Миф о советском образовании

Проблемы в нашей системы образования начались не сегодня, и не вчера. Так получилось, что я захватил еще времена школ, вузов строгих порядков и традиций. В 50-е годы прошлого века за неуспеваемость оставляли на следующий год. Был случай, когда за партой в третьем классе со мной сидел не то, что второгодник, даже третьегодник! Может быть, мы, студенты-шестидесятники, были наивными, потому и представления не имели об иных путях получения диплома, кроме усвоения необходимых знаний. На первой встрече с нами, первокурсниками, декан факультета мечтательно произнес: “Хорошо бы выпустить хотя бы половину из вас! ”. Так оно и вышло, причем вместе с теми, кто перевелся к нам или вернулся доучиваться из армии.

Между тем планово-эффективная система производства неумолимо вторгалась уже и в школы, вузы. В советской системе образования не может быть неуспевающих! Сам я учителем не был, но догадываюсь, как их стали принуждать натягивать нерадивым ученикам хотя бы тройки. Совсем безнадежных отправляли доучиваться в ПТУ. В результате, поколение моих детей уже в 70-е годы не знало, кто такой второгодник. Эта же политика была привнесена и в высшее образование. Руководство вуза отчитывалось за спущенный сверху план по приему и выпуску студентов. Установка та же: сколько приняли абитуриентов, столько же выпустили “специалистов”! Если раньше, за нежелание усвоить хотя бы минимум положенных знаний руководство вызывало “на ковер” студента, то теперь уже … преподавателя! Лично меня отчитывал декан: “Как же так, по истории КПСС у студента в зачетке “отлично”, а у тебя он же по сопромату не может получить даже тройку? ”. Но ему ли не знать, что проще для студента - отбрехаться про колеблющуюся от превратностей момента и здоровья Генсека линию партии или усвоить сложные, давно уже вошедшие в студенческий фольклор, незыблемые положения сопромата.

На бумаге существуют все снижающиеся стандарты к содержанию и объему знаний студента. Но на практике, ради хорошей отчетности со стороны руководства вуза, шло нескрываемое давление на преподавателей, с целью постоянного, еще большего снижения планки требований. Иначе у них возникали проблемы с очередной аттестацией, стажировкой, научной командировкой, решением жилищно-бытовых условий и т.д. Все это вело к выхолащиванию институтской программы обучения до техникумовской. Более того, уж насколько сдержан и осторожен в своих эмоциях профессорско-преподавательский состав, но и у него на очередные претензии и накачки сверху порой вырывалось: “Да мы и так скатились до уровня ПТУ! ”.

Бартерные сделки между преподавателями и студентами стали обычными задолго до того, как они распространились в разваливающейся советской экономике. В мои студенческие годы, участие в научно-исследовательской работе кафедры было привилегией только отличников учебы. И пропуском в спортивную секцию было отсутствие в зачетных книжках троек. Эти требования для нас были естественны и понятны. Но времена и вместе с ними студенты менялись. В отчетах преподавателей должна быть цифра привлеченных к научной работе студентов. К сожалению, внутренняя потребность “грызть гранит науки” встречается среди людей не так уж часто, как хотелось бы. Тем не менее, вынь, да положь! Вот и приходилось набирать необходимое число “студентов-исследователей” в обмен на получение ими “автоматом” зачетов и экзаменов. Зачем им наука, зачем им знания, если многие из них вовсе не собирались работать по специальности! Если чего и добивались, так это “корочки” для статуса – “как у всех”. Ведь в большинстве случаев одних детей за руку в вуз приводили родители, других вылавливали мы, обещая им золотые горы (это называлось профориентацией), загоняли на приемные экзамены, где им натягивали необходимые баллы. Потом нас же заставляли проверять, не застряли где-нибудь наши выпускники на пути к местам распределения. Короче говоря, уже во времена брежневского застоя деградация образования дошла до уровня “ниже плинтуса”. Но на чем тогда держалось качество прежнего, докризисного образования, хотя нашего, хоть западного?

“Жила бы страна родная!..”

Корни современного образования уходят во времена Реформации. Согласно учению Жана Кальвина, божественное предопределение еще до первородного греха отправило одних людей в рай, других – в ад. Ни “добрые дела”, ни молитвы последних не могут уже склонить чашу весов к вечному спасению. Но как узнать свою участь? Только посвятив себя неустанной профессиональной деятельности и добившись успеха, человек может надеяться, что это знак божеского благоволения к нему, и он изначально оказался в числе избранных. Пуританская этика требовала довольствоваться малым, ограничивать себя самым необходимым, осуждала роскошь и праздность. Этот аскетизм, социолог Макс Вебер назвал характерной чертой духа встававшего на ноги капитализма.

Поначалу, зарождавшийся капитализм вовсю эксплуатировал даже неквалифицированный детский труд. Но промышленная революция, развитие машинного производства потребовали образованности широких масс населения. Впервые, обязательное школьное образование было введено на родине Реформации в Германии. Аскетический дух раннего капитализма, идея профессионального призвания установили высокую планку требований к “знаниям, навыкам и умениям” учащихся. И с этой задачей немецкая школа справилась блестяще. Недаром собиратель земли немецкой Отто фон Бисмарк свои лавры победителя передал школе, заявив, что франко-прусскую войну 1871 года выиграл немецкий учитель. Стало очевидным, что бесплатное обязательное образование в интересах всего общества и государства. Возникнув в Германии, оно стало образцовым для всей Европы, в том числе и для царской России. Реформатор Петр Столыпин знал с кого брать пример: “Школа в Германии - великолепна. Школьный учитель там - не только учитель детей, но и советник народа по важным вопросам его жизни. Школа развивает там высокий патриотизм, лучшие стороны духа и ума”.

Затем, идея всеобщего, причем бесплатного образования хорошо вписалась в государственную политику пришедших к власти большевиков. Жесткий тоталитарный режим приучил и советских людей довольствоваться малым: “жила бы страна родная, и нету других забот”. Лозунгом жизни стало “учиться, учиться и еще раз учиться”. И на зависть либеральному Западу, еще в 60-х годах советское образование оставалось лучшим в мире, выступая своеобразным оружием государства.