пациент привнес в терапию. С психоаналитически традиционной выигрышной позиции Heigl (1977) спрашивает, намерен ли пациент изменить свою личность или же скорее, основываясь на своих невротически нереалистичных субъективных страданиях, только хочет изменить симптомы. Heigl иллюстрирует этот момент примерами, а именно, что на фоне нарциссической личности и соответственно ее высокой уязвимости, незначительный симптом может порождать высокую степень страданий, но без желания пациента изменить свою личность.

Мы не разделяем этой «оценочной» перспективы, которая происходит из психоаналитической концепции заболевания и личности, но относим разделение субъективных страданий на субъективное и объективное измерение к важным моментам в отношении планирования терапии. Определенная «количественная» степень субъективных страданий, несомненно, является значимым условием даже для того, чтобы пациент мог искать помощи и перемен. Таким образом, то, что пациент хочет изменить, более вероятно имеет отношение к тому, от чего он страдает.

В процессе планирования терапии мы, как правило, будем отталкиваться от субъективных страданий пациента и вместе с ним должны будем искать общий подход к переменам. Тем самым, мы будем, как правило, также стремиться к минимизации страданий пациента. Дело в том, что в процессе терапии содержание субъективных страданий пациента и соответственно содержание терапевтических целей может меняться в зависимости от процессов развития происходящих в пациенте.