Гермиона, прекрасно выглядишь.

Спасибо, Джордж, я тоже рада тебя видеть.

Молодец, что зашла. Я смотрю, у тебя уже гора покупок, — он бросил взгляд на пакеты, которые девушка держала в руках, — Давай, я все это сложу в кладовке, чтобы ты смогла насладиться посещением нашего магазина в полной мере.

Джордж, ты просто сама галантность, — со смехом отозвалась Гермиона, передавая ему пакеты, — Знаешь, ведь у Гарри скоро день рождения, ну и я подумала, может, что-то интересное найду ему в подарок в вашем магазине. Не посоветуешь что-нибудь?

Хмм... я конечно, покажу тебе все интересное, что у нас есть, — задумчиво произнес юноша, — но, должен предупредить тебя, что товары из нашего магазина он получит в подарок от меня, от Рона и от Джинни.

Вот как?

Да. А ты ведь обычно даришь серьезные и полезные подарки, а не какие-то фокусы...

Пожалуй, ты прав, — согласилась Гермиона, — я подумаю, что подарить.

За разговором они дошли до кладовки, где Джордж аккуратно сложил все покупки Гермионы. Повернувшись к девушке, он посмотрел ей в глаза и с некоторой заминкой произнес:

Знаешь, я должен предупредить тебя... насчет Рона.

Что-то случилось? — встревожилась Гермиона.

Нет... не совсем... ну, как бы тебе это объяснить... он, конечно, сам должен был сказать тебе... но...

Джордж, ну хватит уже лепетать, — возмутилась девушка, — Говори, как есть, не надо ходить вокруг да около.

В общем, после вашей последней ссоры он заявил, что больше знать тебя не желает. Ну и последние две недели он встречается с нашей новой помощницей Энн. Она, конечно, очень симпатичная ведьмочка и все такое... Мне очень жаль, Гермиона, правда... Он еще одумается, ему надо время, он слишком нервный, ты же знаешь...

Нет, Джордж, — Гермиона решительно покачала головой, — Я и сама уже поняла, что нам лучше расстаться. Мы действительно с ним не подходим друг другу. Но... я надеялась, что наша дружба сохранится. Жаль, если я ошиблась, — она помолчала и добавила, — Я лучше пойду...

Ты в порядке? — Джордж взял ее за плечи и обеспокоенно заглянул в глаза.

Все нормально, правда, — волшебница улыбнулась.

Ну что ж, — он вздохнул, — Извини за Рона еще раз.

Джордж проводил ее к выходу из магазина, и Гермиона аппарировала домой.

***

Теперь у нее были новые учебники, и гриффиндорка жадно на них набросилась, почувствовав, как сильно она стосковалась по учебе. Чтение отнимало все время и силы, но доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Ночные кошмары теперь повторялись значительно реже, и Гермиона вздохнула с облегчением. Зато теперь ей часто снился Северус. Ей снились его объятия, поцелуи и ласковая улыбка, адресованная ей. Она просыпалась в волнении и легком смущении, понимая, что позволяет себе мечтать о недоступном, но ничего не могла с собой поделать. Его глаза и губы манили ее, притягивая как магнитом, и она не понимала, как жила раньше, когда в ее сердце не было ЕГО.

Остаток лета пролетел почти незаметно. В конце июля белая полярная сова принесла приглашение на день рождения Гарри. Гермиона улыбнулась, увидев птицу. Она знала, как юноша тосковал по Хедвиг, бывшей для него верным другом все годы учебы. Очевидно, Гарри, так и не смирившись с потерей, приобрел себе снова точно такую же сову.

На дне рождения Гарри девушка впервые после памятной ссоры встретилась с Роном. Рон, державшийся сначала холодно и отчужденно, после нескольких бокалов сливочного пива повеселел и разговорился. К большой радости Гарри, знаменитое гриффиндорское трио в этот день воссоединилось, оставив в прошлом все ссоры и размолвки.

***

Северус, не спеша, брел вдоль берега Черного Озера. Он оставил позади стройные ряды гробниц защитников Хогвартса. Грейнджер была права, это зрелище действительно угнетало. Стоял жаркий июльский день, и зельевар с наслаждением укрылся в прохладной тени деревьев. С момента отъезда Поттера и Грейнджер из Хогвартса минуло уже три недели. Эти три недели были так насыщены событиями, что порядком вымотали Северуса Снейпа.

Сначала в замок явился Кингсли, который вручил ему орден Мерлина первой степени, рассыпаясь при этом в личных благодарностях. Кроме этого, Кингсли зачитал ему оставленный Дамблдором пергамент, где старик подробно описывал все заслуги Северуса перед орденом, не скупясь на похвалы и лестные эпитеты. Если бы Снейп не был так зол на Альбуса, он, наверное, прослезился бы. Следом за пергаментом Дамблдора настала очередь показаний Гарри Поттера, которые юноша дал перед Визенгамотом. Зельевар был слегка удивлен, услышав, как мальчик-который-в-очередной-раз-выжил расписал его заслуги и неоценимую помощь, умудрившись при этом полностью скрыть все личные подробности и изложить лишь факты. Это заставило Снейпа в очередной раз подумать, что он недооценил как моральные качества Гарри, так и его умственные способности.

После этого Северусу пришлось ежедневно в течение почти двух недель являться на заседания Визенгамота, давая подробнейшие показания о деятельности всех известных ему сторонников Темного Лорда. А, учитывая его близость к Лорду, сведений подобного характера у него накопилось предостаточно. Министерство было в полном восторге, поскольку показания Снейпа позволили привлечь к справедливому суду многих, до тех пор искусно от него уклонявшихся.

Только Северус собрался вздохнуть свободно, когда изнуряющие заседания Визенгамота, требовавшие участия его скромной персоны, наконец, завершились, как в Хогвартс примчалась назойливая Рита Скитер. Накануне в «Пророке» было опубликовано официальное сообщение о его награждении, и теперь вездесущая Скитер жаждала заполучить эксклюзивное интервью с героем. Когда Снейпу парой брошенных с присущей ему резкостью фраз не удалось отделаться от этой особы, он буквально вышвырнул ее из замка под одобрительным взглядом Минервы. В довершение ко всему, директор вызвала его к себе и поинтересовалась, какую должность он предпочитает занять — преподавателя Защиты от Темных Искусств или зелий. Почти не раздумывая, Северус выбрал Защиту от Темных Искусств. Должность, к которой он стремился столько лет, которую так жаждал получить, которую Дамблдор, наконец, дал ему в последний свой год в школе, теперь сама упала ему в руки. Но он не испытывал по этому поводу бурного восторга, только холодное сознание того, что теперь все так, как и должно быть, и слабое удовлетворение от мысли, что он первый преподаватель, задержавшийся на этой должности дольше, чем на один год.

И вот теперь, когда все его оставили в покое, Мастер Зелий стоял в тени деревьев на берегу Черного Озера, погрузившись в свои мысли. А мысли его неуклонно возвращались к одному и тому же человеку, к его студентке, мисс Гермионе Грейнджер. В памяти постоянно всплывало ее немного осунувшееся, бледное лицо, обрамленное вьющимися каштановыми волосами, легкая улыбка и карие глаза, смотревшие на него с удивительной теплотой. Почему он так часто думал о ней? Северус, конечно, знал, что теперь он связан с ней особым образом. Впрочем, так же, как и с Поттером. Долг жизни. Однако, лицо Поттера не возникает перед его мысленным взором снова и снова. Зельевар опустился на траву и, прислонившись к стволу дерева, закрыл глаза. Он помнил, как увидел ее впервые в Большом зале на церемонии распределения взволнованной одиннадцатилетней девочкой с копной непослушных каштановых волос. Шляпа отправила ее в Гриффиндор, и он сразу потерял к ней интерес. Его мало волновали студенты других факультетов, а уж гриффиндорцы меньше всех остальных. Но вот она нетерпеливо тянет руку на первом в своей жизни уроке зелий, пока он, теша свое самолюбие, издевается над Поттером. Единственная из всего класса, кто не поленился как следует ознакомиться с учебниками на каникулах. Тогда он счел ее обычной заносчивой выскочкой и лишь несколько лет спустя, понял, что девочка действительно просто неудержимо стремится к знаниям, как и он сам. Редкое качество, очень редкое. Все преподаватели, кроме него, оценили это. Он же продолжать высмеивать ее и говорить колкости, потакая этому щенку Малфою. Разнесенный в клочья туалет с уродливой тушей тролля на полу. Маленькая гриффиндорка, не моргнув глазом, лжет своему декану, чтобы выгородить друзей, уберечь их от наказания, взяв вину на себя. Он же без труда прочел тогда ее мысли. Эти двое, Поттер и Уизли, обидели ее, а она заступалась за них. Ему никогда не понять этого гриффиндорского благородства. Северус вздохнул. А потом Альбус рассказал ему, что именно Грейнджер решила его задачу с зельями на пути к философскому камню. Снейп тогда ощутил одновременно раздражение и восхищение. Многосущное зелье на втором курсе. Если бы Грейнджер была из Слизерина, он бы дал ей баллов двадцать за такое достижение. А так он лишь презрительно хмыкнул, услышав от мадам Помфри о студентке, превратившейся в кошку. А потом именно Грейнджер догадалась о чудовище, живущем в тайной комнате, ее догадка помогла Поттеру. На третьем курсе он задал им эссе, втайне надеясь, что кто-то поймет сущность Люпина. Поняла одна лишь Грейнджер. И у нее хватило ума никому не говорить об этом, даже своим друзьям. Все-таки она необычная, даже очень. И невероятно способная. Именно ей пришла в голову идея организовать обучение Защите от Темных Искусств, когда должность преподавателя досталась Амбридж, категорически не желавшей учить студентов защищаться. А зачарованный пергамент со списком этой, так называемой Армии Дамблдора? А протеевы чары? Никто из пятикурсников не смог бы этого сделать... «Она тебе нравится, Северус» — сообщил внутренний голос. «Что за вздор? Как она может мне нравиться? Она студентка, а я не интересуюсь студентками» — возмутился он. «Неужели? А кем ты интересуешься?». «Никем!» — зло огрызнулся Снейп. «Тогда что же ты про нее все время думаешь?» — вкрадчиво поинтересовалось второе я. «Не знаю». «Потому что нравится!». «Отстань!». «Ты стал трусом, Северус?». Зельевар в раздражении вскочил и провел рукой по волосам. Он выбросит эту девчонку из головы, он думает о ней просто... просто потому, что она спасла ему жизнь. Ну что ж, прекрасно, он ей благодарен, но на этом все и заканчивается. Он решительно зашагал к замку, намереваясь заняться подготовкой к новому учебному году. Да еще мадам Помфри просила его пополнить запас зелий для больничного крыла. Вот этим он и займется, некогда ему думать о всякой ерунде.

***

Но Гермиона Грейнджер упорно не желала покидать мысли Мастера Зелий. Стоял ли он над котлом, помешивая зелье, составлял ли планы учебных занятий, обложившись книгами, шел ли в запретный лес, чтобы набрать нужных трав, неизменно он вспоминал ее лицо, губы, произносящие его имя, восхитительные вьющиеся волосы. Но этого маленькой гриффиндорской всезнайке показалось мало, потому что она стала являться ему и во сне. Проснувшись однажды утром, Северус с ужасом осознал, что только что видел счастливо улыбавшуюся ему Гермиону. «Да что же это такое?» — пробормотал он. «Ну что я говорил?» — тут же откликнулся внутренний голос, — «Она тебе нравится». «Ну... она умная» — протянул Снейп. «И все?» «Способная, очень способная». «Уже лучше, еще что-нибудь?». «Она... привлекательная». «Ну?». «Хорошо, она мне нравится! Доволен?» «Почти». Северус заходил по комнате, сжимая и разжимая кулаки. «Она слишком молода для меня». «Она совершеннолетняя». «К тому же, я ее ничем не привлекаю». «Уверен?» «Я некрасив». «Это поправимо». «У меня жуткий характер». «Есть время поработать над ним». «Я убийца и бывший Пожиратель». «А также герой войны, награжденный орденом Мерлина первой степени». «Да я вообще ей неприятен! Ей и прикоснуться ко мне будет противно». «Что-то не очень это было заметно там, в больничном крыле». «Гриффиндорское благородство». «Это что, она из благородства бросилась к тебе на грудь, или произнесла твое имя во сне?» «Не знаю» — нахмурился Снейп, — «Но у нее есть этот... Уизли». «Ага, и вот именно поэтому она сидела два месяца у твоей постели. Зачем ей этот недоумок?» Северус тяжело вздохнул и, усевшись на кровать, опустил голову на руки. «Нет, надо забыть. Ничего не получится». «А вдруг ты ей тоже нравишься?» — не отступало второе я. «Спятил?». «Не попытаешься, не узнаешь». «Хватит! Я больше в эти игры не играю». «Трус!».

Еще несколько дней зельевар пытался выбросить Гермиону из головы, но во сне он снова и снова видел ее. «Если ты так хочешь забыть о ней, то почему не пользуешься окклюменцией? Или зельем для сна без сновидений?» — поинтересовался внутренний голос. Северус ничего не ответил, мрачно глядя прямо перед собой. «Потому что ты хочешь видеть ее, хочешь! Ну, признай же это!» «Хочу» — вяло признал Северус, — «но...» «Хотя бы попытайся».

Мерлин! Неужели его сердце снова обрело способность что-то чувствовать? После разговора с Лили боль, много лет терзавшая душу, ослабела, дав ему надежду на то, что и он, наконец, сможет почувствовать себя живым. И теперь эта девочка... такая юная... необыкновенная... притягательная... само воплощение жизнелюбия. Он грезил ей, мечтал о ней, он, Ужас Хогвартса, Пожиратель Смерти, злобный слизеринский декан, сейчас больше всего на свете хотел, чтобы она вновь улыбнулась ему. Именно ему. Тепло и ласково, как тогда, в больничном крыле. В сердце зажегся слабенький огонек надежды. Но тут же ледяными щупальцами в душу проник страх. А если все повторится снова? Если он опять останется ни с чем? Если Гермиона, что вполне естественно, предпочтет ему кого-то другого? Молодого, красивого, веселого парня своего круга. Разве сможет он пережить это еще раз и не сойти с ума? Вновь быть отвергнутым, униженным, ненужным? Кто он для нее? Злобный, язвительный, старый профессор, много лет измывавшийся над ней и ее друзьями? Или... или она, подобно Лили, смогла разглядеть в нем человека, израненную живую душу? Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Северус медленно подошел к зеркалу и взглянул на свое отражение. На него сердито смотрел мрачный тип с бледным лицом, обрамленным сальными черными волосами, свисающими спутанными прядями. «Кому ты можешь понравиться?» — вздохнул зельевар. Он опустил взгляд на левое предплечье и закатал рукав рубашки. Омерзительный знак мрака, слегка поблекший, но все равно явственно видный, был на своем месте. Профессор вспомнил испуг в глазах Гермионы, когда она взглянула на метку. Что ж, пора решаться. Он давно нашел способ избавиться от этой гадости, только способ этот малоприятный. Северус достал свои записи и принялся неторопливо готовить ингредиенты для зелья. Он не допустит, чтобы ужас снова промелькнул в ее глазах при взгляде на него.

***

Зелье было готово через три дня. Снейп погасил огонь под котлом и посмотрел на получившуюся вязкую серую массу. Дождавшись, пока она остынет, он закатал рукав рубашки и аккуратно принялся наносить зелье на предплечье. Когда темная метка полностью скрылась под толстым слоем вязкой субстанции, Северус достал палочку и, направив ее на руку, стал произносить заклинания. С легким шипением зелье начало проникать под кожу, вызывая жжение, усиливавшееся с каждым мгновением. Побледнев от боли, Северус продолжил читать заклинания, едва шевеля плохо слушающимися дрожащими губами. Зелье проникало все глубже, рубашка и волосы Снейпа взмокли от пота. Не в силах стоять на ногах, профессор опустился на пол. Он закончил читать заклинание, и острая боль пронзила все руку от запястья до плеча, словно взрывая ее изнутри, заставив его закричать. Последнее, что успел увидеть Северус, теряя сознание, было черное плотное облачко, вырвавшееся из его левого предплечья.

Очнувшись через несколько часов, Мастер Зелий взглянул на руку и обнаружил, что она покрыта потемневшей запекшейся кровью. Он поднялся на ноги и, шатаясь, дошел до ванной. Смыв кровь, профессор осмотрел руку. Знак мрака стал размытым и нечетким, половина черепа вообще исчезла, но метка все еще была на месте. Он должен довести дело до конца. Вернувшись к котлу, Северус посмотрел на зелье и вздрогнул. Закрыв глаза, он представил себе лицо Гермионы, ее улыбку, губы, которые так хотелось поцеловать, и стиснул зубы. Он снова нанес зелье на руку и сразу сел на пол, чтобы не упасть, не дочитав заклинание. Повторив всю процедуру, Снейп повалился на ковер, снова потеряв сознание.