Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Произведения других лидеров КПСС






Реабилитация политических деятелей 20-30-х годов, возвращение из спецхранов их работ, открытие архивов дают богатую информацию для размышления о судьбах нашей Родины, о роли в историческом процессе репрессированных деятелей, их месте в КПСС. Основную часть литературного наследия руководителей КПСС составляют публичные выступления: доклады, речи, реже — статьи, еще реже — книги.

Есть громадная разница в характере этого материала в зависимости от времени его создания. Если в 20-е годы свои речи и доклады политические деятели готовили сами, то в последующие годы все выступления партийных функционеров подготавливались аппаратом. Эта практика получила настолько широкое распространение, что подготовка речей начальству проходила на всех уровнях партийного аппарата, включая районное звено. Ни о каком установлении авторства здесь не может быть и речи. Это исключительно аппаратное производство на потоке.

Практика подготовки материалов для боссов складывалась еще со времен революции. Л.Д. Троцкий, например, как председатель РВС создал достаточно влиятельный штат идеологических сотрудников, которые готовили материалы для его докладов и речей, писали записки, редактировали его статьи и т. д.

Собственно, в этом, видимо, нет ничего особенного. Референты, помощники и пр. существуют во всем мире. Но в СССР, особенно в 40-80-е годы, эта практика приняла уродливые формы. В ЦК КПСС существовала специальная группа т.н. " спичрейтеров" или " речевиков", " речеписцев", которые составляли важнейшие партийные и государственные документы, готовили доклады и речи руководству.

Практику высших чиновников заимствовали, " углубляли, расширяли и совершенствовали" на местах.

Партийная номенклатура, от районной и выше, беззастенчиво использовала партаппарат и журналистов, а также научные учреждения для подготовки статей и брошюр, докладов и речей и даже банкетных спичей.

Выступления партийного руководства высшего эшелона непременно публиковались в прессе, затем отдельными брошюрами. Постепенно таких материалов накапливалось столько, что можно было издавать их книгами.

Практика издания этих сборников складывалась еще в 20-е годы: издавались книжки Л.Б. Каменева, Г.Е. Зиновьева, А.И. Рыкова, М.И. Калинина, И.В. Сталина и др. А у Л.Д. Троцкого и Г.Е. Зиновьева вышли даже собрания сочинений (у Н.И. Бухарина не успели издать).

Произведения деятелей 20-х годов, безусловно, были отмечены индивидуальностью их авторов и уж, конечно же, контрастировали с " теоретиками" хрущевско-брежневского времени. Даже сочинения Сталина имеют черты своеобразия. Сталинский лаконизм, сведение больших теоретических проблем к примитивному толкованию имели свой смысл, ибо были приноровлены к весьма низкому культурно-политическому уровню населения. Даже внешний вид собрания его сочинений подгонялся под уровень читателя ниже среднего: крупный шрифт, большие пробелы между строк. Современники говорили: " Ленин, конечно, гений, но читать его сложно, а вот Сталин излагает свои мысли просто". В сущности, это было заблуждение или сознательная ложь. Но такая молва усиленно распространялась, поднимая Сталина не только как талантливого популяризатора Ленина, но и как теоретика марксизма.

Хорошо, прежде всего для нас, историков, что издано собрание сочинений Сталина. Правда, оно не завершено и никак не может претендовать на полноту. Вышло лишь 13 томов (включая работы до 1935 г.). За границей издан (по нашим гранкам) и 14-й том. Но это незаменимый источник для изучения сталинской эпохи. По этим книгам интересно изучать сталинскую логику, сталинскую систему доказательств, сталинскую стилистику.

Вы обращали внимание на то, что по мере укрепления авторитета и власти того или иного деятеля расширяется диапазон его интересов и якобы компетенции, а суждения становятся непогрешимыми? Сталин выступал и по экономическим проблемам социализма, слыл знатоком театра и литературы, писал " относительно марксизма в языкознании" и пр. Он мог посрамить самого Гёте всего лишь одной фразой, сказав, что " Девушка и смерть" Горького посильнее " Фауста" Гёте.

Воинствующая посредственность вторгалась в экономику, культуру, искусство. Жданов мог учить Шостаковича сочинять музыку. Хрущев свободно разглагольствовал о живописи и поэзии. И нет им числа... Хрущевское многословие только о сельском хозяйстве разместилось аж в 8 томах (задумано было 5) " сочинений": " Строительство коммунизма в СССР и развитие сельского хозяйства". Прочие сюжеты нашли отражение в других его многочисленных " трудах".

Вслед за Хрущевым опубликовали свои " сочинения" все генсеки и многие члены Политбюро. Даже К.У. Черненко успел оставить свое " теоретическое" наследие.

Особенно многословными оказались Хрущев и Брежнев. Словоблудие Брежнева с трудом разместилось в

9 томах, хотя писать он не любил и не умел. Писали за него. Речи, доклады, воспоминания. Авторы его речей обладали исключительной способностью незаметно исказить любую плодотворную идею. В результате воспроизводились нередко хорошие и правильные слова, за которыми, однако, ничего не стояло.

Сочинения Брежнева как нельзя лучше подтверждали, что пустозвонство и всеобщая говорильня достигли апогея. И как тут не вспомнить незабвенного М.Е. Салтыкова-Щедрина. Он писал: " Неизбежность господства фразы над жизнью... представляется до такой степени естественною, что большинство уже смотрит на это явление как на закон, не допускающий ни споров, ни возражений, а требующий лишь безусловного подчинения. Это предел, дальше которого падение мыслительного уровня общества идти не может. Начинается нелепое одностороннее торжество, в котором пустомыслие изрекает обязательные афоризмы, сопровождаемые со стороны наивных беспорядочными трубными звуками, а со стороны ловких людей — всеми атрибутами нескрываемого хищничества" (" Пошехонские рассказы").

С реабилитацией политических деятелей из спецхранов библиотек в открытый доступ возвращаются их сочинения. Многое переиздается. В этой связи предстоит выявление в библиотеках малоизвестных работ Бухарина, Зиновьева, Рыкова, Каменева, Томского и др., а также неопубликованных документов в архивах. Будут уточняться или писаться заново биографии политических деятелей, и в этой связи предстоит выявление материалов биографического характера. Здесь каждый из нас может внести свою лепту. И речь идет не только о крупных личностях.

Как ныне воспринимать работы партийных деятелей 20-х и особенно 30-х годов? Мы найдем в выступлениях и статьях тех лет немало самокритики, признания своих ошибок, а также критики в адрес других. Репрессивный режим того времени побуждает нас воздерживаться от поспешного соглашения и с самобичеванием, и с разоблачением оппонентов.

Для партийной публицистики 20-х годов характерна необычайная политическая заостренность. Если мы возьмем произведения, скажем, Н.И. Бухарина, особенно направленные против Л.Д. Троцкого, то увидим, что они очень резки. В этом проявлялся дух времени, отличавшийся острейшей идейно-политической борьбой и крайней непримиримостью. " Троцкоедство" у Бухарина и, напротив, " Бухариноедство" у Троцкого и его сторонников должны быть учтены при исследовании литературы и документов того времени.

При этом важно иметь в виду, что обострение внутрипартийной борьбы часто искусно провоцировалось сталинским руководством с целью последовательного уничтожения и Троцкого, и Бухарина, и всех сторонников того и другого.

Необходимо еще иметь в виду, что выступления партийных лидеров, например того же Бухарина, на партсъездах и конференциях фактически проходили цензуру Л.М. Кагановича, который не только вычеркивал, но и вписывал. Потребуется большая и кропотливая источниковедческая работа, чтобы в публицистике 30-х годов отделить Бухарина действительного от Бухарина вынужденного, отделить бухаринский текст от вписанного чужой рукой. Все сказанное в равной мере относится и к другим политическим деятелям.

Публикация новых документов КПСС не только даст материал о жизни и деятельности той или иной личности, не только прольет новый свет на нашу историю, но и даст много нового для характеристики образа Ленина, установления характера взаимоотношений его с соратниками по партии.

Сокрытие подобных материалов ставит Ленина в изолированное положение. Но ведь он каждый день был с людьми.

Какой неожиданностью для всех была публикация в 60-е годы повести Э. Казакевича " Синяя тетрадь", из которой мы с удивлением узнали, что Ленин, скрываясь в 1917 г. в Разливе, оказался в шалаше не один — с ним был Зиновьев, который по постановлению руководства партии также прятался. И были они вроде бы, судя по всему, в неплохих отношениях. Ленин называл Зиновьева по имени — Григорием.

А как быть с другими — Бухариным, Каменевым и особенно с Троцким? Мы ругали его в хвост и гриву. А что же Ленин? Разве он не понимал, что представлял собой Троцкий? Или, наоборот, все прекрасно знал? Разобраться помогут только документы.

Давайте для примера вспомним так называемый " грузинский конфликт" 1922 г. Ленин, будучи больным и зная, что он не попадает на заседание ЦК, где будут разбирать " грузинский конфликт", обратился через своего секретаря к Троцкому. Он просил Троцкого взять на себя защиту грузинского дела, поскольку не может положиться на беспристрастие Сталина и Дзержинского. Это послание Ленин продиктовал 5 марта 1923 г., он сообщал, что если Троцкий не согласится, то пусть вернет все дело. " Я буду считать это, — пояснял Ленин, — признаком Вашего несогласия".

В комментарии к 45-му тому ПСС В.И. Ленина в связи с этой диктовкой отмечено: " Троцкий, ссылаясь на болезнь, ответил, что он не может взять на себя такое обязательство" (С. 609).

Однако это не соответствует истине. Ответ Троцкого, записанный по телефону секретарем СТО и СНК МА. Володичевой, приведен в комментарии не полностью.

Троцкий же сообщал, что из-за болезни он не может взять на себя такого обязательства. Но тут же добавил, что так как надеется скоро поправиться, то просит " прислать ему эти материалы (если они никому не необходимы) для ознакомления, и, если здоровье ему позволит, он их прочтет". Кроме того, Володичева зафиксировала: " Сказал, что документов он абсолютно не знает, что он говорил с Махарадзе, с Мдивани, слышал Орджоникидзе на Пленуме ЦК, что если у него были колебания, то он убедился, что были сделаны крупные ошибки" ].

И дальнейшие события показали, что Троцкий защищал позиции Ленина по грузинскому вопросу. Этот небольшой штрих показывает, что Ленин даже перед смертью доверял Троцкому, одному из немногих.

К осмыслению личности Троцкого, его роли в революции историческая наука, видимо, не готова. Этому мешает отсутствие элементарных знаний о Троцком, что, в свою очередь, упирается в отсутствие необходимых документов и произведений самого Троцкого.

До отъезда из СССР в 1928 г. выходило большое собрание сочинений Троцкого, которое было моментально упрятано подальше с глаз. Изымались издания других авторов, где в позитивном смысле упоминалось имя Троцкого. Та же участь постигла и архивные документы.

Покидая СССР, Троцкий увез значительную часть своего архива. Ныне эти материалы хранятся в Гарвардском университете США. Здесь собрано свыше 17, 5 тыс. документов. Из них перу Троцкого принадлежат 4, 5 тыс., остальные — корреспонденция к нему. Документы охватывают период с мая 1917-го по 1940 г.

За рубежом документы Троцкого публиковались. Прежде всего это прекрасная публикация документов до 1922 г., осуществленная Мейером. Она представляет собой двухтомник по 100-200 печатных листов каждый. Причем текст передан на языке оригинала, в переводе на английский и, наконец, факсимильное воспроизведение документа.

Имеется также 4 выпуска издания документов за 1923-1927 гг. Его осуществил Ю. Фельштинский. В 1990 г. оно издано и в СССР.

Колоссальное издание собрания сочинений Троцкого запланировано в Германии. Согласно проспекту, оно составит 80 или 100 томов (сами издатели пока еще точно не знают).

Наконец изменилось отношение к наследию Троцкого и у нас. В 1989 г. в журнале " Горизонт (№ 5) Н.А. Васецким впервые после долгих лет непримиримого непринятия Троцкого было опубликовано одно из его произведений. Это мемуарный очерк " Иосиф Сталин", опыт характеристики, написанный Троцким в сентябре 1939 г. Затем в " Огоньке" появляются воспоминания о Ленине, в " Родине" — статья " Национальное в Ленине", в журнале " Вопросы истории" — " Сталинская школа фальсификации", в " Молодом коммунисте" — работа " Новый курс". Наконец, в 1990 г. Политиздат выпускает сборник работ Троцкого " К истории русской революции", а " Наука" — книгу " Сталинская школа фальсификации". С № 7 за 1990 г. журнал " Знамя" начал публикацию дневников и писем Троцкого. Последовали и иные издания. Таким образом, дело сдвинулось с мертвой точки.

Красноречивым показателем изменения отношения к Троцкому за последние годы является и название статей о нем. Так, в 1987 г. историк В.М. Иванов назвал свою статью " Перекрашивают Иудушку", в которой давал решительную отповедь западногерманскому журналу " Шпигель", осмелившемуся утверждать, что в СССР, похоже, начинается реабилитация Троцкого.

Но уже через год историк Д.А. Волкогонов пишет статью в совершенно иной тональности. Правда, ее название довольно странное: " Демон революции". Но зато автор четко заявляет: "...Есть основание считать, что Троцкий в годы его активной деятельности в партии (1917-1924 гг.) не был врагом революции и социализма".

Дальше — больше. В 1990 г. Волкогонов назвал свой материал уже предельно спокойно и скромно: " Троцкий", в котором тот назван " одним из главных героев революции и гражданской войны".

Называя в 1988 г. Троцкого " демоном революции", Волкогонов под ее богом подразумевал, естественно, Ленина. В 1990 г. Волкогонов пишет уже иное: " При жизни Ленина Троцкий, без сомнения, второй человек после него по своему влиянию и авторитету в государстве". Как быстро все менялось!

Но тогда, видимо, был всего лишь кратковременный пик признания Троцкого, выражение ему симпатий. Так же быстро эта волна стала откатываться. Позже за героическими портретами вождей наконец разглядели суровые и очень несимпатичные черты. Тот же Волкогонов развенчивал образы богов революции, в частности Ленина, и, стало быть, взгляд на Троцкого также менялся.

Ко всему происходящему надо относиться с чрезвычайной осторожностью. Ныне неизбежно оседает восторженность перед репрессированной так называемой ленинской гвардией революционеров. Да, по-человечески жалко погибших. Миллионы невинных людей унесли годы советской власти. Но... Еще в 60-е годы наиболее дальновидные люди верно подметили о некоторых расстрелянных: а сколько людей посадил тот или иной деятель, прежде чем сесть самому? Ведь жертвами репрессий стали даже такие кровавые палачи, как Ягода и Ежов. Я понимаю — это крайность. И все же. А более ранние деяния " кристально чистых" ленинцев? Как оценить, скажем, действия прославленного маршала Тухачевского, который в 1920 г. жестоко подавлял Тамбовское восстание, выкуривая крестьян из леса даже газом?

Переосмысление образа коммуниста — задача сложная. Ее нельзя упрощать. Ругательными словами делу не поможешь. Объективному анализу должен способствовать дифференцированный подход к различным уровням партийного руководства, рядовым членам партии. Соответственно мы должны воспринимать и документацию, исходившую из разных звеньев партии.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.