Зарождение социалистического направления в российской общественно-политической мысли. Кружок петрашевцев.

В. Г. Белинский. Литературный критик, чей журнальный дебют пришелся на середину тридцатых годов, он был подлин­ным властителем дум молодежи. На его статьях воспитывалось не одно поколение. В подцензурной печати Белинский умел отстаивать идеи подлинного демокра­тизма, социальной справедливости и личной свободы. Он первым из русских публицистов заговорил о значении социальных вопросов, будущее решение которых он увязывал с отстаивани­ем прав свободной личности.

Сила Белинского заключалась в его искренности и умении убеждать. Начало «замечательного десятилетия» он встретил, примирившись с николаевской действительностью, которую он оправдывал, неверно понимая формулу Гегеля «все действительное разумно». Преодолев «насильственное прими­рение», Белинский пришел к идее «воспитания социальности». Его девизом в 1840-е гг. стали слова: «Социальность, социаль­ность - или смерть!» Отсюда Белинский делал вывод: «Но смешно и думать, что это может сделаться само собою, време­нем, без насильственных переворотов, без крови».

Социализм Белинского - мечта о великой и свободной России, где нет ни крепостного права, ни самодержавного про­извола. Его социалистическая идея заключала в себе и критику буржуазного общества, которую он вел с демократических и патриотических позиции: «Не годится государству быть в руках капиталистов, а теперь прибавлю: горе государству, которое в руках капиталистов, это люди без патриотизма. Для них война или мир значит только возвышение и упадок фондов - далее этого они ничего не видят».

Большое влияние на Белинского оказали идеи христианско­го социализма. Он писал: «Не будет богатых, не будет бедных, ни царей и подданных, но будут братья, будут люди, и, по глаго­лу апостола Павла, Христос сдаст свою власть Отцу, а Отец-Ра­зум снова воцарится, но уже в новом небе и над новою землею».

В 1847 г., незадолго до смерти, Белинский написал знаменитое зальцбруннское письмо к Гоголю, которое стало его поли­тическим завещанием. Критикуя «фантастическую книгу» Гого­ля, его «Выбранные места из переписки с друзьями», содер­жавшую оправдание деспотизма и крепостничества, Белинский говорил о почетной роли русских писателей, в которых общест­во видит «своих единственных вождей, защитников и спасителей от мрака самодержавия, православия и народности». Он описы­вал николаевскую Россию как 'страну, где «люди торгуют людьми», где «нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и граби­телей». Отвергая религиозно-политические наставления Гоголя, он писал, что России «нужны не проповеди (довольно она слы­шала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуж­дение в народе чувства человеческого достоинства, столько ве­ков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение».

Итоговый вывод Белинского дает основание видеть в нем прежде всего твердого защитника права и граж­данского достоинства, тех ценностей, что соединяли российский либерализм и российскую демократию: «, Самые живые, совре­менные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение, по возможности, строгого исполнения хотя бы тех законов, которые уже есть».

Белинский был беспощадным обличителем не только офи­циальной идеологии, но и славянофильства. В общест­венной жизни России Герцен и Белинский действительно зани­мали особую позицию, выступая провозвестниками идей социа­лизма. Прямых последователей у них было немного. К ним можно отнести Н. П. Огарева и М. А. Бакунина.

Кружок петрашевцев. Утверждению социалистических идей в России способствовал М. В. Буташевич-Петрашевский, воспитанник Царскосельского лицея, служивший переводчиком на петербургской таможне. В его обязанности входил досмотр иностранных книг, ввозимых в Россию, что дало ему возмож­ность составить богатую библиотеку, которая включала социа­листическую литературу. В середине 1840-х гг. в его квартире стала собираться передовая молодежь - чиновники, офицеры, студенты, литераторы. Они читали книги, некоторые из которых были запрещены в России, обсуждали их и делали попытки приложить прочитанное к российской действительности. На «пятницах» Петрашевского побывало немало известных людей: литераторы М. Е. Салтыков-Щедрин, Ф. М. Достоевский, А. Н. Майков, А. Н. Плещеев, Н. Г. Чернышевский, худож­ник П. А. Федотов. Помимо Петрашевского видную роль иг­рали люди из его ближайшего окружения: С. Ф. Дуров, Н. А. Спешнев, Д. Д. Ахшарумов, Н. С. Кашкин. Пропаганду социалистических идей среди студентов петербургского универ­ситета вел Н. Я. Данилевский, будущий автор книги «Россия и Европа».

Распространению передовых идей служил «Карманный словарь иностранных слов», который задумал Петрашевский. В нем объяснялись слова, ключевые для понимания систем Фурье и Сен-Симона, растолковывались идеалы Французской революции.

Направление кружка Петрашевского было социалистиче­ским. Глава кружка, как позднее отмечала следственная комис­сия, «доводил посетителей своих до того, что они если и не все делались социалистами, то уже получали на многое новые взгляды и убеждения и оставляли собрания его более или менее потрясенными в своих верованиях и наклонными к преступному направлению».

Среди участников «пятниц» шли неопределенные разгово­ры о необходимости преобразовании, под которыми понимались как «перемена правительства», так и усовершенствование суда, отмена сословных привилегий. Они говорили об устройстве России на федеративных началах, когда отдельные народы бу­дут жить, основываясь на своих «законах, обычаях и правах».

Петрашевцы отвергали казенный патриотизм (Теорию официальной народности), порицали страну, где жизнь и воздух «отравлены рабством и деспотиз­мом». Особую ненависть вызывал Николай I - «не человек, а изверг». Петрашевцы критиковали все: правительство и бю­рократический аппарат, законодательство и судебную систему. Они полагали, что «Россию по справедливости называют клас­сической страной взяточничества». Г лавным злом русской жиз­ни они считали крепостное право

От­мена крепостного права виделась ими как мера, на которую обя­зано пойти само правительство. Петрашевский стоял за рефор­мы, проведенные сверху, но в кружке допускались разговоры и о «всеобщем взрыве». Петрашевцы полагали, что все «зависит от народа». Радикально настроенный Спешнев утверждал, что будущая революция будет народным крестьянским восстанием и вызовет его крепостное право. Он даже разрабатывал план, как «произвести бунт внутри России через восстание крестьян». Его точку зрения разделяли немногие.

Под впечатлением европейских событий 1848 г. некоторые члены кружка, «пятницы» которого носили открытый характер, задумали создание тайного общества. Свою цель они видели в том, чтобы «не щадя себя, принять полное открытое участие в восстании и драке». Дальше разговоров дело не пошло, и позд­нее следствие признало, что «собрания Петрашевского не пред­ставляли собой организованного тайного общества».

Весной 1849 г. основных участников собраний у Петрашев­ского арестовали. Власти были хорошо информированы о том, что происходило на «пятницах», И решили положить предел опасным разговорам. Следствие по делу петрашевцев выявило столкновение интересов двух ведомств: Министерства внутрен­них дел, которое настаивало на раскрытии серьезного антипра­вительственного заговора, и III Отделения, чины которого гово­рили о «заговоре идей». Приговор военного суда был суров: 21 человек, в том числе Петрашевский и Достоевский, были приговорены к расстрелу, который в последнюю минуту заме­нили каторжными работами

А.И. Герцен. На рубеже 40-50-х годов XIX в. формируется теория " русского социализма", основополож­ником которой был А. И. Герцен. Основные свои идеи он изложил в работах, написанных в 1849-1853гг: " Русский народ и социализм", " Старый мир и Россия", " Россия", " о развитии революционных идей в России" и в др.

Рубеж 40-50-х годов явился переломным в общественных взглядах Герцена. Поражение революций 1848-1849 гг. в Западной Европе произвело глубокое впечатление на Герцена, породило у него неверие в европейский социализм, разочарование в нем. Герцен му­чительно искал выход из идейного тупика. Сопоставляя судьбы Рос­сии и Запада, он пришел к выводу, что в будущем социализм должен утвердиться в России, и основной " ячейкой" ею станет крестьянская поземельная община. Крестьянское общинное землевладение, крес­тьянская идея права на землю и мирское самоуправление явятся, по Герцену, основой построения социалистического общества. Так возник " русский" (или общинный) социализм Герцена.

" Русский социализм" исходил из идеи " самобытного" пути раз­вития России, которая, минуя капитализм, придет через крестьянс­кую общину к социализму. Объективными условиями возникновения идеи русского социализма в России явились слабое развитие капитализма, отсутствие пролетариата и наличие сельской поземельной общины. Имело значение и стремление Герцена избежать " язв капи­тализма", которые он видел в странах Западной Европы. " Сохранить. общину и освободить личность, распространить сельское и волостное самоуправление на города, на государство в целом, поддерживая при этом национальное единство, развить частные права и сохранить неделимость земли - вот основной вопрос революции", - писал Герцен.

Главные цели «русского социализма» состояли в освобождении крестьян с землей без всякого выкупа, ликвидации помещичьей власти и помещичьего землевладения, введении крестьянского общинного самоуправления, независимого местных властей, демократизации страны.

В 1853 г. им была основана в Лондоне Вольная русская типография. Он говорил: Первым изданием этой типогра­фии стало обращение к русскому дворянству «Юрьев день! Юрьев день!», в котором Герцен провозглашал необходимость освобождения крестьян. Его страшила пугачевщина и, обраща­ясь к дворянам, он предлагал им подумать о выгодности «осво­бождения крестьян с землею и с вашим участием».

В исторической перспективе стремление Николая I и его идеологов установить полный контроль над обществом было безрезультатным. Именно в его царствование возникли и идей­но оформились либеральное и революционно-социалистическое направления освободительного движения, развитие и взаимо­действие которых вскоре стали определять судьбу русской мыс­ли, состояние общественной жизни и, в конечном итоге, судьбу России.

Восточный кризис» во второй половине 1820-х гг. и русско-турецкая война 1828 – 1829 гг. Русско-персидская война 1826 – 1828 гг. Политика России на Северном Кавказе во 2-ой четверти XIXв.

Опираясь на Петер­бургский протокол 1826 г., российская дипломатия вынудила османские власти подписать в октябре того же года Аккерман­скую конвенцию, согласно которой все государства получали право свободного прохода торговых кораблей через Босфор и Дарданеллы, что было исключительно важно для экономиче­ского развития Новороссии. Кроме того, Турция обязалась со­блюдать установленные прежде привилегии Дунайских княжеств и не вмешиваться во внутренние дела Сербии.

Для экономики Юга России большую важность имел благоприятный режим проливов Босфор и Дарданеллы. В эти годы многократ­но увеличился вывоз товаров, прежде всего зерна, за границу из Одессы, Николаева, Херсона и Таганрога. Экономические интересы дворянства черноземных и новороссийских губерний диктовали необходимость контроля над морскими коммуника­циями, но у правительства отсутствовало представление о путях достижения этой цели.

Русско-турецкая война 1828-1829 гг. Закрытие Турци­ей черноморских проливов для русских торговых судов побуди­ло Николая I к активным действиям. Русско-турецкая война, которая началась весной 1828 г., была, прежде всего, вызвана противоречиями в греческих делах. Однако царь не мог не об­ращать внимания на доклады Бенкендорфа, что землевладельцы жалуются на трудности «сбыта продуктов земледелия», а «за­стой торговли в Одессе лишает соседние губернии всяких дохо­дов». Вступая в войну, царь с осторожностью думал о ее послед­ствиях. В день обнародования манифеста о начале войны Нес­сельроде разослал в европейские столицы декларацию, где под­черкивалось, что Россия «с прискорбием» прибегает к войне и «не умышляет разрушения» Османской империи. Декларация не успокоила недавних союзников, и Веллингтон[12] заявил, что от­ныне не может быть речи об общих действиях Англии и Фран­ции с Россиею».

Основные военные действия шли на территории Европей­ской Турции. Русская армия испытывала недостаток в продо­вольствии и обмундировании, страдала от эпидемических за­болеваний. Форсировав Дунай, войска под командованием П. Х. Витгенштейна осадили крепости Шумла и Силистрия, осенью 1828 г. была взята Варна. Летом следующего года рус­ская армия перешла Балканы и в августе заняла Адрианополь, Путь на Константинополь был открыт, но войска были оста новлены, и начались переговоры о мире. Вопрос о занятии Константинополя обсуждался на заседании Секретного комитета под председательством Кочубея, который пришел к выводу, что «выгоды сохранения Оттоманской империи в Европе превышают ее невыгоды». К этому времени на Кавказском театре военных действий русская армия под командованием Паскевича, опира­ясь на поддержку местного христианского населения, взяла мощные крепости Карс, Баязет и Эрзерум, заняла портовые го­рода Анапу и Поти. Турки повсюду терпели поражение.

Адрианопольский мирный договор был подписан в сентябре 1829 г. Россия получала дельту Дуная, за ней закреплялось Черноморское побережье Кавказа от Анапы до Поти. Осман­ская империя признавала присоединение Грузии и Восточной Армении к России, что служило основой для решения погра­ничных вопросов. Договор провозглашал свободу торговой на­вигации в проливах, подтверждал автономию Сербии и Дунай­ских княжеств, давал автономию Греции. Он закреплял полити­ческое присутствие России на Балканах и одновременно служил основой стабилизации отношений с Портой. По Адрианополь­скому миру Турции были возвращены Карс, Баязет, Эрзерум и часть Ахалцихского пашалыка. Стабилизировалась граница ме­жду двумя странами, что дало возможность русскому прави­тельству приступить к планомерной организации внутреннего управления Закавказья. Однако оставалось неурегулированным международно: правовое положение горных районов Северо-­Западного Кавказа, которые по Адрианопольскому договору переходили к России, что оспаривалось Великобританией, нахо­дившей поддержку в Константинополе. Сложным было поло­жение в горном Дагестане и Чечне. Все это превращало Север­ный Кавказ в объект постоянных разногласий между Россией и Османской империей.

Россия и Персия. Летом 1826 г. Персия объявила войну России. Власти Персии находились под сильным влиянием британских агентов, которые целенаправленно стремились к ослаблению россий­ского влияния в Закавказье.

Наследник персидекого престола Аббас-мирза возглавил армию, которая перешла драке, захватила Елизаветполь и угро­жала Тифлису. Главнокомандующий русскими войсками Ермо­лов переоценил мощь персов и проявил нерешительность. С во­царением Николая I прочность его позиций на Кавказе оказа­лась под сомнением. Известна была взаимная нелюбовь нового императора и кавказского повелителя, который, кроме того, ос­тавался под подозрением в причастности к движению декабри­стов. Повелением царя он был смещен, и на его пост назначен Паскевич, который перешел к наступательным действиям. Он разбил во много раз превосходящую персидскую армию под Елизаветполем, перенес военные действия на территории, кото­рые находились под контролем Персии.

В 1827 г. русские войска взяли Эривань и Тавриз, после чего начались мирные переговоры. В феврале 1828 г. был под­писан Туркманчайский мирный договор, по которому к России отходили Эриванское и Нахичеванское ханства, определялась русско-персидская граница по Араксу и подтверждалось ис­ключительное право России иметь военный флот на Каспий­ском море. Выдающуюся роль в выработке условий Туркман­чайского трактата сыграл А. С. Грибоедов, вскоре затем назна­ченный министром-посланником в Персию. В январе 1829 г. толпы мусульманских фанатиков разгромили российское посоль­ство в Тегеране, погибли Грибоедов и сотрудники посольства.

Туркманчайский мир, за который была заплачена столь вы­сокая цена, способствовал освобождению армянского народа, юридически закрепил за Российской империей стратегически важные территории Закавказья, а в исторической перспективе способствовал стабилизации отношений с Персией. После его заключения и подписания Адрианопольского трактата (1829) началось административное переустройство грузинских, армянских и азербайджанских земель, которое продолжалось несколько де­сятилетий.

Имперская политика социальной ассимиляции. Это пе­реустройство шло в рамках обычной имперской политики, когда ограничение прав отдельных властителей сочеталось с социаль­ной ассимиляцией верхних слоев закавказских народов. Суть имперской политики хорошо сформулировал кавказский наместник М. С. Воронцов: «Не только не посягать на права высшего сословия, но всеми мерами стараться об ограждении и укреплении оного». При Воронцове процедура признания кня­жеского и дворянского достоинства в Грузии была облегчена настолько, что в этих званиях было утверждено около 30 тыс. человек. По его инициативе и вопреки первоначальному намере­нию Николая I в 1846 г. все земли, находившиеся в распоряже­нии азербайджанской знати к моменту присоединения ханств к России, были признаны ее безусловным и наследственным вла­дением.

Успех политики социальной ассимиляции в Закавказье был очевиден. Армянская, грузинская и азербайджанская знать во­шла в состав российского дворянства, сделалась незаменимой частью правительственной системы и без долгих колебаний от­дала свои знания, опыт и авторитет укреплению российской го­сударственности.

Мюридизм на Северном Кавказе. В 1828 г. Мухаммед Ярагский провозгласил своего последователя Гази-Магомеда имамом, чья духовная и светская власть должна была распространяться на Дагестан и Чечню. Первым имам начал активные военные действия против неверных, напав на крепость Внезапная. России и ее многочисленным сторонникам среди горских народов был объявлен газават.

Ответом Паскевича стало обращение к населению Дагестана, где Гази-Магомед об­винялся в возмущении спокойствия. Имаму объявлялась война, в котором кавказские генералы рассчитывали на скорым успех. Паскевич отказался от ермоловского плана покорения Кавказа и считал достаточным проведение отдельных военных экспеди­ций и строительство опорных пунктов. Войска Паскевича бло­кировали Гимры, один из центров мюридизма. После набега Гази-Магомеда на Кизляр, которым был жестоко разграблен, Гимры в 1832 г. были взяты штурмом, имам погиб в сражении. К этому времени Паскевича уже не было на Кавказе, а дейст­вия его преемников не отличались ни военном предприимчиво­стью, ни стратегическом дальновидностью. Кавказским корпус пополнялся медленно, его численности не хватало для контроля над большими горными территориями. Набеговая система, ко­торую практиковали горцы, не встречала серьезного сопротивления, приводила к деморализации населения, жившего на рав­нине. Успешные набеги создавали преувеличенное представле­ние о военных силах последователем мюридизма.

Второй имам Гамзат-Бек предпринял поход против Авар­ского ханства, земли которого он рассчитывал включить в со­став своего государственного образования. Он предательски расправился с семьем аварских ханов и, в свою очередь, был убит. В 1834 г. третьим имамом стал Шамиль, чье долгое правление привело к созданию в горном части Чечни и в северных районах Дагестана имамата - теократического государства, где вся верховная власть, светская и духовная, была сосредоточена в руках имама. Шамиль был удачливым военным, умелым адми­нистратором, он пользовался огромным авторитетом как истинный правоверный. Он разделил имамат на округа, которыми управ­ляли наибы. Его резиденцией был аул Ахульго. Основной си­лой Шамиля были мюриды, на чью верность и храбрость он полагался. Их число не превышало трех-четырех сотен. Но всего под свои знамена Шамиль мог собрать до 20-30 тыс. человек. Он получал поддержку деньгами и оружием от Османском им­перии, власти котором заверял в верности султану. Ему покро­вительствовал лондонский кабинет, и на английских судах не­редко доставлялось оружие.

Внутренняя жизнь имамата определялась законами шариата и распоряжениями имама. Ведя газават, Шамиль до времени сдерживал недовольство своих подданных, переключая его на неверных. Но в конечном итоге ни его личная популярность, ни его безмерная жестокость не могли предотвратить процесс внутреннего разложения има­мата, основным фактором которого стало социально-имущест­венное расслоение.

Военные действия на Северном Кавказе не были активны­ми и шли с переменным успехом. Не последнюю роль в этом играли постоянные перемещения в командовании Кавказского корпуса, некомпетентное вмешательство чинов Военного мини­стерства и то обстоятельство, что для части старших офицеров война была средством материального обогащения. Отдельные командиры действовали самостоятельно, стремясь к частным по­бедам и военным отличиям. В 1834 г. отряд генерала Ф. К. Клю­ге-фон-Клюгенау предпринял наступление против Шамиля и вытеснил того из Аварии в Северный Дагестан. Командование решило, что движение горцев в основном подавлено.

Ункяр-Искелесийский договор. У Россиипоявилась возможность показать изменившееся отношение к Порте, целостность которой поставил под сомнение мятеж египетского паши. Египетские воиска в 1832 г. разгромили султанскую ар­мию, что заставило турецкие власти просить европейские каби­неты о помощи. Великие державы выступали за сохранение Ос­манской империи, но только Россия оказала ей прямую дейст­венную помощь. На восточном берегу Босфора был высажен тридцатитысячный русский десант, а генерал Н. Н. Муравьев был послан в Александрию, чтобы вручить ультиматум египет­скому паше.

Со специальной миссией в турецкую столицу был послан А. Ф. Орлов, который В июне 1833 г. подписал в местечке Ункяр-Искелеси союзный договор о российской военной помощи султану в случае нового конфликта с египетским пашой. Взамен Россия получала выгодный режим черноморских проливов, султан обязался закрыть Дарданеллы для военных кораблей европей­ских держав. для флота России проливы оставались открыты.

Соотношение сил на Востоке изменилось. В 1833 г. была подписана секретная Мюнхенгрецкая конвенция (первая), по которой Россия и Австрия обязались поддерживать неприкос­новенность Османской империи и действовать совместно в слу­чае возникающих угроз на Востоке. Главным противником России в Восточном вопросе была Англия, чьи экономические позиции на Ближнем Востоке по­стоянно укреплялись.

Лондонские конвенции. В 1840 г. в Лондоне была подпи­сана конвенция, где Россия, Англия, Австрия и Пруссия гаран­тировали нерушимость турецких границ и выступали против египетской независимости. Великие европейские державы про­возгласили международный принцип закрытия в мирное время проливов для военных кораблей как России, так и других госу­дарств.

Спустя год (1841 г.) была подписана вторая Лондонская конвенция с участием французов. Судоходство в проливах ставилось под международ­ный контроль, их режим Россия не могла определять путем двусторонних соглашений с Турцией. Проход военных кораблей через проливы в мирное время запрещался, и, таким образом, Черноморский флот лишался оперативного простора.

В 1844 г. Николай I посетил Лондон, где пытался добиться англо-русского соглашения по Восточному вопросу. Он заявлял, что не хочет «ни единого вершка турецкой территории». Это звучало неубе­дительно. Лондонские переговоры не привели к успеху.

Военные действия на Северном Кавказе. К началу 1840-х гг. Шамиль, умело используя предоставленную ему военными властями передышку, сумел восстановить свои позиции. Далось это не без труда. В 1837 г. имам потерпел поражение от генерала К. К. Фези. Он должен был заключить перемирие, принял российское подданство и выдал заложников, однако через год вновь поднял восстание. В 1839 г. отрядом генерала П. Х. Граб­бе штурмом был взят аул Ахульго, но раненому Шамилю уда­лось скрыться. Благодаря бездействию кавказского командова­ния он вновь подчинил своей власти Аварию и некоторые рай­оны Дагестана, увеличив территорию имамата почти вдвое. По указанию Николая I новый кавказский наместник М. С. Воронцов в 1845 г. предпринял Даргинскую экспедицию с целью овладеть резиденцией има­ма - аулом Дарго. Отряд в составе 11 пехотных батальонов занял аул, но затем попал в засаду и вышел из окружения после жестокого боя, потеряв свыше полутора тысяч человек. Следст­вием Даргинской экспедиция стала перемена тактики: Воронцов вернулся к цициановской политике сочетания военных угроз, лести и прямого подкупа. Одновременно в лесах предгорий ру­бились просеки, что резко уменьшало возможность внезапных набегов. Шамиль был оттеснен в горы Дагестана и фактически оказался в осаде. Участились измены среди наибов, открытые формы приняло недовольство простых горцев.

А. И. Барятинский на Кавказе. Одним из итогов Крым­ской войны стала активизация военных действий против Шами­ля. Россия и ее армия нуждались в победе, чтобы поскорее забыть бесславную Крымскую кампанию.

Главнокомандующим на Кавказе в 1856 г. был назначен А. И. Барятинский, чей боевой опыт был приобретен в стычках с горцами. Его отличали бесстрашие и благородство - коман­дуя полком, он потратил немалые личные средства на оснаще­ние его новейшим стрелковым оружием. В горах царила страшная бедность и росла ненависть к Шамилю, который, как говорили, уничто­жил больше своих соотечественников, чем солдат противника.

Новый главнокомандующий стратегически подавил Шамиля: русские войска решительно двинулись в глубь Чечни и Дагеста­на, где Барятинского встречали восторженно. Ему и его Офице­рам женщины подносили виноград, в его честь устраивали скач­ки. Копившаяся внутри горского общества социальная напряженность находила выход в избиении знати. Барятинский формировал отряды из чеченцев-добровольцев, которые боро­лись против Шамиля. Штурмом был взят аул Ведено, откуда Шамиль с небольшим отрядом перебрался в Гуниб, где был плотно окружен. Ни жители аула, ни мюриды имама не желали сражаться. Отказ от газавата сулил им больше, нежели продол­жение борьбы. В авгу­сте 1859 г. Барятинский принял капитуляцию Шамиля. Война в Дагестане и Чечне завершилась. Имамат распался.

На Северо-Западном Кавказе стычки с черкесами шли до весны 1864 г., хотя почти сразу после пленения Шамиля на верность России присягнул один из главных предводителей чер­кесов Мухаммед-Эмин.

«Замирение Кавказа» означало облегчение бремени во­енных расходов и создание нормальных условий экономическо­го развития региона.