Высокопреосвященный Гурий (Егоров), митрополит Минский и Белорусский

Слово к прихожанам митрополичьей Крестовой церкви города Минска о рукоположении во епископа архимандрита Стефана (Никитина)

Тех, кто сейчас причащался Святых Христовых Таин, поздрав­ляю с принятием Святых Таин, а всех вас приветствую с насту­пающими великими днями Страстной седмицы.

Мне, дорогие мои, хочется поделиться своими недавними впечатлениями от посвящения во епископа недавнего вашего священнослужителя отца Стефана. [Архиерейские хиротонии] совершаются у нас, в нашей стране, редко. Тем более что вам, связанным с отцом Стефаном, хотя и недолгим совместным мо­лением (всего два месяца), — но все же он от нас вышел туда на посвящение, или, как говорят, хиротонию, — вам должно быть это особенно дорого узнать в подробности.

Перед Благовещением Господним, в Благовещение, я вы­зван был Святейшим Патриархом Алексием в Москву для участия в этом посвящении. И вот в патриаршем соборе, который назы­вается Елоховским, потому что это в такой местности Елохово в самом городе Москве, была Торжественная всенощная на Бла­говещение. Служил ее сам Святейший Патриарх, и сослужили также и другие епископы, в том числе и я. А отец Стефан тогда еще был в сане архимандрита, молился и выходил на величание. Наконец в самый день Благовещения собрались в алтаре еписко­пы, кроме Святейшего Патриарха, который приехал несколько позднее, и собрались там три митрополита, они участвовали в посвящении теперешнего владыки Стефана: митрополит Ни­колай, известный всем, Крутицкий, затем митрополит Нестор Кировоградский, бывший знаменитый миссионер на Дальнем Востоке, и я. Кроме того, был и участвовал в посвящении архие­пископ Ташкентский Ермоген. Он тоже знал довольно долгое время по службе в Ташкенте отца Стефана и участвовал в этом посвящении. И также викарий Святейшего Патриарха епископ Пимен. Вот все мы собрались в алтаре, а когда уже ударили в большой колокол, то мы вышли торжественно встречать Свя­тейшего Патриарха. Затем началась литургия, и во время Мало­го входа, то есть тогда, когда диакон выносит Евангелие и обно­сит его кругом кафедры архиерейской, все мы стояли на кафе­дре. А перед тем, еще перед началом литургии, его еще в сане архимандричьем архимандрит и протоиерей вывели к кафедре, поставили перед Святейшим Патриархом, который сидел на ка­федре, и мы по бокам тоже были. И вот он встал на огромном ковре, на котором вышито изображение орла: не такой малень­кий орлец, который подкладывается к епископам под ноги, а го­раздо больше. Он встал, прежде всего, на ноги этого орла перед Святейшим Патриархом, и Святейший Патриарх спрашивает его по древнему чину:

— Чесо ради пришел еси?

И он должен отвечать и по книге отвечает:

— Ищай благодати архиерейския, Святейший Владыко.

Тогда Святейший благословляет его издали и спрашивает:

— Како веруеши?

И вот он, как будущий епископ, излагает свою веру, и, пре­жде всего, излагает ее Символом Веры: «Верую во единаго Бога Отца...» и так далее, что мы слышим всегда за обедней. Он про­ изнес, хотя у него и негромкий голос, но очень ясно, так, что слышно было всем.

Затем Святейший Патриарх благословляет его опять из­дали и задает ему новый вопрос, а он отвечает уже посредине орла, подвигаясь к Святейшему Патриарху. И спрашивает:

— Скажи нам подробнее о своей вере.

И он по чину излагает тот же Символ Веры, но гораздо бо­лее подробно вслух всему народу.

Зачем это все делалось? А епископ не только посвящает­ся для себя или какого-то небольшого круга верующих людей, нет. Епископ посвящается для огромного количества, для всех верующих. И вот тут он излагает подробное изложение веры, а Святейший Патриарх опять его издали благословляет, он пе­реходит уже на главу орла — на голову, и Святейший Патриарх спрашивает:

— Как ты будешь жить, как будешь управлять? (По-сла­вянски только, а я передаю по-русски).

И вот он излагает подробно, что он будет подчиняться правилам церковным, будет всегда покоряться воле Святейше­го Патриарха и Священного Синода и всем епископам, затем, что он будет соблюдать во всем правила церковные, так назы­ваемые каноны. И тогда Святейший Патриарх (это еще было до литургии, перед самым началом литургии), — он опять его благословляет, и затем он подходит к Святейшему Патриарху и ко всем архиереям присутствующим, и ему возглашают мно­голетие. А после многолетия его отводят в алтарь, и там он — до Малого входа.

Когда совершается Малый вход, он в алтаре стоит. Затем и Святейший Патриарх, и все архиереи, и духовенство идут в алтарь, как всегда, и вот тут после «Святый Боже...» или, вер­нее, в середине этого пения его подводят к Патриарху, и он ста­новится перед престолом не сбоку, как священник, когда его по­ставляют, или диакон, а прямо посредине на оба колена перед престолом и возлагает на престол свои руки.

Святейший Патриарх стоит с правой стороны и берет Свя­тое Евангелие небольшого размера, раскрывает листами на его голову, а все архиереи поддерживают это Евангелие. И вот Свя­тейший Патриарх от лица всех епископов читает: «Божествен­ная благодать...» И так далее, как и всегда читается при посвя­щении священника и диакона, а затем только архиереи и ду­ховенство поют: «Господи, помилуй», трижды. И певчие поют: «Кирие элейсон», то есть «Господи, помилуй».

И в это время Святейший Патриарх от лица всех архиереев читает две молитвы, которые и являются моментом рукополо­жения. А он еще в священническом облачении, только сняв ми­тру. Затем он поднимается, снимается с него фелонь, которую обыкновенно священники носят, и затем ему подают саккос, который архиереи уже носят (который вот и я ношу), и Святей­ший Патриарх говорит: «Аксиос!» А это слово «Аксиос» значит: «Достоин!» И вот архиереи отвечают: «Аксиос, аксиос, аксиос», то есть выражают свое согласие, что его правильно избрали. А затем певчие то же самое поют.

И вот так на чисто архиерейские части облачения поют: «Аксиос!» И затем уже он, облаченный в полное архиерейское облачение, кланяется Патриарху, Патриарх его благословляет, и он берет дикирий и трикирий, которыми архиерей всегда бла­гословляет, поворачивается к народу и благословляет народ. И становится в ряд с другими архиереями для совершения Бо­жественной литургии.

Я хочу сказать несколько слов об этом новопосвященном архиерее, епископе Стефане. Он получил звание Можайского. Город Можайск — это в Московской епархии. Таким образом, он сейчас викарий Патриарха. Видите, какое он высокое на­значение получил? Избрал его и Святейший Патриарх, и дру­гие епископы, которые его знали. И за что же его так избрали? Он сам про себя едва ли что-нибудь говорил здесь, поэтому я скажу о нем хотя бы кратко.

Он уже не молодой, как вы видели, и долгое время он тру­дился, будучи врачом, врачом по нервным болезням. А затем, когда уже его гражданская служба заканчивалась, то незадолго до [ее] конца он принял священство. И в священном сане, как свя­щенник — тогда его звали отец Сергий — он попросился ко мне в епархию; тогда я был Ташкентским архиереем. Я с ним позна­комился, мне он очень полюбился, и я его устроил у себя в Таш­кенте, в Ташкентской епархии. А затем меня перевели в другое место — в Саратов, это было повышением, но я не мог тех, кого мне хотелось, взять с собой, поэтому я его оставил там же в Таш­кентской епархии. Там тогда был моим преемником епископ Ермоген, который участвовал теперь в его [епископа Стефана] посвящении. А затем я был в Днепропетровске, перед тем как сюда приехать. Там я был три года с лишком. И отец — тогда еще Сергий, а потом Стефан — стал просить меня, чтобы я его принял к себе, в свою епархию. Я его принял, и, зная его стро­гое настроение, — он был, можно сказать, монах без постриже­ния, — я его устроил старшим священником в женский мона­стырь. Там он довольно долго был священником, много устроил хорошего, наладил там порядок. Там был старец-священник, иеромонах, который бессилен был уже, в очень дряхлых, боль­ших годах. Отец Сергий там много сделал для народа, для мо­настыря. А затем с благословения Святейшего Патриарха я его постриг в монахи и назвал его Стефаном. Он еще там больше года был, а затем, когда меня сюда перевели, он просился сюда, ко мне. Я его принял, как вы уже знаете, сами наблюдали; вот он тут священствовал. Священствовал недолго, но со славою, очень много вложил доброго в свое дело.

Святейший Патриарх уже слышал о нем с момента его по­стрижения, заинтересовался им, вызвал его к себе, познакомил­ся. Познакомились и митрополит Николай, и другие. Я даже это­го хорошенько и не знал, а оказывается, его наметили во епи­скопа и потом сообщили мне. Ну, я не мог противиться этому, потому что это высокое назначение, и его вызвали уже туда для посвящения и затем посвятили.

Что мы, дорогие братья и сестры, можем взять у него в поу­чение? У апостола Павла в Послании к Евреям говорится: Поми­найте наставники ваша, то есть «вспоминайте о своих настав­никах». Вот и мы с вами, что у него есть доброго, то постараемся вспомнить не только памятью, но и подражанием. А чем же ему подражать? У него очень много добродетелей, я скажу (его нет здесь, так что я могу свободно говорить). Это человек исключи­тельных, добрых качеств, но я сейчас отмечу только два свой­ства его: это глубокая вера. Вера не такая, что, когда хорошо, так веришь, а как только какая-нибудь напасть, так шатаешься, нет! Он много испытывал и трудного, и скорбного; и ничто его не пугало, а наоборот, укрепляло его твердую и глубокую, сер­дечную веру. Вот это — одно, чему подражать нам нужно все­цело. А второе, что, вероятно, и вы заметили в нем доброе, — это его кротость, необычайная кротость. Он — человек очень образованный, очень начитанный, с большой славой, даже как врач-то был известен многим, и по церковной линии — так­же, а он держался так скромно, как будто он рядовой человек. И вот эта кротость-то, она, как сказано в Евангелии Иисусом Христом, наследит землю, наследит себе положение. И вот его кротость, которую он прилагал во всяком своем слове, во всяком своем деле — везде — и наставляла больше, чем какой-нибудь гнев или суровость. Его кротость известна была всем людям.

И сейчас я наблюдал с радостью не только во время по­священия, а и потом: Святейший Патриарх пригласил к себе на обед и его, и всех участвовавших в хиротонии митрополи­тов, и меня в том числе. И вот я видел, как Святейший Патри­арх, с какой любовью к нему относится. А мне потом еще Па­триарх говорил: «Как он мне нравится!» И действительно, мо­жет он нравиться! И сейчас еще ему много дел дали: он будет помощником Патриарха по Московской епархии. Вот ему при мне же Святейший Патриарх поручил подготавливать освяще­ние святого мира. Раз в несколько лет освящается святое миро, которым помазуют потом крещаемых. Это не тот елей, кото­рым мы помазуемся в церкви во время прикладывания к иконе, нет. То — елей, и мы неправильно называем миропомазанием: «Я подошел к миропомазанию». Нет! Миропомазание соверша­ется только раз в жизни нашей, после крещения совершается та­инство миропомазания с сошествием Святого Духа на человека. И вот здесь-то как раз употребляется это святое миро. Так вот, это святое миро будут освящать в этом году, и он должен будет подготовить все, а потом освящает Патриарх вместе с другими епископами. Вот это делает. Потом, он уже начинает принимать просителей в Новодевичьем монастыре, там помещение такое есть, он является туда и ведет прием просителей, и так далее. Так что дел уже у него много. И я чувствую — я с ним беседовал, он у меня был в гостинице, где я остановился, — чувствую, с ка­кой любовью, с каким усердием, с какой заботой и теплотою все это он делает. Будем и мы всегда молиться о нем, чтобы Господь укрепил его силы и наставил его на всякую истину. Аминь.