Собака – друг пьяного человека

рассказ

С платформы «Серп и молот» в вагон вошёл, если, конечно, можно так выразиться, мужчина лет сорока, с трёхдневной щетиной на впалых щеках и разбитым в кровь носом. Тут же в моей памяти всплыла книга Венедикта Ерофеева (не путать с Виктором) «Москва-Петушки».

Почему именно эта книга? Да потому что ерофеевский герой ехал именно по этому маршруту. В городе Реутово в вагон вошла дама с собакой. Честно сказать, это была не собака, а бульдозер. Голова на порядок больше моего 21-дюймового монитора, лапы, как у слона, а вывалившийся язык с полметра длиной. Нет, друзья, таких собак можно держать только в зоопарках. Или в загонах. Но в любом случае, ездить с ними в электричке без намордника - это затея для любителей русского экстрима.
И тем не менее. Пьяный наш ерофеевец к тому времени разругался в пух и прах с соседями по лавке и уже чуть было кулаки в ход не пустил, но тут его затуманенный взор упёрся в собачье «лицо».

Почему я называю морду собаки лицом? А потому что вот что сказал товарищ даме (цитирую дословно): «Мадам, у вас очень симпатичная, как и вы, собачка. И лицо у неё такое же одухотворённое, как у вас».

Не знаю, можно считать это комплиментом или нет, но сидящая напротив старушка прыснула в ладошки. Ерофеевец посмотрел на неё пристально и вдруг, немного привстав, громко продекламировал: «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь?» – мужчина снова рухнул на лавку, чем вызвал недовольство соседей.
«А чего это мне над собой смеяться? – презрительно фыркнула старушка, не поняв юмора поклонника классики. – Я не напиваюсь до поросячьего визга. Так что не надо мне говорить эти глупости».
«Это не глупости, мать! – мужчина поднял вверх указательный палец. – Это Гоголь! Николай Васильевич Гоголь!»
«И слава Богу, – закивала старушка. – Но, уважаемый, у собаки всё-таки морда, а не лицо!»
«А вот это, и-а, – икнул ерофеевец, – вопрос очень даже спорный, – он указал пальцем на сидящего рядом соседа. – Вот у него морда, хоть он и похож на человека».
«Ты чё, урод? – взревел сосед и схватил ерофеевца за грудки. – Да я тебя сейчас урою, скотина!»
«Видишь, мать, – трепыхаясь в руках нападающего, весело закричал пьяный товарищ, – ты видишь, как он правды боится, вот тебе и лицо. А ты горишь: у человека... у собаки».
«Рыло своё заткни, скотина!», – ещё громче заорал нападавший и замахнулся то ли для острастки, то ли для удара.

И тут «собачка» дамы неожиданно подала голос. Она так рявкнула, что, как мне показалось, даже колёса у электропоезда стихли, хотя мы летели с приличной скоростью через рощу.

«А-а-а-гав!», – сказала собака. И все поняли, что дальше вести себя так нельзя.
«Ты чего, пёсик?», – заискивающе спросил сосед ерофеевца и отпустил того на лавку.
«Она тебя предупреждает, – пояснил нетрезвый пассажир, – языком сколь угодно болтай, а рукам воли не давай».
«Я же тебе сказал, рот закрой!», – прошипел разгневанный сосед по лавке.

Собака снова повторила свой призыв, но ещё грознее.

«Ну, ты убедился? – рассмеялся ерофеевец. – Ты видишь? Она не любит грубости и агрессии», – он спустился на пол, сел прямо на пол подле собаки и погладил её. Та в ответ лизнула его в мор... то есть в лицо.
«Осторожно, мужчина, – предупредила хозяйка пса. – Если укусит, я не отвечаю».
«Не укусит, – отвечает мужчина, – вы посмотрите ей в глаза. Она может укусить только негодяя. А я очень даже честный и порядочный человек...»
«Хм, «порядочный» нашёлся, – передразнила старушка. – Зато вы неприлично пьяны!».
«А ты, мать, уже очень стара, неприлично стара. Столько люди не живут, – парировал мужчина».
«Ну и что? – завизжала старушка. – Старость – не порок».
«Да я, мать не о пороках. Не обижайся. Это шутка такая. Просто я завтра буду трезвым!».

И вот тут началось самое интересное. Только вы не подумайте, что я сочиняю эту историю для красного словца или чтобы как-то украсить сюжет. Нет, этот рассказ – это вам не какой-то там вымысел в угоду читателю, это самая что ни на есть правда. Ерофеевец стал громко читать Есенина: «Выткался над озером алый цвет зари...»

Собака стала ему подвывать.

«Давай-давай, дорогая, аккомпанируй мне. Мы с тобой сейчас такой дуэтище организуем, все рухнут. Ну!»

И собака запела. Нет, не залаяла, а именно запела. «У-у-у-аа-а-уу-а-а-ууу!».
Вагон притих, ерофеевец читал стихи, собака аккомпанировала, и даже агрессивный сосед раскрыл рот и замер от удивления. Не знаю, то ли собаке понравилась такая сочная характеристика ерофеевца о её одухотворённом лице, то ли собака и действительно добрая. Но она прямо прилипла к нетрезвому пассажиру и стала его облизывать. А тот и не сопротивлялся. Все стали им аплодировать.

Пьянчужка вскочил на ноги и стал раскланиваться публике. И вдруг кто-то крикнул: «Браво! Бис!» Ерофеевец неожиданно расплакался, но тут поезд остановился и «дама с собачкой» поторопилась к выходу. Вышел вместе с ними и нетрезвый товарищ.

Вот такая приключилась история в одном из пригородных электропоездов.
Вообще-то там случается много всяких интересных историй. В следующий раз я расскажу вам об одном удивительном котике.

- Ну, Санёк! – воскликнул Стёпка. – Круто.

- Честно? – улыбнулся Сашка. – Понравилось?

- Клянусь! – Стёпка ударил себя кулаком в грудь. – Прикольный рассказ. Ты это действительно сам видел?

- Ну, чуть было иначе, - смущённо пояснил Сашка, - но это же художественное произведение. Понимаешь?

- Понимаю, - закивал Стёпка. – Ну, ты молодчина. А ещё есть?

- Есть, - кивнул Сашка. – Но не сейчас. Нужно ехать.

Санькин рассказ и мне очень понравился. Только вот конец что-то не совсем удачный. Нельзя было обойтись без этих котиков? Хотя… Я ведь тоже о них рассказываю. Очень рад за своего подопечного. Может, станет когда-нибудь известным писателем. Дожить бы до того часа.

Вскоре мы отправились в путь.