Гермиона. я. я принес тебе кое-что. пожалуйста. возьми. — он обошел ее и, опустившись перед ней на колени, извлек из-под мантии чудесную розу.

О... — выдохнула волшебница и осторожно взяла протянутый цветок.

Очевидно, Спраут была права относительно производимого эффекта. Едва пальцы Гермионы коснулись тонкого стебля, что-то произошло, ее глаза вдруг заблестели, а на лице появилась слабая улыбка. Цветок призывно раскрыл перед ней свои лепестки, словно приглашая вдохнуть свой неповторимый аромат. Девушка ощутила распространившееся по телу тепло и удивительное умиротворение.

Спасибо, — прошептала она, любуясь цветком, — он... восхитительный...

Гермиона... прости меня... я... все, что я сказал тебе, это неправда... Ты замечательный преподаватель... самый лучший, которого я когда-либо видел...

Северус...

Поверь мне... я действительно так считаю... — он осторожно погладил ее по руке, — все дело в том, что я... я чертов слизеринец, который не соображает, что говорит, когда впадает в ярость... — Снейп горько улыбнулся, — тебе не повезло со мной...

Северус... — она провела кончиками пальцев по его щеке и вдруг снова всхлипнула.

Родная моя, прости меня, — зельевар схватил ее ладошку и стал покрывать ее поцелуями, — пожалуйста... не плачь... я люблю тебя...

Гермиона наклонилась к нему и тихо обняла за шею, не выпуская из рук розу. Теперь они вместе ощущали волшебное тепло, а воздух вокруг них наполнился волнующим ароматом «Песни любви». На несколько минут они застыли в таком положении, боясь спугнуть охватившее их сладостное чувство. Наконец, Северус пошевелился и, отыскав губы Гермионы, нежно поцеловал ее. Ее щеки все еще были мокрыми от слез, и на губах остался солоноватый привкус. Зельевар поднялся и, подхватив жену на руки, усадил ее на стол, сдвигая в сторону склянки. Он прижал ее к себе, ласково поглаживая по спине и медленно сцеловывая слезинки с ее лица. Гриффиндорка зажмурилась, когда его теплые губы очень осторожно прикоснулись к ее глазу. Снейп покрывал невесомыми поцелуями ее дрожащие веки и влажные, трепещущие ресницы.

Северус... — прошептала она.

Он крепче прижал ее к себе и прильнул к ее губам жадно и настойчиво. Дыхание у обоих сбилось, став хриплым и прерывистым, сердца взволнованно забились в унисон.

Надо поставить розу в воду, — пробормотала Гермиона, когда поцелуй прервался.

Да, конечно, — отозвался он, тяжело дыша и пожирая ее взглядом.

Девушка извлекла свою палочку и, наколдовав хрустальную вазу, наполнила ее водой и опустила в нее чудесный цветок. Закончив, она вновь повернулась к Северусу и порывисто обняла его. Он резко притянул ее к себе, устраиваясь между ее раздвинутых коленей.

Гермиона... любимая... — шептал он, гладя ее волосы и всматриваясь в ее глаза, — как же ты мне нужна...

Северус вновь завладел ее губами, его горячие ладони скользили по ее спине, заставляя дрожать. Не разрывая поцелуя, он торопливо расстегнул застежки на ее мантии и отшвырнул ее в сторону. Длинные тонкие пальцы нетерпеливо взялись за пуговицы на блузке волшебницы. Его губы скользнули на ее шею, целуя то нежно, то неистово и страстно. Гермиона застонала от наслаждения, по коже побежали мурашки.