Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






В этом месте по замыслу автора в аудиоверсии книги звучит перекличка музыкальных тем в исполнении группы «Серебро» и Адриано Челентано. 4 страница






- Я думаю, тоже женщина.

– Симпатичная? – с улыбкой спросил Женя.

Андрей задумчиво продолжил, словно не замечая ироничных ноток в Женином голосе:

-Знаешь, наверное, Грузию легко любить… нельзя не любить. Армению, Эстонию, Японию. Они такие… красивые – там горы, природа, люди, песни… Я, вот, в Баку был в прошлом году, тоже красивый город. Кстати, место «серфовое» – такой «ветродуй» бывает, мама не горюй. Так вот, все они любят свои страны, свой край. Россия – она огромная, тяжелый климат, трудная история, … люди все разные. А без любви – никак, иначе... это как с нелюбимой женщиной - жить можно, конечно. Можешь ей шмоток накупить, косметики, но ведь… н-да. Знаешь, нам сейчас надо очень бережно собрать все хорошее…всем нам….

-Так ведь, говорят, Родину, как мать, как родителей, не выбирают?

- Может, и не выбирают. Но тогда и Америки никогда не было бы, Австралии, Бразилии, Аргентины, и люди не срывались бы с насиженных мест, не строили новые города. Еще говорят, сын за отца не в ответе, да только внукам все равно «расхлебывать» почему то приходится. Много чего говорят. Если уж на то пошло, то могут и родительских прав лишить, за пьянство, за побои. Так ведь?! Хотя, что толку вспоминать - прежней России больше нет. Понимаешь, все эти революции… это как гальванические развязки. – Андрей соединил пальцы рук кольцами между собой. Ну, как бы тебе объяснить... мы вроде связаны, но напрямую уже не можем общаться. Да и поколение теперь другое. Даже не дочка, а внучка, правнучка, скорее. И все, что у нее осталось после детского дома от своей родни - это пара фотографий и нательный крестик в лучшем случае. Ну, может, брошь какая, да и то, если во время войны на хлеб не выменяли.

- Да уж, районы, кварталы, жилые массивы … в споре Штольца с Обломовым победил… товарищ Шариков, - прокомментировал Женя, уходя в комнату.

-Чуть не победил, - вернулся он на балкон с бутылкой BACARDI и двумя стаканами в руках. – И если бы не Колбасьев Сергей Адамович – писатель, моряк, энтузиаст джаза, то… Моряк, моряк, - весело напел он разливая ром по стаканам, - почему ты грустишь, хлопни винца, набей в трубку гашиш.

- А знаешь, - мечтательно продолжил Андрей, мне хочется найти и запомнить все самое красивое, самое стоящее, что есть на свете. Прочувствовать, пропустить через себя.

– Типа, остановись мгновение?

– Да, пожалуй, но не в этом смысле. Вот, в фильме, сколько кадров в секунду? - оживился Андрей.

- Двадцать четыре, – сам ответил он. – Короче, смотрел я фильм один недавно – Годар, Феллини, из раннего что-то. Отцифрованный, но на компе пошли какие-то сбои. Звук нормально, а картинка двигалась примерно один кадр в секунду. И ты понимаешь, он выиграл от этого!

– Кто?

– Фильм! Во всяком случае, меня это нисколько не «напрягало», и более того, к концу, я почувствовал, что еще больше «включился», как если бы он шел в обычном формате, потому что заработало еще и мое воображение. От кадра к кадру, подспудно, оказывается, это не сложно для восприятия. Я успевал оценить теперь не только общие планы, но и запомнить выражение лиц актеров, их позы, рассмотреть детали интерьера, пейзаж. В какие-то моменты я словно сам оказывался там, среди них, и мог прочитать марку автомобиля, надпись на дорожном щите. Стал доступен тот самый двадцать пятый кадр. Образно, конечно, в смысле, нюансы, детали, авторские «фишечки». Понимаешь? Я будто бы чувствовал запах цветущих абрикосовых деревьев, дикой алычи, миндаля, донесшийся порывом ветра с ближайших гор на горячий асфальт автострады, мог прочитать обрывки афиш на фасаде старого кинотеатра, и при этом, не выходя из дома, лежа на своем диване.

– Что за фильм?.

– Нет, ну, не в смысле… Какая разница, дело не в названии. Конечно, не каждый фильм так можно разложить. Это серьезный экзамен. Впрочем, что я изобретаю велосипед? Возьми «Дикарь» с Марлоном Брандо? Мотоциклы, байкеры, провинциальный городок, девушка. Да, тот же «Город Грехов» с Брюсом Уиллисом?! Вспомнил?

– Да, комиксы, стильный фильм.

– Так идея-то не нова! Еще индейцы майя, ацтеки записывали свои рассказы с помощью рисунков и пиктограмм.

Ладно, не суть, да и не нужно, вероятно, так уж все препарировать. Есть фильмы острые, колючие, словно сцепленные дифференциалы, как у Кустурицы, как Курехин в музыке, а бывают тягучие, растянутые, как караван, затерянный в песках Аравии, как «Болеро» Равеля, как интегралы Питера Гринуэя. Так вот, задавшись целью, можно было бы провести эксперимент и продолжать вырезать лишнее, укрупнять планы, беря лишь основные, до тех пор, пока окончательно не начнет пропадать слитность восприятия. И тогда посмотреть, а что же это за кадры, те, что останутся? Понятно, да?

- Водка Smirnoff, да сыр Виола.

-То есть? – удивился Андрей.

-Пятисекундные рекламные ролики.

- Да, нет, кадр, пикча?

– Так я и говорю. Был у меня в детстве такой фильмоскоп. Я на стенке мультики крутил подружкам из детсада на день рождения. Так ты и в немое кино вернешься.

– Да, нет, почему, есть фильмы, иногда цепляет. За прошедшее столетие создано уже столько готовых образов, кинематографических штампов, этаких кубиков, деталей для «леголливуда», что теперь их уже невозможно игнорировать. Они здесь, – Андрей постучал пальцем по своей голове. – Хотим мы этого или нет. Теперь из этих пестрых картинок можно без конца собирать сюжеты, целые истории, потом разбирать, снова собирать, уже немного по-другому. То, что мы и называем собственно Голливудом. Да, ему нужны новые кубики, свежие сюжеты, образы. Они постоянно, везде жадно их ищут. Не только у себя, но и по всему миру. Иногда, кажется, что это и есть та сердцевина, тот моторчик, который все двигает теперь в современном мире.

- Похоже на то, - усмехнулся Женя. - Мир превратился в одну большую киносъемочную площадку, где большинство, сами того не подозревая, заняты в массовках.

- А раз так, раз нас «цепляет», это навело меня на мысль, что наша жизнь, каждого из нас по отдельности и вместе, в известном смысле, тоже кинематографична, что в жизни каждого из нас тоже можно найти яркие моменты и зафиксировать, запомнить их.

– Зачем?

– Как это зачем? - удивился Андрей. - Чтобы завтра было лучше, чем сегодня, чтобы жить «в кайф», чтобы не пропустить важное, почувствовать, когда оно только еще начнет зарождаться.

– Си ю туморроу. Будущего больше не существует, друг мой, вместо будущего теперь – туморроу, – так, кажется, сказал один известный рокер, – прокомментировал Женя, – Да и вообще, будущее придумано для того, чтобы испортить настоящее.

– Ладно, ладно, понятно, что это все-таки чуть, чуть игра. Но тут ведь не только фотографии из домашнего альбома, очевидно, что существуют еще объективные, абсолютные, универсальные образы, ситуации, представляющие интерес и для многих. Вот, например, сегодня, когда ты на доске вошел в поворот на полной скорости, «Поехали» Гагарина, хорошая книга «запоем» на всю ночь, кинофильм, силуэт в окне. Я иногда думаю, а что если составить каталог таких «моментальных фотографий», картинок, образов. Своего рода отцифровка духовного пространства. К примеру, ты в теннис играл когда-нибудь? Или тот же футбол, баскет, не важно. Так вот, ты можешь целый день на корте простоять, а запомнишь от силы два-три своих удачных розыгрыша, когда ты полностью «включился» и сыграл свою игру, когда все сложилось. Мяч лег точно на центр ракетки, пошел именно туда, куда ты его направил. «Смачно» подал, забежал под удар, сыграл справа глубоко по линии, мяч, как гвоздь в масло, вошел в корт, потом сразу кросс с выходом к сетке и... с лета убил... все... на одном дыхании... день удался. Вот, что-то типа. Накопить таких наблюдений, впечатлений. Так сказать, элементарные частицы эмоционального плана. Потом из них выстраивать уже более сложные конструкции. Тогда, позже, надо тебе, по жизни, не хватает впечатлений, заблудился в трех соснах? Устал, где-то «затупило» тебя? Пожалуйста, возьми каталог, полистай, вот тебе подсказочки. Посмотри, что сейчас, какая точка находится ближе всего к тебе, какая сейчас доступна? Возьми на нее ориентир. Вон там следующая вешка, вот еще. Потом, по этим реперным точкам подбираем лекало, чертим кривую – линию жизни. Тогда сразу видно, ага, вот, здесь пустое, уже не суетись – поздно пить боржоми, полежи в купе на верхней полке до следующей остановки, подожди, когда снова будет хорошо. Очень хорошо, – задумчиво добавил Андрей. – При таком восприятии реальности меняется индивидуальная хронология. Иные прожитые годы оставят, от силы, две строки в трудовой книжке, одну в паспорте, да три четыре фотографии, вот и все. А некоторые дни растягиваются на недели, оставаясь в памяти навсегда.

– Девчонки, «поклубиться», оттянуться, – прокомментировал с улыбкой Женя.

– Ты, думаешь, что, я по барам все время шатаюсь?! – возразил Андрей. – Да и потом, почему нет, вай нот? Just to feel atmosphere! Выбор есть. Тут все зависит от ди-джея, от того, какой он музон подгонит, от публики.

Donnez moi un suite au Ritz, je n'en veux pas!

Des bijoux de chez CHANEL, je n'en veux pas!

Donnez moi une limousine, j'en ferais quoi? Papalapapapala...

Бывает, знаешь, очень тонко, батарейки так подзарядишь, реально…почему нет? Может, это всего лишь прогон между остановками? А может, и нет. Я ведь это просто, как идею. Вон, утром как-то еду на сто шестьдесят восьмом на Базу. Девчонка напротив. Я сбоку сел, зажали с двух сторон, взглядом в нее уперся. Мы все тихие в маршрутке, «смурные» – типа еще не проснулись с утра. А тут, пара заходит – парень с девушкой, садятся впереди. Какие-то не такие. Сразу чувствуется, ночь где-то «тусили», может, и не ложились вовсе, ну разве, что не подтанцовывают. Но приятные, видимо студенты еще. Миловидный открытый юноша. Даже, скорее, утонченный. У нее точеная фигурка, джинсы, изящные туфельки, кремовая кофточка с белым воротничком. Она, наверное, выглядела бы маленькой и беззащитной, если бы была одна. Так, деликатно, голову наклонит, мельком посмотрит, чуть прильнет. Ты, мол, не думай, это было не совсем то, даже совсем не то. То есть как раз именно то.

– Sorry, I am lady? – процитировал Женя фразу из популярного некогда шлягера.

– Ну, что-то типа. Оторви билет кондуктор белый красный голубой. Чувствуется, оба рады. Они выглядели так, словно такого с ними еще никогда не приключалось. Пальцы рук сцепили, нежно так ласкают друг друга. И все в автобусе уже понимают, о чем речь. Начинают переживать, словно хотят, чтобы у них все сложилось. Клянусь! Это чувствуется! Они, вероятно, считали нас полными кретинами. Но он держит себя джентльменом. Галантно, нет, скорее учтиво, но уже сдержанно. А ей-то выходить сейчас! Казалось, она хочет смеяться и плакать одновременно. Слушай, слушай, я это краем глаза. Ну, неудобно пялиться, тем более, что я к ним боком сижу. А прямо напротив меня девчонка. Понимаешь, она могла бы быть на ее месте. Не в том смысле, что тому парню все равно с кем, просто, … она смотрела на них так, …не отрываясь, никого и ничего не замечая вокруг, широко открытыми глазами. Она не стеснялась, не стыдилась, не завидовала, не осуждала, но этот взгляд... Я, наверное, такими же глазами уставился на нее. Так мы все и ехали, пока та девица не вышла.

Ни минутки у тебя нет,

На работе перерыв всего ничего,

Но ты напудришь нос, выйдешь на обед

И за столиком в кафе

Ты встретишь его…

Тут не важно, что другие думают об этом, важно самому все это найти. Можно, можно и другим поверить. Даже нужно, ведь сам все не успеешь! Но обязательно, самому почувствовать, пропустить это через себя, сделать эти мысли, ощущения как бы своими собственными. Вот представь, финал чемпионата мира по футболу и вдруг, на последних секундах, ты видишь решающий гол.

- Особенно, когда ты на победителя кругленькую сумму поставил, - съязвил Женя.

- Ну, а бросить взгляд на ночной город с высоты семидесяти этажей? Ведь это так здорово?!

- После удачной ночи за покерным столом? Пожалуй, пожалуй.

- Ну, хорошо, а ты видел, как огромный океанский корабль сползает в воду со стапеля? – продолжил Андрей развивать свою мысль.- А я видел! Знаешь, впечатляет. Да все, все вокруг! А-а-а - махнул рукой Андрей, - мы как слепые и глухие. Вот, еду в метро – люди вокруг хмурые, глаза отводят, посматривают друг на друга через отражение в окнах. Парень заходит, девушку увидел – подошел. Стоят рядом, улыбаются, оживленно жестикулируют. Они глухонемые были, жестами объяснялись. Так вот, непонятно, кто же в том вагоне был глухонемым. - И Андрей снова замолчал.

- «Нас спасут немотивированные акты Красоты», - задумчиво продекламировал Женя

- Знаешь, у англичан фраза есть: “ He was having the time of his life”, - в смысле неплохо, мол «чел» время провел. А дословно на русский это переводится так: «Это было время, когда он жил своей жизнью». Свою собственную, понимаешь?! Это было время, когда он стоял на доске, когда он поймал ветер, поймал свою волну.

Go, Johnny, Sta-а-а–r-t!

Attack top chart.

Forget your mind

For day and night,

Follow the ride.

 

Come on Jean! -

Begin your run.

They bet on you,

Just do it true.

Lights flashes bright

Can make you blind -

Take left, look right.

 

Green flag... well done!

Like a loaded gun

Vamos, Juan!

 

Top gear, drive –

You’ve caught your life.

Давай, Иван! -

You’re number one.

 

- Давай, лама, давай. Давай открывай свой англо – русский словарь. Смотри, на камни только не наскочи, - съязвил Женя.

- Так, надо галсы просто вовремя менять, чтобы с придурками разными пореже сталкиваться, - парировал Андрей. - Фристайл. Это моя жизнь. Моя, понимаешь? Если бы подонки да жлобы разные крылья не подрезали, то мы, вообще, могли бы летать, а так, приходится слалом крутить, чтобы говно всякое объехать. «Fuck them all», - Андрей махнул кистью руки с брезгливым выражением на лице. Да, мне нравится полет, энергия, движение, красота, солнце, радость, красивая одежда, красивые дома, красивая природа, красивые люди, красивые мысли, красивые дела! Мне всегда, сколько себя помню, всегда это нравилось. Вот это и есть мой мир, понятно?! И я никому его не отдам. Ну что, и ты будешь ненавидеть меня за это?! – с каким то даже вызовом в голосе, воскликнул Андрей.

Скоро я буду баснословно богатым

Но это меня не приводит в смущение

Я не стану бояться своих капиталов

Я легко найду для них помещение

Потому что,

Красота – это страшная сила…

- Да, кто это у тебя отнимает?! Кто тебя так напугал, Андрюша?! Откуда у тебя такие мысли?! Ты, что, золотце?! Пойми, я же переживаю за тебя. Ты мне нравишься. Да. Вот у меня все уже как-то сложилось в жизни, встало на рельсы…

- Не знаю, я не за себя. Не в смысле…, так, вообще.

– Может, это у тебя из прошлого, из детства?

– Да причем тут... хотя...не знаю…. странно… ты вот спросил …сейчас вдруг вспомнил почему то: мне года три, мы на заливе с родителями. Там детский лабиринт был. Детский-то он детский, но для меня… Короче, понятно – я заблудился. И так-то родителей давно не видел, я там в санатории лечился, горло, уши, простуды постоянные, все такое, а тут еще этот лабиринт… испугался. А они оказывается, все это время сверху наблюдали, как там их карапуз внизу пыхтит, смеялись. Вот, тот страх, я и запомнил.... Когда подрос, хотел стать аквалангистом – исследователем морей. Как Жак Ив Кусто, наверное, или Тур Хейердал, китов спасать, еще хотел с парашютом прыгать, горящие леса тушить. Потом, постарше на автобусной остановке все мечтал дипломат с деньгами найти. Классу к восьмому вдруг решил стать машинистом поезда… едешь себе все время прямо, прямо, никуда не сворачивая…

– А хочешь, я расскажу, какое мое самое яркое впечатление из детства, – прервал затянувшуюся паузу Женя. – Пожалуй, вот это. – Женя раскурил сигару, и после небольшой паузы начал рассказ: – Мы с отцом остановились у бензоколонки, и я получил задание залить бензин в бак нашей «Волги ГАЗ 21», классной машины. Это же была ответственная задача. Я же был одним из тех бестолковых мальчишек, тоже вечно простуженных, которые ни на что не способны – ни наполнить бензобак, ни распутать леску. Я вечно что-нибудь портил или ломал; делал все наперекосяк.

Итак, отец в киоске покупал карту, а я снаружи чувствовал себя настоящим мужчиной и гордился тем, что пока ничего не натворил – не поджег бензоколонку или типа того, – а бак был уже почти полон. Отец вышел в тот момент, когда я доканчивал последние капли; и вдруг пистолет прямо таки обезумел. Он начал фонтанировать вовсе стороны. Я так и не понял, почему, но он поливал все подряд – джинсы, кроссовки, номера машин, цементное покрытие – словно малиновый сироп. Отец все видел, и я подумал, что сейчас мне здорово влетит. Я вдруг ощутил себя каким-то маленьким. Но вместо этого он улыбнулся и сказал: «Э-э, малыш. Ну и обалденный же запах у бензина! Закрой глаза и вдохни. Какой он чистый. Он пахнет будущим». Я так и сделал – закрыл глаза, как сказал отец, и глубоко вздохнул. И в это мгновение увидел яркий оранжевый свет солнца, проникающий сквозь мои веки, и почувствовал запах бензина – и ноги мои подкосились.*

Женя сделал глубокий вздох и замолчал.

- И вот, тебе уже тридцать шесть, а ты все еще ездишь на троллейбусе, - прервал затянувшуюся паузу Андрей. - Я вот думаю, в универ, может, пойти? Хотя, какой смысл теперь? Если бы сразу, чтоб еще и потусить, кислорода вдохнуть, друзей завести на всю жизнь? … – вопросительно посмотрел он на Женю.

– Не жалеешь, что выбрал эту профессию в свое время? – спросил Женя.

Андрей задумался, потом спокойно ответил: – Да, нет… точно нет. Иногда, кажется, у меня и не было другого выбора. Просто, теперь мне этого уже мало. И я готов, я жду перемен в жизни. Люди, их судьбы, это как машины на трассе. Вернее, люди то – это люди, а вот едут все по-разному. На разных автомобилях, с разной скоростью. Одни вцепились в руль и ползут еле, еле. Им все гудят, обгоняют, у виска крутят. В конце концов, если они не выдерживают, то съезжают на обочину или все же вливаются в общий поток. Этих большинство. Тут уже можно проехать и на автобусе, пассажиром - отдохнуть. Ну а оставшиеся атакуют, давят на газ. Их немного, столько же, как и тех, что ползут вдоль обочины. Математическое распределение Гаусса, кажется, или Пуассона. Короче, " зюзя" такая, - и Андрей в воздухе прочертил пальцем воображаемую пораболу. - Я, похоже, уже собрался надавить на газ, да движение пока плотное, не высунуться. Ну не таранить же? Или ждать теперь, когда многополоска начнется. Можно, конечно, и в объезд, по автостраде № 60, но… тут уже на удачу. Мчишься, давишь на педаль, эстакады все ниже, вот уже и головой задеваешь. Все, стоп, приехали, вылезай. Хорошо, если тормоза не откажут. Думап, вот, вот на Е95 с ветерком выскочишь, а получается «…ту-ту-ту - поезд мой идет на Воркуту». Такие вот дела. С тобой теперь познакомились, не знаю, что будет – Андрей пожал плечами, улыбнулся – Да, шучу! Байк хочу, вот, - после некоторой паузы добавил он. Вж-ж-ж, вырулил – и-и-и-ло-о-ви-и ветра в поле.

Эй, красотка, хорошая погодка

Была бы лодка, мы б уплыли с тобой... – напел Андрей.

- А все, что ему нужно - это мотоцикл и возможность кататься по всей Карпатии... Ах, да, еще всеобщие выборы! – так, Минхерц?

- Конечно, я хочу быть богатым, - продолжил Андрей. Наверное, хочу. Даже точно, хочу. В том смысле, что для меня это не табу. Наверняка, это очень интересно. Но я пока не вижу подходящего для себя способа! Что-нибудь изобрести или, как встарь, возделывать землю, построить дом, передать своим детям, потом они своим… Или, вот, купить яблоко, - Андрей потянулся и взял из вазочки на краю стола красивый яркий плод, – помыть его и продать подороже? Потом следующее. Как все.… А? Ты, ведь тоже с этого начинал? Хочешь? - Он протянул приятелю спелый плод. Женя не ответил. – А потом старуху процентщицу просто «подломить» и все, зачем ей деньги? Знаешь, меня это-то как раз и раздражает больше всего, когда подумаю, как одни бездарно деньги тратят, а другие талантливо не тратят. Я бы сам, наверное, такое «замутил».

- Тотализатор не пробовал? Ставки?

- Знаешь, пробовал. Но… понимаешь, предполагать, ставить мысленный эксперимент – это одно, но в момент, когда платишь деньги, ты уже вмешиваешься в реальность и неизбежно влияешь на нее, искажаешь результат… Квантовая физика, это ведь элементарно, - заключил Андрей.

Нет, ну понятно, если бы все ледоколы выстроить в Карских воротах и туда, до Аляски, - Женя махнул рукой. - Устроить гонки. Тут бы ты… да, Андрюша?

- Книгу, может написать или фильм снять... или изобрести что-нибудь... как Билл Гейтс. Те же пиццы, я там не знаю, горячие, развозить по деревням на беслилотниках? Или вот я думаю, что если совместить принцип цифрового изображения и мозаику? Приходишь, скажем в ИКЕА в отдел керамики, пальцем ткнул на компе, вот, эту фотку сделайте мне два на три метра... Мону Лизу... нет, три на пять, что бы отовсюду было видно. Тебе переводят в пиксельный мозаичный вид, показывают, подправляешь там цвет, фотошоп, все такое, потом платишь денежки в кассу и идешь пить кофе. Через час получаешь аккуратно упакованные коробки по десять кило этих самых байтов с пронумерованными сотами мозаики. Дома наклеил на стену, швы затер и радуешься. Представляешь, как весь мир вокруг расцветет! Бассейны, полы, интерьеры, «наружка». Нет, правда, я уже думал об этом. В свое время изобретение электрических лифтов поменяло облик городов. Это… это будет круче. Можно будет дома, жилые массивы, целые кварталы прятать, маскировать под природные ландшафты или наоборот причудливо ярко их украшать. Уфф- отдышался он.

- А что «оденем» египетские пирамиды, - Женя потянулся к сувениру в виде раскрашенной золотыми орнаментами черной пирамидке, - сколько там граней? - Проведем мировой конкурс, выберем лучшие картины, чтоб из космоса видно было. Будет, визитная карточка Земли. Хо! Ломоносов, давай, пробей «тему», почему нет. Я-то сейчас «вложился», Андрюша. Хочу из Дании, Франции устриц подтащить.

Ребята примолкли. Стали слышны порывы ветра в кронах деревьев в саду и шум набегающих на берег волн.

– Ты знаешь, – произнес Андрей, сцепив руки на затылке и смотря в черноту ночи, – если написать слово «море» латинскими буквами, то получится «много», «больше». Странное, неожиданное, совпадение, правда? Безграничное море возможностей. Море. Или океан? Океан или море? Никогда не задумывался, можно сказать, океан возможностей, так?

– Лучше сказать море, так будет правильнее с точки зрения стиля.

- Да, я могу понять стремление к Красоте, в широком смысле, как Цель. Не в том смысле, что я философски могу объяснить, почему человек стремится, тянется к прекрасному, а в том смысле, что я отдаю себе отчет, насколько это притягательно. Тогда творчество, созидание – это тоже способ постижения и достижения Красоты. Выделение уже существующего готового образа. Как Микеланджело – убрать все лишнее из куска мрамора. Как Рублев, годами ходил вокруг храма и не решался начать роспись, пока что-то не сложилось в душе, не сошлись автострады. Как песня «Темная ночь, только пули свистят по степи», – она не могла не появиться. Она словно уже существовала, когда автор садился за письменный стол. Но, если главное для тебя твое эго, если оно доминирует над всем, и ты считаешь, все что делаешь своей собственностью, что ж, изволь. Тогда отдавай себе отчет, сколько стоит твоя игра, во что она обходится остальным. Так ли прекрасно со стороны то, что ты делаешь? Так может, ты еще и должен останешься? Помнишь, фильм «Красотка», там Анжелина Джолли, нет, Ума Турман, ну, помнишь?!.. А-а, Джулия Робертс! Точно, Джулия Робертс и Ричард Гир. К концу фильма он тоже туда, буду, мол, корабли строить.

– Ну, что ты хочешь, это старая школа, Станиславский, – заметил Женя, затягиваясь сигарой.

– Пойми, не мы это все создали, – и Андрей обвел широко рукой вокруг. – Солнце, планеты, реки, моря, сам человек. А ведь и в горной лавине есть своя красота и в крохотной снежинке. Но без ощущения смертельной опасности лавины для человека и ускользающей мимолетности снежинки, тающей на теплой ладошке ребенка, его первой в жизни снежинки, этой красоты просто не существует. Протагор в V веке до нашей эры сказал: «Человек – мерило всех вещей». Не будем сейчас судить, что в этой фразе осталось за кавычками, но я бы сказал, что мерило Красоты – это сам Человек. Он должен быть прекрасен. Прекрасен Человек, тогда прекрасен и Мир вокруг него. А иначе… иначе все бессмысленно. Мы разучились, уже даже не замечаем, насколько мир вокруг нас удивительно, невероятно, фантастически красив. По мне то, как мы сейчас сидим с тобой здесь на балконе, любуемся морским закатом, разговариваем, ведь это так просто, вот оно здесь и сейчас – это ватерлиния, основа, базовый уровень. Это то, что нам, людям, принадлежало от рождения, от сотворения мира.

Ты проснешься на рассвете,

мы с тобою вместе встретим

день рождения зари.

Как прекрасен этот мир, посмотри,

как прекрасен этот мир..

Пожалуйста, никто не против, вперед, к звездам! Создайте что-то лучшее, если сможете, но это-то не ломайте! Не вами создано. Но мы почему-то большую часть своей жизни предпочитаем проводить ниже ватерлинии, в прокуренном душном трюме.

– Знаешь, а в чем-то ты прав, испанцы, когда приплыли на тропические острова на своих каравеллах, не хотели, многие не возвращались обратно, оставались, так им там было хорошо. Бросали все, двор, карьеру, родных. Дворяне! Офицеры! Присягу нарушали, – подчеркнул Женя. - В Питере место есть одно, – после некоторой паузы продолжил он. – Там парк под понтонным мостом. Я там случайно оказался, надо было с челом одним пересечься. Стою на набережной, жду. Весеннее солнце, по Неве лед с Ладоги идет, прямо над головой вантовый мост, машины словно по воздуху летят, а напротив, на берегу речные корабли, ракеты, кометы, метеоры — лежат прямо на земле, ждут открытия навигации. Их там десятки… Корабли на берегу, на реке ледоход, где-то высоко над головой пролетают машины почти бесшумно, а тут парк, птицы поют…

- Уткина заводь

- Что? - переспросил Женя.

- Я говорю, это место называется " Уткина заводь", забавно, да? Так у нас еще и Боровая есть и Моховая улицы...

-Ну, вот, потом он в аэропорт, мы в машине едем, он все про свои черепичные крыши, так, треплемся, а я его вдруг сам не знаю почему-то спрашиваю, а доводилось ли вам кататься на велосипеде в двадцатиградусный мороз по России?

- Ну а он?

- А он меня спрашивает, - А вам, что, приходилось? – Нет, говорю, у нас зимой на велосипедах не ездят, у нас зимой на коньках катаются, - засмеялся Женя.

-Улетел мой Конрад Карлович в Бельгию на свою шоколадную фабрику и, знаешь, я в таком был состоянии… сижу в кафе за столиком у окна, чашечка Jardin, рядом за стеклом самолеты бесшумно садятся, подруливают, взлетают. Люди в зале – вот они, и вот их нет. Улетели куда-то. Москва, Краснодар, Стокгольм, Барнаул. Новые заходят... так бы и сидел…

В этом месте в электронной версии книги на экране монитора демонстрируется рекламный ролик компании «ТРАНСАЭРО»

-A cup of coffee?

-Why not.

– Sugar? A shot of brandy?

– No.

– John.

– Charlotte.

– Where are you going?

– To Anuga.

– My flight delayed, to Stockholm.

– Vous parlez francais?...

...Женя примолк, потом задумчиво продолжил: Знаешь, иногда хочется послать все и уехать куда подальше. Туда, - махнул он рукой в сторону, - на озеро Титикака, закачать в ноутбук сказок Баженова на ночь и… и чтоб сто лет одиночества… хотя бы на недельку другую. Иногда кажется, что жизнь моя, точно серфинг. Волна хорошая, ты на доске, но на берег взглянешь мельком и страшно: камни, бетонные сваи, арматура торчит, битый кирпич, дальше мусор, свалки какие-то, и ты понимаешь, свалишься с доски – уже не выкарабкаться, так здесь и останешься навсегда. Ищешь глазами хоть какой кусок пляжа, чтобы отдышаться…. А вот у нас в Мурманске краб всю рыбу пожрал, – встрепенулся он после минутной паузы.

-Кра-а-б?! – переспросил Андрей удивленно.

-Ну да, их с Камчатки завезли, а им здесь жрать нечего, они уже и до норвежских фьордов доползли... ха-ха-ха, ушли на дальний кордон, ха-ха-ха. Ну, Хорошо, допустим, накопишь ты этих своих впечатлений, а потом раздуешься и… лопнешь. Или будешь искать все новых и новых. Не боишься, ведь это, как наркотик? – спросил Женя уже вполне заинтересованно. – Счастье в чистом виде, грубое природное, вулканическое. Лучше, чем дурь, марихуана, лучше, чем бананово-молочный коктейль, арахисовое масло. Лучше, чем соло Джимми Хендрикса, чем трилогия Джорджа Лукаса, лучше, чем камасутра с тайским боксом, хоровод по Луне под ручку с Нилом Армстронгом и Наоми Кэмпбелл, лучше, чем «миллиардная» лунка Тайгера Вудса, лучше, чем «айл би бэк» Шварценеггера, лучше, чем свобода, лучше, чем жизнь. Я ничего не забыл? – перевел дыхание Женя.

- На ковре вертолете мимо радуги, – напел Андрей. – Мы летим, а вы ползете, чудаки вы чудаки. Три секунды: Иван Едешко – Александр Белов – два очка, – Андрей поднял вверх два растопыренных пальца, – Много чего ты еще забыл.

- Да, да и советские стахановцы и комбайнеры " порвали" американских студентов.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.