Ошибки атрибуции

Ошибка соответствия: переоценка роли диспозиционных (личностных) причин. Представим, что вы стали свидетелем следующей сцены. Человек приходит на собрание, опоздав на час. Входя, он роняет свои бумаги на пол. Когда он пытается собрать их, его очки падают и разбиваются. Позже он проливает кофе на галстук. Как бы вы могли объяснить эти события? Вполне вероятно, что вы сделаете следующее заключение: «Этот человек неорганизован и неуклюж». Точна ли такая атрибуция? Возможно; но также существует вероятность, что этот человек опоздал из-за неизбежных задержек в аэропорту, уронил свои бумаги, потому что они были напечатаны на скользкой бумаге, и пролил кофе, потому что чашка была слишком горячей. Тот факт, что вы с меньшей вероятностью будете рассматривать потенциальные внешние причины, иллюстрирует явление, которое Джонс назвал ошибкой соответствия склонность объяснять действия других людей как соответствующие их характеру даже при наличии ситуативных причин.

Это предубеждение было обнаружено в таком большом количестве различных ситуаций, что многие

И социальные психологи называют его фундаментальной ошибкой атрибуции. Одним словом, мы склонны воспринимать поведение других людей, исходя из того, каким «типом человека» они являются, а не в соответствии с теми многими внешними факторами, которые могли повлиять на их поведение. Социальные психологи провели множество исследований, пытаясь объяснить ошибку соответствия. Одним из возможных объяснений является следующее: когда мы наблюдаем поведение другого человека, мы обычно фокусируем свое внимание на его действиях, а контекст поведения часто уходит на второй план. В результате нам кажется, что именно настроения человека объясняют его поведение, а не ситуация. Другое объяснение исходит из того, что мы замечаем ситуационные причины, но не придаем им достаточного внимания при атрибуции. Еще одно объяснение: люди часто ошибаются относительно возможных ситуативных причин поведения из-за ограниченной возможности обработки информации. Это объяснение подразумевает, что понимание ситуативных причин требует больших когнитивных ресурсов, а люди привыкли делать выводы о личностных особенностях или социальных установках других людей, минимизируя или даже вовсе не прикладывая усилий.

Что бы ни лежало в основе этой атрибутивной ошибки, она имеет большое значение. Например, даже зная о существовании ситуативных сил, повлиявших на то, что человек оказался в группе риска (недостаточные возможности для получения образования, разбитая семейная жизнь и т. д.), люди все равно продолжают воспринимать представителей этих групп как «плохих», «ленивых» или «тупых» и, следовательно, твиноватых в своем положении. В этом случае фундаментальная атрибутивная ошибка может иметь серьезные социальные последствия.

Интересно, что наша склонность объяснять действия других людей диспозиционными причинами обычно ослабевает со временем, прошедшим после произведенного действия. Например, исследование Бергера и Павелича показало, что объяснени результатов выборов изменяются со временем: в течение нескольких дней после выборов примерно две трети объяснений их результатов носили личностный характер. Однако спустя два-три года ситуация меняется: две трети объяснений опирались на ситуативные факторы. То есть со временем основная ошибка атрибуции исчезала. В конечном счете оказывается, что наши атрибуции со временем часто изменяются, и в результате склонность объяснять действия других людей с точки зрения внут-ренних причин по прошествии некоторого времени может совсем исчезнуть. Когда такие изменения приводят нас к более точным заключениям относительно причин поведения других людей, их можно считать полезными.

Эффект «деятель—наблюдатель»: ты упал сам; меня толкнули. Еще одна, тесно связанная с предыдущей, ошибка атрибуции касается нашей склонности приписывать причины собственного поведения ситуативным факторам, а причины поведения других людей — диспозиционным (внутренним). То есть когда мы видим, как человек спотыкается и падает, мы обычно приписываем это происшествие его неуклюжести. Если же падаем мы сами, мы с большей вероятностью приписываем это ситуативным причинам: лед на тротуаре или скользкая обувь. Этот «перекос» в атрибуции известен как эффект «деятель—наблюдатель»; он наблюдался во многих различных ситуациях. В серии из пяти экспериментов Маль и Ноб показали, что различие «деятель— наблюдатель» возникает в зависимости от того, какой тип поведения люди пытаются объяснить. Их систематические исследования свидетельствуют о том, что, как деятели, люди обычно склонны объяснять ненамеренное или ненаблюдаемое поведение. Одним словом, наше собственное намеренное и публичное поведение интуитивно кажется нам рациональным, поскольку мы сами являемся его причиной, однако наши ненамеренные действия и действия личного характера заставляют нас думать о том, что же именно их вызвало. В свою очередь, выступая в роли наблюдателей, люди обычно вынуждены объяснять намеренные и наблюдаемые действия других людей. Их действия, носящие частный характер, исчезают из поля нашего зрения. Более того, их намеренное поведение кажется более значимым для понимания их личностных особенностей.

Почему возникает эффект «деятель—наблюдатель»? Частично га> тому, что мы достаточно хорошо осведомлены о многих ситуативных факторах, влияющих на наше собственное поведение, но меньше осознаем такие факторы, когда дело касается действий других людей. Таким образом, мы обычно воспринимаем наше собственное поведение как вызванное в основном ситуативными причинами, а поведение других людей — как вытекающее главным образом из их личностных особенностей, или диспозиций.

Ошибка самооправдания: «я способный; тебе повезло». Предположим, что вы пишете итоговую работу по одному из прослушан-ных курсов. Когда вы получаете ее назад, то находите в ней следующий комментарий преподавателя: «Превосходная работа — одна из лучших, что я видел за несколько лет. 5+». Чему вы припишете этот успех? Если вы похожи на большинство людей, вы объясните это внутренними причинами — ваш высокий уровень способностей, усилия, которые вы приложили при написании этой работы, и так далее. Теперь представим, что когда вы получили назад свою работу, там было написано следующее: «Ужасная работа — одна из худших, что я видел за последние несколько лет. 3-». Как вы будете интерпретировать такой результат? Вполне вероятно, что вы попытаетесь сосредоточиться на внешних (ситуативных) факторах — сложность задания, неспособность вашего преподавателя понять то, что вы пытались высказать, тот факт, что у вашего преподавателя есть предубеждения против представителей вашего пола и т. д. Такая тенденция приписывать наши собственные позитивные результаты внутренним причинам, а негативные— внешним факторам, называется ошибкой самооправдания; она является общей по своим проявлениям и действенной по своим результатам. Почему возникает этот сдвиг в атрибуции? Было выдвинуто несколько объяснений, большинство из них можно разделить на две категории: когнитивные и мотивационные. Когнитивная модель предполагает, что ошибка самооправдания базируется главным образом на различных способах обработки социальной информации: согласно этой модели, мы приписываем позитивные результаты внутренним причинам, а негативные — внешним, поскольку ожидаем, что достигнем успеха, и потому склонны приписывать ожидаемые результаты скорее внутренним, а не внешним причинам. Напротив, мотивационное объяснение предполагает, что ошибка самооправдания возникает из потребности защищать и усиливать чувство собственного достоинства или в силу связанного с этим желания выглядеть хорошо в глазах других. Хотя когнитивные и мотивационные факторы одинаково хорошо объясняют этот тип атрибутивной ошибки, данные исследований, как оказалось, больше поддерживают мотивационную интерпретацию.

Какими бы ни были причины возникновения ошибки самооправдания, она может привести к межличностным разногласиям. Часто она заставляет людей, работающих в команде, считать, что именно они, а не их партнеры, внесли наибольший вклад в работу. Точно такСклонность ставить успех в заслугу себе, а за неудачу винить других известна как ошибка самооправдания.

Таким образом, мы обычно склонны приписывать себе, а не другим, заслуги за успех, и больше винить за неудачу других, а не себя. Ошибка самооправдания со всей очевидностью отражается на межличностных отношениях, что и иллюстрирует рассказ в картинках.

Эта тенденция заставляет людей считать, что, в то время как их собственный успех вызван внутренними причинами и является вполне заслуженным, успех других вызван внешними причинами и менее заслужен. Кроме того, в результате ошибки самооправдания многие люди воспринимают собственные негативные действия как обоснованные и простительные, а подобные действия со стороны других — как нерациональные и не заслуживающие прощения. Таким образом, очевидно, что ошибка самооправдания является одним из видов атрибутивных ошибок, имеющим важное значение для межличностных отношений. Применение теории атрибуции: понимание и вмешательство Существует мнение, что чем больше мы узнаем о социальном поведении, тем настоятельнее потребность применить это знание на практике. Вполне согласуясь с этой идеей, теория атрибуции послужила эффективной моделью для понимания таких вопросов, как причины неудовлетворенности в браке, реакция женщин на выкидыш, депрессия, реакции на программу позитивных действий и причины межличностных конфликтов. Здесь мы рассмотрим одно из особенно важных и актуальных применений теории атрибуции: обвинение невиновных жертв изнасилования.

Было установлено, что в США изнасилование — принудительное половое сношение — происходит каждые 11 минут. В процессе обследования, проводимого в масштабах всей страны, примерно 15% студенток сообщили, что они подвергались насилию — в большинстве случаев со стороны знакомых им людей. Конечно, эта статистика пугает. Однако еще более тревожной может стать прочная тенденция многих людей возлагать вину за это преступление на сами жертвы изнасилования. «Должно быть, она его соблазнила». «Что она делала в такой час ночи в баре или на улице? Она сама искала неприятностей!» Такие комментарии часто можно услышать в разговорах, касающихся сообщений в средствах массовой информации об изнасилованиях.

Таким образом, с точки зрения теории атрибуции вина часто приписывается жертвам даже в большей степени, чем преступникам. Как вы можете догадываться, мужчины более склонны к такой атрибуции, чем женщины; но женщины также часто склонны приписывать ответственность за изнасилование его жертвам.