В этом месте по замыслу автора в аудиоверсии книги звучит перекличка музыкальных тем в исполнении группы «Серебро» и Адриано Челентано. 13 страница

Мать выходила её. Забрала к деду. Она поселилась в своей комнате. Всё было по-старому, не считая фотографии Алена Делона, лежащего на бортике бассейна под лучами средиземноморского солнца, которую наклеила над кроватью Наташа за то время, что Марины здесь не было. Её спасали мультики, огромное количество видео кассет. Она целыми днями сидела, уставившись в экран. Гримасы, ужимки, мыши, коты, собаки, оплеухи. Ни добра, ни зла. Потом мать водила её по дому, рассказывала, как дед строил его, что раньше здесь был другой дом на две семьи. Его, верно, спалил сосед пьяница, который до сих пор занимает на пол-литра. А вот фотография, где они с мамой… украдкой плакала.

Не тревожьте Землю, птицы,

Не ищите ветра в поле,

Превратите копья в спицы.

Я птенцов собой закрою.

Спите, дети, сны в лукошке...

Через месяц, в июле, приехала Надя. Оказалось, что она всё время была рядом, просто последний год Марина это перестала замечать. Стали ходить купаться. На крышу старой кирпичной водокачки в этот год снова вернулись аисты.

В сентябре Марина поступила в институт. Никто из новых подруг ничего не знал, да она и сама странным образом стерла все из памяти. Опять появились книги.

Олег. Он учился здесь же, на другом факультете. За три года он стал первым её мужчиной. Высокий, белокурый, немного застенчивый паренёк. Она полюбила его, с ним было спокойно. Родился Артёмка. Вместе с сыном возродился интерес к жизни. Она проснулась и жадно глотала всё, что пропустила за эти годы. В доме появились подруги, она теребила Олега, кокетничала, капризничала, как пятнадцатилетняя девчонка. Её тянуло к людям. В ресторанах некоторые девочки помнили её, уважительно здоровались. Она не стеснялась, расспрашивала их о жизни, знакомила с Олегом, показывала фотографии сына. Она снова ловила на себе взгляды мужчин. От былой угловатости не осталось и следа. После рождения ребёнка формы стали мягче, пышнее, а лицо, наоборот, потеряло подростковую припухлость и приобрело выразительность. Подстриглась короче, ярче помада. Она поняла, что стала по-настоящему красива. Как ни странно, первый сорвался Олег. Исчез на неделю. Пил, жил где-то у друзей. Она корила за это себя. Простила, верила, что всё наладится. Но он уже не мог быть рядом с ней, она стала другая, она ускользала от него. Потом он опять исчез. Собственно говоря, у неё уже не было выбора: Артёмка подрос, нужны были деньги. Надя помогла, устроила на работу. С этого времени они стали с Олегом просто «друзья»…

Oh, baby, baby,

it's a wild world.

It's hard to get by just upon a smile.

Oh, baby, baby, it's a wild world.

I'll always remember you like a child, girl..

Они продавали мазуты, масла, бензин и бог знает что ещё. В основном бывшие военные, отставники, что здесь в конторе, так и клиенты в воинских частях. Ещё рыболовецкие суда, порт, бензоколонки. Это был мир мужчин. Мир денег, автомобилей, подводных лодок и секса. Мир разговоров об автомобилях, деньгах и сексе. Впрочем, её полюбили, взяли под опеку, оберегали. Первый раз в командировке в Кировске, когда Выборнов, который должен был подписать контракт, не оставляя руль автомобиля положил ей руку на бедро, она напряглась, отодвинулась, но спокойно продолжила разговор. Тот не стал продолжать, просто спросил, когда ждать снова в гости.

- Ну, что, Веселова, как там Выборнов, всё тот же старый кобель? - спросил её по возвращению Рыбалко, хозяин АРТЕСа, так называлась их организация.

Все громко засмеялись, и она поняла, что с ней здесь ничего плохого не случится. Вскоре она с удивлением открыла, что обладает некоторым влиянием на этих мужчин, научившись чувствовать их настроение. Впрочем, это было не сложно. На самом деле, в подавляющем большинстве случаев не секс, а скорее флирт, возбуждение, разрядку однообразных будней, вот чего они желали. Может быть, еще самоутверждение. Поэтому инициатива оставалась, скорее за ней.

Секс снова вошёл в её жизнь вместе с деньгами. Она поняла, что не только нуждается в них, но и любит. Любит их зарабатывать. Она училась пользоваться мужчинами, играть их настроением. Заключая контракт, она уже заранее знала, когда, в какой момент надо будет применять свои женские чары, кокетство. А собираясь в командировки, подспудно ловила себя на мысли, что на всякий случай, выбирает для этого подходящее время.

Для Рыбалко она стала сущей находкой. Он постепенно передал ей часть своих контрактов, отойдя от непосредственных продаж. У неё появились и свои клиенты. Дела шли в гору. В мае он поехал в Москву налаживать контакты с ЛАКОЙЛом, одним из крупнейших нефтяных концернов. Марину он взял с собой.

- Что это? – спросила она Рыбалко в аэропорту, указав на большую коробку из-под ксерокса, тщательно перетянутую скотчем.

-Да так, крабы, рыбные деликатесы…гостинцы, - уклончиво ответил тот.

… Moonlight and vodka, takes me away,

Midnight in Moscow is lunchtime in L.A.,

Ooh play boys, play...

Москва поразила её. Она и раньше бывала здесь. Улицы, площади, музеи, Воробьевы горы, парк Сокольники, Охотный ряд, Китай-город – всё это было знакомо с детства. Но сейчас она увидела город изнутри, появились друзья. Сразу же она нашла там Аллу, девочку, с которой училась в школе в Мурманске. Они втроём с Венечкой, её мужем, бродили по винтажному Арбату, где непризнанные пока короли шансона, будущие рок звезды и знаменитые художники уживались с лубочным ароматом печеных пирожков и даже медведем, танцующим под дудочку поводыря в расписной косоворотке. Сидели в кафе, потом ехали в какой-нибудь ночной клуб на выступление входившей в моду группы «сухоФрукты». После разреженной атмосферы заполярья, она жадно, полной грудью вдыхала кислород, который, казалось, был здесь повсюду, и не могла надышаться. Теребила ребят, предлагала пойти в цирк, который помнила с детства, но Веня достал билеты на московское хоккейное дерби ЦСКА-Спартак. Рев на трибунах, мелькание шайбы, чехарда на льду, все смешалось. Под конец она сидела охрипшая, зажав уши, счастливо улыбаясь, смотрела на лед, так и не определившись в своих симпатиях. Зашли в ГУМ. Обувные салоны, парфюм, витрины бутиков, модные бренды – ARMANY, TRUSSARDI, DLUSSO, MAX MARA, DE BERS, TIFFANY, CARTIER, CUCCI, DIOR все, как на фотографии на развороте журнала. Но теперь это оказалось правдой, все это было здесь и сейчас. Элегантные дамы с покупками сидят в кафе, за чашечкой ароматного кофе, здесь же нарядные детки, влюбленная парочка на скамейке у фонтана в центре зала. Тихая музыка накатывает, подступает вплотную, обволакивает, осыпает серебряным дождем и она решилась…

- Подожди, дай-ка я тебя сфотографирую, - остановил ее Веня. Он нагнулся с фотоаппаратом в руках, потом присел. Она стояла возбужденно-счастливая с пестрыми коробками, цветными пакетами в руках на переходе второго этажа, теперь уже окончательно запутавшись, каким богам молиться, кого за все это благодарить, а на заднем плане, сквозь стеклянные окна над центральным входом универмага на противоположной стороне Красной площади в фотообъективе видны освещенные буквы: P U T I N Ъ

Это был Город, который жил своей собственной жизнью, где слово вчера уже не существовало, сегодня длилось без конца, так что завтра, казалось, никогда не наступит. Город, который не задавал вопросов и не искал никаких ответов. Где пятидесятилетние мужчины выглядели на тридцать, а у тридцатилетних в кармане баррелей нефти было больше, чем у Рыбалко недельная выручка, и все это продавалось и покупалось тут же, одним кликом с ноутбука. Город, который радостно тебя встречал и не замечал твоего отъезда. Она влюбилась в него и поняла, что хочет быть именно здесь.

Moscow never sleeps

Я-а-а люблю тебя-а-а Ма-асква-а-а!

* * *

Первый раз она увидела Андрея в «Ледоколе». Он целый день был с какой-то незнакомой девчонкой. Сначала мелькнул на танцполе, крутил её в центре зала, потом за бильярдным столом, где, взяв девушку за руки сзади, водил кием по столу, рассказывая об особенностях работы двухтактного крейцкопфного двигателя. Она вспомнила об этом позже, когда увидела его рядом с Женей. Тогда же расспросила Анну о нём.…На майские она пришла к ним с Артёмкой. Оказалось, что Женя уезжает с Андреем в Петербург. Она попросила пригласить его познакомиться. Пока ждала, напилась. Потом сидела, как дура, смотрела, как он флиртует с Надькой. Он оказался даже лучше, чем она думала. Теперь она уже ни о чём не думала: «Почему он вообще, именно меня тогда поцеловал?!»

Pretty woman, walking down the street,

Pretty woman, the kind I like to meet,

Pretty woman, I don't believe you, you're not the truth

No one could look as good as you… Mercy!...

Она бродила по грязному, весеннему городу, отвечала на телефонные звонки, постоянно думая о нём. Не поехала в командировку в Апатиты, отложила на потом. За долгую зиму она соскучилась по солнцу, по беззаботным дням напролёт, по шуткам ни о чём. Записалась к парикмахеру. Маникюр, бровки, стрижка, сушка, завивка... Уже на выходе, одев куртку, снова поймала свое отражение в зеркале.

-Вр-р-р-р, - тихо прорычала она, сделала растопыренными пальцами «сердитую кошечку», состроив себе «рожицу», потом решительно взъерошила волосы рукой и накинула капюшон. У уличной торговки купила вдруг пучок свежего укропа, перевезенный проводниками с Ленкорани, из Астары, самой южной железнодорожной станции сюда, на Север, в Мурманск, на конечную, сразу выдернула изумрудную, ароматную веточку и с хрустом откусила, потом еще.... Хотелось просто лежать на солнышке, под этой штукой, которую называют небо, зевая и потягиваясь, пускать по ветру парашютики из одуванчиков и больше ничего не делать. На работе, после полярной ночи, когда первый робкий лучик весеннего солнца заглянул наконец-то и в окна их кабинета, она тут же достала из сумочки зеркальце, чтобы подновить глазки, поймала им лучик света и, не удержавшись, направила солнечный зайчик прямо на коллегу, обычно молчаливого мужчину средних лет в дальнем углу кабинета. Тот устало оторвался от монитора, нахмурился, пытаясь, очевидно, вспомнить, что же все это значит, встал, подошел к окну, побарабанил крепкими пальцами по подоконнику и задумчиво произнес: «Ну, вот, и перезимовали».

Here comes the sun, here comes the sun,

And I say it's all right

Марина поймала себя на том, что в троллейбусе снова проверяет билетик " на счастье", снимая лак с ногтей, ищет на них белые пятнышки, как учила бабушка, войдя утром в офис, первым делом хватает невесть откуда оказавшийся здесь томик Рубаи Хайяма, жадно открывает на случайной странице, потом еще раз. Дома снова и снова она садилась за пасьянс, стараясь не признаваться, что гадает именно на него. Набирала в гугле «принцип неопределенности Гейзенберга», «альфа-центавра», «супрематизм». Он казался другим, не как все парни вокруг. Густые волнистые волосы, какой-то открытый, разговорчивый. Когда ребята вокруг сплошь с короткими причёсками выцеживали из себя отрывистые, «увесистые» фразы, он весело болтал, нёс всякую ерунду, будоражил. Он волновал её. Стала чаще заходить к Ане, болтая обо всём, узнавая вскользь, когда вернётся, какие планы на лето. А потом... Потом он ускользал от неё целый месяц. Они разминулись на пять минут дома у Ани, когда Надя опоздала посидеть с Артёмкой. У мебельного она увидела его с Женей на противоположной стороне улицы - заметалась, наклонилась к боковому зеркалу автомобиля припаркованного у обочины, чтобы «посмотреться», тут же вскинула руку, но они не заметили, сели в машину и уехали. Это уже становилось навязчивой идеей. Теперь она точно знала, что хочет его.

Hey, I'm in love,

My fingers keep on clicking to the beating of my heart.

Hey, I can't stop my feet,

Ebony and ivory and dancing in the street.

Hey, it's because of you,

The world is in a crazy, hazy hue…

Это случилось на Женин день рождения. Сидели в кафе в районе РОСТА. Пришли Женины друзья, пара одноклассников да Саша, его партнер по работе. Того она знала, видела раньше. Как всегда Надя, ещё одна незнакомая девушка, Андрея не было. Она открыто спросила у Ани. Та тут же обратилась к мужу: – Женя, а ты Андрею звонил? – Да звонил, он не может, на вахте, кажется.

– Позвони ещё.

Тот вышел на улицу, внутри сотовый не брал.

Когда Андрей вошёл в зал в спортивном костюме, Марина танцевала с Сашей. Видно было, что Андрей смутился, увидев нарядно одетых молодых людей, и сел с краю стола. Вечер был в разгаре. Играла музыка.

Left my job my boss my car and my home

im leavin for a destination I still dont know

somewhere nobody must have duties at all

and if u like this u can follow me so lets go…

Саша уверенно продолжал «вести» Марину, что-то говорил, гладил по руке, пригласил снова танцевать. Она отказалась. Попыталась через весь стол что-то прокричать Андрею. Ревела музыка, он так и не расслышал. Она увидела, как Андрей заговорил с Надей, сидящей слева, налил ей вина, пригласил танцевать. Она растерянно посмотрела на Марину. Та сжала губы. Надя отказалась, потом вообще поменялась местами с парнем слева. Андрей замкнулся, задумчиво вертел на столе серебряную фольгу из под шоколада сминал края, разглаживал середину в виде сердечка, думал о своём... Вечер рассыпался, надо было что-то делать... Все потянулись к выходу.

– Я на Базу, – стоя в холле, произнёс Андрей, обращаясь к Жене. – пойду, пока дождь не начался.

… come on and join us you can do that now

Let’s go follow me and let's go…

Тот решительно отвёл его в сторону: – Не дури, Марина хочет тебя, поедешь с нами.

Машины ожидали у входа. Женя с Аней, Надя и Марина уехали сразу. За ними одновременно, попрощавшись со всеми, уехала девушка с молодым человеком. На дороге остался Саша, Андрей и Жора – приятель Жени, здоровый парень балагур и весельчак. Андрей до конца ещё не решился, но, увидев, что Саша собирается ехать, тоже сел в машину. Его охватило предвкушение какой-то сладости, но и стало страшновато. Это была не его игра.

Follow me and lets go

to the place where we belong and leave our troubles at home

Come with me we can go to a paradise of love and joy

a –destination unknown....

Первую машину они так и не догнали. Слетая вниз со стороны Семёновского озера по безлюдной трассе, он в который раз залюбовался открывающейся панорамой портового города. Если бы крыши этих домов покрыть еще черепицей, да раскрасить фасады яркими красками…

… destination unknown known known known known unknown

destination unknown…

Всё стало понятно, когда он, только войдя в квартиру, первым делом при всех легко поцеловал Марину в губы, словно здороваясь с давно знакомым близким человеком. Она спокойно ответила на его поцелуй, взяла за руку и повела в гостиную. Достали вина, поставили караоке. Сидя рядом с Андреем, Марина так и не отпускала его руку, держа её у себя на коленях, и легко поглаживала. Вошёл Жора, задержавшийся на улице, принёс ещё выпивку. Мест не было, Андрей потянул Марину, приглашая сесть к себе на колени. Она пересела.

.. .How does it feel in my arms?

How does it feel in my arms?

Do you want it?

Do you need it?

Can you feel it?

Tell me. How does it feel in my arms?...

– Пойдём, потанцуем, – тихо сказала она, полуобернувшись.

– Не могу, – и он глазами показал ей вниз. Она улыбнулась и, вставая, легко коснулась пальцами его вздутых брюк.

– Надо джинсы носить – и отошла к окну с сигаретой. Ближе к полуночи она засобиралась.

– Я провожу, – вызвался Андрей. На улице Марина неожиданно присела перед кустом шиповника и порывисто притянула ладошками ближайшую ветку, спугнув при этом с цветка мохнатого шмеля.

- О, дружок! – проводила она его взглядом, потом осторожно обхватила пальцами набухший розовым цветочный бутон и легко коснулась его кончиком носа, словно здороваясь.

- Такси! - крикнул Андрей, в надежде остановить проезжающую мимо машину. Марина поднесла правую руку ко рту и пронзительно свистнула из-за его спины. Он обернулся.

- У меня так никогда не получалось.

- Это очень просто, - ответила она, садясь в машину. - Аскольдовцев, пожалуйста, - обратилась она к водителю такси...

Счётчик такси, похожий на пульс.
Прямо во двор и налево.
Звёзды - следы, трассирующих пуль
Тоже являются частью Вселенной...

-Вон там, сверните направо, у знака «СТОП», - подсказала она водителю.

На лестничной площадке он попытался сзади обнять Марину, но она мягко отстранилась.

- Подожди, - прошептала она, доставая ключи. – Сын у мамы, - добавила она, поворачивая ключ в замочной скважине.

-Так, предупреждаю, горох я не успела перебрать и котлы до блеска тоже не начистила.

- Туфельки то не жмут? – спросил он, пытаясь ее поцеловать.

- Не жмут, как раз по ноге, - она прижала указательный палец к его губам.

первым в открывающуюся дверь прошмыгнул мистер Мускул. Времени было мало. Он стремительно провел рукой по кафелю в ванной, в туалете, на кухне залил сваленную в раковине посуду водой, спрятав ее под шапкой белой пены, и пулей помчался в спальню. Здесь забросил колготки, зацепившиеся за край кровати в ящик комода, разбрызгал в воздухе аромат фиалок с легкими нотами малины апельсина и роз из розового флакона, стоявшего на трюмо и только после этого, оставшись очевидно удовлетворенным, спрятался за зеркалом

Возбуждение от ожидания этого дня, взгляды, улыбки, выпитое вино, прикосновения рук, тел, вся интрига этого вечера взвинтила, возбудила их чувства и нервы до предела. Даже отворачиваясь, пытаясь выглядеть естественно и спокойно, они интуитивно следили друг за другом, жадно ловя каждый знак, каждое движение и жест. Сейчас, когда они остались одни, и отпала необходимость прятать своё возбуждение от посторонних, пускай даже доброжелательных глаз, они вдруг почувствовали робость. Марина прервала лёгкую паузу:

- Вот полотенце, ванная там.

Johnny (oh, yeah),
You got it all figured out
Johnny (oh, yeah),
You know just how to go about
You flash you smile (oh, baby)
And keep your cool

Он не стал одеваться, вышел раздетый. Марина полулежала на тахте в той же расстёгнутой блузке, слегка прикрывающей поджатые обнажённые ноги. Теперь уже ничто не смогло бы его остановить. Даже если бы рухнула стена и открыла их всем ветрам с залива; даже если бы исполинский каменный монумент Солдат – символ, страж города, или Викинг – завоеватель, да сам древний Рус, былинный герой, первородный хозяин этих земель с грохотом стал спускаться с сопки; даже если бы все суда, стоящие на рейде, в угольной гавани, на судоремонтном заводе и в рыбном порту разом загудели, оглушая спящий, залитый ночным солнцем полярный город – он не услышал бы этого. Он обхватил её руками, навалился на неё, сжал в своих объятиях, заполняя собой каждую впадинку на её теле и наоборот, принимая в себя её бёдра, вздымающийся живот и упругую грудь. Истома накрыла её и почти сразу она вскричала, ощутив, как густые плотные волны тепла нахлынули на неё изнутри. Впившись ногтями в его спину, теряя под собой тяготение земли, она почувствовала, как он застонал и задрожал внутри, в глубине её тела. Она жадно, словно боясь потерять эти мгновения, прижала его к себе, зажимая, не выпуская пульсирующую изливающуюся радость.

Blue eyes

Baby's got blue eyes

Like a deep blue sea

On a blue blue day

Проснувшись, он почувствовал её дыхание на своей ладони. Она лежала в халате, свернувшись в комочек на боку на его откинутой руке, зажав в своих ладошках его пальцы, и осторожно прикасалась к ним губами. Андрей медленно развернулся, не отнимая руки, приподнялся, прижимаясь к ней сзади, и увидел, как по щеке её катится слезинка.

Blue eyes

Baby's got blue eyes

When the morning comes

I'll be far away

And I say…

Волна нежности, благодарности, вперемешку со смущением и лёгким страхом накатила на него. Высвободившись, он встал на колени у изголовья, обнял, положил голову ей на грудь и замер. Она лежала с закрытыми глазами, казалось, безучастная ко всему вокруг. Но нет, каждой клеточкой своего тела она откликалась на поцелуи Андрея. Он прикасался к её полным горячим губам, закрытым векам. Осторожно отодвинул прядь волос, открылся изящный узор белого ушка. Покрыл его лёгкими прикосновениями. Андрей открывал её для себя. Нашёл губами родимое пятнышко на изгибе шеи, ещё одно чуть ниже. Он отстранился, переводя дыхание и, неожиданно, увидел как при очередном солнечном блике сквозь окно за колышущейся занавесью, на приоткрытых Марининых губах блеснула капелька влаги. И новая волна умиления и нежности охватила его. Он потянулся к её губам и припал к ним с новой страстью…

… Марина подняла руки и, не открывая глаз, медленно, словно раздумывая, одну за другой расстегнула пуговицы на халатике. Осторожно, не нарушая плавности её движений, Андрей отодвинул край халата, тут же припал к изгибу шеи, плечу. Марина обхватила голову Андрея обеими руками и прижала к своей груди, потом приподняла и мягкими движениями стала направлять её. Сначала к ямочке у основания шеи, затем лёгкими толчками к левой груди. Здесь она задержала его голову, постанывая при каждом прикосновении его языка к набухшей твёрдой ягодке соска. Его губы опускались всё ниже, вслед за сползающим краем одежды, скользили по чистой упругой коже, отыскивая все морщинки и впадинки на своём пути, словно боясь пропустить хоть самую малость и, наконец, приблизились к ее бугорку, ее тайной раковине. Створки ее доверчиво приоткрылись под его дыханием, обнажая свою жемчужину...

Johnny, oh, yeah,
La-la-la-la la-la-la
Johnny, oh, yeah,
La-la-la-la la-la-la
So please be kind (oh, baby)
And take me home…

Андрей пританцовывал на одной ноге посреди залитой ярким солнцем комнаты, пытаясь попасть свободной ногой в штанину, которая путалась в колеблющейся от порывов ветра занавеси на открытом настежь окне. Он предлагал сходить вечером на неделе в кино, покатать с ребятами шары в боулинг, поехать на следующие выходные за город на шашлыки. Марина лежала на тахте, на боку, подперев голову рукой, смотрела на него, молча улыбалась, кивками головы соглашаясь со всем, что он говорил.

Перекрашу квартиру в розовый цвет.

В спальне будет ночь, а на кухне рассвет.

Я выкину прочь все дверные замки.

Все будет петь по взмаху руки…

Он не стал вызывать лифт, скатился с девятого этажа и выскочил на улицу. Солнце. Солнечный свет. Тысячи, миллионы баррелей разлитого повсюду солнца. Он струился по двору, стекал с горы по крышам домов, рассыпался блёстками в мелкой ряби залива, который отсюда был как на ладони, отражался в стеклах домов на противоположном Абрам-мысе и возвращался обратно к Андрею. Радость переполняла его. Он вздохнул полной грудью свежий плотный воздух портового города. Он словно всегда знал, очень хорошо помнил это чувство, которое появилось в нём опять. Влюблён! Он снова влюблё-о-о-о-н!

… If you do exist,

honey don't fossilize

Show me a new way of loving

Tell me that it's true

Show me what to do

I feel something special about you.

Она не пошла в кино, сославшись на усталость. Не поехала на выходные за город. Мол, что-то с сыном. Сначала у него появилось недоумение, проснулось тревожное сомнение и, наконец, постоянное желание, и ожидание встречи. Пытаясь спасти обретённую радость или хотя бы вернуть душевный комфорт, он стал искать слова, рифмы, ритм, мелодию, постоянно думая, заново переживая каждое мгновение той ночи.

Стихи, они играли особую роль. Зачастую, находя нужную поэтическую форму для какого-то важного события, волнующей новой встречи в своей жизни, он как бы сглаживал остроту, идеализировал, придавал этому событию совершенную форму, законченный вид. Через несколько дней он прислал ей на телефон сообщение:

Не могу не думать об этом:

Твои руки, губы, глаза.

Когда ночью, касаясь всем телом,

Я ласкал твою грудь, чуть дыша.

Целовал твои белые плечи,

Прядь волос, осторожно подняв.

Ты дрожала, тянулась навстречу,

Мою ласку несмело приняв.

Заслоняясь от лунного света,

Прикрывая свою наготу,

Обнимала меня до рассвета,

Открывая любви красоту.

Она сразу же позвонила, удивлённо и радостно поблагодарила. Договорились встретиться в «Меридиане». Но она так и не появилась в фойе гостиницы. Позвонила, что-то объяснила, сказала, обязательно перезвонит.

Теперь уже Андрей думал постоянно о Марине, выжидал, искал повода поговорить по телефону, но делал это как-то невпопад, всё больше и больше запутывался, усложнял своё положение и злился за это на неё и на себя.

Suddenly you cross my heart

I want you to be my baby

Suddenly you cross my heart

I want you to be my lady

Вскоре заботы на работе отвлекли его. Предстоял выход ледокола из дока, и эти последние дни он практически не выходил с судна. Андрей успокоился, вернулась прежняя лёгкость общения, и они болтали с Мариной по телефону как старые приятели. Примерно через три недели Женя с Аней пригласили ребят к себе, в последний раз перед отъездом из города. В квартире царил весёлый беспорядок. Спортивная одежда, туфли, бадминтонные ракетки, яркие летние платья, шорты, полотенца, – и всё это набросано сверху на кажущийся гигантским в комнате бело-голубой парус для виндсёрфинга. Разговоры были только о поездке. Надя с Андреем пришли почти одновременно, чуть позже подъехала Марина с Артёмом. Девушки носились по квартире, помогая искать вещи, примеривали их на себя, опять теряли. Женя, разложив карту прямо на полу поверх кучи одежды, азартно рассказывал Андрею о маршруте предстоящей поездки. Ребятам предстояло увлекательное путешествие по северной Европе:

–…в Кандалакше уходим направо на Алакуртти и в Финляндию, вот здесь, – водил пальцем по карте Женя. – Мы в прошлом году в районе Салла с Аней минут тридцать по трассе ползли за стадом оленей. Идут себе по шоссе, никого не боятся, штук семь, еще пара телят. Забавно! В Рованиеми забираем Яри – партнера моего по бизнесу.

Предки Яри были родом из местечка Йоханнес, что на юго-востоке Финляндии. В тридцать девятом, когда большевики вторглись в молодую республику, им пришлось спешно покинуть и навсегда оставить свой родной дом. Осели в Швеции. Отец Яри занялся изготовлением циновок, традиционным финским ремеслом. Натуральные материалы, характерный орнамент и расцветки пришлись по душе скандинавскому соседу. Дело пошло, открыли настоящее ткацкое производство, продукцию стали охотно покупаться и за пределами Скандинавии. Позже, когда в Европу хлынул поток дешевого китайского ширпотреба, фабрику пришлось закрыть.

- Так, заглянем там к Санта на огонек.

Кстати, пишите письма, список подарков составляйте к Рождеству, пока еще не поздно. Как говорится, готовь сани летом. Та-а-к, – Женя разложил карту поудобнее, – потом «рвем» к норвегам. Смотри, вот здесь до Кируна и через все фьорды вниз: Тронхейм, Осло. У нас дельце там с Яри одно. Потом он домой, ну а мы шуруем в Мальме, заедем к Маркусу на недельку. Помнишь Маркуса?! Он мне рассказывал, как ты там на доске рассекал с…

– Shut up! Угомонись! – И Андрей шутливо навалился на Женю, повалив того на кучу одежды.

– Что вы тут устроили, а ну слезайте, – сердито произнесла Анна, входя с подругами в комнату.

– Ну, я и говорю, на обратном пути заскочим в Эскильстуну, покажем Яне бабочек, – обращаясь уже ко всем присутствующим, громко сказал Женя. – Представьте, девчонки, открытый бассейн, аквапарк, зоо, детские аттракционы – и все это внутри соснового леса. Такое впечатление, что звери ходят там как на свободе, такие огромные вольеры. Обезьяний остров, вокруг золотые карпы в пруду. Но все это ерунда. Главное – это бабочки! Прямо там стеклянная оранжерея: вход и выход с торцов через специальные шлюзовые камеры. Входишь и попадаешь в джунгли. Влажный тропический лес: лианы пальмы и везде бабочки! Тысячи, мириады! Они там везде, летают, садятся на тебя...

– На-ка, примерь, – Женя протянул Андрею пару черных ботинок, размер у нас я смотрю один.

-Ого реальные боты, - Андрей смущенно вертел ботинки в руках.

-Бери, бери, - уверенно подтвердил Женя, - с этими модными «шузами»... вечная проблема потом.

- Вечная, в смысле, что они вечные?

-Не знаю, как насчет вечности... - Женя поднявшись на цыпочки поочередно приоткрывал коробки с обувью. -... я просто... " западаю" на хорошую обувь. Вот, смотри! - он протянул Андрею ботинок бледно персикового цвета с более темной окантовкой. Приглядевшись, Андрей разглядел в рисунке силуэт города. - Купил в Венеции... на распродаже, - громко произнес он. - Весна - лето, этот сезон, даже не спрашивай, - тихо уточнил он оглянувшись через плечо на Анну.

-Как раз по ноге! - с удовольствием подтвердил Андрей.