Чужие советы

- Да я гляжу, забег по граблям – твой любимый вид спорта, - хмыкает Бэкки, когда они уже сидят в машине, едут домой после очередного приёма.

- Ты о чём? – хмуро спрашивает Чунмён. Хотя, в принципе, догадывается, о чём.

- О твоём мальчике по вызову, - закатывает глаза Бэк. – Ах да, прости, он сменил поле деятельности – теперь он у нас звезда сцены. Но сути это не меняет. Что, опять повёлся?

- Я не...

- Угу, давай, скажи, что ты за ним исподтишка весь вечер не следил и не пожирал глазами. И не зыркал зло на Лэя, который прямо-таки вис на Кае. На что, кстати, если верить таблоидам, он имеет почти законное право, - ехидство всё-таки родилось раньше Бэкхёна. А вот деликатность сдохла ещё зародышем.

- Это ничего не значит, Бэк, - грустно улыбается Чунмён. – Как бы я него не смотрел, я не позволю ничего лишнего – ни себе, ни ему.

- А что, он это самое лишнее уже пытался сделать? – встрепенулся друг. Почуял что-то интересное, зараза, и жаждет подробностей. Сам-то Бён был примерным семьянином, счастливым мужем и отцом, и жизнь у него была счастливая, но спокойная до безобразия. Для кого-нибудь потише это было бы раем земным, но это же Бэк! У него шило в заднице с младенчества застряло, ему ж неймётся – хлебом не корми, дай оказаться в самой гуще событий! А раз со своей жизнью всё в полном порядке, то мимо чужих драм Бэкки не пройдёт. – Я-то думал, он только почву начал подготавливать, незаметно круги сужает – короче, готовится к атаке.

- Пытался, - кивает в ответ Чунмён. И тут же усмехается: - Но вряд ли осмелится подойти ещё раз.

-Конечно-конечно, - невинно хлопает глазками Бэкхён. – Он просто подождёт, пока ты к нему сам на коленях не приползёшь. Что ты на меня так смотришь?! Если уж я заметил, то он – тем более.

- Не приползу.

- Течка когда последний раз была? – усмехнулся Бэкки. – В конце марта? За неделю до встречи, так? – Чунмён молчал. Да и что говорить-то? Лучший друг и так знает все подробности его жизни, так что вопрос был риторическим. – А следующая через пару недель. Посмотри, как тогда запоёшь.

- Вообще-то у меня есть Мин, - вздыхает Мён. Хотя и сам понимает: не аргумент.

- Ты себя рядом с ним вообще видел?! – взгляд у Бэкки такой, как будто он вынужден объяснять двоечнику-старшекласснику элементарную задачку десятый раз подряд. – Раньше ты к нему ластился даже на людях – всё за ручки норовили подержаться – а сейчас близко не подходишь. Даже когда мы у вас дома ты всё время подальше отсаживаешься. Думаешь, Минсок этого не заметил? Хрена с два. Вы ведь дату свадьбы не обсуждали ещё? А между прочим, раньше хотели пожениться сразу, как он диплом магистра получит. Осталось каких-то полгода. Ну, это так, для справок.

И, правда, полгода... и они действительно не говорили о том, что будет дальше. И Мин в последнее время смотрит как-то странно – как будто чего-то ждёт. Или сомневается. А, может, и то, и другое разом. Наверняка ведь уже догадывается, что дело-то не только в работе.

- И что мне делать, Бэкки? – его друг прав, во всём. Как и тогда, шесть с половиной лет назад. Может, и дельный совет даст. Как тогда, с детьми.

- Съезди в Пусан на пару месяцев, - пожимает плечами Бён. – Как раз и пинков надаёшь кому надо. Господин Пак, конечно, этих бездельников в узде держит, да и Чанни с братом ему помогают, но ему часто тыкают тем, что он тут не хозяин. А ты существо хоть и вездесущее, спасибо IT-технологиям, но далёкое – ажно триста километров. И Минсока с собой возьми, у него как раз каникулы до сентября. Там, вдали от раздражающего фактора, и решишь, что с твоим альфой делать. Точнее, с твоими, - ядовито добавляет Бэк.

- Бэкки, а что ты скажешь, если я выберу Кая? – о, нет, Чунмён и близко этого гада к себе не подпустит, ни в коем случае. Просто иногда очень хочется знать, как же воспримут твои близкие очередную глупость. Даже если эту самую глупость ты делать не собираешься.

- Скажу, то ты сбрендил, - усмехается Бэкхён. – Ситуация-то для тебя ещё более паршивая, чем тогда. В тот раз ему были нужны твои деньги, так что он волей-неволей, но был заинтересован в твоём благополучии. Пока у тебя всё ок, и он тоже в шоколаде. Да и контролировать его можно было бы, выдавая чеки за хорошее поведение. А сейчас он жаждет реванша, и хер знает, как далеко может зайти. И рычагов давления у тебя на него нет – это тебя тут с потрохами сожрут, а ему за океаном всё с рук сойдёт. Даже, может, в плюс будет – репутация рокового мужчины только больше разожжёт интерес всех этих сопливых омежек, которые за ним толпами бегают. Так что держись, друг. Тебе есть что терять, в конце-то концов.

Есть, Бэкки, есть. И ещё как.

- В общем, так, - молчание для Бэкхёна всегда было знаком согласия. – Ты завтра же – точнее, в понедельник – берёшь за шкирку Минсока и отчаливаешь в Пусан под предлогом инспекции головного офиса. А там вместе подумаем, что нам делать. Да и вообще, может, ты за это время поуспокоишься и проблема решится сама собой.

- Ты, естественно, в то не веришь, - хмыкает Чунмён.

- Конечно, - друг даже не думает щадить гордость Мёна и делать вид а-ля «что вы, что вы, всё совсем не так». – Тебя за шесть лет не отпустило, с чего вдруг за пару месяцев перебесишься?

- Чонин, радость моя, скажи мне, пожалуйста, что тебе от Ким Чунмёна надо? – Лу смотрит так, как будто он учитель, вызвавший отпетого двоечника к доске. – Только не ври, ладно? Хотя бы себе.

Исин кивает. Взгляд у него тоже такой, выжидающий. И когда эти двое успели так спеться? Всего три месяца, а они едва ли не предложения друг за другом заканчивают. На месте Криса Чонин бы начал ревновать.

- Ничего, - а что ещё им сказать-то?

Исин закатывает глаза, Хань усмехается:

- Я же просил не врать.

Не врать... Да тут только врать и остаётся. Потому что правды как таковой и нет. Сначала там, на приёме, просто хотелось увидеть. Потом была обида. Чунмён так холодно и высокомерно улыбался, что сдержаться было невозможно – вот и получился тот разговор... таким. И тот альфа, ладонь которого так по-хозяйски лежала на плече Мёна. А после - запах, от которого, казалось, никуда невозможно было спрятаться. И смутное желание то ли кому-то что-то доказать, то ли заполучить запретный плод. А дальше...

А дальше пошла какая-то фигня. Всё там, внутри, переплелось, завязалось морскими узлами, и не распутаешь, не поймёшь, что где. Чонин и сам уже не смог бы сказать, где кончается желание и начинается ревность, где ревность переходит в злость, где злость оборачивается странным, тянущим чувством пустоты, из которого вырастает тоска. А уж как в этой гремучей смеси зародилось что-то ещё такое, неведомое, непонятное, но очень... светлое, что ли, и правильное, так вообще загадка. Это только в пьесах бывает, что «любовь от ревности зажглась», в жизни обычно из неё вырастает что-то более мерзкое и неприглядное.

- Не знаю я, -ворчит Кай, глядя на друзей, терпеливо ожидающих ответа. – Довольны?

- Я этого и опасался, - усмехается Лу, щёлкая зажигалкой. Курил он редко, только во время или после неприятных разговоров.

- Я предлагал им нормально поговорить, - подаёт голос Исин. Предатель.

- Да с ним разговаривать нормально невозможно! – советчики хреновы. Со стороны всегда всё кажется простым, а вот что бы делал сам Лэй, оказавшись на месте альфы? Стоит только приблизиться к Мёну, как на губах омеги появляется та самая, ядовито-презрительная усмешка, которая так сильно бесила Чонина.

- Не удивительно, - пожимает плечами Лухан. – Я б на его месте тоже тебя ссаными тряпками гнал.

- Вот уж ты-то вообще молчи! – не этому человеку мораль читать. – Кто мне обольстить его советовал?!

- Дык я от своих слов не отказываюсь, - снова глубокая затяжка. – И да, считаю, что был тогда прав. Потому что не влюбись в тебя Ким Чунмён, не было б той встречи с Сейвиндом. И хрен бы ты вылез из той ямы, так до сих пор и трахал бы омег и бет за деньги. А так ты у нас теперь мировая знаменитость. Так что расчёт себя оправдал, хоть и не так, как я себе это представлял. Вот уж точно: никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.

Чонин промолчал. То, что говорит Хань, правда. Чистейшая. Но это ничего не меняет.

- В общем, дитя моё, - Лу последний раз затягивается и выбрасывает окурок, – послушай, что скажет тебе старая мудрая шлюха. Забудь Ким Чунмёна. Не ходи по приёмам, где можешь встретить его, отговорись творческим кризисом или ещё чем-нибудь, что у вас, людей искусства, бывает. Найди себе омежку с похожим запахом – помню, ты говорил, что редкий, но Сеул город большой, народу тут полно, так что подберёшь кого-нибудь – и снимай напряжение с ним. И сосредоточься на работе, хорошо от ненужных мыслей отвлекает. Так, глядишь, и придёшь в норму. А то ты совсем как помешанный стал, друг мой. Хотя, по-моему, «как» здесь лишнее.

Не то, чтобы он собирался последовать совету Лу. Не то, чтобы он специально кого-то там искал. Просто через два дня он зашёл в один клуб – в коем-то веке просто расслабиться и повеселиться, а не снять кого-то, чтобы выпустить пар после очередной встречи с Чунмёном – и тут... Горькая зелень гальбанума, ягодно-карамельная сладость, и что-то такое, цитрусовое... Не один в один, конечно, но похоже, очень похоже. Яркий, дерзки, манящий аромат. Чонин улыбается, облизывает губы. Собственно, а почему бы и нет?

Омежку с умопомрачительным запахом он находит у барной стойки. Кай садится рядом и кивает бармену:

- Два мохито, пожалуйста.

Чен

У омеги губы с приподнятыми вверх уголками, как на египетских фресках - и не поймёшь сразу, улыбается он или нет. И смотрит он с задорным прищуром, как будто с усмешкой. Чертёнок.

- Кай? Или зрение меня подводит? – и голос насмешливый. И в карих глазах, кажется, пляшут солнечные искры, хотя смешно же – ну какое солнце здесь, где душную темноту клуба разрезают лазерные вспышки.

- Не подводят, - Чонин ухмыляется. Ему нравится этот парень, дерзкий и необычный, как и его запах. По крайней мере, это будет интересно.

- Какая честь, - он всё-таки чуть-чуть отпивает из бокала, где кубики льда красиво переложены мятными листочками, а на кромке – кружок лайма. Что ж, будем считать, приглашение принято.

- Я могу узнать, как тебя зовут? Ну, раз уж моё имя ты знаешь.

- Можешь звать меня Чен, - «можешь звать»... Тоже псевдоним? Или имя-для-гулянок, чтобы настоящим не светить? Впрочем, это неважно. Пока.

- Чен, значит, - говорит Кай просто так, чтобы залатать дыру в разговоре. Потому что стандартное «красивое имя» почему-то кажется сейчас донельзя пошлым и глупым. Неподходящим. Не с ним.

- Не выйдет, - усмехается омега.

- Что не выйдет? – вырывается скорее по инерции. И так ведь понятно, что.

- Поиметь меня в туалетной кабинке, - забавляется, по глазам видно. – Как остальных. Говорят, ты только за этим в клубы и ходишь.

- Слухи, - небрежно-презрительный жест, дескать, чего только не плетут.

- Ну, конечно, - кивает. – Врёшь ты так же, как танцуешь.

- Так хорошо или так плохо? – действительно, интересно. Чонину хотелось бы знать, нравятся ли этому смешливому омеге.

- Странно это слышать от тебя, - неожиданно серьёзно говорит он. – Как там пишут восхищённые критики? «Ибо имя мне танец», - нараспев, то ли цитируя, то ли передразнивая кого-то. – Неужели даже гении сомневаются в себе?

- На самом деле, они сомневаются чаще остальных, - альфа улыбается, вспоминая Джона, когда он по сотне раз просматривал видео с премьер, качал головой и всё приговаривал «не так здесь надо было». И Исина, стиравшего ноги в кровь, повторяя тысячи раз одно и то же движение. – И обо мне думают лучше, чем надо бы. Исполнитель я так себе – у меня очень ограниченный репертуар.

- Да ну? – он смотрит, склонив голову к плечу.

- Да. Если посмотреть на мои партии, они эффектные, но проще, чем у остальных солистов. Так что я, можно сказать, злоупотребляю своим положением постановщика, - и ведь чистая правда.

- Никогда не замечал. Хотя видел твои выступления не один раз. В основном, конечно, в записи.

- Ты ведь не танцуешь? В смысле, профессионально, - уточняет, заметив чуть поджавшиеся губы.

- Только пою, - улыбается, как будто бы и не хмурил брови ещё секунду назад. – Да и то... родители были против института искусств, так что пришлось выбрать другую профессию. Но в своё время у меня была неплохая школа.

- Вот как? Я бы хотел услышать, как ты поёшь, - действительно, хотел бы. Почему-то кажется, что голос у Чена волшебный.

- Только после того, как ты станцуешь для меня.

- Ваше желание – закон для меня, - Кай театрально кланяется, приложив руку к сердцу, на европейский манер. – Поехали, - встаёт со стула и протягивает руку.

- Танцевать будем в твоей постели? – насмешливо выгибает бровь.

- Ну, вообще-то я хотел пригласить тебя в одно место, где есть пусть и небольшая, но приличная сцена, и нет людей, - смеётся Чонин. – Но ход твоих мыслей мне нравится даже больше.

- Ну уж нет! – фыркает омега. – Сцена так сцена. Поехали.

Клуб, который откроется только через пару недель. Владелец, недавний, но вроде как хороший знакомый, попросил Кая сделать ему шоу. И предупредил охрану, чтобы пропускали хореографа в любое время дня и ночи. Чем Чонин и воспользовался сейчас.

- Ого, - присвистнул Чен, когда альфа включил свет. – Кто-то явно разорился.

- Это ж Сеул, - пожимает плечами Кай. – Нужно чем-то выделяться, у хозяина планы чуть ли не номером один в столице сделать.

- Ню-ню, - усмехается омега. – Не первый он... Ладно, я жду обещанный танец.

Танец так танец. Альфа включает знакомую мелодию и начинает медленно двигаться, так, чтобы соблазнить, а не чтобы поразить воображение. Уж чего-чего, а обольщать он умеет. Не разучился ещё.

Омега смотрит жадно, как будто съесть готов, то и дело облизывает губы. Кай подходит медленно, с уверенностью хищника, который знает: жертва никуда не убежит. Впрочем, Чен мало похож на загнанного зверя – скорее на ворону, которая играет с кошкой, пересаживаясь каждый раз на всё более тонкую ветку – до тех пор, пока хвостатая охотница не рухнет вниз. Вот и он сейчас будто дразнится, вроде бы и отвечает на поцелуй, а ладони-то на груди альфы, забавно так, вроде как в любой момент оттолкнуть может. Ни да, ни нет...

Кай толкает омегу на диван, наваливаясь сверху – у него сегодня свои правила. Чонин пользуется тем, что сильнее, тем, что в природе омег подчиняться властному самцу. Бери своё и не думай больше ни о чём – так ведь? Правило альф, что в бизнесе, что в сексе.

Чен поднимает руки, помогая снять футболку. Такой знакомый, такой обычный жест. Не так уж он и сильно отличается от тех, других... впрочем, ему-то что с того? Главное – запах. Горьковатая свежесть гальбанума, перемешанная с ягодно-карамельной сладостью и терпкой дерзостью цитрусовых... За этот запах можно на многое закрыть глаза. И пусть это по-животному примитивно и откровенно по-блядски.

Чонин стаскивает с парня штаны с трусами и засовывает пальцы в чужую задницу – сразу три – растягивает, грубо и совсем не осторожно. И смотрит в лицо, не отрываясь, наслаждаясь. Ему нравится такой омега, обнажённый, с закушенной губой, с широко распахнутыми ресницами, с ненормально большими зрачками – даже при таком тусклом свете и то видно. Нравится слышать сбившееся дыхание, стоны, которые кто-то так и не смог держать. Нравится видеть, как он легко отзывается на малейшее движение – стоит лишь чуть-чуть надавить на простату, и Чен сжимает обивку дивана сильней, так, что костяшки белеют, выгибается, подставляясь ещё больше. Но взгляд, жадный и призывный, так и не отводит.

Чонин не раздевается – незачем. Лишь расстёгивает ширинку прежде, чем войти - резко, по самые яйца - и сразу же начать быстро двигаться, упираясь на локти, с каждым разом всё сильнее подаваясь вперёд. Сейчас Чен в его власти, он принадлежит ему от и до. И, ухмыляясь, альфа со всей дури стискивает тонкие запястья, не давая парню помогать себе, чтобы кончить побыстрее. Сегодня Каю решать, кто тут чего и когда. Поэтому когда разрядка так близка, он сам протягивает руку к чужому члену, что так удобно помещается в его большую ладонь.

- Сцепка... сволочь, - стонет Чен.

- У тебя вроде нет течки, - замечает альфа. Чувствует он себя как кот, обожравшийся сметаной. Как очень усталый кот, который пробежал пару десятков километров перед тем, как слопать целую миску жирнейших сливок. – Так что ничего страшного.

- Угу, - тон явно должен быть ехидным, но после оргазма язвить не так уж и просто. – И пару-тройку дней от меня ещё тобой вонять будет.

- Пусть воняет, - великодушно разрешает Чонин. – Можно даже и подольше.

- Размечтался, - Чен фыркает. – Запах максимум за четыре дня выветрится.

- Это дело поправимое, -усмехается альфа и зачем-то целует парня в лоб, как ребёнка. Омега удивлённо глядит на него и ничего не отвечает.

- Опаньки, а это кто? – Лэя всегда приносило не вовремя. Вчера Чонин отвёз сонного и потому сговорчивого Чена к себе домой. И теперь омега щеголял по квартире в одних джинсах, потому что футболку альфа таки вчера порвал. Конечно, можно было и свою дать, но зачем? Вид-то хороший.

Судя по тому, как заломились брови, эта жертва прессы усиленно думает над тем, что же сказать официальному жениху Кая.

- Знакомься, это Чен. Чен, это Исин, - будничным тоном представляет Чонин парней друг другу. Сейчас, кажется, будет весело. Не подведи, дружище.

- Симпатичный, - резюмирует Лэй, обойдя вокруг замершего Чена. Тот смотрит такими глазами, будто у Чжана выросли рога и хвост. Омега даже и не думает отстраниться, когда Исин наклоняется, почти касаясь носом чужой шеи, с шумом втягивает воздух. – М-м-м... какой аромат... Давно познакомились-то? – это уже к Каю.

- Вчера, - пожимает плечами. Чего врать-то? Будто лучший друг не в курсе похождений альфы.

- Хм, раньше ты подцепленных омежек домой не таскал, туалетами да тёмным углом под лестницей ограничивался. Или подсобкой, - задумчиво тянет Исин. И снова обходит Чена по кругу, рассматривает со всех сторон, словно покупатель декоративную скульптуру, что в центре гостиной должна стоять. – Ну, ничего, одобряю.

- Любовники вашего жениха должны пройти кастинг лично у вас? – наконец-таки обретает голос омега.

- Мой жених, - Чжан закатывает глаза. – Почему стоило только ляпнуть в интервью, что после окончания контракта в декабре я ухожу из труппы и выхожу замуж, все с чего-то вдруг решили, что свадьба у меня с Каем?

- Т есть вы... вы не...- Чену как будто рассказали, кто убил Кеннеди.

- Не, - кивает Исин. – И никогда не были. Хотя нас старались уложить в одну постель все, кому не лень – друзья, пиарщики, журналисты и фаны. Но, увы и ах, я люблю другого. Так что не бойся, рвать волосы и устраивать тебе скандалы не буду.

- Я не боюсь.

- Угу, конечно, - друг усмехается. – Ладно, пошли кофе пить. Кай нам сейчас блинчики сделает, а мы с тобой поболтаем.