Научный руководитель: к.и.н., учитель истории Назаров А.М.

Ядерный проект СССР: результат работы разведки или ученых?

Аминевский К.Г., Цемежевский А.А.

Учащиеся ГБОУ СОШ с. Тимофеевка

Научный руководитель: к.и.н., учитель истории Назаров А.М.

XX столетие называют веком войн и социальных революций, что совершенно справедливо, и Россия здесь получила, как говорится, сполна, больше, чем многие другие страны. Вместе с тем XX столетие называют ещё и веком физики. Одним из главных проектов этой области было создание ядерного оружия.

С началом Второй мировой войны задача разработки атомной бомбы стала частью национальной стратегии выживания ведущих стран Европы и США. Особый приказ искать признаки такой работы за рубежом был отдан внешней разведки СССР в начале 1940 г.

В советской прессе первое сообщение о необыкновенно разрушительной силе атомной бомбы появилось в «Правде» 13 октября 1941 г. Газета привела удивившее читателя заявление академика П. Капицы: «Последние годы открыли еще новые возможности – это использование внутриатомной энергии. Теоретические подсчёты показывают, что... атомная бомба, даже небольшого размера, если она осуществима, могла бы уничтожить крупный столичный город с несколькими миллионами населения»[1].

Осенью 1941 г. ученый Г. Флеров, обнаружив, что в зарубежных научных журналах исчезли публикации, связанные с атомной тематикой (это означало, что работы в этой области засекречены), начал «бомбардировать» письмами руководство страны, доказывая необходимость развития советского атомного проекта.

В Москву, в руководство разведки, поступило шифрованное сообщение резидента в Лондоне (сентябрь 1941 г.) о том, что в Великобритании создан специальный «Урановый комитет» для практической разработки атомной бомбы. Второе сообщение из Лондона от того же резидента, полученное в Москве в начале октября 1941 г., приводило некоторые технические детали о начинке бомбы. Эти тексты имели сложный научно-технический характер и могли быть понятны лишь профессиональным учёным-атомщикам. Но до марта 1943 г. ни один советский ученый-атомщик не вызывался в разведывательные отделы НКВД или армии для экспертной оценки получаемых документов.

В течение 1942 г. советская разведка получила очень большое количество документов по урановой проблеме. Из Англии наиболее ценные сведения поступали от К. Фукса и от Дж. Кейнкросса[2]. Из США в это же время стала поступать информация от Б. Понтекорво, сотрудника знаменитого Э. Ферми, строившего в 1942 г. первый в мире урановый реактор. Фукс и Понтекорво были коммунистами, и передача в СССР сведений по атомной бомбе осуществлялись ими добровольно, по их собственной инициативе. Агентурная связь осуществляла лишь отправку материалов, а не их генерацию.

11 февраля 1943 г. И. Сталин подписал решение ГКО о начале в СССР программы работ по созданию атомной бомбы. Общее руководство проблемой было возложено на заместителя председателя ГКО В. Молотова. Научное руководство возглавил И. Курчатов. Он был допущен к материалам разведки. В экспертном заключении к материалам разведки Игорь Васильевич писал, что «вся совокупность сведений указывает на техническую возможность решения всей проблемы урана в значительно более короткий срок, чем думают наши учёные, не знакомые с ходом работ по этой проблеме за границей». 10 марта 1943 г. Сталин подписал решение ГКО СССР о назначении Курчатова на вновь созданный пост научного руководителя работ по использованию атомной энергии в СССР.

ГКО и Сталин наделили Курчатова чрезвычайными полномочиями по мобилизации необходимых для решения проблемы человеческих и материальных ресурсов. В течение всего марта 1943 г. он изучал в НКВД многочисленные документы разведки. Курчатов не просто сделал экспертный анализ, но уже как утвержденный руководитель проекта составлял подробный список сведений, которые было бы желательно получить из-за границы, и просил в связи с этим дать указания разведывательным органам.

12 апреля 1943 г. решением Академии наук СССР Курчатов был назначен директором вновь созданного секретного научного института атомной энергии, которому для конспирации было дано условное название «Лаборатория № 2».

Документы, с которыми ознакомился Курчатов в Кремле и НКВД, содержали много неожиданного для советской атомной физики. Новостью была возможность постройки уранового реактора с графитом в качестве замедлителей нейтронов. Так же было ново для Курчатова открытие в США плутония и перспективности использования этого элемента для создания атомной бомбы. Число исследований было столь велико, что Курчатов добился от Берии того, чтобы с документами НКВД знакомились ведущие учёные, возглавившие разные отделы в Лаборатории № 2. Доступ к документам разведки получили А. Алиханов, Л. Арцимович, А. Иоффе, И. Кикоин, Ю. Харитон и К. Щёлкин.

Программа создания советской атомной бомбы тормозилась из-за отсутствия необходимых объемов урана.

После капитуляции Германии в Берлин прибыла специальная «трофейная» урановая команда. В состав группы входили физики Флеров, Кикоин, Харитон и другие. Профессор Н. Риль, немецкий эксперт по производству чистого металлического урана, согласился помогать советским коллегам. Он повёз советских ученых в Ораниенбург, где находился главный завод в Германии по производству чистого урана для реакторов. Все, что можно было, демонтировали и отправили в СССР. Кикоину и Харитонову удалось найти склад уранового сырья, оксида урана (около 100 тонн), в другом городе. Вслед за ураном были отправлены и Риль с семьёй и несколько инженеров с немецкого уранового завода. В июле немецкая команда Риля начала переоборудование завода «Электросталь» Московской области в урановый завод.

16 июля 1945 г. США провели первые в мире испытания атомной бомбы, а 6 и 9 августа 1945 г. провели атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Мир был поставлен перед фактом монопольного обладания США новым мощным, невиданным по своим поражающим факторам оружием.

Событие первого послевоенного лета вынудили политическое руководство СССР предпринять срочные меры для форсирования работ по созданию отечественного ядерного оружия. Постановлением ГКО № 9887 от 20 августа 1945 г. было создана новая структура управления атомным проектом. Для общего руководства всеми работами по использованию внутриатомной энергии ГКО создал «Специальный комитет» с чрезвычайными полномочиями. Специальный комитет должен был обеспечить «создание сырьевой базы СССР по добыче урана… организацию урановой промышленности… а также строительство атомно-энергетических установок и производство атомной бомбы»[3]. Для непосредственной реализации этих задач при Спецкомитете создавался исполнительный орган – Первое главное управление при СНК СССР (ПГУ). Директива Сталина обязывала ПГУ обеспечить создание атомных бомб, урановой и плутониевой, в 1948 г.

Первый промышленный реактор и радиохимический завод «Маяк» начали строить на Урале. Строительство всего центра, известного позже как Челябинск-40, руководил начальник ПГУ Ванников. В 1947 г. было развернуто строительство еще трех «атомградов», двух – в Свердловской области, Свердловск-44 и 45, для промышленного разделения изотопов урана, и одного – в Горьковской обл., Арзамас-16, предназначенного для изготовления плутониевых и урановых бомб.

Даже в начале 1948 г. первый промышленный реактор не мог быть запущен, так как урана не хватало. Правительственные сроки для изготовления первых бомб были пропущены. Реактор начал работу в середине 1948 г. 10 кг плутония было накоплено в СССР только в июне 1949 г. По расчетам физиков можно было провести взрыв и с меньшим весом столь дорогого металла. Но приказ «сверху» требовал делать «копию», экспериментировать никто не хотел.

Успешное испытание первой советской атомной бомбы было проведено на специально построенном полигоне в Семипалатинской обл. Казахстана 29 августа 1949 г. Советский Союз не объявлял об испытании бомбы, так как Сталин боялся попытки США нанести превентивный удар по советским атомным объектам.

Сегодня появилось много публикаций, утверждающих, что нашим ученым ничего не нужно было делать – все принесла разведка. Да, конечно, разведка сделала свое дело (и, прежде всего, по идеологическим соображениям). Но, на самом деле, никакая разведка не могла бы нам дать ядерное оружие и решить атомную проблему. Оно было создано в СССР благодаря тому, что уже в 20 – 30-е гг. у нас была своя, отечественная школа физиков, возникшая, прежде всего, благодаря А. Иоффе и так называемому «детскому саду папы Иоффе», который сформировался в Физико-техническом институте[4] [1. С.2]. Именно этот «детский сад папы Иоффе», из которого вышла целая гвардия трижды Героев Социалистического Труда, десятки академиков, и решил в будущем для нас атомную проблему.

[1] Медведев Ж. А. Как создавалась атомная бомба в СССР // Военно-исторический журнал. 2003. №5. С. 104.

[2] Уткин А. И. Вторая мировая война. М. 2003. С. 299-300.

[3] Российские вести. 1996. 25 сентября. С.3.

[4] Алфёров Ж. Физика на пороге XXI века // Наука и жизнь. 2000. №3. С.2.