Творчество Франсуа Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль». Проблема смеха в романе.

" Гаргантюа и Пантагрюль" Рабле и традиции народно-смеховой культуры (статья М.Бахтина и анализ поэтики романа):

Рабле проливает обратный свет на тысячелетия развития народной смеховой культуры.

Гротескный реализм: работает с абсолютными топографическими значениями верха и низа, в гротескном реализме низ всегда зачинает. Образ в гротескном реализме характеризует явления в состоянии из изменения. Гротеск нужно мерить собственной мерой. Он - древнейший тип образности.

Смеховая культура делится на обрядово-зрелищные формы, словесные смеховые произведения, различные черты и жанры фамильярно-площадной речи.

Бахтин пишет о смехе: смех освобождает от всякого религиозного драматизма, мистики, блаволения, смех всенароден, универсален, амбивалентен. Он направлен на самих смеющихся, выражает точку зрения становящегося целого мира, куда входит сам смеющийся. Проникает в самые высокие сферы религиозного мышления и культа в мистерии. Смех снижает и материализует.

В романтике смех переходит в иронию, а инфернальный смех становится злорадным. Без смехового начала, по словам Жана Поля, гротеск не возможен. Но смех в гротеске принимает черты издевательского. Смех исконно связан с образами сатериально-телесного низа.

Тело носит космический всенародный характер. Гротескное тело не отграничено от основного мира, мир входит в тело или выпирает из него. Тело раскрывает свою сущность только в низменных актах. В тенденции тело воплощает в себе весь материально телесный мир, как абсолютный низ. Гротеск " ородняет" человека и мир через тело.

То есть: ругань и побои носят амбивалентный (двойной) характер. Все, что бьют и ругают, -- старо, его надо уничтожить (как масленичное чучело во время карнавала). Но умирая, оно рождает новое. Поэтому побои носят веселый характер, а за бранью следует хвала. Карнавал – это праздник всеуничтожающего и всевозрождающего времени.

Теперь к конкретным примерам. Развенчание короля Пикрохола – все элементы традиционной системы образов (развенчание, переодевание, избиение). В таком же карнавальном духе развенчание Анарха (его переодевают, делают продавцом зеленого соуса, а бьет его жена). Избиения ябедников в доме г-на Боше: ябедники составляют карнавальную пару – тостый маленький и длинный худой. Их избивают, но избивают якобы на свадьбе? веселый характер. Третьего еще и украшают ленточками, как на карнавале. Остров сутяг: жители зарабатывают тем, что позволяют себя избивать за деньги. Брат Жан избивает одного краснорожего (клоунская рожа) сутягу, дает ему деньги, а тот вскакивает счастливый, “как будто он король или даже два короля”. Т.е. старый убитый король и возрожденный новый.

Эпизод с защитой монастырского сада: солдат убивают, но дорезают их ножичками, какими лущат орехи т.е. это не солдаты, а куклы.

Эпизодов этих немерено, скажу еще об одном. Панург хочет жениться, но боится, что жена наставит ему рогов и побьет, т.е. он боится повторить судьбу старого короля и старого года. Женщина с нар. т.з. – утроба, враждебная всему старому. Панург боится движения жизни.

Преисподняя – тоже жизнь навыворот.

Гротескное тело. Оно никогда не бывает закончено, все время создает себя и другие тела. Оно не замкнуто в пространстве. Поэтому основные части гротескного тела: нос, рот, зад, живот и фаллос (короче, все выпуклости или впадины. А в животе зарождается новая жизнь). Через эти органы тело осуществляет контакт в внешним миром. А жрут там герои все время тоже потому, что через пир на весь мир устанавливается связь с миром.

Хронотоп. Соответствие качества и пространства и времени: хорошего должно быть много, поэтому герои большие и живут долго. Хорошее наделено силой для пространственно-временного расширения. А все плохое должно умереть. Это нарочитое противопоставление диспропорции феодально-церковного мировоззрения, где ценности враждебны пространственно-временной реальности как суетному, греховному, где большое символизируется малым, сильное – слабым, вечное – мигом.

Билет 13. Теория народной смеховой культуры М. Бахтина. Проявления этой культуры в литературе Возрождения различных стран. Еще есть маленькая лекция Абрамовой, могу прислать.

Смеховая культура как одна из форм культуры с длительной историей была теоретически осмыслена и систематически изучена М.М. Бахтиным. В той или иной мере эта тема прослеживается во всех его основных работах. В наибольшей степени смеховая культура исследуется в произведении М.М. Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса». Описывая изображенную Ф. Рабле «карнавальную культуру», М.М. Бахтин излагает концепцию «народной смеховой культуры» в ее историческом движении.

В средневековой Европе карнавал предстает в виде праздничных гуляний и других обрядово-зрелищных форм культуры. Как отмечал М.М. Бахтин, во время карнавала в пространстве и времени (хронотопе) праздника создается особый идеально-реальный тип общения между людьми. Возникают условия временного упразднения всех иерархических различий и барьеров между людьми, что позволяет человеку существовать в качестве равноправной частицы общества.

Исследовав разные формы народных обрядов, празднований и зрелищных искусств европейского Средневековья и Ренессанса, М.М. Бахтин раскрыл особую точку зрения и особое чувство познания и наблюдения мира и человеческой жизни, которые он назвал «смеховой точкой зрения и карнавальным чувством». В этом состоянии человек сливается с окружающими его людьми, разделяя с ними особое состояние сознания во время народных празднеств. Люди совместно принимают участие в зрелищах, освещаемых иронией и смехом. Это отражается и в юмористических диалогах между людьми, и в разных вольно-площадных речевых формах, и в хронотопе праздника. Разнообразие этих форм и проявлений М.М. Бахтин называет «народной смеховой культурой».

Карнавал и смех не просто забава, как люди обычно считают, но и глубокое мировоззрение, и модель жизни, направленные против так называемой метафизической или серьезной культуры церковного и феодального Средневековья. Они противопоставляются всякому обособлению и замыканию в себя, всякой отвлеченной идеальности, всяким претензиям на отрешенную и независимую от земли и тела значимость [1].

Самым большим дефектом официозно-серьезной культуры является его завершенность, авторитарность и односторонняя серьезность. В противоположность ей «народная смеховая культура» смотрит на себя и на окружающий ее мир с открытой и незавершенной точки зрения. Ей присуща такая особенность смеха, как развенчивание всего и обновление всего. По существу, эта культура представляет собой оживленное переживание народом бессмертности истории народного сообщества.

Хотя Рабле — это великий автор с особенным очарованием, однако, полагает М.М. Бахтин, многие его не понимали. Во-первых, причиной этого является то, что люди приучались к определенному способу мышления и форме искусства, составляющих главное содержание общественной жизни в эпоху Возрождения (например, рационализм, утопизм и торжественный дух). Во-вторых, образам Рабле присуща какая-то особая принципиальная и неистребимая «неофициальность», не совпадающая с литературными критериями и нормами Средневековья и Ренессанса. Именно поэтому М.М. Бахтин считает, что для понимания Рабле необходимо глубокое изучение его народных источников в тысячелетиях развития народной культуры и глубокое проникновение в мало и поверхностно изученные области «народного смехового творчества» [2].

«Карнавал — это вторая жизнь народа, организованная на начале смеха» [3], — писал М.М. Бахтин. «Объем и значение смеховой культуры в средние века и в эпоху Возрождения были огромными. Целый необозримый мир смеховых форм и их проявлений противостоял официальной и серьезной культуре церковного и феодального средневековья» [4]. Он тесно связан с традиционной обрядностью карнавала и периодических сельскохозяйственных праздников. Он отражается в различных формах площадной речи, обрядово-зрелищных, речевых и письменных формах выражения смеховой культуры. Этот народный, праздничный, пародийный и карнавальный мир противостоял официальной идеологии.

Указав на многообразный характер народной смеховой культуры, М.М. Бахтин подразделил ее на три основных вида: 1) обрядово-зрелищные празднества карнавального типа, различные площадные смеховые действа и т.п.; 2) словесные смеховые, в том числе пародийные, произведения разного рода — устные и письменные, на латинском и на народных языках; 3) различные формы и жанры фамильярно-площадной речи — ругательства, божба, клятва, народные блазоны и др. [5]

Все эти виды карнавального смеха считались М.М. Бахтиным наилучшим воплощением существа народной смеховой культуры и сложной природы карнавального смеха. Во-первых, как отметил М.М. Бахтин, карнавальный смех всенароден. Всенародность принадлежит к самой природе карнавала, где смеются все. Во-вторых, этот смех «на миру» универсален. Он направлен на все и на всех, в том числе и на самих участников карнавала. Весь мир представляется смешным, воспринимается и постигается в своем смеховом аспекте, в своей веселой относительности. И, в-третьих, этот смех амбивалентен, т.е. веселый и ликующий и одновременно отрицающий и утверждающий: хоронит и возрождает [6].

Важная особенность народно-праздничного смеха заключается в том, что этот смех направлен и на самих смеющихся. Народ не исключает себя из становящегося целого мира. Одновременно М.М. Бахтин критиковал два вида одностороннего отношения к народной смеховой культуре, которую истолковывают либо как чисто отрицающий сатирический смех, либо как чисто развлекательный, бездумно-веселый смех, лишенный всякой миросозерцательной глубины и силы [7]. Большое внимание карнавальной смеховой культуре М.М. Бахтин уделяет еще и потому, что в ней содержится инициатива диалогизма, отмены всех иерархических отношений.

М.М. Бахтин называл Рабле «величайшим носителем и завершителем этого народно-карнавального смеха в мировой литературе» [8], рассматривая смысл его творчества в контексте борьбы народной смеховой культуры с официальной культурой Средневековья. Именно на этом основании он отмечал, что «эта большая линия борьбы органически сочеталась со злободневными откликами на актуальные... события тех лет, тех месяцев и даже тех дней, когда создавались части романа Рабле» [9].

Творчество Рабле, по мнению М.М. Бахтина, принадлежит к гротескному реализму, являющемуся образной системой народ-Ной смеховой культуры. Он аргументировал эту мысль тем, что, во-первых, произведения Рабле обычно отмечают исключительное преобладание материально-телесного начала жизни, образы Которых даны к тому же в чрезмерно преувеличенном виде; во-вторых, образы материально-телесного начала у Рабле (и у Других писателей Возрождения) являются наследием народной смеховой культуры, того особого типа образности и шире — той особой эстетической концепции бытия, которая характерна для этой культуры и которая резко отличается от эстетических концепций последующих веков; в-третьих, материально-телесное начало в гротескном реализме дано в своем всенародном, праздничном и утопическом аспекте. Здесь тело и телесная жизнь не индивидуализированы до конца и не отграничены от остального мира, а носителем материально-телесного начала является не обособленная биологическая особь и не буржуазный эгоистический индивид, а народ; в-четвертых, ведущей особенностью гротескного реализма является снижение, т.е. перевод всего высокого духовно-идеального, абстрактно-отвлеченного в материально-телесный план, в план земли и тела в их неразрывном единстве. Снижение и низведение высокого носит в гротескном реализме вовсе не формальный и не относительный характер: они имеют значение не только отрицания и нарушения, но и утверждения, обновления.

М.М. Бахтин обобщал в творчестве Средневековья и Ренессанса образы «безобразный», «низший», «комический», «грубый» словом «гротескный» именно потому, что заметил их смеховую природу.

2. Творчество У. Шекспира. Общая характеристика. Сонеты Шекспира.
Общая характеристика творчества Шекспира: проблема авторства, периодизация, основные черты поэтики:

Значение творчества Уильяма Шекспира (1564-1616, родился и умер 23 апреля в Стрэтфорде-на-Эвоне) трудно переоценить: его имя стоит на первом месте по упоминаниям, критическим работам и художественным интерпретациям во всем мире (в год выходит до 4 тыс. книг и статей).

Проблема авторства шекспировских произведений отчасти связана с тем, что оригинальные рукописи не сохранились. В качестве возможных авторов всех или части текстов назывались Ф.Бэкон, К.Марло, Б.Джонсон, граф Дерби, граф Оксфорд и др. (всего около 50 претендентов). Российский исследователь Илья Гилилов развивает версию о двойном авторстве - семейной пары графа и графини Рэтленд (дочери Ф.Сидни).

Наряду с документальными биографиями Шекспира (в частности, американского литературоведа С.Шенбаума), существует множество художественных интерпретаций его личности (в том числе, роман А.Берджесса " Nothing like the sun" и повесть М.Домбровского " Смуглая леди").

В художественной литературе и критике особенное внимание уделялось интерпретации и оценке " Гамлета". Достаточно упомянуть " Театральное призвание Вильгельма Майстера" Гете и " Вихрь призвания" Г.Гауптмана; статьи В.Г.Белинского и И.С.Тургенева; критику Б.Шоу и Т.С.Элиота.

Большинство исследователей разделяет творческий путь Шекспира на три периода.

1. 1590-е гг. - " оптимистический".

Сонеты. Поэмы " Венера и Адонис", " Лукреция". Комедии " Комедия ошибок", " Укрощение строптивой", " Сон в летнюю ночь", " Двенадцатая ночь, или Что угодно" (1600). Исторические хроники " Генрих VI" (трилогия), " Ричард III", дилогия " Генрих IV". Трагедии " Ромео и Джульетта" (1595), " Юлий Цезарь".

2. 1601-1608 гг. - " трагический".

Трагедии " Гамлет" (1600-1601), " Отелло", " Король Лир" (1605-1606), " Макбет", " Антоний и Клеопатра" (1607). " Мрачные" комедии " Конец - делу венец", " Троил и Крессида".

3. 1608-1612 гг. - " философский".

Трагикомедии, или философско-романтические драмы: " Цимбелин", " Зимняя сказка", " Буря" (1611).

Сонеты связаны со всем творчеством Шекспира общностью тем и мотивов (вражда и лицемерие, любовь и дружба, время и вечность, жизнь и смерть, искусство и красота). Лирический герой обращается к белокурому юноше, напоминающем Адониса (тема сохранения красоты через потомство в сонетах и в поэме) и к смуглой девушке, противопоставленной идеалу возлюбленной у Петрарки и других поэтов.

Сюжеты поэм Шекспира восходят к поэмам Овидия " Метаморфозы" (" Венера и Адонис") и " Фасты" (" Лукреция"). Шекспир акцентирует внимание на " словесных действиях персонажей" (признак драмы), создает противоречивые характеры.

Основная тема исторических хроник - борьба за власть (самая " кровавая" из них - " Ричард III"). Проблема воспитания молодого короля, принца Гарри - будущего Генриха V, справедливого монарха - становится центральной в хронике " Генрих IV". Образ сэра Джона Фальстафа (обедневшего дворянина, воина и пьяницы, в чьем обществе Гарри " изучает жизнь народа") появляется в комедии " Виндзорские насмешницы" и становится прототипом образа сэра Тоби из " Двенадцатой ночи".

Проблема авторства:

Более двух столетий после смерти Шекспира никто не сомневался в том, что Уильям Шекспир написал и стихотворения, изданные под его именем, и пьесы его друзьями-актерами. Однако примерно в 1850 в авторстве Шекспира возникли сомнения. Возможно, причиной послужило то, что викторианцы верили в необходимость образования для писателя, а Шекспира считали необразованным.

Основные этапы развития шекспировской поэтики можно выделить в соответствии с этапами его творчества.

Сонеты Шекспира: особенности жанра, проблематика и поэтика:

Шекспиру принадлежит цикл из 154 сонетов, опубликованный в 1609 г., но написанный еще в 1590-х годах и явившийся одним из самых блестящих образцов западноевропейской лирики эпохи Возрождения. Успевшая стать популярной среди английских поэтов форма под пером Шекспира засверкала новыми гранями, вместив в себя обширнейшую гамму чувств и мыслей – от интимных переживаний до глубоких философских раздумий и обобщений. Исследователи давно обратили внимание на тесную связь сонетов и драматургии Шекспира. Эта связь проявляется не только в органическом сплаве лирического элемента с трагическим, но и в том, что идеи страсти, одухотворяющие шекспировские трагедии, живут и в его сонетах. Так же, как в трагедиях, Шекспир затрагивает в сонетах коренные, от века волновавшие человечество проблемы бытия, ведет речь о счастье и смысле жизни, о соотношении времени и вечности, о бренности человеческой красоты и ее величии, об искусстве, способном преодолеть неумолимый бег времени, о высокой миссии поэта.

Вечная неисчерпаемая тема любви, одна из центральных в сонетах, тесно переплетена с темой дружбы. В любви и дружбе поэт обретает подлинный источник творческого вдохновения независимо от того, приносят ли они ему радость или печаль.

Тематически весь цикл принято делить на две группы: считается, что первая (1 – 126) обращена к другу поэта, вторая (127 – 154) – к его возлюбленной – " смуглой леди". Стихотворение, разграничивающее эти две группы сонетом не является: в нем лишь 12 строк и смежное расположение рифм.

Лейтмотив скорби о бренности всего земного, проходящий через весь цикл, отчетливо осознаваемое поэтом несовершенство мира не нарушает гармоничность его мироощущения. Иллюзия загробного блаженства чужда ему – человеческое бессмертие он видит во славе и потомстве, советуя другу увидеть свою молодость возрожденной в детях.

В литературе Возрождения тема дружбы, в особенности мужской, занимает важное место: она рассматривается как высшее проявление человечности. В такой дружбе гармонично сочетаются веления разума с душевной склонностью, свободной от чувственного начала.

Не менее значительны сонеты, посвященные любимой. Ее образ подчеркнуто нетрадиционен. Если в сонетах Петрарки обычно воспевалась златовласая ангелоподобная красавица, гордая и недоступная, то Шекспир, напротив, посвящает ревнивые упреки смуглой брюнетке – непоследовательной, повинующейся только голосу страсти.

Шекспир писал свои сонеты в первый период творчества, когда еще сохранял веру в торжество гуманистических идеалов. Даже отчаяние в знаменитом 66-м сонете находит оптимистический выход в " сонетном ключе". Любовь и дружба пока выступают, как в " Ромео и Джульетте", силой, утверждающей гармонию противоположностей.

Самое примечательное в сонетах Шекспира – постоянное ощущение внутренней противоречивости человеческого чувства: то, что является источником наивысшего блаженства, неизбежно порождают страдания и боль, и наоборот.

Это противоборство чувств самым естественным образом, какой бы сложной не была метафорическая система Шекспира, укладывается в сонетную форму, которой диалектичность присуща " от природы".