Романсбург

Андрей Игнашев

Сибирия

Новеллизация и свободное продолжение одноименной компьютерной и видеоигры Бенуа Сокаля и компании Microids

Книга вторая

Часть пятая

Романсбург

За окном шел снег.

Кейт никогда не видела столько снега, не думала, что такое возможно в действительности, не только на красивых открытках. Дни превратились в непрерывное белое, то довлеющее сплошной стеной, то утихающее и являвшее дикие пейзажи, непостижимые, как казалось, ни для одной человеческой ноги. Бесконечная нить железной дороги будто бы образовалась здесь сама, вместе с камнями, холмами, выбивающимися из-под снега песочного цвета травами, могучим лесом, в который, чередуясь с равнинами, нырял механический поезд, уже сам ставший частью этой фантагосморичной картины. Окна укутались в белое одеяло, поддернулись ледяной пеленой, и когда дороге случалось делать редкие повороты, Кейт видела, как изменился за эти дни локомотив. Снег и холод очистили металл от благородной валадиленской ржавчины, превратив поезд в серебристо-серую, несущуюся сквозь морозную бурю, змею. Невообразимо уютно было находиться в нутре этой змеи, в тепле комнат пассажирского вагона, освещенного мягким светом настенных ламп, смешанным с холодной синевой заледенелых стекол. Кейт стояла, упираясь руками о столик между двумя креслами в гостиной, смотрела в окно, на очередной новый для нее мир.

Ганс был рядом, сидел в крайнем ко входу кресле, в толстой меховой кофте, в мешковатых штанах и вяленых шерстяных сапогах – он будто бы не привык к теплу, не доверял ему. Седой как лунь, с изборожденным морщинами лицом, но с по-прежнему детскими, живо горящими глазами. Ганс Воралберг, смысл последних месяцев жизни Кейт наконец-то был рядом, и она находилась в каком-то отрешенном спокойствии; ее не заботило, что теперь, в сущности, она была бездомной бродягой, движущейся навстречу несуществующему, выдуманному. Она знала, что это было не так. Для других, оставшихся где-то там позади, конечно, но теперь уже не для нее. Ее домом стал этот поезд, и дом этот был великолепен. У нее были друзья, даже больше – близкие ей… человек и автоматон. У нее была дорога и цель, к которой дорога вела. Мечта Ганса стала и мечтой Кейт тоже. Всем сердцем теперь она желала достичь Сибирии.

Это остров, говорил Ганс, остров, затерянный в океане. Люди не верят в Сибирию, но все они ошибаются. Остров покрыт травой в рост человека. Это удивительная трава. Она растет из-под снега. Мамонты постоянно едят ее. Они вечно голодны.

Конечно же, Ганс не собирался возвращаться домой, в Валадилену. Он хотел показать Анне финал истории, что началась в их далеком детстве, ступить на заветную землю вместе с сестрой, будто вычеркнув минувшие года и шагнув навстречу мамонтам сразу из той пещеры, сжимая в руках найденную игрушку. Но Анна ушла, и место ее заняла Кейт. Ганс подолгу молчал, глядя на вьюгу за окном, был печален, но, Кейт чувствовала, именно так он определил для себя ее роль. Она стала воплощением его сестры, той, кому Анна передала свою волю и желание вновь увидеться с братом. Связующее звено, близкий Гансу человек. Они поняли все это без слов. Ганс во чтобы то ни стало желал показать Кейт остров, а Кейт, не смотря ни на что, должна была отвезти туда Ганса. Негласно, они дали обещание друг другу.

А однажды, в один из белоснежных дней, разразился звонком забытый уже Кейт телефон. Это был Марсон, сквозь шорох помех попытавшийся образумить свою бывшую сотрудницу. Кейт молчала, и Марсон, решив, что она услышит его, стал говорить. Он говорил долго, и не как босс, а как человек, почти друг. Под конец он плюнул уже на договор, предложив засунуть его в чертову задницу, лишь бы только Кейт одумалась и вернулась обратно в Нью-Йорк, где ее ждут работа, друзья, близкие, жизнь.

Он знал, что Кейт окончательно сорвалась – когда по прошествии недели после того, как она должна была вернуться назад, Кейт ответила на звонок Марсона. Она ничего ему не рассказывала, просто уронила несколько фраз, а потом тихо вздохнула: «Мистер Марсон…». И он понял. Понял, что перспективной сотрудницы его компании больше нет, что привычный мир комфорта и навязанных ценностей дал трещину, и что Кейт поддалась опасному романтическому чувству, что редко случалось теперь в нынешнем мире.

Марсон не был глупым человеком. Но еще он был человеком рациональным, а потому не мог позволить себе бросить Кейт на краю пропасти в таком опасном, пьяном состоянии. Она должна была вернуться в Нью-Йорк, а там уж пускай решает, что делать ей со своим прозрением. К тому же, миссис Уокер, мать Кейт, властная и, когда необходимо, очень настойчивая женщина, потребовала безотлагательных действий именно от Марсона, обещав низвергнуть того в преисподнюю, если ее дочь не будет найдена.

Все это и было сказано Кейт в ответ на ее молчание. Кейт не ответила.

- Я все равно найду вас, - сказал Марсон, тщетно выждав некоторое время. – Отряжу по вашему следу хорошего детектива, и он вытащит вас за шиворот даже с Южного Полюса. Не думайте, что так просто можно наплевать на жизнь, которая тебе предназначена.

Марсон говорил спокойно, уверенно, и Кейт, вдруг, гневно нахмурилась и рывком нажала на кнопку, разрывая разговор. В молчании постояла, опустив голову, потом повернулась к сидящему в кресле Гансу.

- Я обещаю, Ганс Воралберг. – Она сказала с такой уверенностью, будто бы Ганс долгое время упрашивал ее об этом. На деле же они молчали уже несколько часов. – Обещаю вам, мы достигнем Сибирии.

За окном бушевала снежная буря.

***

В то утро, проснувшись, Кейт увидела, что мир за окном переменился. Снег едва падал, редкими некрупными хлопьями, темно-зеленые ели одиноко жались на всхолмьях по обеим сторонам дороги, что непривычно было видеть после многодневных лесных стен. Синее небо было поддернуто тонким пухом облаков, солнце не слепило, но было светло и ясно, и одно это давало душе и глазам отдых после мрачной, казавшейся нескончаемой, снежной вьюги. Местность за окном не стала выглядеть более обитаемой, но Кейт почувствовала, что железная дорога ведет их к людям. Сказывалось, вероятно, натренированное многими остановками чутье. Поезд шел чуть медленнее обычного, колеса, вместо ежедневной бешеной дроби, мягко стучали.

Кейт потянулась в кресле и встала. С момента отъезда из Аралбада, спальня превратилась в мастерскую, в которой Ганс проводил большую часть времени. Единственная кровать тоже перешла к нему, но Кейт не особо унывала, засыпая в мягком кресле в гостиной. Дальняя комната была освещена, едва слышались щелчки, постукивание, скрип – Ганс опять что-то мастерил. Заглянув в уборную и справив все необходимые поутру дела, Кейт прошла в мастерскую.

- Доброе утро, Ганс, - поздоровалась она, ставя на плитку чайник.

Ганс, до того сосредоточенно собиравший что-то на верстаке, замер, отложил инструмент и медленно повернулся к Кейт. Она уже привыкла к такому его поведению. За время поездки она в достаточной мере убедилась в искренности страниц дневника Анны – Ганс говорил мало, медленно; всегда пребывал в полусне. Лишь когда речь заходила о Сибирии, он оживал, и взгляд его становился осмысленным.

- Привет, Кейт.

Голос был сиплым, негромким. Ганс стоял ссутулившись, опустив руки вдоль тела, сверху вниз смотрел на Кейт – макушкой он едва доставал ей до плеча. Закрыв дверцу кладовой, Кейт с подносом, полным всяческой еды, подошла к столу, раньше бывшему письменным и стоявшему у боковой стены, а сейчас превращенному Гансом в рабочее место и передвинутому к стене задней, к самой двери из вагона. Расчистив место от всевозможных деталей, она поставила поднос.

- Ну и где мы сейчас? – задала она свой обыкновенный, ежеутренний вопрос.

Ганс ответил почти так же, как и отвечал всегда.

- Где-то на пути в Сибирию.

- До нее еще далеко?

Ганс кивнул.

- Очень.

Они обменивались подобными репликами чуть ли не каждый день. Для Кейт это уже превратилось в своего рода шутку. Ганс не имел не малейшего понятия, где на карте мира нужно искать свой таинственный остров; всякий раз он уверенно отвечал на почти издевательский вопрос Кейт. Железная дорога, рано или поздно, приведет их.

О подробностях пути Ганс не распространялся. Кейт логично полагала, что железная дорога вовсе не упрется в Сибирию, и они, счастливые, сойдут с поезда на землю мамонтов. Как долго и, главное, на чем им предстоит добираться до острова, Ганс не говорил, сколько она не пыталась расспросить его. С большей охотой Ганс рассказывал о том, что никакая сила не заставит его повернуть назад и отказаться от своей мечты. Кейт никоим образом и не стремилась становиться такой силой, просто так почти всегда завершался любой их разговор.

- Метель закончилась, - сказала Кейт, снимая чайник с плиты и осторожно разливая по кружкам дымящийся кипяток. – И местность стала как-то приятней. Может скоро будет станция?

Ганс кивнул и Кейт радостно улыбнулась. Он не рассказывал ничего и о пути железной дороги, ответив, как-то, что несколько остановок им совершить предстоит. Кейт казалось, что уж теперь-то никакие преграды перед ними возникнуть не должны, ведь с ними Ганс; он прибыл из этих мест и весь дальнейший путь у него ясен заранее. Она думала так изо всех сил, но из глубины души, порой, точилось неприятное чувство, порожденное воспоминаниями всех неурядиц, случившихся в пути. Как бы справилась с ними Анна?

- И как называется эта станция? – спросила Кейт, приготовившись познакомиться с первой частичкой будущей остановки.

- Романсбург, - медленно, по слогам, ответил Ганс.

- Похоже на целый город. – Кейт соорудила им обоим по многоэтажному бутерброду, и, взяв чашку и свой бутерброд, уселась на край застеленной кровати. – Надеюсь, Оскару там понравится.

Ганс осторожно поднес чашку ко рту и принялся дуть, остужая чай. Кейт смотрела за ним с умилением.

- И там мы заведем поезд? – спросила она.

Ганс с шумом отпил чай и, обжегшись, поморщился.

- Механизм в начале перрона, - сказал он, причмокивая губами и языком. – Оскар покажет тебе, если его спросить.

Кейт кивнула.

- А что это за город? Большой?

- Совсем нет, - покачал Ганс головой. – Я люблю там бывать. В Нижнем Городе, - эта фраза прозвучала с нажимом, - живет Сёркис, мой друг. Я помог ему, сделал механических лошадок для его пивной. – Ганс с теплотой улыбнулся. – Я покажу их Кейт.

- С удовольствием посмотрю! – улыбнулась она в ответ, отмечая про себя, как приятно будет посмотреть на изобретение Ганса Воралберга лишь как зритель, а не как единственный, кто способен заставить его работать. – Значит, там есть и Нижний и Верхний город?

- Да. Верхний город – это станция. Главный там полковник… Губ… Гупач… чев…

Ганс не смог произнести полковничьего имени и махнул рукой.

- Он тоже ваш друг?

- Хороший человек. Я с ним знаком.

- Вы и для него сделали какое-нибудь изобретение? – спросила Кейт.

Ганс согласился.

- Да. Вагонетку. На ней полковник может доехать до моста, а там он спустится в долину и станет ловить рыбу. Там есть дом, раньше в нем жили святые люди. Теперь иногда только там бывает Гупач… чев… полковник.

Кейт мечтательно улыбнулась. Наконец-то ее ждет мирное и цивилизованное место. Ей хотелось так верить.

- А этот мост… он далеко от города?

Кейт поймала себя на мысли, что это чуть ли не первый их разговор, в котором Ганс, вдруг, стал говорить о какой-то определенной местности, и решила получить из этого случая как можно больше информации.

- Далеко, - сказал Ганс. – Нужно ехать половину дня. Мост через реку. Река очень быстрая, шумная. В ней много рыбы.

- А за мостом что?

- Лес. Он называется тайга. На много-много дней пути, во все стороны – только лес. Но мы не заблудимся. Железная дорога ведет прямо…

Он замолчал.

- Куда?

Кейт затаила дыхание.

- В Сибирию, - закончил Ганс. – Мы приедем туда, Кейт.

Она вздохнула. Ганс как будто специально не хотел рассказывать ей, что будет в конце дороги. Но почему? Что может стоять за этим нежеланием? Кейт взглянула старику в глаза; Ганс смотрел на нее полуотстраненно, мысленно пребывая где-то еще.

- Мы встретим юколов? – спросила Кейт, уйдя от этой загадки.

Лицо Ганса посветлело, и он радостно закивал.

- Кейт увидит великолепную ледяную пещеру! Потолок в ней так высоко, что можно упасть на спину, если захочешь посмотреть вверх. Юколы помогут нам. Добраться на Сибирию.

Кейт наклонила голову. Последние слова Ганс произнес с какой-то запинкой, нетвердо. Кейт не стала спрашивать, решив просто отложить это в памяти. Вероятно, впереди ее могла поджидать некая тайна. Она надеялась, что ничем дурным эта тайна для них не обернется.

Они закончили завтрак почти в молчании, потом Кейт убрала посуду, а Ганс вернулся к своему верстаку.

Чтобы скоротать время до остановки, Кейт решила прибраться. После отъезда из Аралбада поезд изменился не только снаружи, но и изнутри. Ганс извлек из кладовой и из всевозможных секретов в стенах, о которых Кейт даже не подозревала, множество коробочек; распаковал их, и весь вагон оказался забит множеством деталей: шестеренками, пружинами и винтиками. Открытые коробки стояли прямо на полу, а везде, куда можно было хоть как-то что-то положить, скопился рабочий беспорядок. Кейт особо не препятствовала, но несколько раз уже наступала на хрупкие планки, или на какую-нибудь блестящую спицу, или колесо. Дабы воспрепятствовать поломке гансовых деталей и своих собственных конечностей, она, когда беспорядок из рабочего превращался в свалочный, расставляла все по углам и вдоль стен, стараясь не нарушить в процессе уборки комплектацию этого всего. Ганс не делал ей никаких замечаний, и Кейт решила заниматься уборкой уже как само собой разумеющимся.

Она восполняла опустошенные коробочки, следя, чтобы каждая деталь оказалась на своем месте. Если Ганс не спал и не ел (а иногда даже и пренебрегавши первым), он мастерил. Из его рук уже появилось множество предметов, о назначении которых Кейт не представляла – порой она даже не знала, какое название можно было дать этим предметам, не говоря уже о том, зачем они нужны в их путешествии. Через день после отбытия из Аралбада, Ганс протянул ей большой металлический шар, со множеством граней, отражавших не хуже зеркала. Когда Кейт спросила что это и как оно служит, Ганс неопределенно объяснил что-то о преломлении солнечных лучей, о возможности заглянуть внутрь шара и о красивых бабочках, разлетающихся от сверкающих брызг. Кейт предположила, что шар этот является калейдоскопом, но так и не нашла отверстие, в которое нужно было смотреть. В другой раз в руках у Ганса оказалась длинная толстая спица, которая могла раскладываться на множество «щепок», как придумала Кейт, превращаясь, в итоге, в подобие ощетинившегося ежа. Ганс объяснил, что эта деталь необходима для поезда, для пневматической трубки во втором квадранте. Кейт понимающе кивнула тогда. Последнюю же неделю Ганс корпел над полусферической деталью, напоминающей половинку яблока. Когда Кейт спрашивала, что же это такое, он отвечал лишь, что это очень важно. Кейт предположила, что главным для Ганса был сам процесс создания вещи. В перерывах между большими произведениями, как, например, скрипачи в университете Баррокштадт или же гигантские колоссы в Колкомзграде, ему необходимо было занять чем-то руки. Такой была вся его жизнь – так думала себе Кейт.

Поезд стал снижать скорость в полдень. К тому времени снег совсем уже перестал, погода была ясная, приветливая, а воздух, бросившийся Кейт в лицо, когда она приоткрыла окно – чудеснейшим. Городок располагался в низине, между двумя холмами, по которым тянулась железная дорога. Рельсы и перрон, эти холмы соединявшие, находились на уровне второго этажа вычурных, пузатых домишек, которые были слеплены будто бы в единое целое, и при этом каждый дом был сам по себе. Станция стояла на стальных колоннах, и низ живота у Кейт неприятно потянуло, когда она смотрела за окно – конструкция казалась очень ненадежной. Взвихрив снежную пыль, поезд замер, приветственно разразившись звонким гудком – Оскар впервые воспользовался им.

Пройдя в мастерскую, откуда открывался вид на обе стороны вагона, Кейт разглядывала Романсбург. Дома представляли собой мешанину из дерева и металла, разнообразные изогнутые крыши были одеты в снежные шапки, но тут и там проглядывали жухлые ржавые пятна. Карнизы обросли белыми копнами, подобно сталактитам свисали могучие сосульки. Романсбург очень походил на Валадилену, но только Валадилену куда более древнюю, и, если так можно было сказать, дикарскую. Кейт несказанно удивилась здешней архитектуре – в облике городка чувствовалась стать, стиль, он совсем не походил на то, что ожидала Кейт от Красного Союза. Еще в Аралбаде она наслаждалась грациозностью стиля отеля «Кронский», но на то он был и отель, чтобы блистать и восхищать; здесь же, в ледяной глуши, Кейт меньше всего ожидала увидеть необычайную планировку, резные балкончики на изогнувшихся стенах взмывающих к холмам домов, куполообразные, треугольные, овальные крыши. Их механический поезд не так уж и выделялся на общем фоне Романсбурга.

Ганс встал рядом с Кейт и посмотрел на город.

- Я бы хотел уехать отсюда как можно быстрее, - сказал он. – Кейт непременно должна увидеть механических лошадок, но на это не уйдет много времени.

Она отстранилась от окна.

- Надеюсь, с тем, чтобы завести поезд, проблем не возникнет? – взволнованно спросила Кейт.

Ганс покачал головой.

- Оскар скажет тебе, что еще нужно сделать перед отбытием. Я все приготовил.

Кейт облегченно вздохнула.

- А вы пойдете со мной?

- Не сейчас. Потом, когда ты справишься с поездом, мы сходим к Сёркису, посмотреть на лошадок. И… нужно будет сделать еще кое-что. Но пока я буду работать.

И Ганс вернулся к своему верстаку, на котором, среди массы деталей, лежала «половинка яблока».

- Тогда я пошла!

Кейт помахала рукой и направилась к выходу.

О чем она задумывалась не в первый раз, так это то, как она будет одета, если ей придется выйти в самое сердце зимы. В поезде не было никакой теплой одежды – как Анна могла оставить такую важную деталь на последний момент? Кейт надеялась решить эту проблему в Романсбурге, а пока, как обычно, довольствовалась своей легкой курткой и неизменным плащом.

Зимы в Нью-Йорке могли дать небольшое представление об этом времени года. Выйдя из вагона на заиндевевшую площадку с лесенкой вниз, Кейт вздохнула полной грудью. Как всегда бывает, сначала накатывает бодрящая изморозь, уже потом переходящая в холод. И если не стоять на месте, тепло покинет тебя не так быстро. Умудренная таким опытом Кейт смело спустилась на перрон и огляделась.

Пассажирский вагон остановился ровно напротив стеклянных арочных дверей, за которыми находился, как подумала Кейт, магазин. С платформы к дверям вел коротенький мосток – это был второй этаж дома (Кейт вновь восхитилась архитектурной изысканностью). Над дверями имелась табличка, на которой дугой изогнулись непонятные для нее поблекшие буквы, когда-то давно бывшие ярко-красными. Кейт надеялась, что здесь ей встретятся люди, как Феликс Сметана, знающие «американский» язык. В крайнем случае, она рассчитывала на подобие моряков, виденных в Баррокштадте.

В длину платформа могла вместить в себя два механических поезда; за локомотивом она слегка заворачивала, переходя в холм, откуда дорога исчезала в белой дымке. Локомотив же стоял ровно напротив заводника, чему Кейт несказанно обрадовалась. Оскар уже спускался по лесенке, и, оказавшись на перроне, помахал ей рукой. Кейт помахала в ответ – за эти две недели, что прошли после Аралбада, она видела автоматона два или три раза и уже успела по нему соскучиться. Отсюда было плохо видно, но, похоже, Оскар повязал на шею зеленого цвета шарф.

С платформы, в сторону локомотива, было еще два мостка – один прямо напротив заводника, приводивший к дверям второго этажа высоченного дома, второй – напротив среднего, грузового, вагона поезда. Этот мосток вел к строению с куполообразной крышей, без окон, походившему на амбар. Огромный механизм отходил от его стен – две длинные не то рельсы, не то трубки, соединенные между собой, возведенные вверх как стрела подъемного крана. Под механизмом угадывалась приборная панель. Кейт в предвкушении прищелкнула языком.

Налево же платформа тянулась до конца вагона, оканчиваясь железными перилами. Напротив перил был спуск вниз; длинная лестница, путь к которой был прегражден высокими решетчатыми воротами. Само собой, они были закрыты, и Кейт добавила себе еще одну наметку – не вышло бы так, что ворота эти открывались не для всех.

Всякое могло быть.

И всюду – снег, вечный, непоколебимый. Кейт чувствовала, как начинает щипать уши.

Стеклянные створки дверей магазина раскрылись, мелодично звякнув колокольчиком, и на мосток неспеша вышел человек; невысокого роста, весьма тучный, в армейской зеленой одежде и мятой выцветшей фуражке с красной звездой над козырьком. Он оперался на узловатую клюку, и Кейт сразу же увидела, почему: человек ступил на перрон правой ногой, левую же осторожно придвинув – ниже колена была толстая округленная палка.

Уж наверняка это и был полковник… как там его?

- Емельян Гупачев, к вашим услугам. – Он почтительно склонил голову, согнув руку в локте, положив ладонь к груди, там, где сердце. – Полковник в отставке, страж порядка и продавец универсама. – Его улыбка затерялась в пышных черных усах. – Добро пожаловать в Романсбург, последний оплот человечества на пороге бескрайней дикой ледяной тундры!

Его говор больше походил на баррокштадских моряков, нежели на речь Феликса Сметаны, но говорил полковник почтенно, с расстановкой, производя впечатление человека образованного. Звуки, как камешки, выскакивали из него, звонко трещало «ррр», прочие же согласные словно клокотали в глубине горла, тогда как гласные произносились нараспев, ни капли не искажаясь. Кейт слышала истинный английский Востока.

- Жду вас и господина Воралберга у себя. – Он указал на магазин.

Кейт, улыбнувшись, кивнула, и Гупачев (фамилию свою он произнес с ударением на второй слог) развернулся и медленно скрылся за стеклянными дверьми.

Кейт похлопала себя по плечам и направилась в сторону локомотива. Шаги звонко отдавались от промерзших досок перрона. Проходя мимо грузового вагона и механизма напротив, она присмотрелась к панели управления – Кейт не сомневалась, что воспользоваться этой штукой ей придется; на счастье на панели имелся только один рычаг.

Оскар стоял у большого колеса локомотива и постукивал молоточком в разных местах. Помимо зеленого шарфа, он раздобыл где-то вельветовые перчатки и пушистые наушники, которые нацепил поверх своей фуражки. Кейт гулко хлопнула его по плечу, радостно улыбаясь.

- Ты так замерз, Оскар?

Автоматон строго посмотрел на нее.

- Мне понятен ваш сарказм, Кейт Уокер. Конечно, прямой надобности в этих вещах я не испытываю, к тому же мой механизм, как и у поезда, морозоустойчив. Но существование наравне с людьми накладывает на меня определенный отпечаток. К тому же, вы должны помнить, что автоматы моей модели наделены…

- Я все помню и понимаю, Оскар, - улыбнулась Кейт. – Тебе очень идет. А у тебя в закромах нет чего-нибудь и для меня? Мой механизм совсем не морозоустойчив, а плащ, - она усмехнулась, - осенний.

- Комплектация поезда была не завершена, - сокрушенно проговорил Оскар. – Мне очень жаль, что именно в этих деталях ощущается ее несостоятельность.

- Ну уж, Оскар, тут ты прав, да не совсем. А если бы она ощущалась в каких-нибудь других деталях? – Кейт похлопала себя по животу. – Ничего страшного, в этом городке я наверняка найду себе что-нибудь. Кстати, как он тебе?

- Поезда должны ездить, а не стоять, Кейт Уокер.

- Значит, не нравится?

- Здесь мрачно. Дома под этим хлипким мостом действуют на меня угнетающе. Там могут скрываться злоумышленники. – Автоматон подчеркнул это слово. – Поэтому нам надо быть начеку.

Кейт вздохнула.

- Попробуем дать этому городку шанс? Ты видел, полковник поприветствовал меня, и очень учтиво. И Ганс хорошо отзывается о здешних людях. – Она, поежившись, сделала попытку спрятать лицо в поднятом воротнике плаща. – Давай заводить поезд. Ганс сказал, что нужно будет сделать что-то еще?

Оскар утвердительно кивнул.

- Там, куда мы направляемся, температуры предельно низки. Нам понадобится уголь для отопления.

- Будет еще холоднее? – Кейт фыркнула облачком пара. – Тогда я очень надеюсь на этот город.

- Сейчас даже не мороз, Кейт Уокер, - со знанием дела сказал Оскар.

Она указала на механизм напротив среднего вагона.

- Уголь возьмем отсюда?

- Да, Кейт Уокер. Господин Воралберг обо всем позаботился. Нужно активировать механизм, остальное все сделает автоматика.

- Мы всю дорогу активируем заготовленные господином Воралбергом механизмы, - усмехнулась Кейт, подходя к заводнику и привычными, отточенными движениями приводя его в действие. – Только вот автоматике постоянно приходится помогать.

- Попробуем дать этому городку шанс, - менторски откликнулся Оскар.

Кейт открыла тяжелый люк заводного механизма на корпусе локомотива, и длинная тонкая спица ключа, точно попав в скважину, завращалась с огромной скоростью. Кейт, сложив руки на груди, покачивалась с пятки на носок, стараясь не замерзнуть. Ключ и не думал останавливаться – путь до следующей остановки предстоял неблизкий. Кейт придвинулась от поезда к краю платформы, к перилам, и посмотрела поверх локомотива вдаль. От железной дороги уходили, поросшие густыми елями, заснеженные холмы, упираясь в недалекую горную гряду. Каменные пики, приглушенные морозной дымкой, взмывали в сине-бело-серое небо. Другая от дороги сторона являла простершийся, насколько хватало глаз, дремучий лес. Вдруг взгляд Кейт скользнул по слишком правильным навершиям горных высот, гладким башеннообразным каменным колоннам и, как кто-то вмиг снял перед ней пелену, Кейт увидела, что на вершине, словно вырастая из серых костей земли, высился огромный, увенчанный золочеными куполами, храм. Одинокая светлая точка маячила над одним из куполов, и Кейт подумалось, что то должна быть, больших размеров, белая птица.

Кейт облокотилась о металлические прутья перил, задумчиво смотря в сторону их скорого пути.

- Ты сам-то веришь в этих мамонтов, Оскар? – спросила она.

Автоматон развел руками.

- Обсуждать мечты и стремления людей не входит в круг моих обязанностей, Кейт Уокер.

Она бросила на него косой взгляд.

- По-моему, ты лукавишь. Хоть поддержи меня! Мы ведь доберемся, в конце концов, до Сибирии, правда, Оскар?

- Вы скучаете по дому?

Кейт вздохнула.

- Не знаю.

- Маловероятно, что вы туда вернетесь, - сказал, как нечто, само собой разумеющееся, Оскар. – Обратного пути уже нет.

- Как-то не очень обнадеживающе это прозвучало, - скривилась в легкой усмешке Кейт. – Психолог из тебя еще тот. Как думаешь, Ганс справится с таким путешествием? Иногда я замечаю, что он выглядит неважно.

Такие моменты были довольно редки, но все же, порой Кейт видела, что Ганс чувствовал себя не очень хорошо. Одной ночью, даже, на него накатил жар, к счастью спавший уже к утру. Иногда, передвигаясь по мастерской, Ганс сбивался, опирался на стол, но слабость быстро проходила. На все расспросы Кейт о его самочувствии, старик отвечал отмахиваясь; уверял, что ничто не помешает ему достичь Сибирии. Болезненность Ганса проявлялась нечасто, но достаточно для того, чтобы Кейт задала Оскару такой вопрос.

И Оскар согласно кивнул.

- Его энтузиазм велик, но механизм изношен, Кейт Уокер.

Кейт помолчала. Щелкнувший ключ, закончив завод, вывел ее из задумчивости. Кейт закрыла люк локомотива и вернула заводник в его изначальный вид.

- Иногда, все же, я спрашиваю себя, - повернулась она к автоматону, - может все это выдумки? Может, нет на самом деле, никакой Сибирии…

Наверное, Оскар нахмурился бы, если бы мог.

- Вы задаете себе очень странные вопросы, Кейт Уокер. И как только вы можете усомниться хоть на миг, что, например, существую я? Или, тем более, что существует господин Воралберг!

- Да-да, я поняла. – Она примирительно согнула в локтях руки. – Я нахожусь в сказке, ставшей реальностью. Уже ни в чем нельзя сомневаться. Прости.

- Я почти с уверенностью могу сказать, что Сибирия существует, - сказал Оскар. – Очень много господин Воралберг вложил в это путешествие. Ради большой цели…

Он замолчал. Кейт вопросительно вскинула бровь.

- Поезд заведен, отлично! – прервал Оскар ее вопрос. – Давайте займемся углем!

Кейт пожала плечами. Ей не понравились нотки, появившиеся в голосе Оскара во время последних фраз.

- Надеюсь на безотказную работу, - сказала она, зашагав к погрузчику угля.

Глухое дерево перрона сменилось звонким металлом мостка. На панели управления имелось несколько выпуклых циферблатов с разного размера стрелками, но рычаг был только один. Доверившись Оскару и его уверенности в автоматике, Кейт потянула рычаг вниз. Раздался стрекот, зашумели механизмы, и длинная стрела погрузчика с мягким шумом опустилась над средним вагоном поезда. Опустилась, зависла – на этом все и закончилось. Мотор исправно шумел, стрелки на приборной панели весело подрагивали на максимальных значениях, а угля как не было, так и не появилось. Спустя минуту стрела поползала вверх, обратно, и застыла в изначальном положении. Стрелки вернулись к нулям, механизмы плавно затухали.

Угля не было.

Пробовать второй раз Кейт не стала. Оскару, который внимательно следил за процессом, не сказала ни слова. Развернувшись, она деловито направилась к стеклянным дверям магазина, знакомиться ближе с полковником Емельяном Гупачевым, первым персонажем нового спектакля под названием Романсбург.

В конце концов, что бы еще сделало путешествие Кейт таким, каким оно было?

Колокольчик над дверьми приятно звякнул, створки мягко сомкнулись. Кейт оказалась в просторном помещении, состоящем из десятков сотен разнообразных деталей: широкие квадратные, потемневшие от времени, балки взмывали под высокий купол потолка, сплетаясь под ним с другими, самых разных размеров, образуя, как паутина, несущий каркас. Под потолком можно было увидеть множественные композиции, составленные из веревок, цепей, рыболовных сетей, проводов, всамделишней паутины, лестниц, шкур и еще каких угодно самобытных вещей, на разглядывание которых у Кейт Уокер из Нью-Йорка ушло бы немало времени. Вдоль стен магазина громоздились ящики, бочки, мешки, бумажные свертки. Бутылки, банки, разнообразные емкости, коробки, шкафы. Тут и там – потемневшие книжные стопки, связки газет, журналов, плакатов. Рабочий инструмент. Массивные столы с бесчисленными ящиками, образовывающие длинные прилавки, заставленные всем, чем возможно. Полки шкафов за прилавком, полнившиеся консервами, крупами и многим прочим съестным. Воздух можно было попробовать на вкус, ощутить кожей – густая смесь товаров погружала Кейт в атмосферу самой необычной лавки, виденной за всю ее жизнь.

Из маленьких круглых оконцев с улицы лился синеватый морозный свет; спускающиеся с потолка на длинных проводах желтые лампочки подсвечивали разные места магазина. Полковник Гупачев стоял за дальним прилавком, спиной к Кейт, был занят чем-то над разложенным перед ним сонмом вещей. Левой рукой он опирался на клюку, правой ворошил позвякивающие на прилавке детали. На дверной звоночек он лишь обернулся, и когда Кейт подошла ближе, медленно развернулся, стуча деревянной ногой.

- Меня зовут Кейт Уокер! – дружелюбно улыбнулась Кейт, протягивая полковнику руку.

- Американка, настоящейшая американка! – Емельян Гупачев ответил крепким рукопожатием, радостно улыбаясь. – Американка в такой дыре, как наша! Не каждый день такое увидишь. – Он хлопнул правой рукой по массивному боку. Кивнул, указывая на весь свой магазин. – Вот, управляю тут всем, что попадает под мою юрисдикцию! А вы, значит, путешествуете вместе с Гансом? Как его здоровье?

- Вполне, - ответила Кейт. – Как всегда полон решимости. Вы давно с ним знакомы?

- Да уж несколько лет как будет, - кивнул Гупачев. – Конечно, не все эти лета Ганс жил здесь, нет. Когда-то он появился в Романсбурге, проездом. Но остался здесь на некоторое время, пожить. Всем он здесь сразу приглянулся. Правильный, умный – все в восторг пришли, когда у Сёркиса появились механические лошадки. Вы о них знаете? Наша гордость. Сломались, вот только, они недавно. Но Ганс обещал, конечно же, починить.

Потом он уехал, надолго. Я уж думал и не увижу его больше никогда, но вот пару месяцев назад Ганс возвернулся, весь занятой, задумчивый, еще больше не в себе… Ну, вы понимаете. Говорил, что уже скоро свершится. Что свершится, Катенька, не расскажете?

- Мечта всей его жизни, - с улыбкой протянула Кейт, повторив про себя необычное имя, которым полковник назвал ее. – Он разве вам не рассказывал? Мы движемся на северо-восток, к острову Сибирия – великое, невероятное место.

Емельян Гупачев в удивлении покачал головой, выпятив пушистые черные усы.

- Вот это да! Воистину великое путешествие ждет вас! Неужели вы… в это верите, Катенька?

Кейт пожала плечами и кивнула.

- Я помогаю Гансу исполнить его мечту. За время путешествия я поняла, что поверить смогу во все, что угодно. И конечно, мне хочется посмотреть на то, чего не существует.

- М-м-м, Катюша, вот так люди и превращаются в заядлых путешественников. Желаю вам удачи на вашем пути. – Полковник покивал. – Ганс говорил, что направляется далеко, в какое-то место, где он встретит родственницу, а потом вы поедите дальше. Полагаю, вы прекрасно знаете куда направляетесь? И полностью готовы к дороге?

- Поезд ведет опытный машинист, - ответила Кейт. – А Ганс действительно все распланировал.

Она помедлила, не решаясь говорить полковнику, что сама, в действительности, не имеет никакого представления о том, что ждет ее впереди, и все ли у них имеется для того, чтобы справится с путешествием.

- Но вот чтобы двигаться дальше, нам необходим уголь, а механизм на станции… мне не удалось запустить. Вы поможете мне?

- Хм, - Гупачев нахмурился и прищелкнул языком. – Я об этом хотел и сам с вами поговорить. Видите ли, тут у нас возникли некоторые разногласия с некоторыми людьми. Хм… В общем, в дозаторе угля нет топлива, а свежий обоз придет к нам только через полторы недели. Я постарался ускорить доставку, памятуя о том, что Ганс должен появиться здесь в ближайшее время, но все, что было в моих силах, уже сделано. Вам придется подождать.

Кейт почти с безразличием пожала плечами.

- Я ожидала чего-нибудь в таком роде, - сказала она. – Не знаю, захочет ли Ганс ждать полторы недели. Неужели без топлива никак обойтись? Может в городе найдутся крепкие люди, которые помогут мне… да просто вручную, лопатами…

Она состроила лукавую просительную гримасу. Полковник, махнув рукой, кивнул.

- Наверное, найдутся такие. Вот только, - он гневно вздохнул, - можно обойтись и без этого. Топливо в городе есть, но оно под замком у одних скверных братьев, которые ни в какую не станут делиться, если только для них не будет хорошей выгоды.

Кейт заинтересованно вскинула бровь. Очередные вымогатели с темного Востока?

- Полагаю, мне стоит сходить к ним? – спросила она полковника.

Тот недовольно поморщился, но согласно кивнул.

- Они собирают горючее для чего-то. Наверное, хотят запастись для дальней дороги, да только я не видел у них никакого транспорта. Не знаю, имеют ли они какое отношение к тому, что так скоро закончилось топливо в дозаторе… Тут с ними никто не общается.

- И вы живете совсем без власти? Неужели нельзя никому пожаловаться?

- Власть у нас есть, - будто осторожно ответил Гупачев. – Но она не занимается такими делами. – Полковник невесело вздохнул. – Простите, Катенька, но я предложу вам одной сходить к этим братьям. Вы здесь человек новый, и скоро уедите отсюда. А я не хочу лишний раз с ними даже видеться. Не то, чтобы я их боялся…

Емельян Гупачев, несмотря на свою деревянную ногу, выглядел крепким и сильным, и Кейт подозревала, что за медленными движениями может скрываться солдатская сила. Она согласно кивнула.

- Где мне искать их?

- Спускайтесь в город и идите на дым. Сейчас только у них есть, чем дымить. Их логово на окраине.

Кейт чувствовала себя совершенно спокойной. Она уже справилась не так давно с одним сошедшим с ума директором, что ей два каких-то скупердяя-брата! В самую последнюю очередь она станет думать о том, чтобы разрешить этот вопрос с помощью денег.

- Они тоже говорят… по-английски? – спросила она.

Полковник кивнул, усмехнувшись.

- Они бывали на границе, старший, Иван, быть может был где и дальше. Ну а больше, кроме Сёркиса, вам тут «говорящих» не найти. Я-то сам выучился давно, на войне…

Кейт кивнула. Полковник говорил вовсе не о той войне, что звалась Великой, а о гораздо более поздней и гадкой.

- Тут часто ходят поезда? – оставила эту тему Кейт.

- Им некуда идти, Катюша. – Емельян Гупачев развел руками. – Раньше еще по этой ветке ходили тягачи, малые грузовозы… А теперь только я иногда на дрезине съезжу, бывает, к Старой Церкви, воздухом подышать, рыбу половить. Ваш поезд первый за многие-многие годы.

- А что интересного здесь есть, на что мне стоит посмотреть?

- У нас не так много достопримечательностей. Всего лишь пара домишек, а кругом – белая пустыня до самого горизонта. Новости доходят с задержкой в несколько недель, да и мало они кому здесь нужны. Большая Земля нас не интересует. – Полковник усмехнулся. – В тайге недавно видели комету – вот единственное за последние годы, что мы оценили. Мы последний оплот цивилизации, Катенька.

- А я смогу купить у вас теплую одежду? Когда поезд отъезжал, была некоторая спешка… - Она махнула рукой. – В общем, я совсем не готова к холодам. В вагоне мне это не грозит, но если мы едем в самую даль…

- Уж конечно я дам вам все, что понадобится! – горячо заверил ее полковник. – Удивительно, вы рассчитывали на мой магазин с самого начала? А все остальное, необходимое, на вашем поезде есть? Инструменты, тросы, оружие?

- Оружие? – вставила Кейт. – Нет, оружия нет точно.

Гупачев строго погрозил у нее перед носом указательным пальцем.

- Вы отправляетесь в тайгу, Катенька! А там может случиться все, что угодно. Тем более что вы собираетесь много дальше. – Он усмехнулся. – В Сибирию!

- Значит, вы и оружием меня снабдите?

- Совершенно точно. Снаряжу все по высшему профилю.

Кейт не успела заикнуться о деньгах, как Гупачев сам к этому вышел.

- Разумеется, все будет бесплатно. За государственный счет, так сказать.

Кейт лишь с благодарностью развела руками.

Емельян Гупачев развернулся к прилавку, открыл один из ящичков и достал большой, с витиеватой резьбой, ключ.

- Это от ворот, - сказал он, протягивая ключ Кейт. – Когда спуститесь вниз, заприте ворота за собой. – И с мягкой строгостью добавил: – Ключ не потеряйте.

- Зачем нужны ворота? - спросила Кейт, убирая ключ в карман.

Полковник со значением пожал плечами.

- Да от тех же Бугровых, хотя бы.

- Это братья?

- Точно. Моя дрезина, она ж здесь, в укромном месте хранится. А Бугровы доверия не вызывают никакого. Вот в первую очередь из-за этого. Ну а в общем – для порядку.

Гупачев прошел к середине магазина и потянулся клюкой вверх, зацепив тонкую металлическую лестницу, ведущую на одну из площадок под потолком.

- Поднимитесь наверх, Катенька, возьмите теплую куртку, на первое время. Пока вы разбираетесь с братьями, я соберу вам в дорогу все, что нужно.

Кейт сердечно поблагодарила его, уцепилась за лестницу и осторожно полезла наверх.

Площадка была плотно заставлена разными вещами; одежда отыскалась у стенки, за пыльным велосипедом со сдутыми колесами – аккуратные свертки со свитерами, пуховиками и тулупами; все теплое, шерстяное, для настоящей зимы. Кейт выбрала короткую, но плотную, вероятно, кожаную, черную куртку с сероватым меховым воротником и меховой же подкладкой. Куртка оказалась тяжелой и уже через несколько секунд Кейт почувствовала, как мягкий мех начинает согревать. Еще немного, и ей сделалось бы жарко. Она спустилась обратно вниз и еще раз поблагодарила полковника Гупачева.

- За дело, Катенька. Уж ежели что, вы, конечно, возвращайтесь, будем разбираться с этими негодяями по-другому. Ну а пока – попробуйте договориться.

И Кейт, сжимая в руках свернутый плащ, вышла из магазина на мороз, теперь уже бывший ей почти ни почем.

Ей было хорошо от теплого приема полковника – в Романсбурге у них был человек, к которому можно было обратиться. На родине Кейт бытовало мнение, когда об этом кто-нибудь вспоминал, что Красные с Востока – бездумные дикари, полвека обещавшие разрушить остальной свободный мир, а в итоге рухнувшие сами. Но Кейт уже с Колкомзграда видела, что это мнение глубоко ошибочное, потому что даже Бородин производил впечатление куда более живого и человечного человека, чем многие и многие из былого окружения Кейт. Она вдохнула прекрасный чистый воздух и поднялась в вагон.

Ганс был в мастерской. Кейт быстро пересказала ему результат своей вылазки, на что Ганс отреагировал в своей типичной манере.

- Я хотел бы уехать поскорее, Кейт, - спокойно сказал он.

- Не волнуйтесь, я постараюсь вытрясти из братьев наш бензин, - заверила его Кейт, бросила плащ на спинку кресла и вышла из поезда.

Сообщив обо всем Оскару (временно упуская подробности со злобными братьями), она взяла с него обещание следить за поездом и за Гансом. Когда она подходила к воротам, на ресницы упали редкие снежинки – небо к тому времени чуть потемнело, обещая в скором хороший снегопад. У края перрона, у перил, она увидела тонкий рычаг, выглядевший довольно одиноко – Кейт решила, что он как-то связан с дрезиной Гупачева и ее тайным укрывищем.

Ключ туго повернулся в замке, и ворота, скрипнув, открылись. Вниз вела лестница, оканчивающаяся у еще одних ворот, копией первых. Спускаясь, Кейт смотрела на стену – там висели в ряд одинаковые цветастые плакаты с изображением белого, вставшего на дыбы, коня, освещенного заревом фейерверка. Непонятные Кейт надписи, скорее всего, приглашали посетить цирковое представление. Она открыла вторые ворота и оказалась в Нижнем Городе.

Платформа угрожающе нависала, отбрасывая вечную тень, пролегая через весь Романсбург. Здесь, внизу, приходило понимание того, что у городка слишком громкое название. Возвышавшиеся над платформой дома у первых своих этажей выглядели достаточно мрачно – обшарпанные стены, покрытые ржавыми подтеками трубы. На главной улице, большая часть которой находилась в тени платформы, вместо снега лежала черная талая грязь, кое-где переходящая в неприятные мутные лужи. Желтоватая грубая трава выглядывала из-под валунов, не стесняющихся громоздиться прямо по центру улицы. На протяжении всей платформы, у железно-деревянных балок, на которых она держалась, свален был всяческий мусор – дырявые бочки, кирпичная кладка, разломанная телега и много чего еще.

Направо от лестницы, в довольно чистом закутке, окруженном сложенными поленьями, к платформе крепилась необычная конструкция, напоминающая обзаведшуюся стальными колесами лодку; с рулевым рычагом, двумя, расположенными друг за другом широкими сиденьями и огромным металлическим барабаном в задней части, похожим на беличье колесо на фабрике в бесконечно далекой отсюда Валадилене. За широкими металлическими прутьями барабана находился, ощерившийся воронками сопел, мотор. Это была та самая, построенная Гансом, дрезина полковника Гупачева. Кейт представила, как по мановению рычага на платформе, часть ее перевернется задом наперед, и дрезина в одно мгновение окажется на рельсах. Ганс, как всегда, все делал максимально практично.

Кейт заперла ворота и спрятала ключ в карман. Народу в Нижнем Городе было немного: двое бородатых мужиков, на две головы выше Кейт, рубили и складывали поленья в закутке под дрезиной; щуплый мужчина скрылся за углом дома; вдалеке у подножия холма прохаживался кто-то еще. А прямо перед Кейт, сидя на облезлой перевернутой бочке, болтала ногами маленькая девчушка с черными, как агат, волосами, пухлыми щечками и раскосыми глазами. Она была в меховой шубке, желтоватой кожи штанишках, мягких сапожках с отворотами и толстых варежках на руках. Кейт сразу же вспомнила, где видела такую одежду и людей, эту одежду носивших. На слайдах профессора Понса, во время лекции о юколах. Сомнений быть не могло – девочка принадлежала к этому народу, и скорее всего, близко, чем отдаленно.

- Привет! – помахала рукой Кейт, подходя ближе.

Девочка, глядевшая на Кейт с момента, как та спустилась по лестнице, не проронила ни слова, продолжая изучающе разглядывать ее. Кейт вспомнила, как когда-то давно знакомилась с Момо, серым дождливым утром.

- Я Кейт. А тебя как звать?

Конечно, она ни на что и не рассчитывала. Уж ребенок народа юколов точно не мог знать Всеобщего языка. Кейт, улыбнувшись, хотела уже отойти, как девочка широко улыбнулась в ответ, сверкнув белоснежными зубками, и в два слога сказала:

- Мал-ка!

Кейт понимающе кивнула.

- Ты Малка? – Она указала на девочку пальцем.

- Мал-ка! – громко повторила та и добавила еще пару коротких певучих слов.

- Я приехала на поезде! – Кейт жестами изобразила, как ей показалось, мчащийся поезд, указывая при этом вверх, на платформу.

Малка ответила – она поняла. Потом сказала что-то еще, отрывисто и в тоже время плавно. Кейт очень понравились звуки ее речи. Она представила, как начинающийся дождик роняет капли на зеленые листья. И сам голос Малки был звонкий и ясный, ее хотелось слушать еще и еще.

- Пойду искать топливо! – отрывисто сказала ей Кейт, уже отступая на шаг, в воздухе наполняя воображаемую канистру.

Девочка ответила быстрым коротким слогом и указала на проржавленную конструкцию между двумя ближними домами – это был остов погрузчика угля. Затем она махнула раскрытой ладонью в сторону дальних холмов, и Кейт, проследив взглядом, увидела высокий деревянный забор, над которым черным облачком вился дымок.

- Tai! – звонко подтвердила Малка, показывая Кейт оттопыренный большой палец.

Кейт ответила ей тем же и направилась к дозатору.

Здесь земля превратилась в почти непроходимую кашу. Под железным, навевающим уныние, старым навесом, находился довольно чистенький генератор, от которого вверх, исчезая в корпусе строения, тянулись трубки и провода. Рядом в подставке стояла литровая канистра, к сожалению Кейт, пустая. На самом генераторе призывно выделялась округлая красная кнопка. Кейт нажала на нее, недолго думая, и генератор заработал, запыхтел, выплевывая из трубы облачка черного едкого дыма, но дальше дело не пошло. Топлива действительно не было.

- Держитесь, братья, - пробормотала Кейт, взяв в руку канистру и, стараясь перешагивать лужи, направилась к краю городка.

Поезд величественной громадой возвышался над Романсбургом, и Кейт испытала невольную гордость. Пройденный им путь уже измерялся несколькими тысячами километров, и сколько еще предстояло пройти! В груди Кейт сделалось жарко, на секунду эйфория волной захлестнула ее. Пройдя под сводами платформы, она вскоре оказалась у забора, за которым, как ей было известно, скрывались хитрые братья Бугровы. Их территория была отгорожена от остального городка – забор тянулся далеко, плавно заворачивая и заканчиваясь уже на пустыре, за которым грунтовая дорога, петляя между холмами, вела на подъем, в горы и к храму. За забором возвышалась пузатая крыша, и груды ящиков, и труба – дымящая, работающая на топливе. Кейт обошла большую лужу перед калиткой и пустой канистрой постучала в маленькое окошко, забранное железными прутьями.

За забором раздался хриплый возглас – один спросил, другой ответил. Открывать не спешили, и Кейт постучала еще раз, уже сильнее. Раздались приближающиеся, чавкающие по грязи, шаги, заслонка на окошке, скрипнув, отодвинулась, и за решеткой появилась широкая носатая физиономия, заросшая редкой темной щетиной, с нависшими бровями, хитрая и действительно не внушающая доверия. Пару мгновений брат Бугров с удивлением таращился на Кейт, а потому, дернув подбородком, буркнул что-то короткое.

- Здравствуйте! – улыбнулась Кейт, потрясая канистрой.

Бугров моргнул, будто сосредотачиваясь.

- Не из наших, что ли? Э, я уж и забывать стал, как с вами-то разговаривать!

- Меня зовут Кейт Уокер, я здесь проездом!

В голосе Кейт было полно оптимизма, и Бугров расплылся в широкой масляной улыбке.

- И чего тебе надо?

- Мне нужна помощь!

- Только не это, - пробормотал он себе под нос. Потом повысил голос, громко декламируя, моментами поглядывая себе за спину. – И чем же вам помочь, милая леди?

Из логова братьев донесся низкий восторженный гогот.

- Не могли бы вы одолжить мне немного бензина? Видите ли, в погрузчике угля…

- У нас нет бензина! – быстро ответил брат Бугров.

- Ну… - Кейт нахмурилась, больше деланно, чем искренне. – А почему я слышу шум мотора?

- Откуда я знаю, почему ты слышишь шум мотора, - эхом откликнулся Бугров.

- И вижу, как дым идет.

- Слушай! – Брат выставил в решетку широченную ладонь, предлагая Кейт замолчать. – У нас нет бензина. Ясно тебе? Двигатель у нас на электричестве.

- Очень сильно дымит, - покачала головой Кейт.

- Ты умная, да? – Брат Бугров дернул подбородком. – Откуда ты взялась вообще?

- Приехала на поезде.

Бугров хмыкнул.

- Интересный у тебя поезд, - заметил он. – Я таких никогда не видел. И куда ты едешь?

- Далеко, - махнула рукой Кейт в сторону железной дороги. – Так как насчет бензина?

Бугров закатил глаза и издал протяжный стон.

- Я даже не смогу у вас его купить? – устав, решила пойти напрямик Кейт.

- Даже не сможешь. Мы не продаем бензин. Пока!

И он захлопнул заслонку.

Кейт тут же ударила канистрой по прутьям несколько раз. Заслонка отворилась, и брат Бугров, скривившись, крикнул ей в лицо несколько коротких гневных фраз.

Кейт пощелкала зубами. Взять братьев, по крайней мере, одного из них, сходу у нее не получилось. Но сдаваться Кейт не собиралась. Помахивая канистрой, она пошла вдоль забора, намериваясь осмотреть крепость Бугровых со стороны. Ближе к пустырю доски стали заметно старее, короче. Кое-где попадались приличные щели, где забор держался на честном слове. У одного такого места она остановилась. Явную дыру закрывал один из плакатов с белоснежными лошадками, зазывавших на цирковое представление. Кейт схватилась за край доски и без особых усилий сняла целую сцепку из двух легких сухих досок, вместе с цветастым плакатом посередине. Через дыру было видно, что двор братьев обширный – противоположная стена находилась довольно далеко. Всюду стояли деревянные ящики, металлическая рухлядь, как будто братья тащили к себе все, что могли унести. Кейт заглянула в дыру – неказистый дом Бугровых закрывала куча поставленных друг на друга деревянных контейнеров, и пока что никто не увидел бы Кейт, вздумай она пройтись по их территории. Кейт резко выдохнула и уверенно протиснулась за забор.

Она слышала голоса братьев – тот, который говорил с ней, был скрипящим и высоким, тогда как второй брат гудел, будто простуженный. Кейт неслышно подкралась к ящикам и выглянула. Братья были на веранде дома; невысокий, с носом, стоял к укрытию Кейт спиной, подбоченясь, ворчливо бормоча на родном языке. Второй брат сидел у стены, на провисшей рыболовной сети, превращенной в гамак, и слушал. Он был полной противоположностью первому: огромный, широкий, с густой черной бородой. Вместе, они составляли довольно комичный тандем – маленький и большой; и, судя по голосам, злобный и добрый. Наверняка тот, который разговаривал с Кейт, звался Иваном, был старшим братом. Младший же, чем больше Кейт слушала его короткие реплики, оставлял впечатление умственноотсталого.

У стены веранды, на пузатой деревянной бочке, Кейт углядела канистру, почти такую же, какая была у нее в руках. Рядом стоял, черный от копоти, низенький ящик, из длинной кривой трубы которого и валил дым.

Что делать дальше Кейт не представляла. Не очень-то хотелось открыто заниматься воровством, хватая канистру прямо у братьев из-под носа. Подобраться втихую, пока Иван стоит к ней спиной – нет, слишком рискованно. Да и есть ли в канистре бензин? А может выйти в открытую и попытаться договориться еще раз? Кейт уже собиралась так поступить, как вдруг услышала странный шум, из контейнера, за которым пряталась. Она осторожно сделала шаг и заглянула за стенку контейнера.

На нее смотрели огромные черные глаза. Такие черные и бездонные, что Кейт почудилось, будто она тонет в них. Под глазами двигался такой же черный кожистый нос, а все остальное было белым, как вата, мехом. Глаза уставились на Кейт, и во взгляде этом была неимоверная мольба. Раздалось жалобное поскуливание.

Кейт никогда не встречалась с таким зверем. Сначала она решила, что это небольших размеров медведь; потом никаких сомнений не осталось – это была собака. Но таких огромных глаз Кейт не видела ни у одной собаки, медведя или другого какого животного.

- Тебя заперли, дружок? – тихо пробормотала Кейт. Дверь контейнера была на плотной защелке. – А что, если так…

И она рывком дернула замок, с силой распахивая дверь. Кейт подумала, что зверь с такими жалостливыми глазами неспособен пожирать людей, и наверняка сидит здесь по причине своего прекрасного меха или каких-нибудь других качеств.

И все-таки это был медведь! Но донельзя похожий на собаку. Массивное туловище, в котором, правда, больше чувствовалась полнота, чем сила; короткие толстые лапы и небольшая, по сравнению с остальным телом, вихрастая голова. Зверь мгновение не двигался с места, но потом грузно сорвался, выскочил из контейнера и, оскальзываясь по грязи, бросился бежать. Кейт юркнула за контейнер, склонилась за ним, а с веранды уже разносились ошарашенные вопли. Кейт выглянула – толстый белый зверь метался из стороны в сторону, а Иван, раскинув руки и ноги, с диким выражением на небритой роже, пытался преградить ему путь. В конце концов, медвежья собака бросилась прямо на него, широким боком сбивая Ивана с ног. Старший Бугров с размаху шлепнулся в грязь, а зверь, спотыкаясь, уже улепетывал в сторону проделанной Кейт дыры в заборе. На миг застряв толстым задом, он, к счастью, сумел выпростаться из забора, и Кейт услышала, как лапы зашлепали по лужам, удаляясь в сторону холмов, прочь из города.

Иван завопил дурным голосом, вскочил на ноги и метнулся к воротам. Этот зверь много для него значил, точнее, он был очень для него дорогим. Хлопнула калитка, и Кейт перевела дух – от одного брата она на время избавилась.

Действовать нужно было быстро. Младший брат так и продолжал сидеть на веранде (когда зверь и Иван носились друг перед другом, он только громогласно гоготал короткие фразы); можно было подойти к бочке с канистрой и не потревожить его. Стараясь не издавать звуков, Кейт достигла канистры, взялась за ручку и ликующе стиснула в кулак руку – канистра была полная. Заменив ее на свою, Кейт направилась обратно к контейнерам, а оттуда к дыре в заборе. Вслед ей не неслось никаких возгласов, а значит исчезновение бензина осталось незамеченным. Оставалось надеяться, что бензин этот окажется по нраву дозатору угля.

Быстрым шагом Кейт прошла через улицу. Сбежавшего зверя, равно как и отправившегося за ним Ивана, видно не было. Падал легкий снежок, значительно посмурнело. Малка увидела ее, и Кейт, с виноватой улыбкой, качнула полной канистрой. Малка подняла вверх большой палец. Оказавшись у генератора, Кейт взялась за дело. Осторожно, через лейку, наполнила бак, закрыла крышку и нажала на красную кнопку. Двигатель заработал, и на этот раз не остановился; труба зачадила дымом. Оставив канистру в подставке, Кейт поспешила к воротам. Сколько времени у нее будет, прежде чем разъяренный Бугров, по следам своего бензина, окажется у генератора? Торопливо закрыв ворота по обе стороны лестницы, Кейт побежала к погрузчику угля. Выглянув с мостка вниз, она убедилась, что генератор исправно работает, и потянула за рычаг. Стрела погрузчика опустилась, как и в первый раз, но сейчас процесс не прервался, и в грузовой вагон, распыляя черную пыль, посыпался уголь. Кейт нетерпеливо ждала, когда погрузка завершится, думая о том, что, несмотря на бесчисленные препятствия, в которые она попадала в дороге, план Ганса все равно работал очень точно. Это вселяло надежду в дальнейшее путешествие.

Грузовой вагон состоял из двух отсеков, и спустя несколько минут они были полны доверху. Стрела погрузчика поднялась в изначальное положение и замерла. Генератор внизу оставался не потревоженным.

Кейт удивилась, почему Оскар не выглянул из локомотива, посмотреть на погрузку угля, и на платформе его не было. Поднявшись по лесенке в кабину машиниста, Кейт никого там не нашла. Она спустилась на перрон и прошла к вагону. Подняться на площадку не успела – дверь открылась, и в проеме показался автоматон.

Оскар был встревожен.

- Страшная катастрофа, - пролепетал он, глядя на Кейт.

У нее похолодело в груди. Что на этот раз?

- Господин Воралберг…

- Что?!

- Исчез.

Кейт резко выдохнула.

- Оскар, не делай никогда таких многозначительных пауз! – бросила она. – Куда исчез?

- Был в поезде, а теперь его нигде нет, - ответил, смутившись, автоматон.

- Куда же ты смотрел! – Кейт развернулась и зашагала к магазину полковника Гупачева.

Звякнул колокольчик, Кейт прошла к прилавкам – полковник стоял над раскрытым чемоданчиком с инструментами.

- Для вас готовлю, - кивнул он перед собой. – А вы, я понял, заполучили у Бугровых бензин?

- Да, все в порядке, но сэр, - Кейт от волнения стала говорить как когда-то давным давно: в магазине Ганса не было, – к вам не заходил господин Воралберг?

- Нет. – Гупачев нахмурился. – Еще нет.

Кейт вздохнула.

- Он ушел куда-то, никому ни слова не сказав.

- Ну что ж вы так переживаете? Вы же не забыли запереть за собой ворота?

Кейт нахмурилась и раздраженно щелкнула пальцами – конечно же, спеша завести погрузчик, она позабыла о странном порядке полковника.

- Боюсь, как раз и забыла…

Гупачев неодобрительно покачал головой.

- Отнеситесь серьезно к этой детали, Катенька. Вместе с ключом от ворот, я вверил вам и ответственность за свою работу. А насчет Ганса не волнуйтесь. Может, он пошел навестить Сёркиса. Хотя, отчего, сперва, не зашел ко мне?..

Гупачев обиженно пожал плечами.

Кейт кивнула.

- Наверное, я слишком много времени ждала встречи с ним, чтобы теперь так легко остаться одной. Пойду тогда к Сёркису. Спасибо большое, полковник, за то, что печетесь о нас, - она указала на инструменты.

Выйдя из магазина, Кейт быстрым шагом направилась к воротам. Конечно же, ей не следовало так переживать, ведь Ганс вполне самостоятельный человек; естественно, что он мог пойти, куда ему понадобится в городе – он же, в конце концов, жил здесь. Но ей все равно было неспокойно. Исчезни вдруг Ганс бесследно – и она останется один на один со своей «мечтой», за которой так восторженно побежала. И что она будет делать с ней в таком случае, Кейт не знала.

У ворот щуплый мужчина наклеивал на стену яркий плакат с цирковыми лошадками. В Романсбург приехал цирк? Кроме плакатов, Кейт не видела в городке пока ничего другого, что могло бы сойти за подобных гостей. Заперев за собой ворота, Кейт спустилась по лестнице в Нижний Город. Она решила не спрашивать Малку, видала ли та проходившего мимо невысокого старика, а сразу свернула вправо от лестницы, где в длину почти всей улицы вытянулось самое опрятное здание Нижнего Города, с красивым фасадом и высокими стеклянными дверьми. На стенах висели цирковые плакаты, а на покачивающейся на легком ветерке вывеске у дверей был изображен счастливый мужичонка, в ярких одеждах, с кружкой, полной пенного пива.

Внутри было тепло, темно и солоно. В единственном огромном зале стояли многочисленные столики, окруженные множеством стульев; с потолка свешивались красивые люстры, в которых горели настоящие, живые свечи. Вдоль правой от дверей стены в конце зала была невысокая сцена с раскрытым, сложенным по бокам, красным занавесом, на которой величественно застыла четверка металлических жеребцов. От ног их отходили замысловатые трубки, сплетаясь воедино в центре сцены, с краю, где, как догадалась Кейт, находилось сердце всего механизма. Лошадки были прекрасны, грациозны и по-воралбергски волшебны.

Возле сцены и нашелся Ганс. Он был в своей короткой шубе, и вид имел потерянный и несчастный. Серебристые волосы на голове были взлохмачены, а лоб блестел капельками пота. Кейт чуть ли не бегом оказалась рядом с ним.

- Ганс, что с вами?

Возможно, он и заметил ее появление, но никак на него не отреагировал. Он стоял перед механическими лошадками, протянув руку, словно пытаясь дотронуться до их морд. Кейт услышала его тихое сбивчивое бормотание. Она уловила знакомые звуки:

- Сибирия… мамонты… Сибирия…

- Ганс!

Она хотела положить руки ему на плечи, но старик извернулся, отстраняясь, схватился за голову и, раскачиваясь, побрел в центр зала. Кейт бросилась за ним, но не успела – в следующую секунду Ганс с грохотом, от которого содрогнулись на столах бутылки и кружки, рухнул на пол.

***

В поезде было тихо, тепло и уютно. В спальне лампы горели приглушенным желтоватым светом, окна были закрыты опускающимися плотными шторами. Ганс лежал в постели, укрытый одеялом, так что на виду оставалась одна голова. Он был в бреду, глаза плотно закрыты. Сквозь жар, иногда, проступали бессвязные слова, фразы; разум Ганса блуждал в неизвестности и никак не мог найти дорогу в мир живых. Кейт сидела рядом, в кресле напротив. Всю ночь она провела между сном и явью, и к утру ей казалось, что и она, вместе с Гансом, заблудилась в вязкой темноте и никак не может спастись, проснувшись.

Когда вчера днем Ганс потерял сознание, Кейт сама была чуть живой. Она подхватила его за плечи, потянула на себя – Ганс был легким, словно ребенок. К ним тут же поспешили посетители, но вперед, всех оттесняя, прошел господин Сёркис, который распорядился – и двое крепких мужчин, вслед за Кейт, понесли бесчувственного Ганса к поезду. Позже в вагон постучали, и Кейт встретила полковника Гупачева. Он принес лекарства. Кейт ничего не могла ответить на его расспросы, так как понятия не имела, что произошло с Гансом. Она спросила полковника, как ей можно увидеться с доктором.

Емельян Гупачев тяжко вздохнул и рассказал Кейт, что доктора, в привычном для нее понимании, в Романсбурге нет. Если человеку не помогают собственные средства, или лекарства, которые есть в магазине, остается только одно – идти за помощью в монастырь. Тамошние монахи способны творить чудеса. А если болезнь так просто не излечить, за дело берется Игумен. Полковник говорил с мрачным выражением на лице, а под конец пожелал, чтобы дело не зашло так далеко. Он не сказал открыто, но Кейт поняла, что монастырь ему нисколько не нравился.

Но Ганс в себя не приходил. К утру Кейт не могла думать ни о чем, кроме как идти к монахам.

Кейт открыла дверь, и по комнате разлился ясный свет морозного утра. Она погасила светильники и приподняла шторы. Дыхание Ганса было ровным, можно было подумать, будто он спал, но сон этот был нездоровым и пробуждение не наступало. Когда ночью Ганс говорил, Кейт пыталась выстроить из его разрозненных фраз что-нибудь связное, но это было невозможно. Ганс упоминал Анну, Сибирию и строгого отца, кот