Песни улиц и лесов

Перевод В. Шора

О чудный гений, ты, который

Встаешь из недр моей души!

Светлы безбрежные просторы…

Сорвать оковы поспеши!

Все стили слей, смешай все краски,

Te Deum[483]с дифирамбом сплавь,

В церквах устрой в честь Вакха пляски,

И всех богов равно прославь;

Будь древним греком и французом;

Труби в рожок, чтоб встал с колен

Пегас, согнувшийся под грузом,

Что на него взвалил Беркен[484].

С акантом сопряги лиану;

Пусть жрец с аббатом пьют крюшон;

Пусть любит царь Давид Диану,

Вирсавию же — Актеон.

Пусть свяжут нити паутины,

Где рифм трепещет мошкара,

И нос разгневанной Афины,

И плешь апостола Петра.

Как Марион смеется звонко

И фавна дразнит, погляди;

Пентезилею-амазонку

В кафе поужинать своди.

Все охвати мечтою шалой,

Будь жаден, по свету кружи…

Дружи с Горацием, пожалуй, —

Лишь с Кампистроном не дружи[485].

Эллады красоту живую,

Библейских нравов простоту

В искусстве воскреси, рисуя

Сверкающую наготу.

Вглядись в поток страстей горячий;

Все предписания забудь

И школьных правил пруд стоячий

До дна бесстрашно взбаламуть!

Лагарп и Буало надутый[486]

Нагородили чепухи…

Так сокрушай же их редуты —

Александринские стихи!

Пчелиной полон будь заботы:

Лети в душистые луга,

Имей для друга мед и соты

И злое жало для врага.

Воюй с риторикой пустою,

Но здравомыслие цени.

Осла оседлывай порою

И Санчо Пансо будь сродни.

Не хуже Дельф античных, право,

Парижский пригород Медан,

И, как Аякс, достоин славы

Лихой солдат Фанфан-Тюльпан;

А пастухам эклог уместно

Вблизи Сен-Клу пасти свой скот;

Тут ритм стиха тяжеловесный

В задорный танец перейдет.

Ворону, Ветошь, Хрюшку, Тряпку[487]

В Версале встретив летним днем,

Протягивай галантно лапку

Монаршим дочкам четырем.

Не отвергай любовь царицы,

Живи с блистательной Нинон,

Не бойся даже опуститься

До замарашки Марготон.

Веселый, озорной, мятежный,

Пой обо всем, соединив

Мелодию кифары нежной

И бойкий плясовой мотив.

Пусть в книге, словно в роще пышной,

Вскипает соловьиный пыл;

Пусть в ней нигде не будет слышно

Биения стесненных крыл.

Ты можешь делать что угодно,

Лишь с правдой не вступай в разлад:

И пусть твои стихи свободно,

Как стаи ласточек, летят.

Стремись к тому, чтобы в гостиных

Природе ты не изменял,

Чтоб сонм богов в твоих картинах

Небесный отсвет сохранял;

И чтоб в лугах твоей эклоги

По сочной и густой траве

Уверенно ступали боги

С босой Венерой во главе;

Чтоб запах свежего салата

Обрадовал в твоих стихах

Того, кто сочинил когда-то

Для гастрономов альманах;

И чтоб в поэме отражались,

Как в озере, скопленья звезд;

И чтоб травинки в ней казались

Пригодными для птичьих гнезд;

Чтоб лик Психеи был овеян

Дыханьем пламенным твоим;

И чтоб твой стих, знаток кофеен,

Навек избыл их чад и дым.

10 июля

* * *

«Колоколен ли перепевы…»

Перевод В. Давиденковой

Колоколен ли перепевы,

От набата ль гудит земля…

Нет мне дела до королевы,

Нет мне дела до короля.

Позабыл я, покаюсь ныне,

Горделив ли сеньора вид,

И кюре наш — он по-латыни

Иль по-гречески говорит.

Слез иль смеха пора настала,

Или гнездам пришел сезон,

Только вот что верно, пожалуй, —

Только верно, что я влюблен.

Ах, о чем я, Жанна, мечтаю?

О прелестной ножке твоей,

Что, как птичка, легко мелькая,

Перепрыгнуть спешит ручей.

Ах, о чем я вздыхаю, Жанна?

Да о том, что, как приворот,

Незаметная нить неустанно

К вам в усадьбу меня влечет.

Что пугает меня ужасно?

То, что в сердце бедном моем

Создаешь ты и полдень ясный,

И ненастную ночь с дождем.

И еще мне забавным стало —

Что на юбке пестрой твоей

Незаметный цветочек малый

Мне небесных светил милей.

19 января 1859 г.