Сказка о Цыпленке, который Научился летать 4 страница

Логическая. В этом случае абзац отражает ход мысли, которая
движется по законам логики. Можно взять за абзац доказательство теоремы. Или другую логическую схему. К примеру, что-нибудь такое: «Вполне возможно, что лгун скажет правду. Но тот, кто говорит правду, не есть лгун. Следовательно, возможно, что лгун не есть лгун».

Фактологическая. Абзац, построенный по такой модели, начинается с факта. Далее идут комментарий и вывод. «В свое время, не сумев решить парадокс «Лгун», Диодор Кронос умер от огорчения, а Филет Косский покончил жизнь самоубийством. Так гласит предание. Если это было на самом деле, то современная наука должна преклониться перед самоотверженностью этих древнегреческих философов».

Образная. Данная модель предполагает, что абзац строится на
образах, аналогиях, ассоциациях. Она дает простор творчеству фантазии. В качестве простейшего примера можешь взять любую поэтическую строфу, записанную без всяких отступов. Более сложные примеры абзац за абзацем бери подряд из художественной прозы — рассказов, новелл, повестей, романов и эпопей.

Литературная. Эта модель очень близка к образной, во и не
совсем чужда логической. Точнее, в ней есть и то, и другое. Суть же в том, что абзац строится, как небольшое литературное произведение. Скажем, как короткий рассказ, анекдот. Первое предложение является завязкой. Далее идут развитие сюжета и кульминация. Последнее предложение — развязка, содержащая в себе росток для завязки следующего абзаца.

Ценностная. С помощью этой модели содержание абзаца рас-
полагается так, чтобы начать с самого важного, а далее все строить по убывающей. «Сколько «кораблей» участвует в известном каждому школьнику «морском бою»? Четырехклеточный — один. Трехклеточных — два. Двухклеточных — три. Одноклеточных — четыре. А всего — десять». Или наоборот, можно расставлять все по нарастающей. Как в той знаменитой песенке: «Все хорошо, прекрасная
маркиза, все хорошо, все хорошо!» Начинается с мелочи, кончается полным разорением. Это — пирамидальное построение. В зависимости от того, с чего начали, пирамида может быть обычной или перевернутой. Если начинаем с мелочи, то это обычная пирамида. Если с главного факта, то перевернутая.

Шесть предыдущих абзацев — шесть наиболее распространенных моделей. Конечно, в действительности их намного больше. Кроме того, они далеко не всегда встречаются в чистом виде. Например, кто-то захотел соединить хронологическую модель и образную. Пожалуйста! Ты сам можешь изобрести еще одну модель, соединив элементы двух-трех, перечисленных выше. Это будет твоя собственная модель.

17. Тропою гениев

Хочешь пройтись по тропе гениев? Нет ничего проще. Вспомни у Пушкина — «и гений, парадоксов друг». Тропа парадоксальных превращений и есть та самая тропа, которую облюбовали для себя гении всех времен и народов.

Выйти на нее легко и просто. Но удержаться здесь так же трудно, как на канате, протянутом между двумя небоскребами. Идти по этому пути все равно что идти по лезвию бритвы¹.

«Путь парадоксов — путь истины», — утверждал Оскар Уайльд и, несомненно, был прав, ибо именно через парадоксы человечество с древнейших времен постигает скрытые от поверхностного взгляда противоречия своего бытия.

Парадокс есть противоречие, точнее, противоречивая реальность, облеченная в слово. В переводе с греческого означает «неожиданный, странный». Древние греки подарили миру немало глубочайших парадоксов, которые восхищают нас и по сей день. Многие из них вошли в историю под собственными именами — «Куча», «Лгун», «Ахиллес и черепаха», «Стрела» и т.д.

Вот, скажем, парадокс «Куча». Он излагается так. Одно зерно кучи не составляет. Прибавишь еще одно зерно — кучи не получишь. Как же получить кучу, прибавляя каждый раз по одному зерну, из которых ни одно не составляет кучи? Или «Брадобрей». Деревенский парикмахер бреет всех тех и только тех, которые не бреются сами. Должен ли он брить самого себя?

Вот и думай. И помни, что парадокс — это не просто игра ума, а серьезная интеллектуальная работа, требующая понимания реальных жизненных противоречий. Не случайно в парадоксе смыкаются противоположности. «Лучшие мужчины — это женщины!»— восклицает Е.Евтушенко, и кто докажет поэту, что это не так?

Во всяком случае, если бы задаться целью проиллюстрировать на конкретных бытовых примерах, как в реальной жизни смыкаются противоположности, в результате чего жизнь не ломается и не кончается, а наоборот движется и развивается, то лучшего материала, чем отношения мужчины и женщины, наверное, нам не найти.

Впрочем, парадоксальны не только отношения мужчины и женщины. Жизнь вся полна парадоксов, дело лишь за тем, чтобы уметь их увидеть. Конечно, это удается далеко не каждому. Но того, кому это удается, помнят, его цитируют.

Несколько парадоксов на различные случаи жизни приводятся ниже. Право, они заслуживают твоего внимания.

1. «Злые языки страшнее пистолета» (А.Грибоедов).

2. «Существует более ужасное оружие, нежели клевета: это —истина» (П.Талейран).

3. «Я никогда не бываю на сцене один. На сцене два Шаляпина. Один играет, другой контролирует!» (Ф.Шаляпин).

4. «Когда читаешь Библию, больше удивляешься неосведомленности бога, нежели его всеведению» (М.Твен).

5. «Это ужасно тяжелая работа — ничего не делать» (О.Уайльд).

6. «Нет любви более искренней, чем любовь к еде» (Б.Шоу).

7. «Говорят: в конце концов правда восторжествует, но это неправда». (А.Чехов).

8. «Смотрят все, видят немногие» (Э.Кроткий).

9. «Все талантливые люди пишут разно, все бездарные люди пишут одинаково и даже одним почерком» (И.Ильф).

10. «Много писать — нетрудно. Мало и хорошо написать — трудно. Много и хорошо — идеал» (М.Светлов).

Может быть, ты с чем-то не согласишься — это твое дело. Мысль — материя тонкая. Бывает, что один и тот же человек одну и ту же мысль в разное время считает то правильной, то неправильной. И в этом тоже нет ничего удивительного: набираясь опыта, знаний, люди меняют свои взгляды. Ясно, что это отражается и в их писаниях, и в том, как они сами эти писания оценивают.

Вот тебе такой парадокс. На уроке истории, рассказывая о Полтавской битве, Петя Петров получил две различных оценки — единицу и пятерку. Скажешь, такого не бывает? В действительности все именно так и было. Только дело происходило на разных уроках истории. Вначале Петя, как известно, получил единицу (см. стр. 21, 48), а уже потом, на другом уроке, исправил ее на пятерку.

Похоже на анекдот? Верно. Но ведь анекдот— это и есть парадокс, представленный в форме краткой бытовой информации. Впрочем, анекдот требует отдельного и очень серьезного разговора. Это особый литературный жанр, рассказ о котором, к сожалению, сейчас не входит в задачу данного пособия.

¹ Обязательно прочитай, если не успел это сделать раньше, роман И.Ефремова «Лезвие бритвы»: это тебе обязательно понадобится в жизни, какую бы ты профессию себе ни выбрал.

18. Т ри разных носа на одном лице?

—Стиль что нос: двух одинаковых не бывает. Так определил стиль Бернард Шоу, известный английский драматург.

—Пошутил, наверное?

—Это его обычная манера, его стиль — писать одновременно и в шутку, и всерьез. Так сказать, с двойным дном.

—Двойное дно? Но я не собираюсь в драматурги. Всего-навсего хочу научиться писать в газету. Зачем мне все это?

—Сейчас узнаешь. Говоря о двойном дне, я имею в виду текст и подтекст. Иными словами — то, что не написано, но подразумевается. Скажем, написано: «Куй железо, пока горячо». А подразумевается: не теряй времени. Понятно? Каждый, кто пишет в газету, уже немножко драматург.

—Драма в пяти строках?

—Напрасно иронизируешь. О чем бы ты ни писал в газету, ты все равно пишешь о себе и о жизни. А жизнь —сплошная драма. Не считая, конечно, комедии и трагедии.

—Я этого не замечал.

—Какие твои годы! Еще заметишь... Главное — научиться видеть. И научиться записывать увиденное. Кстати, само слово «стиль» связано с записью. Знаешь, откуда оно пошло? От латинского «стилус», что означает грифель для писания. С давних пор это слово используется для обозначения способа изложения или склада речи. Диалог, который мы сейчас ведем¹, это тоже своего рода стиль.

—Я догадался. Что-то вроде диалогов Сократа, да?

—Ишь куда хватил! Диалоги Сократа... Правда, если не вдаваться в содержание, а говорить только о форме, то ты недалек от истины. Древние часто использовали форму диалога для изложения своих наблюдений, мыслей, выводов. Они хороню понимали возможности такого стиля. Дело в том, что диалог позволяет глубже и тоньше описывать противоречия жизни, их многообразие, чем, скажем, изложение от первого или третьего лица.

—Значит, стиль — это не только дело журналистов? Обычная беседа тоже имеет стиль?

—Конечно. Более того, одна беседа может иметь и два стиля.
И три...

— Минуточку, надо кое-что прояснить. Если мы договорились, что стиль — это нос, то каким образом на одном лице может быть одновременно три разных носа?

—Это скорее похоже на матрешку или кочан капусты. Сверху один стиль, дальше второй, третий...

—А нельзя ли на примере?

—Можно! Возьмем, к примеру, диалог. Первым капустным листом, самым широким, у нас будет любой диалог — независимо от того, кто, что, где и когда говорит. Вопросы, ответы, замечания, реплики — вот самые общие признаки этого стиля.

—Это понятно. Не надо объяснять.

—Хорошо, пошли дальше. Как ты думаешь, диалог дипломатов чем-то отличается от диалога уголовников?

—Тут и думать нечего! Ясно, что отличается.

—Подобные отличия связаны с профессией, культурой, возрастом и другими особенностями людей. Они придают каждому конкретному диалогу свой особый внутренний стиль. Скажем, беседа двух дипломатов. Тут почти обязательные элементы — политический подтекст, высокая культура, уважительность...

—Второй капустный лист?

—Верно. А теперь представь, что разговаривают дипломат с уголовником, пытаются найти общий язык. Что получается?

—Тут сразу и не ответишь.

—Получается, что внутри первого стиля возникают второй и третий, которые...

—Похоже, перемешиваются и образуют четвертый?

—Вот видишь. Наверное, все-таки не зря Флобер считал, что стиль — это человек.

—Значит, сколько людей, столько и стилей?

—Более того. В зависимости от обстоятельств человек может менять стиль, приспосабливаясь к требованиям момента. Представь себе такой случай. Тебя взяли на работу и поручили подготовить телеграмму. Ты подготовил. И отправил что-нибудь такое: «Архангельскому комбинату, расположенному на брегах полноводной красавицы Двины. Просим отгрузить 1000 кубометров древесины, пахнущей вековым сосновым бором». Каково? Этот пример приводит Корней Чуковский, анализируя стиль делового письма.

—Кажется, я все понял. Сейчас этих стилей сам накидаю сколько угодно. Телеграфный стиль — это раз. Стиль письма родителям — два. Стиль записки приятелю — три. Стиль классного сочинения — четыре. Протокольный стиль — пять.

—Какой — протокольный?

—А когда в милиции составляют протокол о задержании... Стиль инструкции — шесть. Стиль рекламы — семь.

—Погоди, не спеши. Ты уже забрался в газету. Правильно, конечно, что у рекламы свой стиль. Но начинать надо, наверное, с того, что свой стиль имеет каждая газета. Сравни, например, детскую и взрослую. Свои стилевые особенности присущи и газетным жанрам.

—Кто-то сказал, что все бездари пишут одинаково. И еще говорят, что газетный стиль — это сплошные штампы, пустые слова, которым никто не верит.

—Да, есть и такой стиль. Казенный. Так пишут люди, которые не умеют самостоятельно мыслить. Они используют привычные обороты речи для описания привычных ситуаций. Среди них немало и газетчиков. Они берут готовые словосочетания и, не задумываясь, складывают их в предложения.

—Похоже на крупнопанельное строительство. Но разве это плохо? Удобно, быстро...

—С одной стороны, это хорошо. Устойчивые словосочетания есть в любом языке. Они очень нужны в общении. Ты пойми: раз словесные штампы — наиболее употребляемые, то это значит, что они включают наиболее ценные для общения слова. Но правильно говорят, что недостатки — продолжение достоинств. Появившись на свет, штампы немедленно устремляются и туда, где требуется свежесть мысли. Скажем, в ту же газету. Обязательно прочитай рассказ Карела Чапека «Эксперимент профессора Роусса». Начинающих журналистов он учит тому, как не надо писать.

—А в двух словах нельзя объяснить, как не надо?

—Чего захотел! Если честно, то тут и десяти рассказов не хватит. Все-таки речь идет о довольно сложных вещах. «Как не надо» нельзя оторвать от «как надо».

—Ну и не будем отрывать. Поговорим о том, как надо.

—Одного разговора мало. Надо писать, много писать. И в процессе письма вырабатывать свой собственный стиль. Понимаешь, что это значит? Свой язык. Свои жанровые и композиционные приемы. Свой ритм. Свою интонацию. И надо быть готовым к тому, что твой собственный неповторимый, присущий только тебе одному стиль появится не сразу.

—А каким он будет?

—Откуда же мне знать? Здесь все зависит лично от тебя. Прежде всего от того, каким ты будешь человеком. Трудолюбивым или ленивым. Требовательным к себе или, наоборот, нетребовательным. Глубоким или поверхностным. Повторяю: здесь все зависит только от тебя — не теряй времени.

—Куй железо, пока горячо?

—Вот именно!

¹ Этот диалог с Петей Петровым приснился автору накануне дня печати.

19. Зеленое, висит на стене и пищит

Это анекдот в форме загадки. Мне он нравится еще со школы. Помню, наш физик ввел его в учебный оборот в середине трудного урока, когда все уже устали и больше не хотели ничего соображать.

— Ладно, — сказал он.— Новый анекдот для самых сообрази-
тельных. Слушайте внимательно.

И стал перечислять, по очереди загибая пальцы:

— Зеленое. Висит на стене. Пищит. Что это такое?

Минуту мы выкрикивали свои варианты, теряясь в догадках. Это была завязка. А кульминация наступила, когда, обессилев, мы услышали:

— Ладно, скажу... Селедка.

Что тут было! Шум, гам, гвалт. Одним словом, возмущение. Но длилось это недолго. Наши опровержения оказались несостоятельными.

—Селедка не зеленая!

— -А я ее покрасил, — возразил учитель.

—Селедка не висит на стене!!

—А я ее повесил.

—Селедка не пищит!!!

Он выдержал небольшую, но красноречивую паузу. Всем было ясно, что ответ типа: «А я ее научил пищать» не пройдет ни под каким соусом. Развязка, впрочем, не заставила себя ждать.

— А это я нарочно придумал, чтобы вы не отгадали, — сказал,
улыбаясь, учитель — и крыть было нечем.

Приведенный выше остросюжетный анекдот в лицах вспомнился мне во время подготовки раздела, который ты сейчас читаешь. Речь здесь пойдет о сюжетах твоих писаний.

Что такое сюжет?

Это непременный элемент всех газетных сообщений. Запомни сразу: бессюжетных сообщений не было, нет и не может быть. По крайней мере, в газете. Другое дело, что иной сюжет может оказаться настолько расплывчатым, что его не сразу ухватишь. Но он все равно есть.

Сюжет — это центральный стержень твоего сообщения, на который, как на шампур, ты нанизываешь факты, детали, разъяснения, выводы и все прочее, что составляет шашлык информации. Так мне когда-то объяснил это дело один кавказский журналист, и его объяснение, подкрепленное настоящим, а не информационным шашлыком, а также несколькими стаканами хорошего красного вина, показалось мне достаточно убедительным.

Правда, должен признаться, что ученые литературоведы трактуют сюжет несколько иначе. Они ничего не говорят ни о шампуре, ни о шашлыке. Одни считают, что сюжет есть основная схема событий, другие говорят, что это последовательное развитие событий, третьи утверждают, что это система событий, четвертые видят в этом совокупность событий и т.д. Я согласен со всеми. Даже с теми, кто проводит знак равенства между сюжетом и фабулой.

Это, действительно, серьезная научная проблема. Сотни научных статей написано на эту тему — и у всех авторов свои точки зрения. Повторяю, что согласен со всеми авторами. На эту тему ни с кем не спорил и не буду спорить никогда. Дело в том, что для работы на газету мне вполне хватало того определения, которое дал в молодости мой кавказский приятель.

Думаю, что к этому определению можно добавить еще одно соображение. В отличие от шампура сюжет состоит, по меньшей мере, из трех частей — завязки, кульминации и развязки. К такому выводу я пришел в результате многолетних наблюдений над разными шампурами и сюжетами. Словом, это мне известно наверняка. Что такое завязка? Кульминация? Развязка? Вспомни анекдот, которым начинается данный раздел. Или перечитай его снова. Там специально отмечены эти места.

Впрочем, можно дать и строго научное объяснение. Завязка — это исходный момент в истории с шашлыками, начало будущих событий. Иными словами, ты маринуешь мясо, готовишь лук, соус и т.д. Кульминация (в переводе с латинского — вершина) есть высшая точка напряжения в развитии событий. Так сказать, пик интереса. Ты находишься высоко в горах, над облаками, шашлык готов, вино в стаканах и друг заканчивает свой тост... И, наконец, неизбежная развязка: все кончилось — мясо съедено, вино выпито, костер погас. Усталые, но довольные, мы спускаемся с облаков на землю.

20. Вперед за гусем!

На середину двора вышел большой белый гусь. Он огляделся по сторонам и не торопясь направился к воротам. Ворота были открыты настежь, и гусь беспрепятственно прошел на улицу.

Там его увидела хозяйка. Она возвращалась домой с двумя полными ведрами, что должно было обещать гусю радужную, полную надежд перспективу...

Ты, наверное, думаешь, что перед тобой начало сказки о том, как жили у бабуси два веселых гуся? Ничего подобного. Это опять учебный пример. Он должен научить тебя связывать предложения в одну цепь с помощью концевых и начальных слов.

Обрати внимание: первая связка — «гусь» и «он». Вторая — «к воротам» и «ворота». Третья — «на улицу» и «там». Четвертая— «хозяйка» и «она». Так можно продолжать до тех пор, пока не будет исчерпана тема.

И еще одна особенность. Положив глаз на гуся, мы сделали его как бы своим поводырем или гидом, который провел нас через двор на улицу. Гусь при этом не бездельничал, а работал, причем довольно напряженно — вводил в поле нашего зрения двор, хозяйку, ворота, ведра и т.д. При необходимости мы могли бы заставить этого гуся, не торопясь, обойти весь двор, заглянуть в сарай, вернуться к избе, взобраться на крыльцо, проникнуть в сени, затем в горницу, а далее в светлицу, заглянуть под стол, влезть на лавку, перебраться на подоконник и, столкнув горшок с геранью, слететь во двор, оглушая всех диким

криком. Мысленно следуя за гусем, мы могли бы перелететь в жаркие страны и вернуться обратно.

Впрочем, свет не сошелся клином на гусе. В тех же целях можно использовать утку¹, курицу, воробья, стрекозу, мотылька и даже муху. Можно оседлать солнечного зайчика и заставить его выполнять ту же работу. Подобные приемы применяются и в кино. Когда мы с режиссером Ю.Юдаевым на Норильской студии телевидения делали документальный фильм о газостроителях, он в качестве такого передаточного звена взял обыкновенную трубу, которую везли по реке, по земле, по воздуху, сваривали в петли, устанавливали на опоры, опять сваривали и т.д.

Примеры такого рода можно продолжить. Но думаю, что ты теперь с этим справишься и сам. Главное тебе понятно: суть приема заключается в том, чтобы посредством гуся (утки, курицы и т.д.) оживить информацию, внеся в нее движение.

¹ Имеется в виду настоящая живая утка, а не какая-то там газетная, которых в изобилии запускает желтая пресса.

21. Климакс и кое-что еще

«И где ж Мазепа? Где злодей? Куда бежал Иуда в страхе?» Это из пушкинской «Полтавы». А вот из «Горе от ума» А.С.Грибоедова: «В сенат подам, министрам, государю». Как ты думаешь, что имеют общего эти две стихотворных цитаты?

Ответ на поверхности: общий строй. Два ряда слов, которые относятся к одному предмету: «Мазепа» — «злодей» — «Иуда». И далее: «в сенат» — «министрам» — «государю». Все выше, и выше, и выше... Эти слова напоминают ступеньки лесенки, ведущей вверх. Они располагаются в порядке нарастания интонационного и смыслового напряжения: сильно — очень сильно — сильнее некуда.

Вот это и есть климакс — «лестница» в переводе с греческого. Особый стилистический прием, который с древних пор широко употребляется не только в стихах, но и в прозе. Ритор Деметрий в свое время приводил в качестве примера прозаический кусочек из Демосфена: «Не скажи я этого устно, я не добился бы такого решения дела, не стал бы посланником, а не ставши посланником, не склонил бы фиванцев».

Данный прием годится и для информации, но он требует умелого обращения. Неумеха легко запутает самое простое сообщение, если будет бездумно следовать схеме. Вот один из вариантов неумелого исполнения: «Цезарь пришел. Полководец увидел. Гений победил». Не правда ли, получилось, что действуют три разных лица — Цезарь, полководец и гений?

Это очень распространенная ошибка. Ее часто допускают даже профессиональные журналисты, особенно когда формально используют синонимы.

«Петя проснулся рано. Любимец семьи быстро поднялся и стал делать зарядку. В это время отец позвал сына. Но юный физкультурник не пошел на зов. Дело в том, что вошла бабушка и протянула внуку пирожок».

Неразбериха? А все из-за того, что Петя, любимец семьи, сын, юный физкультурник, внук — одно и то же лицо.

Вернемся, однако, к Цезарю. Думаю, что о его победе можно было бы написать по-другому. Ну хотя бы так: «Он пришел. Он увидел. Он победил». Трижды повторяемое «он» усилило бы внимание читателя, направив его на личность победителя. Подобное усиление — тоже стилистический прием.

Впрочем, сам Цезарь, блестяще владевший не только мечом, но и словом, написал еще лучше. «Пришел, увидел, победил», — так он, по свидетельству историков, сообщил римскому сенату о своей победе над понтийским царем Фарнаком.

Подобные стилистические приемы литературоведы называют синтаксическими фигурами. С некоторыми из них тебе есть смысл познакомиться и попробовать использовать их при написании материалов в газету. Подробные разъяснения ты можешь найти в словаре, а сейчас достаточно самого общего знакомства по схеме: прием — пример.

1. Удвоение («Куда, куда вы удалились?»).

2. Единоначатие («Беги туда, беги сюда»).

3. Повтор модели («Уланы с пестрыми значками, драгуны с конскими хвостами»).

4. Инверсия — необычный порядок слов («России верные сыны»).

5. Сокращение — «пропуск» слов («Кто куда, а я в сберкассу»).

6. Риторический вопрос («Что ты ржешь, мой конь ретивый?»).

7. Гипербола — преувеличение («Головой упирался в потолок»).

8. Гротеск — чрезмерное преувеличение («Головой упирался в облака»).

9. Литота — художественное преуменьшение («Мальчик с пальчик»).

10. Метафора — перенос значения («шампур сюжета», «шашлык фактов»).

11. Олицетворение («вода бежит»).

12. Овеществление («золотая голова»).

13. Отвлечение («поле деятельности»).

14. Алогизм — сочетание противоречивых понятий («зияющие вершины»).

15. Троп — употребление слова в переносном смысле («город-спрут»).

16. Сравнение («простой, как репка»).

Этот литературный инструмент может сослужить тебе хорошую службу. Например, посредством овеществления ты нарисуешь портрет металлурга: золотая голова, серебряные кудри, стальные мускулы, железные нервы, чугунный кулак, оловянные глаза. Впечатляет? Или придумаешь что-нибудь еще в этом или другом роде.

Конечно, ты уже заметил, что метафора, олицетворение, овеществление, отвлечение, троп имеют между собой много общего. Все они связаны с переносом значения слов. С их помощью, с помощью удвоения, единоначатия, других литературных приемов ты наполняешь текст информации эмоциями, придаешь ему определенное настроение. Сухое изложение фактов сменяется живым рассказом, картина происходящих событий словно сама собой разворачивается перед глазами читателя, — и сообщение, адресованное уму, одновременно захватывает и сердце.

22. Научись брать быка за рога

Не тяни кота за хвост, если хочешь, чтобы тебя читали. Научись брать быка за рога. Начинай с самого главного без всяких предисловий и вступлений. Если ты выбрал тему, которая интересует многих, и тебе есть, что сказать по этой теме, то у тебя все получится.

Так мне советовал в юности один очень опытный журналист, и он был прав. Но у меня что-то не получалось: на первую фразу, точнее на первый абзац, уходило больше времени, чем на весь материал. Тогда другой, тоже очень опытный журналист, сказал: «Начинай, как придется. А потом вычеркни первый абзац. Сам увидишь, что второй абзац — это и есть настоящее начало. Я все время так делаю, и у меня нет проблем с началом».

Тут вмешался третий, не менее опытный. Он сказал, что мне вообще нечего переживать: все идет нормально. За каждым началом кроется свой план, и, когда перебираешь множество начал, то тем самым перебираешь множество самых разных планов.

Советчикам моим к тому времени стукнуло по семнадцать. Мне — тоже.

Мы, четверо первокурсников, были допущены к работе в университетской многотиражке, и на этом основании считали себя очень и очень опытными. Ясно, что «опыт» ваш был почти полностью заимствован. Он шел преимущественно из книжек и лекций. Но главное мы все-таки усвоили: начало должно быть живым, динамичным. В этом духе и действовали, стараясь не отстать от штатных работников редакции.

Динамичное начало преследует одну цель: привлечь внимание к сообщению. Если это не удается, значит, оно написано зря. Так обычно считают в прессе. Многие журналисты называют начало сообщения словом «лид» (от английского «1еаdег» — «лидер»).

Вот, например, как толкуют его в американском информационном агентстве Ассошиэйтед Пресс:

«Лид — это шипа витрина. Лид позволяет навязывать сообщение редактору телеграфной информации в газете, помогает ему написать заголовок. Он настраивает читателя: продолжать чтение или перескочить к другой колонке. Если читателя расхолодил первый абзац, обычно уже не имеет значения — хороша ли остальная часть сообщения».

Первая фраза, по мнению журналистов агентства, должна обеспечить такой интерес к сообщению, чтобы оно было прочитано полностью. Тогда «лид» выполнил свою роль. В качестве одного из образцов приводят сообщения, которые начинаются словами:

1. Чарльз С. Бинкли, 72-х лет, проснулся сегодня с насморком, головной болью и миллионом долларов.

2. Обезьянка достигла сегодня в ракете рубежа космоса, проложив путь человеку.

3. Современная наука, которая взрыла недра атома, стала в тупик перед английской сосиской».

А вот один из наших современных образцов из «Московских новостей». Начало, которым 13 мая 1990 г. открыл свой материал «По ту сторону фронта» Ю.Тепляков:

«Что самое страшное на войне? И маршал Иван Баграмян, и трижды Герой Александр Покрышкин, и рядовой Николай Романов без орденов и званий ответили единственным словом — плен».

Заметь, что писатели всегда тщательно продумывают, с чего начинать свое произведение. Впечатляющее (можно сказать шокирующее) начало нашел для повести «Сокровенный человек» Андрей Платонов: «Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки». А вот как начинается «Зависть» Юрия Олеши: «Он поет по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный, здоровый человек». Подобные примеры можно было бы продолжить, но лучше, если их поиском ты займешься самостоятельно. К твоим услугам вся мировая литература.

Здесь же замечу, что среди великого множества самых различных начал мне более всего запомнилось начало, которое привел в качестве образца Дейл Карнеги — знаменитый американский психолог, писатель, педагог. Речь идет о начале выступления, посвященного чудесным свойствам радио:

«Понимаете ли вы, что звук шагов мухи, двигающейся по оконному стеклу в Нью-Йорке, может быть передан по радио и будет греметь в Центральной Африке подобно Ниагарскому водопаду?»

Дейл Карнеги анализировал способы, с помощью которых опытные ораторы, с первых же слов привлекают внимание слушателей. «Начинайте свое выступление, — писал он, — с какого-нибудь интересного сообщения уже в самом первом предложении. Не во втором и не в третьем, а в первом, ПЕРВОМ!» Он пришел к выводу, что оратор может завоевать внимание аудитории следующими способами: