Что человеку нужно?

“Что человеку нужно? ” — так называется параграф 2 главы I рассматриваемого учебника “Введение в обществознание” под редакцией академика Российской академии образования (РАО) Л.Н.Боголюбова. Автором этого параграфа является сам академик. Параграф 2 небольшой — всего на три странички, не считая ещё одной странички с вопросами и заданиями к нему. Параграф начинается с риторических вопросов:

«Что нужно человеку для нормальной жизни? Почему у разных людей разные потребности? Могут ли потребности быть разумными и неразумными? Может ли труд быть потребностью человека, или это только необходимость?»

Поставив читателя перед этими вопросами, Л.Н.Боголюбов перешёл к освещению темы, вынесенной в заглавие параграфа. Ниже мы приводим последующий текст параграфа 2 полностью (здесь и далее сноски в цитатах из учебника — наши):

* * *

«Нужду человека в чём-либо можно назвать потребностью. Значит можно поставить вопрос по-иному: каковы потребности человека?

Вдумаемся в воображаемый разговор вашего сверстника со старшим товарищем:

— Можно ли ответить на вопрос, что нужно человеку? Ведь у каждого есть свои желания. Одному нужна интересная книга, другому — магнитофон, третьему компьютер…

— Да, но почему ни у кого нет потребности, например получить в подарок каменный топор?

— А кому он сейчас нужен?

Вот именно. Представим себе первобытного человека. Как ты думаешь, обрадовался бы он таком подарку?

— Ещё бы! Этот предмет был в числе самых необходимых в его жизни! А изготовить его было очень трудно[224].

— А могла ли у первобытного человека возникнуть потребность в магнитофоне, компьютере?

— Конечно, нет! Он и представить себе не мог такие вещи.

— Значит мы должны сделать важнейший вывод: потребности человека не могут быть одинаковыми во все времена. Напротив, они меняются с течением времени, даже в пределах того или иного исторического периода, не говоря уж об исторической эпохе. И еще: потребности зависят от условий, в которых живут люди, от уровня развития хозяйства.

— А у современного человека есть потребность иметь множество вещей?

— Есть, конечно. Но важно понять основное: зачем человеку эти вещи? Если книги нужны, чтобы похвалиться перед гостем наличием в доме редких изданий, — это одно. А если для того, чтобы читать, — это другое[225]. Одно дело, когда человек выбирает себе костюм, чтобы его внешний вид был приятен окружающим, и совсем другое, когда он действует по правилу «все носят такие костюмы». Значит мы должны выяснить, какие потребности рождает желание, иметь какую-то вещь: потребность в знаниях или потребность в прекрасном, потребность любым способом выделиться из массы других людей или потребность быть «как все».

Нельзя говорить только о материальных нуждах, о потребности в вещах. Конечно, человеку необходимы пища, жилище, одежда, обувь. Но и эти физические, или первичные, потребности очеловечены: человек вряд ли будет рвать зубами сырое мясо, он воспользуется ножом и вилкой; он не станет пить из лужи; ему нужны не только стены и крыша, защищающие от холода, но и определённые удобства.

Кроме материальных потребностей, есть и возникающие только в обществе социальные потребности: в знаниях, творческой деятельности, создании прекрасного. У многих людей есть важнейшая потребность здорового человека: потребность в труде.

— А можно ли считать её потребностью? Просто люди работают, чтобы получить средства для приобретения пищи, одежды… Некоторые с удовольствием не работали бы.

— Да, для многих людей труд лишь необходимость, и они работают без особого желания. Но есть и другие люди, для которых труд — радость, источник удовлетворения, способ раскрыть свои возможности. И конечно, следовало бы удовлетворить материальные потребности разных людей в соответствии с количеством и качеством их труда[226]. Кто больше и лучше работает, чей труд более сложный и тяжёлый, тот и должен иметь большие возможности для удовлетворения других своих потребностей. Однако для этого необходим соответствующий уровень развития экономики[227].

— Но ведь может так получиться, что тот, у кого самые большие потребности, имеет меньше возможностей для их удовлетворения, чем другой, имеющий очень ограниченные потребности.

— Пока иначе быть не может[228]. Но тут мы подошли к важнейшему вопросу. Вспомним «Сказку о рыбаке и рыбке» А.С.Пушкина: сначала старухе понадобилось новое корыто, затем изба, далее она пожелала стать столбовою дворянкой, потом потребовала, чтобы золотая рыбка сделала её царицей, а когда всё это она получила, захотела стать владычицей морской, у которой золотая рыбка служила бы на посылках. Некоторые люди подобны этой старухе: для них существует лишь слово «хочу!». А думающие люди поняли, что потребности должны быть разумными.

— А что это означает?

— Ну, во-первых, разумные потребности связаны с пониманием того, что возможности удовлетворения всех человеческих потребностей ограничены имеющимися природными ресурсами. Так разумно требование, чтобы каждый человек мог по вкусу приобрести удобную и красивую одежду. Но нелепо требовать, чтобы каждому человеку дали возможность иметь шубу из собольего меха, — соболей столько на Земле нет, и возможности их разведения ограничены[229]. Во-вторых разумной, является потребность иметь нормальные условия жизнедеятельности. Например, обеспечить гигиенические условия на производстве или иметь для семьи отдельную квартиру. В-третьих, эти потребности не должны противоречить нравственным нормам общества, причинять неудобства другим людям. Потребность человека слушать музыку вполне разумна, но при условии, если он не заставляет её слушать тех, кто в это время нуждается в покое и отдыхе. В-четвёртых, и это главное, разумны те потребности, которые помогают развитию в человеке его подлинно человеческих качеств: способности трудиться, тяги к знаниям, стремления к прекрасному, желания приносить людям добро.

Если потребности в пище, одежде, жилище естественны, но имеют разумные границы, то потребности человека в знаниях, в творческой деятельности, в красоте беспредельны.

— У некоторых людей есть потребность в курении…

— А это уже ложная потребность: организмчеловека не нуждается в табачном дыме, напротив, курение наносит лишь вред курящему и окружающим людям. Хотя у курящих вырабатывается привычка, которая создаёт ощущение нужды в сигарете. На деле, повторяю, это лжепотребность[230].

— А если у человека нет ложных потребностей, значит ли это, что человеку нужно немногое?

— Это зависит от его ценностных ориентаций.

— Речь идёт о ценных вещах, деньгах, золоте? [231]

— Нет, не об этом. У каждого человека есть собственные жизненные ориентиры. По ним он сверяет свою жизнь, как путник, который постоянно держит в поле зрения ориентиры на местности, чтобы не заблудиться. Когда говорят о ценностных ориентирах, имеют в виду вопрос: что в окружающей жизни, в поведении других людей человек считает особенно важным, значимым, предпочтительным для себя? Например, одного человека привлекает в людях ум, другого физическая сила. Один предпочитает книги детективного жанра, другой — «про любовь». Значит, ценностные ориентиры и потребности человека тесно связаны между собой.

Человек идёт в гости к знакомым: что для него наиболее значимо — вкусное угощение или содержание беседы? Многочасовая игра в карты или просмотр репродукций картин? Ценностные ориентиры являются регулятором поведения человека. Если для человека особенно значимо приобретение вещей, то у него преобладают материальные потребности. Если его привлекают знания и творчество, то у него формируются различные духовные потребности, которые делают жизнь наполненной интересной[232].

Подумайте над следующими словами общественного деятеля и публициста начала ХХ в. А.В.Луначарского:

«Разве человек живёт для того… чтобы каждый день надевать брюки, среди дня съедать кусок мяса, а вечером ложиться в постель? Нет. Всё это только средство для того, чтобы добиться счастливой жизни.

Человек живёт не ради этих средств. Ему надо одеваться, питаться, отдыхать и работать для того, чтобы развертывать свои познания, развивать чувства, ощущения, чтобы узнать счастье, быть счастливым и дать это счастье другим» [233].

· Основные понятия: Потребности, ценностные ориентации.

· Термины: Материальное, духовное.

* *
*

А теперь скажите честно, возможно ли из текста приведённого выше параграфа уяснить ответы на вопросы (тем более школьнику, который пока ещё мало что видел в жизни): Что именно объективно необходимо человеку, а что ему объективно вредно? как объективно необходимое и полезное выявить в жизни и отличить его от объективно вредного? есть ли у людей возможность гарантировано удовлетворить все свои объективно полезные потребности и уничтожить в культуре объективно вредные потребности и их генераторы? — Это действительно жизненно важные вопросы для всякого общества, однако академик до их постановки не дошёл и ответов на них не дал, продолжив традицию многих «научных светил» уклоняться от выявления и разрешения жизненно важных проблем и оставив школьников и учителей наедине с высказанными им банальностями.

Поэтому ответы на эти вопросы нам придётся дать самим. Однако в отличие от того, как мы рассматривали учебник истории И.Долуцкого, “Введение” и первый параграф учебника “Введение в обществознание”, на сей раз мы не будем ставить в явной форме частные вопросы, позволяющие вырваться из плена бессодержательных банальностей авторов учебника. Будем вести повествование, подразумевая наводящие вопросы и общеизвестность фактов, которые лежат в основе высказываемых нами далее мнений.

Тем не менее начнём от текста учебника. Среди заданий к параграфу есть и такое:

«Л.Н.Толстой писал: “Прежде чем говорить о благе удовлетворения потребностей, надо решить, какие потребности составляют благо”.

Соотнесите слова Л.Н.Толстого с материалами этого параграфа».

Л.Н.Толстой поставил действительно ключевой вопрос, поскольку, если выявить те потребности, которые объективно составляют благо, то придётся написать содержательно иной параграф. И его содержание поставит читателя перед вопросами о том, как лично он, — если претендует на то, чтобы быть человеком (в нашем понимании — носителем человечного типа строя психики), — должен соучаствовать в политической, экономической и культурной жизни общества.

Если же исходить из того, что всякий человек — существо, представляющее собой и часть биосферы, и часть общества[234], то это означает, что в человеческом обществе у людей:

· есть потребности, которые непосредственно обусловлены биологией вида «Человек разумный», и

· есть потребности:

Ø которые, во-первых, непосредственно обусловлены исторически сложившейся культурой того или иного общества и

Ø которые, во-вторых, сами определяют перспективы этого общества и его будущую культуру, в зависимости от того, как сами люди относятся к этим потребностям: признают ли они их естественными либо противоестественными.

Так к общебиологическим потребностям принадлежат потребности: в еде; в общении с себе подобными; потребность в сне и отдыхе; потребность в продолжении рода; потребность в местах обособления, где сон, отдых, зачатие, рождение и воспитание потомства защищены от воздействия разнородных неблагоприятных факторов, включая и других людей и т.п. Трудовая деятельность людей подчинена удовлетворению прежде всего этих потребностей[235].

Но генетика биологического вида «Человек разумный» такова, что сам вид несёт в себе потенциал развития культуры[236]. Иными словами, это означает, что трудовая и прочая деятельность людей лишена однозначной инстинктивной запрограммированности (по­до­бной запрограммированности «труда» муравьёв в муравейнике), а в развитии культуры (в том числе и культуры труда для удовлетворения общебиологических потребностей) выражается многовариантный разнообразный творческий потенциал людей многих поколений. И соответственно, те потребности, которые в каждую историческую эпоху обусловлены культурой, представляют собой продукт человеческого творчества и, возможно, сами служат опорой людям в их дальнейшем творчестве: в одну эпоху для этого необходим — каменный топор, а в другую — компьютер, и при этом и тот, и другой — продукты прошлого творчества и средства воплощения творческих замыслов если не всех, то хотя бы некоторой части своих пользователей.

Кроме того, развитие культуры таково, что в обществе возникают потребности, обусловленные культурой и не имеющие непосредственного отношения к удовлетворению общебиологических потребностей людей (таковы в своём большинстве все потребности художественно-эстетического характера, удо­вле­творению которых служат искусства).

И во всякую эпоху есть разнородные потребности психического характера (по месту локализации процессов их удовлетворения), непосредственно не связанные ни с физиологией организма, ни с исторически сложившейся культурой и направленностью её изменения, хотя они отчасти обусловлены и биологией, и культурой. Это то, что чаще называют «духовными потребностями».

При этом культура (как общества в целом, так и личностная культура людей, составляющих это общество) интегрирует в себя общебиологические потребности, придавая им разного рода культурные оболочки: мы, действительно, в нормальной обстановке и в более или менее нормальном психологическом состоянии не пьём из луж, а для еды пользуемся столовыми приборами и подвергаем большую часть продуктов питания той или иной кулинарной обработке.

Но классификация потребностей по их возникновению (био­ло­гия — культура) и локализации процессов, ведущих к их удовлетворению (психика личности, её внутренний мир — общий всем мир: природа, общество, техносфера), не говорит ещё ничего о том, какие из них объективно являются благом, а какие вредом; обусловлено ли отнесение той или иной определённой потребности к одной из названных категорий «благо — вред» какими-либо сопутствующими обстоятельствами, либо носит всегда однозначный, не зависящий от сопутствующих обстоятельств характер.

Обусловленность части потребностей людей общей биологией вида «Человек разумный», а части потребностей — культурой, при надстроечно-главенствующем характере культуры по отношению к биологическим процессам в жизни людей, означает, что рассматривать потребности индивида в отрыве от общества и в отрыве общества от биоценозов, в которых оно живёт, — значит совершать длящуюся во времени ошибку, чреватую самоубийством этого общества.

И если не настаивать на том, что сказанное в предшествующем абзаце якобы «само собой разумеется» всеми, то именно эту ошибку и совершил академик в параграфе 2 главы первой рассматриваемого учебника.

Но рассмотрение и классификация потребностей индивида, исключающее возможность такого рода ошибки, могут быть произведены только на основе рассмотрения потребностей общества в целом в ареале его обитания.

Потребности общества в целом в ареале его обитания могут быть представлены как спектр потребностей: т.е. — перечень (номенклатура) потребностей и объёмы запросов общества в целом по каждой из позиций номенклатуры. В этом спектре потребностей каждому индивиду соответствует его личностный спектр потребностей, представляющий собой выборку из перечня потребностей и объёмы запросов по каждой из позиций личностного перечня запросов. Аналогично и реальное удовлетворение потребностей может быть представлено в виде спектра.

Для наших целей нет необходимости расписывать перечень потребностей во всей его детальности[237], но такой чисто формальный ход, как сведение всех общественных потребностей в спектр, позволяет лучше понять характер взаимного давления общества и биосферы друг на друга и характер взаимоотношений личности с обществом, с биосферой. Также это позволяет увидеть перспективы как личностей, так и общества целом в преемственности нескольких поколений; а предвидение вариантов возможного течения событий является основой для управления их течением и воплощения в жизнь наилучшего из возможных вариантов[238].

Кроме того, надо понимать, что каждый из типов строя психики отличается от других по спектрам потребностей его носителей: как по составу потребностей, так и по объёмам запросов, по упорядоченности разных потребностей по значимости и очерёдности их удовлетворения, по способам их удовлетворения. Реально, подавляющее большинство потребностей всякого индивида требует коллективного труда множества людей. Поэтому вопрос о потребностях и их удовлетворении неразрывно связан с вопросом об организации в обществе производства и распределения разнородной продукции.

* * *

Статистика, описывающая такого разные стороны жизни общества и их взаимосвязи, объективно существует и обладает со­бственными характеристиками устойчивости во времени, обусловленными сменой поколений и измене­нием культуры, и может быть выявлена. Поэтому вне зависимости от мнений, побежда­ющих в спорах о нравах, индивидуальный и статистичес­кий анализ причинно-следственных обуслов­ленностей в системе отношений:

— позволяет статистически объективно выделить всем и без того известные вредоносные факторы: алкоголь, прочие наркотики и яды, разрушающие организм и пси­хику; поло­вые извращения; чрезмерность (равно: недостаточность либо избыточность) потребления самих по себе невред­ных продуктов и услуг, вследствие которой возникает вред их потребителю и (или) окружа­ющим, потомкам, биосфере; а также выделить и фак­торы, ранее не осозна­ваемые в качестве вредоносных.

* *
*

И соответственно такому подходу все потребности людей распадаются на два класса:

· ПЕРВЫЙ: биологически допустимые демографически обусловленные потребности — соответствуют здоровому образу жизни в преемственности поколений населения и биоценозов в регионах, где протекает жизнь и деятельность людей и обществ. Они обусловлены биологией вида Человек разумный, половой и возрас­т­ной структурой населения, культурой (включая и обусловленность культуры природно-географи­чес­кими условиями) и направленностью её развития.

* * *

Направленность развития культуры может быть двоякой:

Ø к человечности — к цивилизации, в которой человечный тип строя психики признаётся единственно нормальным для всех людей, начиная с юности и старше;

Ø либо назад в культуру откровенного рабовладения, в которой доминируют типы строя психики — животный и зомби (большей частью рабы), зомби и демонический (большей частью рабовла­дель­цы).

Также может проявлять себя и тенденция к «консервации» исторически сложившегося человекообразия — общества, в котором состоявшимися человеками признаются все вне зависимости от их строя психики, либо в котором вопрос «Кто есть человек?» никогда не обсуждается по его существу.

* *
*

· ВТОРОЙ: деградационно-паразитические потребности, — удовлетворение которых причиняет непосредственный или опосредованный ущерб тем, кто им привержен, а также — окружающим, потомкам, и кроме того, разрушает биоценозы в регионах проживания и деятельности людей; приверженность которым (как психологический фактор, выражающийся, в частности, в зависти или неудовлетворённости к более преуспевшим в разнородном «сладо­страс­тии»), пусть даже и не удовлетворяемая, препятствует развитию людей, народов и человечества в целом в направлении к человечности.

Деградационно-паразитические потребности обусловлены первично — господством в обществе нечеловечных типов строя психики и сопутствующими извращениями и ущербностью нравственности, вторично выражающимися в преемственности поколений в традициях культуры и в биологической наследственности.

Кроме того, оказывается, что деградационно-паразитическими потребностями могут стать и казалось бы вполне естественные потребности общебиологического характера, а не только культурно обусловленные.

Так потребность в еде при чрезмерном её удовлетворении или удовлетворении «кулинарными шедеврами» (многие из которых по составу входящих в них продуктов не соответствуют физиологии организма человека[239]) наносит вред здоровью человека. Инстинктивно запрограммированная потребность в продолжении рода, не сдерживаемая ничем при нечеловечных типах строя психики, способна привести к избыточному росту численности общества; в этом случае люди обожрут и вытопчут природу в ареале своего обитания, вследствие чего прежние биоценозы исчезнут; после этого рухнет и традиционная культура этого общества. При этом может сложиться такая ситуация, в которой общество не сумеет перейти к новому типу культуры, соответствующей новым биоценозам, а ослабнет или погибнет в биосферно-экологической катастрофе; либо будет вынуждено его собственной дурью и неумением жить в ладу с природой начать войну против соседей за не изгаженное «жизненное пространство».

Но и так называемые «духовные потребности» тоже могут носить деградационно-паразитический характер. Дело в том, что в жизни людей эмоции играют далеко не последнюю роль, а во многих жизненных ситуациях эмоции играют роль определяющую в отношении деятельности человека. Поэтому люди стремятся к положительным эмоциям. Однако только при человечном типе строя психики человек — вне зависимости от стечения жизненных обстоятельств — обретает положительную эмоциональную самодостаточность. При всех остальных типах строя психики он эмоционально зависим от разного рода обстоятельств, а одним из способов создания для самого себя положительного эмоционального фона является:

· получать удовольствие в искусственно порождаемых обстоятельствах или принимать воздействие разнородных искусственных факторов, доставляющих удовольствие и, соответственно, изменяющих эмоции, сформировавшиеся естественным образом в течении потока событий жизни индивида;

· избегать воздействия обстоятельств, несущих неудовольствия.

В принципе на основе такого рода противопоставления удовольствия — неудовольствию протекает жизнь особей всех биологических видов в животном мире на основе инстинктов, рефлексов и т.п. Т.е. это явление общебиологическое. Но в жизни человеческого общества оно обретает специфические черты, являющиеся следствием отличия биологического вида «Человек разумный» ото всех прочих биологических видов, включая и анатомически наиболее близкие к нему (человеко­об­разных обезьян и… свиней[240]): вследствие открытости для человека пяти вариантов организации его психической деятельности каждый из возможных вариантов[241] выражает себя в принятии или отторжении исторически сложившихся норм культуры и в построении культуры будущего.

При этом творческие способности человека в процессе их реализации при нечеловечных типах строя психики имеют одним из направлений: получить удовольствие во что бы то ни стало вне зависимости от обстоятельств и последствий — как для окружающих, так и для самого претендента на получение удовольствия.

На этом направлении развития культуры и возникают разного рода культурно обусловленные деградационно-паразитические потребности и разрабатываются всевозможные способы их удовлетворения. Апофеозом этого направления являются тяжёлые наркотики и вживление электродов в головной мозг с целью непосредственного возбуждения тех структур, которые активизируются естественным путём, когда человек переживает что-либо приятное.

Если индивид идёт по этому пути и заходит по нему настолько далеко, что у него возникает физиологическая или психологическая зависимость от искусственно вызываемого удовольствия, то он становится паразитом и погибает. Скоротечность его смерти зависит от того, сколь быстро разрушается его организм под воздействием «генераторов удовольствия», в зависимости от которых он оказался, а так же и от того, насколько быстро он утомляет остальное общество, вследствие чего люди отказывают ему в поддержке или же его добивают так или иначе сами, защищаясь от его паразитизма и несомых им бед.[242]

Т.е. «кайф» алкоголиков, курящих, прочих наркоманов и нравственно-психически опущенных, будучи по своему существу психологической потребностью — потребностью духовной (субъекту нужны положительные эмоции или уход в мир грёз от неприемлемой жизненной реальности), оказывается в конечном итоге деградационно-паразити­чес­кой потребностью.

Но кроме стремления к получению удовольствия необходимо рассмотреть и потребность избежать неприятностей (неудоволь­ствий). Одной из реальных неприятностей, с которой люди сталкиваются с самого начала становления нынешней цивилизации, является работа, для выполнения которой у человека не хватает умения (навыков) или которая поглощает его время и силы в таких количествах, что у него не остаётся свободного времени; либо вообще приходится трудиться так много, что в течение времени, остающегося для отдыха, восстановить силы и способности к работе не удаётся[243].

Естественно, что выбор «неприятность — отсутствие неприятности» в этом случае предполагает разные возможности:

· Освоение навыков, необходимых для эффективной работы, чтобы она перестала быть стрессовым фактором. Но эффективно учиться — это тоже надо уметь, т.е. обладать навыками к освоению готовых к употреблению знаний и навыков или воспроизводству с нуля более эффективных знаний и навыков[244].

· Изменение организации режима труда и отдыха, но это не всегда во власти самого человека в силу коллективного характера большинства видов деятельности и исторически сложившейся социальной организации. Изменить социальную организацию — требует политической воли и определённых историко-социологических знаний, которых невозможно почерпнуть из учебников, аналогичных учебнику истории И.И.Долуцкого и учебнику “Введение в обществознание” (т. 1) — “Человек и общество” (т. 2) под редакцией Л.Н.Бо­го­лю­бова.

· Уклониться от работы самому, что кроме обыкновенного воровства и попрошайничества в наиболее последовательном виде предполагает принуждение к работе на себя других людей, средствами чего являются:

Ø грубая сила или угроза её применения;

Ø создание условий зависимости других людей от себя;

Ø разнородный обман тех, кого принуждают к работе на других в ущерб жизненным интересам их самих и их близких.

И в обществе реально сложилась культура уклонения от работы. Однако уклониться от работы полностью удаётся только нравственно-психически опущенным деградентам (алкоголикам и наркоманам), для которых зависимость от «генераторов удовольствий» настолько сильна, что работать они неспособны.

Всем остальным — «котам Матроскиным»[245] — всё же приходится заняться или непосредственно управленческой деятельностью в процессе принуждения к работе на себя других; или приходится пассивно поддерживать подвластными им разнородными ресурсами социальные институты и управленческую деятельность других по организации совместного труда людей для пользы только некоторых из них.

И деятельность многих поколений «котов Матроскиных» выражается в том, что уровень потребления (и соответственно доходы) тех, кто составляет “элиту” сферы управления общественной в целом значимости, выше (причём многократно), нежели доходы и уровень потребления тех, кто занят работой — непосредственно производственной деятельностью.

Эта особенность организации жизни общества стала автоматически воспроизводимой традицией, не подверженной воздействию ни революций[246], ни реформ[247]; она идеологически обоснована и во многих случаях поддерживается юридически[248]. Это — одна из форм монопольной эксплуатации управленческих знаний и навыков, эксплуатации социального статуса, недоступного другим в силу сложившихся традиций и т.п.

Не пожелав показать школьникам эту проблематику, академик тем не менее пишет в параграфе 2 главы первой анализируемого нами учебника “Введение в обществознание”: «… главное, разумны те потребности, которые помогают развитию в человеке его подлинно человеческих качеств: способности трудиться, тяги к знаниям, стремления к прекрасному, желания приносить людям добро». Т.е. при умолчании о корпоративной деятельности множества «котов Матроскиных» в преемственности многих поколений, учебник предлагает идеал — бескорыстно, щедро и творчески трудиться на исторически сложившуюся корпорацию паразитирующих деградентов. Достойно ли это человека? — на наш взгляд нет: смысл жизни человека в другом.

Самый простой ответ на такого рода предложения вкалывать задарма на паразитов состоит в общеизвестной фразе: «Дураков работа любит и дурак работе рад» и лозунге «Коси и забивай!» под изображением символов труда — серпа и молота. Если множество людей чувствуют, что их вынуждают работать на других в ущерб интересам их самих и их близких, — то такой ответ оказывается достаточно эффективным, для того, чтобы создать некоторые проблемы корпорации «котов Матроскиных». Но он не эффективен для того, чтобы освободиться от их притязаний: для этого нужны знания историко-социоло­гичес­кого характера и политическая воля к тому, чтобы изменить жизнь общества и его культуру.

Дело в том, что если такого рода политической и культурной деятельности нет, то «коты Матроскины» оказываются корпорацией монополистов, которая для вовлечения других людей в совместную работу для пользы «котов Матроскиных» предлагают потенциальным и эксплуатируемым ими работникам и соответствующие «духовные потребности», казалось бы (на первый взгляд) не имеющие ничего общего с откровенно деградационно-пара­зи­ти­ческими потребностями, такими как алкоголь, курение, наркотики, половая распущенность и т.п.

В предшествующих разделах 7.1 — 7.4 главы 7 настоящего сборника, посвящённых вопросу о том, кто есть человек, мы уже анализировали то, что сообщает учебник обществознания о религиях. И тогда мы показали, что авторский коллектив учебника — невежественные атеисты. Но если продолжить рассмотрение изложения вопросов религии и атеизма во втором томе учебника “Человек и общество”, предназначенного для изучения в 10 и 11 классах, то неизбежно придётся сделать вывод, что авторский коллектив не только невежественные атеисты, но ещё и наёмники паразитов и пакостники.

Параграф 46 главы XII, названной “Духовные ценности современной цивилизации”, содержит подраздел “Многообразие религий”, который следовало бы назвать “Разнообразие вероучений”, поскольку по существу речь в нём идёт именно о вероучениях, а не о религиях как личностных сокровенных связях людей и Бога. Этот раздел начинается словами:

«В мире существует многообразие верований, сект, церковных организаций. Это и различные формы политеизма (много­божия), традиции которых идут от первобытных религий (веры в духов, поклонения растениям, животным, душам умерших). С ними соседствуют разные формы монотеизма (единобожия). Здесь и национальные религии — конфуцианство (Китай), иудаизм (Израиль) и т.д., и мировые религии, сформировав­ши­еся в эпоху возникновения империй и нашедшие себе приверженцев среди народов, говорящих на разных языках, — буддизм, христианство, ислам. Именно мировые религии оказывают наибольшее влияние на развитие современных цивилизаций[249]» (“Человек и общество” — т. 2 рассматриваемого учебника, стр. 386).

Этот абзац — образчик того, что в последние годы стало принято называть «мани­пу­ли­рование сознанием». Начнём с того, что иудаизм уже был, а государства Израиль[250] ещё не было. Более того, на территории современной Палестины в древности после её завоевания древними евреями изначально сформировалось два государства: Израиль в северной части Палестины и Иудея — в южной части на границе с древним Египтом. Как самостоятельное государство Израиль просуществовал около ста лет (одна из возможных причин падения древнего Израиля — неприятие им иудаизма), а Иудея, как самостоятельное государство, — почти тысячелетие. В исторический период после государственного краха древней Иудеи и бегства евреев из Палестины в период завоевания Палестины Римом в I в. до н.э. — I в. н.э. иудаизм перестал быть «национальной религией»: во-первых, исповедующие его иудеи перестали быть нацией[251]; во-вторых, исповедующие иудаизм жили во множестве стран мира среди других народов, иврит перестал быть их языком (а для многих прозелитов, принявших иудаизм, он никогда и не был родным) и говорили они на разных языках, т.е. на языках народов, среди которых жили. Будучи предшественником исторически сложившегося христианства, которое мало чего общего имеет с учением Христа[252], иудаизм исторически реально является мировой религией, а не национальной. Более того, по целям заложенной в него социологической доктрины иудаизм — мировая религия изначально.

Однако никаких протестов со стороны еврейской общественности и обвинений авторского коллектива учебника в «антисе­ми­тизме» в связи с таким снижением ранга иудаизма в истории не последовало. И единственное объяснение целесообразности такого снижения ранга иудаизма в учебнике и полное молчание еврейской (и прежде всего раввинской) общественности в связи с этим, состоит в том, что глобальная социологическая концепция иудаизма не подлежит публичному обсуждению и оценке. Приведём ещё раз то, от обсуждения чего академик и возглавляемый им авторский коллектив ушли:

* * *

* * *

«Не да­вай в рост бра­ту твое­му (по кон­тек­сту еди­но­пле­мен­ни­ку-иу­дею) ни се­реб­ра, ни хле­ба, ни че­го-ли­бо дру­го­го, что воз­мож­но от­да­вать в рост; ино­зем­цу (т.е. не иу­дею) от­да­вай в рост, что­бы гос­подь бог твой (т.е. дья­вол, ес­ли по со­вес­ти смот­реть на су­ще­ст­во ростовщи­ческого паразитизма) бла­го­сло­вил те­бя во всём, что де­ла­ет­ся ру­ка­ми твои­ми на зем­ле, в ко­то­рую ты идёшь, что­бы вла­деть ею» (по­след­нее ка­са­ет­ся не толь­ко древ­но­сти и не толь­ко обе­то­ван­ной древ­ним ев­ре­ям Па­ле­сти­ны, по­сколь­ку взя­то не из от­че­та о рас­шиф­ров­ке един­ст­вен­но­го свит­ка истории болезни, най­ден­но­го на рас­коп­ках древней психбольницы, а из со­вре­мен­ной, мас­со­во из­дан­ной кни­ги, про­па­ган­ди­руе­мой все­ми Церк­вя­ми и ча­стью “ин­тел­ли­ген­ции” в ка­че­ст­ве веч­ной ис­ти­ны, дан­ной яко­бы Свы­ше), — Второза­коние, 23: 19, 20. «И бу­дешь гос­под­ство­вать над мно­ги­ми на­ро­да­ми, а они над то­бой гос­под­ство­вать не бу­дут», — Вто­ро­за­ко­ние, 28: 12. «То­гда сы­но­вья ино­зем­цев (т.е. по­сле­дую­щие по­ко­ле­ния не-иу­де­ев, чьи пред­ки влез­ли в за­ве­до­мо не­оп­лат­ные дол­ги к пле­ме­ни рос­тов­щи­ков-еди­но­вер­цев) бу­дут стро­ить сте­ны твои (так ны­не мно­гие се­мьи ара­бов-па­ле­стин­цев в их жизни за­ви­сят от воз­мож­но­сти по­ез­док на ра­бо­ту в Из­ра­иль) и ца­ри их бу­дут слу­жить те­бе (“Я — ев­рей ко­ро­лей”, — воз­ра­же­ние од­но­го из Рот­шиль­дов на не­удач­ный ком­пли­мент в его ад­рес: “Вы ко­роль ев­ре­ев”) ; ибо во гне­ве мо­ём я по­ра­жал те­бя, но в бла­го­воле­нии мо­ём бу­ду милостив к те­бе. И бу­дут от­вер­зты вра­та твои, не бу­дут за­тво­рять­ся ни днём, ни но­чью, что­бы бы­ло при­но­си­мо к те­бе дос­тоя­ние на­ро­дов и при­во­ди­мы бы­ли ца­ри их. Ибо на­ро­ды и цар­ст­ва, ко­то­рые не за­хо­тят слу­жить те­бе, по­гиб­нут, и та­кие на­ро­ды со­вер­шен­но ис­тре­бят­ся», — Иса­ия, 60: 10 — 12.

Иерархии всех якобы-Хри­сти­ан­ских Церк­вей, включая и иерархию “русского” “православия”, на­стаи­ва­ют на свя­щен­но­сти этой мер­зо­сти, а ка­нон Но­во­го За­ве­та, про­шед­ший цен­зу­ру и ре­дак­ти­ро­ва­ние еще до Ни­кей­ско­го со­бо­ра (325 г. н.э.), про­воз­гла­ша­ет её от име­ни Хри­ста, безо всяких к тому оснований, до скон­ча­ния ве­ков в качестве благого Божьего Промысла:

«Не ду­май­те, что Я при­шёл на­ру­шить за­кон или про­ро­ков [253]. Не на­ру­шить при­шёл Я, но ис­пол­нить. Ис­тин­но го­во­рю вам: до­ко­ле не прей­дёт не­бо и зем­ля, ни од­на ио­та или ни од­на чер­та не прей­дёт из за­ко­на, по­ка не ис­пол­нит­ся всё», — Матфей, 5: 17, 18.

При признании священности Библии и убеждённости в неизвращённости в ней Откровений Свыше, расово-“элитарная” доктрина “Второзакония-Исаии” становится главенствующей политической доктриной в культуре библейской цивилизации, а Новый завет программирует психику паствы церквей имени Христа на подчинение заправилам библейского проекта порабощения всех:

«… не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду», — Матфей, гл. 5: 39, 40. «Не судите, да не судимы будете» (т.е. решать, что есть Добро, а что Зло в конкретике жизни вы не в праве, и потому не противьтесь ничему), — Матфей, 7: 1.

Это конкретный смысл Библии, в результате которого возникла и которым управляется вся библейская цивилизация — так называемый «Запад» и отчасти Россия. Всё остальное в Библии — мелочи и сопутствующие этому обстоятельства, направленные на расстройство ума и порабощение воли людей.

В результате в библейской цивилизации скалывается своеобразная система внтурисоциальных взаимоотношений, проникающая во все её государства и национальные общества, признающие Библию священной или хотя бы безразлично-терпимо к ней относящиеся:

1. Высший уровень иерархии — заправилы проекта, предпочитающие избегать публичности в своей деятельности.

2. Второй уровень иерархии — законопослушные иудеи, на которых возложена миссия непосредственного управления в регионах, где есть диаспоры евреев.

3. Низший уровень — исповедующие традиционное христианство в одной из его модификаций на основе канона Нового завета и традиции истолкования Библии для неиудеев[254].

4. Плюс к этому — «соединительная и нервная ткань» системы, связывающая её компоненты воедино и обеспечивающая их взаимодействие — масонство, действующее на основе принципов:

Ø каждый в меру посвящения работает на то, что понимает, а в меру непонимания — на тех, кто посвящён в высшие, чем он степени, и на тех, кто понимает больше вне зависимости от наличия посвящения или его отсутствия;

Ø неукоснительное подчинение и ответственность носителей низших степеней перед высшими.

При этом степени с 1 по 33 могут получить все, с 34 по 66 — только иудеи, с 67 и выше — только раввины. Принадлежность к высшим степеням в каждом разряде требует в большинстве случаев (хотя могут быть и исключения) наследственной принадлежности претендента к системе. Такая расово-клановая фильтрация и требование наследственной принадлежности являются достаточно надёжным заслоном от продвижения внедрённой в масонство антимасонской агентуры на руководящие посты в системе на протяжении жизни одного поколения, о чём концептуально безвластные[255] борцы с «жидомасонским заговором» (в котором и «жиды», и масоны — всего лишь «фигуры», устроенные несколько сложнее, чем шахматные) не задумываются (а у концептуально властных людей, не приемлющих библейский проект, в такого рода проникновении в его структуры с целью возглавить и изменить направление и характер деятельности — нет потребности).[256]

И для того, чтобы в обществе не формировались представления о системной целостности и определённой целесообразности библейской культуры, учебники истории ничего внятного о масонстве не сообщают, чем извращают представления большинства о течении истории и политики.

* *
*

В культуре нынешнего общества для некоторой части населения соучастие в отправлении библейских культов (иудаизма и так называемого «христианства» во всех его модификациях) — насущная духовная потребность, которую они считают высоконравственной. Однако по своему существу, как это видно из доктрины Второзакония-Исаии, это деградационно-паразитическая потребность и для каждого из них, и для общества в целом. Может ли это проистекать от Бога и лежать в русле Промысла? — Для ответа на этот вопрос у каждого есть совесть.

Скрыв от школьников приведённую выше суть библейской социологии и выведя её из обсуждения, учебник “Человек и общество” перечисляет остальные мировые религии и даёт краткие оценки их вероучений:

«Буддизм — сама ранняя по времени появления мировая религия. Наиболее широкое распространение она получила в Азии. Центральную часть буддистского вероучения составляет нравственность и нормы поведения человека. Через размышление и созерцание человек может достичь истины, найти правильный путь к спасению и, соблюдая заповеди святого учения, прийти к совершенству. (…)

Одна из важнейших заповедей буддизма — любовь и милосердие к живым существам. Причём буддизм предписывает не делать различий между ними и относиться равно доброжелательно и сочувственно к добрым и злым, к людям и животным.

Последователь Будды не должен платить злом за зло, ибо в противном случае зло не только не уничтожается, а, наоборот, возрастают вражда и страдание. Нельзя даже защищать других от насилия и наказывать за убийство. Последователь Будды должен спокойно, терпеливо относиться к злу, уклоняясь лишь от участия в нём. (…)

Христианство — вторая по времени возникновения мировая религия. (…)

Нравственные правила христианства изложены в заповедях «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй», «почитай мать и отца твоих», «не делай себе кумира», «не произноси имени Господа Бога всуе»[257]…

Центральными в христианстве являются идеи греховности человека как причина всех его несчастий и учение об избавлении от грехов путём молитвы и покаяния[258]. Проповедь смирения, прощения обид безгранична. (…)

Всё, что мы до сих пор говорили о религии в современном мире, наиболее характерно для христианства, потому что оно оказалось лучше приспособленным к общественным изменениям, чем другие религии[259]. (…)

Ислам (мусульманство [260]) — самая поздняя по времени возникновения мировая религия. (…)

Ислам в переводе на русский язык означает «покорность»[261]. Человек, по Корану, существо слабое, склонное к греху, он не в состоянии ничего добиться в жизни самостоятельно[262]. Ему остаётся уповать на милосердие и помощь Аллаха[263]. Если человек будет верить в Бога, выполнять предписания мусульманской религии, то заслужит вечную жизнь в раю. Требуя от верующих покорности Аллаху, ислам предписывает такую же покорность и земным властям[264]. (…)

… реализация исламских лозунгов руками экстремистов может принести человечеству неисчислимые беды[265]» (учебник “Человек и общество”, Москва, «Просвещение», изд. 7, 2001 г., стр. 386 — 389).

Но у нас вопрос: Реализация на протяжении многих веков доктрины Второзакония-Исаии, о которой авторы учебника по невежеству и пакостливости умолчали, уже принесла множество бед человечеству. Что с нею делать? Допустимо ли жить под её властью? — об этом учебник “Введение в обществознание — Человек и общество” умалчивает, предлагая одним участь «котов Матроскиных» (рабовладельцев), а другим — участь рабов-невольников, обязанных ишачить на «котов Матроскиных», живущих в своё удовольствие на всём готовом, для чего рабы должны самозабвенно развивать в себе творческие способности и лжегуманизм — уважать всех без разбора их нравов, этики и дел. Это подаётся школьникам как «лучшие человеческие качества». И кроме того: об агрессивности и паразитизме иудаизма авторы учебника умолчали; непротивленцев агрессии — похвалили; ислам, отвергающий порабощение, представили как потенциально главную опасность для будущего человечества.

И это ли не пакость со стороны авторского коллектива учебника и Министерства науки и образования РФ по отношению к сотням тысяч школьников?

Однако не всем приемлем выбор участи: быть рабом или быть рабовладельцем?

И тому, и другому есть альтернатива — стать и быть человеком. Но это требует знаний и навыков, умения производить знания и навыки в темпе возникновения в них потребностей, а главное — воли, способной воплотить всё это в жизнь и воздерживаться от скольжения по деградационно-паразити­ческому пути [266].

Но разделение потребностей на два спектра — не самоцель.

Во-первых, поскольку человек вне его личностных осмысленных диалоговых взаимоотношений с Богом не состоятелен именно как человек, то демографически обусловленный спектр потребностей — объективная данность, данность вполне познаваемая. При этом демографически обусловленный спектр потребностей в каждую историческую эпоху выражает сущность человека.

Во-вторых, если демографическую пирамиду «положить на бок», совместив её ось с горизонтально расположенной осью времени, поместив основание пирамиды в соответствующий календарный год, а вершину отнеся в прошлое, то она предстанет не как пирамида, а как демографическая волна, бегущая во времени в будущее. В этой модели демографическая динамика (в условиях отсутствия войн и эпидемий — это забота политики и культурного строительства, соответственно) предсказуема на десятилетия вперёд. Её предсказуемость при эффективной политике порождает её предсказуемость на столетия вперёд. Поскольку демографически обусловленные потребности общества связаны с демографией, то это создаёт предпосылки к тому, чтобы общество и его государственность могли заблаговременно подготовить производственные мощности, инфраструктуры образования, здравоохранения, транспорта и связи к исчерпывающе полному и гарантированному удовлетворению демографически обусловленных потребностей всех. В этом случае общекультурный, научный, технико-технологи­чес­кий и организационный прогресс идёт в запас устойчивости такого рода возможностей и планов по их воплощению в жизнь и придаёт им исторически конкретное наполнение[267].

При этом потребности деградационно-паразитического спектра подлежат искоренению, поскольку в силу ограниченной производительности биоценозов и их способности к самовосстановлению, ограниченности производственных мощностей общества деградационно-паразитический спектр потребностей мешает гарантированному и полному удовлетворению демографически обусловленных потребностей как в жизни какого-то одного поколения, так и в преемственности поколений[268]. Однако в современном обществе демографически обусловленный и деградационно-парази­тический спектры потребностей не разделяются ни в практике государственного управления, ни в экономических теориях.

Одна из причин этого в том, что на протяжении многих веков правящие “элиты” обществ — сами жертвы деградационно-пара­зи­тического спектра потребностей, вследствие чего под разговоры о всеобщем благе и заботе о народе, государственная политика направлена на то, чтобы совместный труд был на “пользу” кланам правящей “элиты”. Все потребности “элиты” при этом удовлетворяются в первую очередь в ущерб жизненным потребностям подавляющего большинства населения. Наряду с “элитой” и социальными низами, существуют разного рода слои прикормленных прихлебателей, которые обслуживают потребности “хозя­ев жизни” — «котов Матроскиных», занимаясь научной деятельностью, искусствами и т.п. «высокими» видами деятельности. Остальное же население, занятое борьбой за выживание в условиях откровенно силового принуждения к работе на “хозяев жизни” или в условиях нескончаемого роста цен, на протяжении всей истории не имеет свободного времени, сил и минимально необходимого образовательного уровня для того, чтобы выработать и воплотить в жизнь альтернативу разнородному цивилизованному рабовладению.

* * *

То, что об этом сейчас говорится прямо и однозначно понимаемо; то, что в России есть альтернативно-объемлющая Концепция общественной безопасности, направленная на становление глобальной цивилизации человечности и искоренение таким путём цивилизованного рабовладения «котов Матроскиных» во всех его формах —

· результат общеисторического культурного прогресса человечества в целом,

· а также — одно из достижений Русской многонациональной цивилизации, обусловленное практикой социалистического строительства в СССР на протяжении более, чем 70 лет[269].

* *
*

Всё это (вопрос о типах строя психики и том, кто есть человек; вопрос о разделении потребностей на демографически обусловленные и деградационно-парази­ти­чес­кие) полезно изложить в самом начале изучения курса человеко-общество-ведения. Это необходимо потому, что, во-первых, в 8 классе школьники способны это всё понять, во-вторых, в их большинстве они ещё не успели втянуться в процессы деградации и паразитизма и, потому могут этого избежать. А главное — всё это носит не абстрактно-теоретический характер, оторванный от реальной про­бле­матики жизни школьников и их родителей, а — актуальный прикладной, позволяющий обществу, — и прежде всего новым его поколениям, — приступить к разрешению проблематики жизни общества, не воспроизводя бессознательно-авто­матически в своей жизни искренних заблуждений, ошибок и лжи, которые были свойственны прошлым поколениям.

Однако надо понимать, что люди не осознают всех потребностей общества и того личностного спектра потребностей, который каждый из них порождает и на осуществление которого работает; не осознают того, какие из их потребностей принадлежат к демографически обусловленному спектру и способствуют их личностному и общественному развитию, а какие принадлежат к деградационно-паразитическому спектру и препятствуют их личному и общественному развитию, создавая множество проблем для них самих, окружающих и потомков. То есть люди не ведают во всей полноте, что они творят как в силу собственной ограниченности и многоуровневой организации психики, так и в силу возникновения разного рода «сопутствующих эффектов», которые порождает их деятельность; а некоторое количество людей даже не желает ведать, что они творят. А главное — исторически сложившая культура такова, что устойчиво воспроизводит в преемственности поколений нечеловечные типы строя психики. В силу этого, хотя что-то человеческое нам всем не чуждо, однако даже те, кто пережил хотя бы единократное пребывание при человечном типе строя психики, далеко не всё время бодрствования и сна живут на его основе, вследствие чего те или иные деградационно-пара­зи­ти­ческие потребности свойственны нам всем (возможно, что за редчайшими исключениями). Поэтому хотя людям и хочется удовлетворения их потребностей по демографически обусловленному спектру, и это осуществимо в принципе, но их же приверженность каким-то деградационно-паразитическим потребностям препятствует реализации этой возможности[270].

Более того:

Реальная нравственность и психика личностей и коллективная психика общества таковы, что людей невозможно облагодетельствовать, предоставив всё необходимое по демографически обусловленному спектру потребностей исключительно усилиями сторонних благодетелей, будь то меценат-едино­лич­ник, «благотворительный фонд», «социально ориентированное государство», «старик Хоттабыч», «Золотая Рыбка» или Бог: хоть что-то — да всё равно с точки зрения облагодетельствованных будет «не так», а собственные усилия по «улучшению» предоставленного, проистекающие из деградационно-парази­ти­ческих потребностей, так или иначе свойственных всем, разрушат благодеяние, совершённое другими, или сделают его в чём-то несостоятельным, либо обратят в откровенное зло.

Иными словами, при нечеловечных типах строя психики на основе которых живёт большинство людей в исторически сложившейся культуре современности, сторонняя помощь может только помочь людям в выявлении и разрешении каких-то проблем их собственными усилиями — единоличными и коллективными. Но разрешать проблемы придётся самим, помогая в этом другими людям и принимая помощь других[271]. Однако это возможно, если дело и его результат в смысле общественной полезности для человека более значимы, нежели его своекорыстие — притязания на удовлетворение потребностей своих собственных и своих близких и деятельность, направленная на удовлетворение потребностей своекорыстия во что бы то ни стало, не взирая на последствия для себя, окружающих, потомков.

По существу же, всё сказанное в этой и предшествующей главах означает:

Поскольку что-либо человеческое не чуждо нам всем, то главная потребность людей, которую должны осознать все, состоит в том, чтобы изменяться в направлении становления в себе человечного типа строя психики, который должен стать основой для дальнейшего личностного развития и соучастия в жизни общества. А это требует вхождения в религию не в смысле соблюдения той или иной обрядности и «воцер­ков­ленности», а в смысле личного диалога с Богом по жизни, поскольку это является основой для исповедания Божиего Промысла и деятельности в его русле.

Те же, кто это уже понял, должны также понять, что все прочие испытывают потребность в Любви с их стороны, потому что, Любовь[272], изливаемая на человека другим человеком, прежде всего прочего умиротворяет, защищает и, тем самым освобождая человека из-под власти суеты, даёт ему возможность одуматься, переосмыслить прошлое, настоящее, намерения на будущее и тоже начать двигаться по пути к человечности, а не скользить по пути деградации и паразитизма. Любовь, даруемая человеку Богом, будучи совокупностью совершенства, имеет основания и цели в себе самой и потому творит то, что представляется как чудеса. Но именно это чудо Любви и нужно всем и каждому, а для этого необходимо научиться его творить.

16 — 22 апреля 2004 г.
Уточнения: 11 — 13 апреля 2005 г.