Новые формы стратификации

Кастельс полагает, что сетевое общество опрокидывает преж­ние формы стратификации, с самого своего зарождения принося новые формы неравенства. Я уже приводил его точку зрения на развитие горизонтальной корпорации, которое для бюрократа ничего хорошего не означает, зато увеличивает силы тех, кто был вне бюрократии; я также говорил, что, по мнению Кастельса, в глобальном масштабе информационная эпоха породила систем­ный капитализм, при котором отсутствует класс капиталистов. Стоит подробнее сказать о стратификации при информациональ- ном капитализме, поскольку проявления ее сложны, а послед­ствия неоднозначны. С возникновением новых форм стратифика­ции наступают перемены во властных отношениях, распределе­нии ресурсов и перспективах на будущее. Более того, разделительная линия между трудом и капиталом, которая служила основой по­литических отношений (и много другого) до самых последних лет XX в., по всей видимости, размывается.

Вместо капитализма, управляемого правящим классом, мы имеем капитализм без класса капиталистов. За функционирование капитализма теперь несет ответственность ориентированный на сети и экспертный «информациональный» труд. Эта группа работников стала ключевой силой в обществе, она отвечает практически за все — от создания технологий, управления изменениями в корпо­рациях до требования законодательных реформ. Напротив, при информациональном капитализме число рабочих физического труда (по Кастельсу, «работников общего типа») все более сокращается и они все хуже ощущают себя. Они постоянно подвергаются угрозе из-за своей негибкости, которая не позволяет им приспосабли­ваться к переменам, а также из-за информационального труда, который, будучи новаторской, производящей богатство силой, вынуждает их к переменам. Эти «работники общего типа», обычно мужчины, и есть то, что социологи (да и многие другие) иденти­фицируют с рабочим классом, дни которого соответственно со­чтены. Главный социальный раскол проходит именно здесь: не­квалифицированная и плохо подготовленная рабочая сила оказы­вается на задворках информационального капитализма. В лучшем случае эти люди находят низкооплачиваемую и непостоянную ра­боту, в худшем — оказываются на периферии организованной преступности.

Чем больше этот раскол, тем больше уходят в прошлое преж­ние формы мобилизации. Поскольку старая классовая система транс­формировалась, классовая политика уже не работает, ее сменили социальные движения, которым легче приспособиться к изменив­шимся условиям сетевого общества, образу жизни и политичес­ким идентичностям современной эпохи. Лидеры этих новых дви­жений обладают навыками обращения с масс-медиа и организа­ционными приемами, которые необходимы для эффективной мобилизации в информационную эпоху.

Хотя Мануэль Кастельс не желает проводить аналогии с работа­ми других современных социологов (Энтони Гидденс, Ален Турен и Дэниел Белл, к примеру, удостаиваются у него лишь упоминания), ясно, что его воззрения созвучны с мнениями большого числа со­временных авторов. Они также находятся в согласии с политической мыслью «третьего пути», укоренившейся в правительстве Тони Блэ­ра и некоторых его сторонников-интеллектуалов, таких как Джеф Малгэн (Mulgan, 1998) и Энтони Гидденс (Giddens, 1998). Говоря конкретнее, особое значение, которое Кастельс придает кардинально изменившейся системе стратификации, его внимание к централь­ной роли информационального, хорошо образованного работника, его сфокусированность на новых формах политической мобилизации, которые перекрывают прежнее классовое деление, — все это содержит в себе широкий спектр мнений относительно того, что мы уже живем в «новые времена».